2
С раннего утра Рюрик вместе с сотрудниками угрозыска и двумя понятыми явился в «Белый лебедь», на виллу, где вместе с супругой проживал господин Киреев-младший.
Со стороны новой охраны, взамен той, что уже парилась в местном СИЗО, возражений не возникло. Вероятно, слухи о суровом и бескомпромиссном следователе из Москвы, который наводил на вилле шмон, достигли ушей всех сотрудников вневедомственной охраны, и спорить с москвичами никто не захотел. Просто старший наряда посмотрел документы, пожал плечами и приказал поднять шлагбаум. Он даже, как заметил Елагин, не побежал в свою будку к телефону— докладывать хозяину. Спросил только, причем без видимого интереса:
— Вы ж, говорят, вчера были? Чего еще-то надо?
— А это мы посмотрим, — ответил Рюрик и показал рукой водителю «рафика», чтобы тот ехал прямо к гаражу. И добавил уже охраннику: — А вы господину Кирееву все же сообщите о нашем прибытии. Пусть придет в гараж, ему будет интересно.
— А если его нет дома, что станете делать? — усмехнулся охранник.
— Да куда он денется? Он же под подпиской. Сбежит — себе хуже сделает.
И Рюрик пошел к дому. А охранник, снова пожав плечами, достал из кармана трубку мобильного телефона.
Юрий Петрович находился дома, осложнения с москвичами ему были совершенно не нужны, да к тому же о каждом шаге приезжей бригады ему постоянно докладывал сам генерал Шилов. Вот только об этой новой акции сыщиков Киреев не знал, и это ему показалось странным. Тем более что Федор уверял, будто у Грязнова от него нет никаких тайн. И что же получается, он о предстоящем обыске на вилле не слышал? Или узнал, но решил промолчать? Неужели и Шилов за собственную задницу испугался? Что-то они вдруг все перепугались? Вчера, совсем поздно уже, позвонил тесть драгоценный — мать его! — и для чего, спрашивается? Чтобы вежливо и просительно убедить его, Киреева, не делать резких движений, не предпринимать против москвичей акций, которые могли бы нечаянно навредить всему руководству края! Вот и корми их после этого, дармоедов трусливых!
За исключением лишь одной акции, когда у него просто нервы не выдержали и он сорвался, почуяв в недавнем еще партнере лютого врага, а с врагами разговор может быть только один, — словом, кабы не Москаленко с его угрозами, ничего серьезного, никакой вины Юрий Петрович за собой и не нашел бы. Ну а поскольку всего раз сорвался, вот и потянулась цепочка — одно за другим. А тут еще охрана — мерзавцы, лентяи, ничего поручить нельзя! Столько улик оставили, это ж уму непостижимо!
Очень он теперь сожалел, что все так громко получилось. Надо было по-тихому утопить концы в воду, самому проявить беспокойство, а не отмалчиваться, пока другие скандалили. Но жалел Юрий Петрович лишь о неудачном способе устранения соперников, а вовсе не о результате — тут-то все как раз получилось правильно. Просто надо было действовать грамотнее: те, мол, начали первыми стрелять, эти отстреливаться, стволы тем подбросить, вот пусть бы менты разбирались, кто прав, а кто виноват. А Киреев тут ни при чем! Ну, вставили бы, на худой конец, фитиль тому же Медведеву за отсутствие работы с кадрами, даже уволили бы, так разве ж его свои оставили бы без дружеской помощи? Да собственное частное охранное предприятие организовал бы! Нет, как пошло с самого начала через пень-колоду, так и закончилось сплошными неприятностями…
И еще одна навязчивая, назойливая мысль без конца сверлила мозг: а ведь подставил его родной дядька! Да еще как подставил! Однако утешала мысль, что тут все же другое дело. Бизнес — штука суровая, безжалостная. Хочешь наварить приличные дивиденды, плюй на любые родственные отношения, убирай с дороги всякое препятствие. Вот дядя Сема и плюнул, обойдя племянника на повороте, только копыта перед глазами сверкнули. Единственное, что, пожалуй, оправдывало дядьку в этой гонке, — оба они, в сущности, не так уж и для себя старались, а за свое Юрий Петрович ему бы первому глотку перегрыз. Вот поэтому, наверняка догадываясь об истинной причине смерти Толи Трегубова, дядька сам подошел на кладбище, посмотрел сочувствующе в глаза, старый волчара, Шестереву пожал руку, потом ему, Юрию, да так и остался рядом с ними до самого конца, демонстрируя публике семейное единство. Понял Юрий Петрович и для чего он так сделал — не хотел, чтобы кому-нибудь из посторонней публики могла в голову мысль прийти, будто громкие преступления в городе явились следствием внутрисемейных киреевских разборок. Вероятно, большинство присутствующих там, на кладбище, тоже именно так все и понял.
