Двумя днями раньше, в среду, около одиннадцати часов утра, Владимир Дмитриевич Поремский вошел в двери офиса оборонного предприятия «Серп» и, благополучно миновав охрану (удостоверение рослый охранник изучал долго и пристально, словно читал написанное по слогам), вошел в приемную директора предприятия. Рослая, коротко стриженная секретарша с лицом Шэрон Стоун и взглядом горгоны Медузы вопросительно посмотрела на Поремского.

— Вы к Игорю Андреевичу? — спросила она неожиданно тонким и писклявым голосом.

— А разве в этом кабинете заседает еще кто-нибудь? — ответил Поремский вопросом на вопрос.

Секретарша нахмурилась.

— Вам назначено? — строго спросила она.

Поремский улыбнулся:

— Еще как! Думаю, Игорь Андреевич сгорает от нетерпения.

Секретарша раскрыла ежедневник в шикарном кожаном переплете. Посмотрела на страницу, потом на Поремского и спросила:

— Владимир Дмитриевич?

— Он самый, — признался Поремский.

Строгое лицо секретарши осветилось приветливой улыбкой.

— Игорь Андреевич вас ждет. Проходите, пожалуйста!

Поремский направился к двери.

— Одну секундочку, — с виноватой улыбкой окликнула его секретарша. — Владимир Дмитриевич, только вы, пожалуйста, постучитесь. Игорь Андреевич не любит, когда входят без стука.

— Не любит, говорите? — Поремский усмехнулся. — Что ж, не будем травмировать его нежную психику.

Постучавшись и услышав басовитое «да-да», Порем-ский вошел в кабинет.

Игорь Андреевич Треплев оказался огромным, как буйвол, и столь же грозным на вид человеком. Он оторвался от Просматриваемых бумаг, сурово глянул на вошедшего Поремского и грубо спросил:

— Кто такой?

Поремский поморщился — как и большинство людей, он терпеть не мог хамства и приходил в ярость от бесцеремонности больших начальников.

— Вы, вероятно, хотели попросить меня представиться, — спокойно сказал Поремский. — Меня зовут Владимир Дмитриевич Поремский. Мы разговаривали с вами по телефону полтора часа назад.

— Поремский? — Треплев сдвинул лысоватые надбровные дуги, словно никак не мог припомнить человека с такой фамилией. — Что-то я не… А-а! — Лицо верзилы осветилось пониманием. — Следователь из прокуратуры? Насчет моего «убийства»? Как же, как же! Проходите, присаживайтесь!

Поремский прошел в кабинет и сел в черное кожаное кресло.

— Извините, что сразу не вспомнил, — сказал Треп-лев. — У нас сейчас конец квартала. Как всегда, страшная запарка. — Он обвел рукой стол, заваленный папками и документами. — С этими бумажками и мать родную забудешь.

Директор насмешливо посмотрел на следователя.

— Итак, — продолжил он, — насколько я помню, по телефону мы с вами говорили о том, что на меня готовится покушение. Признайте, Владимир Дмитриевич, что это было довольно неразумно с вашей стороны.

— Почему? — спокойно спросил Поремский.

— Как это — почему?! — гаркнул Треплев. — А вдруг мой телефон прослушивается? Это значит, что вы — вместо того чтобы поймать преступников — спугнули их! Теперь они лягут на дно!

Поремский усмехнулся:

— Напрасно волнуетесь. Ваш телефон не прослушивается.

— Как это? — Треплев набычился еще больше. — А вы откуда знаете?

— Мы проверили офис, — сказал Поремский.

— Проверили? — Крупное лицо директора стало багроветь. — Как проверили? — проворчал он. — Когда?

— Помните позавчерашнюю инвентаризацию? Вот тогда и проверили.

— Постойте… — Воловьи глаза Треплева злобно блеснули. — Вот чер-рт! — прорычал он. — Вы понимаете, уважаемый, что такое говорите? Вы понимаете, что я могу засудить вас, к чертовой матери?! Понимаете, что я могу сделать так, что через неделю вас выгонят из органов?! Что вас после этого даже в дворники не возьмут!

Поремский сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и спокойно смотрел на директора. Дождавшись, когда тот выговорится, он заговорил сам:

— Послушайте, Треплев, если вы и дальше будете себя так вести, я просто уйду, оставив вас наедине с вашими проблемами. Рано или поздно они до вас доберутся. И я палец о палец не ударю, чтобы вам помочь. Вы этого хотите?

