Книга: Падение звезды
Назад: 6
Дальше: 8

7

 

Сразу же после разговора со Славским Светлана позвонила Турецкому:
— Александр Борисович, я кое-что выяснила!
— Ну!
— В кабинете у Славского… друга генерала Мамотюка… я увидела фотографию. На ней Мамотюк и Славский изображены в компании светловолосой красотки.
— Да что ты! И как это прокомментировал Славский?
— В том-то и дело, что никак. Он сразу напрягся. Видимо, когда к нему приходили следователи из угро, он прятал эту фотографию куда-нибудь в стол. А теперь расслабился и… Ну, в общем, я перевернула фотографию и на обороте прочла следующее: «Моим любимым мужчинам от Аллы Б.». Представляете?
— Гм. А…
— Вот только не надо шутить насчет Аллы Пугачевой! — вспыхнула Светлана.
— А я и не собирался. Значит, говоришь, блондинка. Молодая или как?
Светлана замялась:
— Ну… Возможно, чуть постарше меня.
— Прекрасный ответ, — насмешливо заметил Турецкий. — И главное — очень емкий. Мне остается только спросить: сколько тебе лет.
— Мне…
— Ладно, не отвечай. Твоей блондинке лет тридцать — тридцать пять. Так?
— Примерно.
— И по возрасту она не подходит под твою схему.
— Да, не совсем, — нехотя призналась Перова.
Турецкий помедлил.
— Это и не важно. Узнай, кто она, и как можно быстрее. Знаешь, как действовать?
— Да. Все о'кей.
— Что?
— Я говорю: так точно.
— Ох, молодежь… — шутливо проворчал Турецкий. — Ладно, если что-то узнаешь — докладывай немедленно. Ну пока!
Он положил трубку.
Светлана была возбуждена, так, что у нее даже слегка подрагивали пальцы. С ней всегда так было, когда она чувствовала, что подошла совсем близко к разгадке тайны. Она не сомневалась, что женщина, изображенная на фотографии (таинственная Алла Б.), и есть та самая «роковая блондинка», с которой встречался генерал Мамотюк незадолго до своей смерти.

 

…Следующим в списке Светланы Перовой был Иван Павлович Рогов, полковник в отставке. В настоящее время возглавлял какой-то отдел в МПС.
Едва завидев Перову на пороге своего кабинета, Иван Павлович вскочил с кресла, ослепительно улыбнулся и простер руки ей навстречу, словно они были старыми и закадычными друзьями.
— Ну входите же скорей, королева! — воскликнул Рогов.
Светлана слегка опешила. Затем сглотнула слюну и сказала:
— Здравствуйте, Иван Павлович.
Рогов зажмурился как кот и покачал головой:
— Рад, что в Генпрокуратуре работают такие интересные девушки! Знаете такую песню?
И, не дожидаясь ответа, напел:
Ах, какая женщина-а… Кака-ая женщина!
Мне бы таку-ую!