Так эти-то чего снова явились? Неужели проверить, не сбежал ли он?
Со следователем, как понял Юрий Петрович, договориться невозможно — молодой, пупок рвет, чтобы благодарность начальства заслужить. Но странно, что ему помогали местные, из конторы Федора Шилова, которые тоже смотрят злыми волчатами. И эти забыли, кто их кормит, из чьих рук они премии свои получают…
Получается, что его окружают продажные шкуры. Что в ментовке, что у Глухого с его отморозками. Звонил сегодня Федор, рассказал, как оправдывался перед ним Глухой, которому такое погоняло дали свои же за то, что тот глух к любым просьбам и жалобам. Дал он задание двоим своим «быкам» найти и сделать больно одному шустрому важняку, не милиции же этим заниматься! А те и сами жидко обгадились, и всю московскую бригаду насторожили. Им теперь генерал охрану выделил. Шилов оправдывается, что это не так уж плохо, можно без проблем следить за действиями приезжих, да только от этих наблюдений пока никакой видимой пользы. Вот же, явились, и никто об этом не знал…
Новых неприятностей Киреев не ждал, вчера ищейки каждую щель обнюхали и ничего не нашли. А может, есть то, о чем он и сам не знает? Может, все-таки об Игнате что-то пронюхали, хотя тот божился, что все сделал чисто? Ну а всякие разговоры, что кто-то что-то видел, пустяки. Это — не доказательства, а обычная болтовня. Несерьезно.
Киреев именно поэтому сам отпустил Русиева, чтоб он не маячил здесь. А вот если бы Игнат где-то прокололся, засветился, тогда на этот случай всегда имелся в запасе тот же Глухой со своими уголовниками. Игнату знать об этом не следовало. Пока он был нужен, Киреев держал его под рукой. Но если бы появилась необходимость, он ни на секунду не задумался бы дать команду Глухому заставить Игната замолчать навсегда.
Но чего менты снова хотят? Они ж на любую провокацию способны!
Решив смотреть в оба, Юрий Петрович огрызнулся на супругу, которой до всего было дело, ведь она со своим языком могла наплести таких глупостей, что потом век не развяжешься, и отправился в гараж на новый обыск.
— Для удобства при проведении следственных мероприятий, господин Киреев, — неприятным тоном, будто они были незнакомы, начал следователь, — я, с вашего согласия, включаю диктофон, запись которого будет расшифрована и передана вам на подпись.
— Валяйте. — Ему было все равно.
— Чья эта машина? — спросил следователь, показывая на запыленную «девятку», особняком стоящую в гараже.
— Моя разъездная машина.
— Кто ею пользуется?
— Любой, кому требуется выехать в город. По делу, а не на гулянку, разумеется.
— Кто и когда ею пользовался в последний раз?
— Не знаю, может, вчера, может, позавчера. Или неделю назад. Я не слежу, кто и куда на ней перемещается. Лично для меня это не имеет ни малейшего значения.
— А для кого имеет?
— Для того, вероятно, для кого имеет, — насмешливо заметил Киреев. — Не понимаю, вам от меня-то что надо? Я на этой машине вообще не езжу. Возможно, жена кого-нибудь в город, в магазин, посылала.