Треплев промычал что-то невразумительное. Постепенно кровь отлила от его одутловатых щек. Он сделал усилие и взял себя в руки.

— Ладно, — тихо прогудел Треплев. — Ваша взяла. Но на будущее учтите — я терпеть не могу, когда что-то делается у меня за спиной. Ясно?

Поремский кивнул:

— Ясно. Но учтите и вы — прежде чем прийти к вам, мы навели о вас кое-какие справки. Мы выяснили, что вы человек не только грубый и бестактный, но и крайне невоздержанный на язык. Если бы мы пришли к вам легально, вы бы подняли такой вой, что через пять минут о нашем приходе узнала бы вся Москва. — Поремский взглянул на Треплева и усмехнулся: — Не нужно метать молнии глазами — я не ваш подчиненный. Если хотите выпустить пар, откройте окно и прокричите свои обычные гадости туда. Потом возвращайтесь к столу — и мы продолжим беседу.

Некоторое время Треплев сидел молча, шумно выдыхая воздух через раздувающиеся ноздри. Затем выдавил из себя улыбку и сказал — на этот раз гораздо миролюбивее, чем прежде:

— Что ж… Вы преподали мне хороший урок, господин следователь. Признаюсь, вы первый за последние три года, кто сумел поставить меня на место.

— Вы не вещь, чтобы вас ставить, Треплев. И я сюда пришел не ссориться. Вам грозит опасность, и я по долгу службы обязан ее предотвратить. Тем более что благодаря охоте на вас мы сами можем превратиться в охотников.

— Скорей, в рыбаков, — поправил Треплев. — Это они ловят хищную рыбу на живца. Впрочем, неважно. Я готов быть хоть живцом, хоть подсадной уткой. Г лав-ное, чтобы это продолжалось недолго. У меня слишком много дел.

Треплев взял со стола пачку «Парламента», вытряхнул из нее сигарету, нервно вставил в губы и прикурил от массивной серебристой зажигалки. Разогнал рукою дым и посмотрел на Поремского:

— Продолжим?

— Если вы успокоились, то да, — сказал Поремский. — Итак, по нашим сведением, ваше убийство…

— Мое предполагаемое убийство, — поправил Треп-лев.

Поремский кивнул:

— Совершенно верно, ваше предполагаемое убийство будет тщательно замаскировано под теракт. Скорей всего, это будет шахидка. Она попытается проникнуть в офис.

— Это невозможно, — отрезал Треплев. — Вы ведь видели, какая здесь охрана.

— В офисе покойного Карасева охрана была не хуже, — заметил Поремский. — Тем не менее советую вам проинструктировать своих людей на случай появления незнакомой женщины. Она может представиться журналисткой или еще кем-нибудь. Не принимайте никого без предварительного звонка. Разумеется, я имею в виду людей, которых вы не знаете лично.

— Разумеется, — кивнул Треплев и выпустил из легких косматое облако дыма. — Что дальше?

— Мы пришлем к вам человека из ФСБ. Он будет сидеть на вахте вместе с охранниками, и сортировать визитеров, руководствуясь собственным опытом и интуицией. Если вам будут звонить люди, о которых вы ничего не знаете, извещайте его. Встречаться с ними можете только после того как наш человек их проверит.

— Ясно, — сказал Треплев. — Но что, если они решат прикончить меня не в офисе, а на улице или дома?

— Вы ведь, кажется, живете в загородном доме? — Да.

— И этот дом окружен бетонной стеной с колючей проволокой?

Треплев усмехнулся и покачал головой:

— Я смотрю, вам все известно.

— Въехать на ваш участок на машине без риска взорваться, не добравшись до цели, они не могут. Через забор они тоже вряд ли полезут. Им незачем так рисковать. Они не хотят вас пугать, они собираются действовать наверняка.

— Но остается еще улица, — напомнил Треплев.

— Да, — согласился Поремский, — остается. Наши люди будут следовать за вами повсюду. Вы их не увидите, но знайте, что они рядом.

Треплев нервно рассмеялся:

— Джеймс Бонд какой-то! И сколько дней они будут за мной таскаться, эти ваши «люди-тени»? Или правильней спросить — сколько недель?

— Нам известно, что покушение состоится в ближайшие три дня, — сказал Поремский. — В эти дни мы ни на секунду не оставим вас в одиночестве. Хотите вы того или нет.

Поремский посмотрел на Треплева сквозь облако сизого дыма и добродушно улыбнулся.