Затем указал на стул рядом с собой и усмехнулся:
— Хорошее начало для знакомства. Здесь жарко. Не хотите снять жакет?
— Спасибо, мне и так хорошо, — сказала Светлана, присаживаясь.
— Ну как знаете. Чай, кофе?.. Коньяк, вино, сигареты?
— Кофе, если можно.
— Айн момент! — Иван Павлович нажал на кнопку коммутатора: — Деточка, чашку кофе со сливками для нашей гостьи. Для меня — как всегда.
— Сделаю, Иван Павлович, — отозвался женским голосом динамик.
Рогов убрал палец с кнопки, затем сладко улыбнулся, сел и, откинувшись на спинку кресла, уставился на Светлану таким взглядом, словно она была куском торта, который он собирался съесть.
— Итак, милая гостья, с чем пожаловали?
— Иван Павлович, я хочу…
— Хорошее начало! — с улыбкой воскликнул Рогов. — Вы смелая девушка. Вот так сразу, от порога, признаваться в своих тайных желаниях — на это нужно мужество!
Светлана улыбнулась в знак того, что оценила юмор собеседника, затем вновь заговорила:
— Я хотела…
— Вот как? — вновь воскликнул Рогов и всплеснул руками. — Минуту назад вы сказали «хочу». А теперь — «хотела». Что же случилось? Передумали?
Светлана поняла, что пора кончать с этим балаганом, и сурово нахмурилась. Затем поправила пальцем очки и сказала деловым голосом:
— Послушайте, Иван Павлович, я не совсем понимаю, чем вызвано столь игривое настроение. Я пришла поговорить на очень серьезную тему.
Рогов сложил ладони домиком у груди.
— Простите великодушно! — проблеял он голосом раскаявшегося грешника. — Бес попутал!
Светлана вгляделась в лицо Рогова, в блестящие, шальные глаза, в алые пятна на его щеках — и только тут поняла причину столь буйного приема: Рогов попросту был пьян. В четыре часа дня, на рабочем месте!
— Не желаете по двадцать капель, пока дожидаемся кофе? — словно в подтверждение ее мыслей спросил Рогов.
— Я на работе не пью.
— А кто пьет, деточка? Кто пьет? — саркастически спросил Иван Павлович. Затем наклонился, извлек откуда-то длинную бутылку и жестом фокусника поставил ее на стол: — Вуа-ля!
— Пожалуй, я зайду в другой раз, — сказала Светлана.
— Стойте! — Рогов сделал умильное лицо и жалобно посмотрел на Перову. — Не уходите, деточка, прошу вас… Мне так тоскливо последние дни.
— И в чем причина вашей тоски?
— Я бы сказал, но вы все равно не поверите.
— А вы попытайтесь.
Иван Павлович вздохнул:
— От меня ушла жена. Да-да, не удивляйтесь. Ушла, оставив пошлую записку.
— Вероятно, вы это заслужили?
— Кто? Я?! — воскликнул Рогов, но тут же сник и кивнул: — Ода, заслужил. Вы правы, деточка, вы абсолютно правы. Если не возражаете, я дерну рюмашку? Это итальянская граппа. Дерет горло не хуже нашей водки. — Он вновь наклонился к ящику, и на столе появились два граненых стограммовых стаканчика. Рогов взял бутылку и, перед тем как налить, снова поинтересовался: — Уверены, что не хотите?
— Уверена.
— Ну тогда… — Он плеснул в стакан граппы, отсалютовал стаканом Светлане: — Ваше здоровье, деточка! — И лихо влил напиток в рот.
Поставил стакан на стол и поморщился:
< — Ух, зараза. Обыкновенная чача, а туда же — граппа, граппа. — Он, морщась, облизнул губы, посмотрел на Светлану и сказал: — Итак, деточка. За каким… счастьем Генпрокуратура вас ко мне прислала?
— Мы ведем расследование убийства генерала Мамотюка.
— Да-да, — грустно покивал Рогов. — Он убит. Я слышал, что какой-то мерзавец выстрелил Рэму в рот. — Иван Павлович усмехнулся и повторил, прислушиваясь к звучанию фразы: — «Рэму в рот». Жуть какая!
— Вы дружили с Мамотюком, — полуутвердительно-полувопросительно сказала Светлана. — Играли с ним по субботам в преферанс.
— Кто? Я? Э-э… Ну да, дружил. Если можно так выразиться. А вообще мы с Рэмом виделись не слишком часто… «Мыс Рэмом», — вновь повторил Рогов. — Прямо как «Мыс Рэма». Красивое имя было у стервеца.
— У стервеца? — удивилась Светлана.
Иван Павлович кивнул:
— Ну да. Он ведь был порядочный стервец, этот Рэм… Не удивляйтесь, моя дорогая. Я могу его так называть, потому что я этого сукина сына любил. Любил искренне… как Кастор любил Поллукса— перед тем как обратился в дерево. Ну или в камень — точно не помню.
Рогов вновь взялся за бутылку. Налил себе граппы, быстро проговорив «чтоб они все сдохли» и одним залпом опустошил стакан. Поставил стакан на стол, мрачно усмехнулся и вдруг сказал:
— Он спал с моей женой.
Светлана вытаращила на него глаза:
— То есть… как это?
— Как все, — сказал Иван Павлович. Затем сложил из пальцев левой руки колечко и подвигал внутри него указательным пальцем правой руки. — Примерно так, — прокомментировал он свои действия. — Хотя… возможно, были и какие-нибудь особые извращения.
