Хмуренко. Суббота. 15.00

— Александр Сергеевич! Как вы расцениваете решение суда?

— «Московский комсомолец». Господин Хмуренко! У вас есть миллион рублей или штраф за вас вдове господина Замятина заплатит телекомпания?

— Журнал «Итоги». Правда ли, что вы подали заявление об увольнении и собираетесь открыть свой собственный телеканал?

— Давайте не все сразу, пожалуйста. Правда, что я хотел бы открыть собственный телеканал, неправда, что у меня есть на это деньги. Неправда, что телекомпания будет платить за меня штраф. Неправда, что решение суда было справедливым и беспристрастным. Я буду его обжаловать в установленном порядке.

— Вы уверены, что Московский городской суд примет более справедливое решение?

— Нет. Не уверен.

— Если вам не удастся обжаловать сегодняшнее решение и оно останется в силе, вы сможете выплатить штраф из своего фонда в поддержку чести Замятина? На его счету достаточно средств?

— Если мне придется платить штраф, то к тому моменту будет достаточно. Все, до свидания, большое всем спасибо.

— Господин Хмуренко! Господин Хмуренко! Почему вы больше не появляетесь в эфире в будние дни?

— Все, прошу меня извинить, хотите знать подробности — смотрите сегодня вечером аналитическую программу.

Протолкавшись к своей машине, Хмуренко рванул с места и, отъехав настолько, чтобы здание суда скрылось из виду — за последние дни оно стало его раздражать, позвонил Ладе:

— Ты наконец связалась с пресс-службой президента? Есть комментарии по Чечне?

— Нет, у них там полный бардак, никто ничего не знает. Лучше позвоните сами. Мои соболезнования по поводу суда.

— Будешь издеваться — выпорю!

Он набрал номер Братишко:

— Добрый день, Хмуренко.

— Какой Хмуренко? — ответил незнакомый голос. — Аналитическая… э-э-э… Александр Сергеевич?

— Да! Я могу поговорить с Аркадием Антоновичем?

— Господин Братишко уволен.

— За что, если не секрет?

— Только никаких ссылок на меня.

— Разумеется!

— За тезисы для президентского интервью CNN десятого апреля. Заговор генпрокуроров России и Швейцарии. Помните? Вроде бы президент хотел его в тот же день погнать, но потом решил выждать, чтобы не давать повода для беспочвенных слухов.