— Что ж, давайте пригласим вашу супругу, Юлию Георгиевну?
А вот этого совсем не желал Киреев. И он поторопился снять напряжение момента.
— Это что, очень важно, куда ездила машина?
— Неважно, если вы беретесь утверждать, что данное транспортное средство в течение… — Елагин задумчиво посмотрел в потолок, — не покидало гаража в течение двух последних суток.
Киреев взглянул на двоих своих водителей, сидящих в стороне на лавочке, те отрицательно закачали головами.
— Не покидало, — сказал он твердо. — Вот и мои водители подтверждают. Уж вчера-то точно это транспортное средство с места не двигалось.
— Меня волнует скорее позавчера, — уточнил Елагин.
— А позавчера разве что-то случилось?
— А позавчера, — с той же издевательской интонацией ответил Елагин, — в городе, господин Киреев, произошло убийство вдовы Трегубова, если слышали.
— Ах, вот вы о чем? Мне и в голову не могло прийти, что вы хотите связать эту машину с ограблением бедной женщины.
— С убийством и имитацией ограбления, — поправил Рюрик, пристально глядя в глаза Кирееву.
— Значит, у вас имеются доказательства? — хмыкнул Киреев.
— А вот их мы с вами сейчас и попробуем найти. Итак, господа понятые, попрошу подойти ближе. — Рюрик раскрыл папку и развернул листы протоколов допросов Закутского и продавщиц из магазина, напротив дома, где жила Трегубова. — Вот, в показаниях свидетелей сказано, что погибшая имела при себе синий целлофановый пакет, в котором лежали следующие предметы: килограмм апельсинов, пачка зеленого краснодарского чая, банка кофе «Гранд», полкило шоколадных конфет «Мишка косолапый» и черный кожаный кошелек с деньгами. После убийства женщины на месте преступления остались обрезок трубы и несколько апельсинов, которые выпали из пакета при падении женщины на землю. Далее прошу вас обратить внимание на следующий факт. Как показывает один из свидетелей, синего пакета рядом с телом женщины не оказалось, предположительно его увез с собой убийца, имитировавший ограбление. Собирать на земле апельсины ему было некогда, да и обрезок трубы был им отброшен в сторону, а искать его, чтобы увезти с собой, тоже времени не хватило, тем более что женщина, по показанию свидетеля, узнала своего убийцу и крикнула: «Гнат», что следствием трактуется как имя Игнат. Иными словами, Игнат Русиев, личный охранник супруги господина Киреева, — Рюрик, демонстративно и не глядя, ткнул карандашом в сторону Юрия Петровича, застывшего с каменной улыбкой, — неоднократно судимый за уголовные преступления, пустившийся нынче в бега и уже объявленный в федеральный розыск. У вас нет комментариев, господин Киреев?
— Это все сплошной бред и полная чушь, — с презрительной усмешкой ответил Киреев, чувствуя, как неприятно похолодела спина. — Могу поспорить, что у вас нет ни единого доказательства. А за ошибки юности Игнат давно отбыл наказание и чист перед законом. И не сбежал он от правосудия, а уехал в свой законный отпуск. Я его отпустил.