Светлана почувствовала, как краснеет. Ей стало жутко неуютно.
— И вы… так спокойно об этом говорите? — тихо, почти шепотом, спросила она.
— Нуда, — кивнул седой гривой Рогов. — А что тут такого? Все мы люди, правильно? А Рэм был мне… ну как брат. — Он мрачно усмехнулся. — Да мы с ним и породнились через…
' — Не продолжайте, — предостерегающе сказала Светлана, пораженная скабрезностями Рогова.
«Пожилой человек, голова уже седая, а все туда же», — удивленно и неприязненно думала Светлана.
— Ну вы меня поняли, — договорю! Иван Павлович. Ухмылка его стала злобной и кривой. — Он знал, что я об этом знаю. Но мы никогда это не обсуждали. Я почти и не ревновал… Ну то есть… так, иногда… когда позволял себе стаканчик-другой. Напрасно хмурите свои бровки, деточка. Я Рэма не убивал. Доказывать вам это не буду по одной простой причине: у меня есть железное, пуленепробиваемое алиби. Вдень, когда прикончили Рэма, меня не было в городе. Я отдыхал с семьей в Доме отдыха в Отрадном. Можете позвонить, поинтересоваться. Более того, чтобы облегчить вам задачу, сразу скажу: я весь вечер и полночи был на виду. Сидел в баре и накачивался граппой, как какой-нибудь итальянский поросенок. Что? Не верите?
— Нет, почему же. Просто… — Светлана замялась. — То, что вы сказали, резко отличается от всего того, что я слышала о Мамотюке раньше. И кстати — вы не говорили об этом следователю из угро.
— Не говорил, — согласился Рогов. — А знаете почему?
Светлана отрицательно покачала головой:
— Нет.
— Да потому, что тогда она еще не ушла от меня. И я готов был забыть все и ни словом ее не упрекнул. Что, не верите?
Иван Павлович был изрядно пьян. Блеск в его глазах сменился мутью, голова медленно покачивалась.
— Верю, — поспешно сказала Светлана. — Иван Павлович, я думаю, вам больше не стоит пить. Если ваши коллеги увидят вас в таком состоянии, вы…
— А, бросьте! — небрежно махнул рукой Рогов. — Ничего со мной не случится. Как говорится, не впервой.
Он вновь потянулся за бутылкой. «Еще одна порция граппы — и он будет совершенно невменяем», — подумала Светлана и поспешно спросила:
— Иван Павлович, кто такая Алла Б.? Я видела ее на фотографии вместе с Мамотюком.
Бутылка замерла в руке» Рогов.
— Алла Б.? Ну… я знаю двух Аллочек Б. — Улыбка Рогова стала игривой, и Светлана поняла, что сейчас он будет шутить. — Первая…
— Только не надо про Пугачеву, — опередила Светлана.
— Хорошо, не буду. Тогда перейду сразу ко второй. Это страшная женщина. Ну то есть… Не в том смысле, что страшная физиономия. С физиономией у нее как раз все в порядке. Я имею в виду… душу. Душа у нее черная. В ней царит полный хаос, как в вертепе. Одним словом, р-роковая женщина!
Иван Павлович налил-таки себе граппы и отставил бутылку в сторону.
— Скажите мне фамилию этой женщины.
— А зачем вам?
— Я хочу с ней поговорить.
— О Рэме?
— Да.
— Что ж… Это будет вполне уместно. Рэм частенько к ней захаживал. Впрочем, не он один. Ваше здоровье, деточка! — Рогов осушил стакан и вытер губы ладонью. — Так говорите, хотите знать ее фамилию?
Светлана кивнула:
— Да. Очень.
— Боровская. Алла Петровна Боровская. Проживает в Марьиной Роще. По адресу…
Рогов продиктовал адрес. Светлана записала его в блокнот.
— Иван Павлович, вы назвали Боровскую роковой женщиной. Могу я узнать, что вы имели в виду?
— Ох, деточка. Я вижу, любопытства вам не занимать.
— Это не праздный интерес. Я делаю свою работу.
— Я понимаю, понимаю, — покивал Рогов. — Что ж, видимо, истина, и впрямь, достигается путем многочисленных расспросов. Видите ли, я назвал Боровскую роковой женщиной, потому что на ее счету немало разбитых мужских сердец. Даже ваш покорный слуга чуть было не потерял из-за нее голову.
— Вы? — удивленно вскинула брови Перова.
Иван Павлович кивнул:
— Я. Я даже жениться на ней хотел. Давно. Лет пять назад.
— А как же…
— Моя жена? — Рогов грустно улыбнулся. — Представьте себе, в тот момент мне было абсолютно не до жены. Эта роковая барышня вскружила мне башку. Черт подери, у нее настоящий дар кружить мужчинам головы!
Перова нахмурилась. Пока что она абсолютно ничего не понимала.
— Чем же занимается эта женщина? — сухо спросила Светлана. И добавила: — Разумеется, в свободное от адюльтера время.
— Точно не знаю. Во времена наших с ней отношений она пыталась стать певицей. Что-то даже записывала в студии… Погодите, как же там?.. — Рогов повертел в воздухе растопыренной ладонью и вдруг запел — красивым, чистым баритоном:
Мне кажется, тогда
вы были с пор-ртугальцем!
А может быть,
с мала-айцем вы ушли!

Пам-пам.

— Вертинский, — узнала Светлана.
Рогов кивнул:
— Совершенно верно. Александр Вертинский, царство ему небесное. Хороший был артист. Пел не трахеями, а сердцем.
— Значит, она пела песни Вертинского? Экзотический выбор.
— Никогда не знаешь, где спрятана золотая жила, — философски заметил Иван Павлович. — Мы надеялись, что ниша романсов на нашей эстраде еще не занята. -
— «Мы»? — переспросила Светлана.
Рогов качнул седой гривой:
— О да. Мы! Я ведь вроде как спонсировал Аллочку. Был на студии, когда она записывала свои песенки. Пытался через знакомых пристроить их на радио. Но… Как говорят в таких случаях, мы потерпели полное фиаско. То ли вокальные данные у Аллочки были не на высоте, то ли романсы давно и безнадежно вышли из моды… — Иван Павлович посмотрел на почти пустую бутылку и мрачно закончил: — Так или иначе, но после этого мы расстались.
— Ясно. А что, генерал Мамотюк тоже был ее любовником?
Рогов пристально посмотрел на Перову. Усмехнулся:
— Я вижу, деточка, вы любите называть вещи своими именами. Это хорошее качество. Да, Рэм спал с ней. Правда, у них это было не так серьезно, как у нас. В отличие от меня, Рэм был железным парнем, он никогда бы не бросил жену ради красивой шалавы.
— А она? — поинтересовалась Светлана.
— А что — она?
— У нее были серьезные виды на генерала?
Рогов задумался. Потом сказал, пожав плечами:
— А черт ее знает. Аллочка всегда была себе на уме. Знаете, этакая хитрая, зубастая лиса, которая пришила к голове заячьи ушки. По крайней мере, мне никогда не удавалось угадать, какие мысли прячутся в ее прекрасной маленькой головке.
— Рэм Борисович говорил с вами о ней?
Рогов покачал головой:
— Со мной — нет. А вот с Пьером… С Пьером, должно быть, говорил.
— С Пьером, — повторила Светлана, как бы для того, чтобы зафиксировать в голове это имя. — А это кто?
— Пьер Славский. Наш с Рэмом общий друг.
— Петр Иванович Славский?
Рогов прищурился:
— Я вижу, вы и о нем слышали. Может быть, даже встречались, а?
— Может быть, — кивнула Светлана.
— Вот, значит, откуда вы знаете об Алле. Интересно, что он вам о ней рассказал?
— Ничего. Он сказал, что Алла — его знакомая.
— И все?
Светлана кивнула:
— И все.
— Что ж… Он неболтлив. — Рогов задумался. Потом покосился на Перову и тихо пробормотал: — Может, зря я это вам?.. Про Аллу и остальное?
— Нет, — твердо сказала Светлана. — Не зря. Мамотюк был вашим другом. И его убили. Я ищу убийцу генерала. И для вас, как для его друга, дело чести помочь мне в этом.
— Все верно, все верно, — уныло покивал Рогов. — И все же некрасиво как-то получается. Пьер ничего вам не сказал, а я… я все выложил. Н-да, партизан из меня никакой.
— При чем тут «партизан»? — обиделась Светлана. — Если Славский что-то скрыл от меня — ему же хуже. Возможно, тем самым он помогает убийце остаться на свободе.
— О как! — усмехнулся Рогов. — Много вы понимаете, деточка. А если он хотел уберечь его честь? Честь погибшего друга! Допускаете вы такое развитие событий?
— Ну вообще-то… — неопределенно произнесла Перова. Затем уверенно мотнула головой: — Нет. Он обязан рассказать все следствию. А вообще, чем больше я вас слушаю, тем сильнее мне хочется встретиться с этой роковой красавицей.
— В чем же дело? Адрес у вас есть, — пожал плечами Рогов. — И знаете что, деточка… я вам больше ничего говорить не буду. Все, что касается отношений Аллы и Рэма — это их, сугубо частное и конфиденциальное дело. Поговорите с Аллой. Если она сочтет нужным рассказать вам об отношениях с Рэмом… — Тут Рогов вновь пожал плечами. — Значит, вам повезло. А нет, так докапывайтесь сами. Засим мы с вами попрощаемся.
Он взял со стола бутылку.
— Она почти пустая, — напомнила Светлана, вставая.
Рогов осклабился в улыбке:
— Ничего. У меня в шкафчике дожидается ее сестричка-близнец. Покончу с этой, возьмусь за сестренку.
Светлана вышла из кабинета.
Назад: 6
Дальше: 8