— Звучит красиво, конечно, но каждое ваше слово, к сожалению, неправда. Тем более что бандитизм и рэкет никак нельзя назвать ошибками юности. Но вы хотите доказательств? Они в уголовных делах Русиева. Захотите познакомиться, вам их обязательно покажут. Идем дальше. Приехавшие вслед за сбежавшим на машине вот этой марки, темного цвета «Лады» девятой модели, якобы сотрудники дорожнопатрульной службы, кстати, на точно такой же машине, на самом деле таковыми не были, и появились они не по вызову свидетеля, как утверждали, а по собственной инициативе и с единственной целью — удостовериться в смерти женщины и уничтожении оставшихся улик. Ими, кстати, были увезены с собой рассыпавшиеся апельсины и обрезок трубы. На их машине был установлен синий маячок, но никаких иных опознавательных знаков патрульной милиции не имелось. Между прочим, вчера во время обыска «мигалку» мы обнаружили в багажнике этой машины. Но главное в другом: свидетель преступления хорошо запомнил этих оборотней из милиции и уже уверенно опознал их. Это были сотрудники отдела вневедомственной охраны Лютиков и Старостенко, осуществлявшие свою службу здесь, возле шлагбаума перед виллой господина Киреева. Надо понимать, они охотно исполняли и другие указания господина Киреева, которые никак не входили в их прямые должностные обязанности. Оба сейчас находятся в следственном изоляторе и уже дают показания. Не желаете прокомментировать, господин Киреев?
— Не желаю, — резко ответил тот. — Это бред и голословное злостное обвинение! Я буду жаловаться!
— Вы?! Жаловаться?! Помилуйте, господин Киреев, разве вам известно такое слово? Впрочем, — хмыкнул Рюрик, — ваше право. Итак, перед нами машина, с помощью которой или на которой могло быть совершено преступление. Причем не одно. Есть все основания считать, что убийство вице-губернатора Трегубова осуществил все тот же Русиев, ездивший на этой машине. Ибо свидетельница этого происшествия утверждает в своих показаниях, что Трегубова окликнул водитель и вице-губернатор, как и его жена, узнал его, даже наклонился к окну, после чего и прозвучал выстрел, произведенный фактически в упор. На лице покойного были обнаружены частицы пороховой гари. Но вчера, во время проведения обыска в гараже, сотрудники уголовного розыска были еще незнакомы с новыми данными, полученными после допросов свидетелей. Поэтому, собственно, и принято решение повторить обыск с учетом последних фактов. Приступаем. Понятых прошу подойти ближе и наблюдать за действиями сыщиков. Чтобы потом у кого-либо не появились сомнения, будто улики могли быть подброшены сотрудниками уголовного розыска специально.
Обыск длился недолго. Вытряхнули резиновые коврики на пол гаража и обнаружили пяток смятых бумажных фантиков от конфет «Мишка косолапый». А в багажнике машины нашли аккуратно сложенный синий целлофановый пакет и пустой черный кожаный кошелек. И то, и другое, сказал Елагин, будет подвергнуто криминалистическому анализу на предмет обнаружения отпечатков пальцев как погибшей женщины, так и лжепатрульных, а возможно, и убийцы.
Киреев с сарказмом возразил, что все это — чистая туфта. А фантики могли валяться в машине и год, и больше. На что Елагин возразил: эти конфеты, произведенные на московской фабрике «Красный Октябрь», появились в городе недавно и продавались только в одном магазине. В этой связи охранникам придется хорошенько вспомнить, где конкретно они их покупали. Впрочем, им-то без разницы, убийство им на шеи никто не вешает, они только пособники преступления либо соучастники, а это — другие статьи Уголовного кодекса и, соответственно, иные наказания.
Понятые с явной опаской поглядывали на бледного от ярости хозяина усадьбы, взрывной характер которого здесь был хорошо известен. Но они всего лишь понятые, поставили свои подписи, что при обыске присутствовали и увиденное подтверждают, и сразу ушли, как только Елагин сказал, что понятые могут быть свободными. А найденные улики присутствующий на следственном мероприятии эксперт-криминалист аккуратно упаковал для последующей экспертизы.
На том обыск закончился. Киреев был безмерно озабочен. Эти бесконечные мелкие проколы просто выводили его из себя, но поделать он сейчас ничего не мог. Вот и приходилось терпеть и ждать, когда фортуна наконец повернется к нему лицом, и уж тогда он ей все выложит сполна, ничего не утаивая.
И еще он подумал, что, кажется, пришла пора самому без посредников встретиться с Глухим. Похоже, что Федька Шилов, сука, трясясь за свою шкуру, собрался кинуть его, своего кормильца…