– Ну чего они там? – спросил напарник, жуя кусок копченой колбасы. – Передумали, что ли?

– А пес их знает! – ответил тот, что только что говорил по сотовому с Николаем Григорьевичем. – Теперь говорит, пусть проедут на десять метров вперед. А где они, как я их отсюда отсчитаю?

Он кивнул за окна квартиры, в которой они находились, на узкое шоссе, видное отсюда из-за редких деревьев.

– Так мы вон по тому кривому столбику считали, как машина передком наедет, как раз десять и будет. А тут как отсчитаешь те же десять метров?

– Никакого ориентира, – согласился напарник, не переставая жевать. – Надо было, Гриша, как следует его расспросить. Чтоб не было потом разговоров... Хорошая хоть машина, не знаешь?

– Джип говорит, черный, хромированный... – сказал Гриша. – На крыше фары какие-то. А тебе, Андрон, все жалко их, да? Людей не жалеешь, а машины жалко?

– Как бы не ошибиться... – поперхнулся и закашлялся Андрон. – Мало ли сейчас таких джипов? А то зря машину покалечим, как, помнишь, в Саратове? Вы, говорят, не тех нам взорвали... И еще платить не захотели.

– Пока их офис ночью не грохнулся... – тоже предался воспоминаниям Гриша. – Ну что ты все жуешь да жуешь! И давишься... Никак все не нажрешься?

И с силой стукнул его по спине.

– Вон вроде едет твой джип... – сказал Андрон сдавленным голосом. – Вон на «красный» остановился. Ну чего? Как метры эти отсчитаешь?

– А пошли они... – сказал Гриша, пригнув голову, чтобы лучше видеть. – Ты гляди! Там какая-то бабка с сумкой и девчонкой... Ой, перебегать будут. Черт их принес!

– А это не нашего ума дело, – прохрипел Андрон, сделав глубокий вдох и наконец откашлявшись. – Это уже их трудности. – Почему мы должны об их бабах и детях думать больше, чем они? Рви, Гришка, а то не заплотют!

– Не ори под руку, сколько можно говорить... – прошипел Гриша и набрал на сотовом несколько цифр, после чего сразу присел, пригнув напарника и привычно закрыв голову руками.

Хлопнул взрыв, на них посыпались стекла. Какое-то время они сидели, не двигаясь, слушая крики, громкие голоса, доносившиеся от шоссе. Потом посмотрели друг на друга.

– Ну чего? – спросил Андрон. – Чего там сейчас?

Гриша прижал палец к губам, они прислушались. От места взрыва доносились теперь плач и чьи-то крики.

– Откуда я знаю? – огрызнулся Гриша. – Встань да посмотри.

– Конечно, посмотрю, – сказал Андрон, разогнувшись. – Чуть погодя. Когда все тоже высунутся...

Они оба приподняли головы и выглянули на улицу лишь полчаса спустя, когда послышался вой сирен нескольких автомобилей.

– Женщины! – крикнул Андрон находящимся внизу старухам. – Что там случилось? Газ, что ли, взорвался?

– Не, мафиозные разборки! – уверенно ответили снизу. – Пойдем телевизор смотреть, «Дорожный патруль», там расскажут, кого из бандитов убили...

– А что говорить? – говорил мрачный мужик, возвращавшийся с места взрыва. – Девчонке лет десяти ноги оторвало и бабушку ее насмерть. А те, которые в машине... перевернулись пару раз, вроде целые...

– Кто хоть они? Бандиты?

– Черт их разберет! Сейчас разве поймешь? С фарами, вроде начальство какое-то, еще на ментов орали, красные корочки тыкали. И требовали, чтоб другую машину им дали...

– Все спешат куда-то! – ворчали бабки. – Некогда им все!.. А нам стекла кто вставит? Они дорогие теперь, а пенсия – обещанья одни, что увеличат...

– Да это депутат из Думы! – сказал какой-то подросток, тоже вернувшийся от места взрыва. Морда у него вся порезанная, его там перевязали, в «уазик» усадили, увезли куда-то...

– Ну, – подтвердил мужик. – Я и то смотрю: больно похож на кого-то. Вроде по телевизору его видел. А вот кто – вспомнить не могу!

Гриша и Андрон молча переглянулись.

– Ни черта не пойму! – сказал Андрон вполголоса. – Выходит, рвать-то нужно было эту бабку с внучкой, что ли?

– Тихо... Без тебя тошно!

– Ну ты как первый раз замужем! Нет, подумай сам. Выходит, этого крутого в джипе – для отвода глаз? Звони, Гриша, заказчику, Коляну этому... А то скажет, что не то сделали.

– Сам позвонит, – отмахнулся Гриша. – Он сказал: сам позвонит? Вот и жди.

– Слушай, там гэбэшники наверняка уже приехали, поймут все насчет радиоуправления-то... – не унимался Андрон. – Пойдут по ближайшим домам, начнут искать. Спрятать его, может, или выкинуть? – кивнул он на сотовый.

– Это мы после решим. Чего смотришь? Легче всего такой телефон выкинуть... А как мы с ним свяжемся, если вдруг позвонит?

– Он как нам велел? Выкинуть, верно? А если себе оставим и менты найдут? – спросил Андрон. – Нет уж, сделаем, как заказчик сказал. Выкинем в реку, что ли... Черт знает, как получилось с этой бабкой и внучкой... Этот депутат, или кто он, выходит, цел, да? Тогда мы зачем все это...

– Не нашего ума дело, сам говорил, – прервал его Гриша. – Что ж он не звонит? Уж пора бы.

Звонок по сотовому, который они только что использовали для подрыва, заставил их вздрогнуть.

– Все о’кей, – услышал Гриша спокойный голос Николая Григорьевича. – Спасибо. Телефон уничтожьте. Завтра же рассчитаемся.

– У нас тут все стекла вылетели, – сказал Гриша, чувствуя облегчение.

– Ведите себя естественно. Вы, как все, испуганы и ошарашены, но не дергайтесь. Позвоните хозяину квартиры, пусть приедет, посмотрит, что с окнами...

– А если менты придут?

– Пусть приходят. Сейчас главное – не дергаться. Не вздумайте никуда бежать или уезжать. Вы же приезжие «челноки», приехали за товаром, зарегистрировались, все у вас как положено... Чего вам опасаться? И потом, ваш поспешный отъезд только вызовет подозрение у соседей. Сразу скажут про ваши приметы, и будто они сразу решили, для чего вы приехали в Москву. К тому же ваши документы в полном порядке. Кстати, будет лучше, если кто-нибудь один сходит в магазин...

– Дай я ему сам скажу! – Андрон вырвал аппарат у напарника. – Николай Григорьевич, раз уж мы про все договорились... Может, по пути его скинем, сотовый то есть? – спросил Гриша. – Там, возле магазина, мусорный бак.

– Это еще зачем?! – воскликнул Николай Григорьевич. – Я же объяснял! Уничтожить!

– Помню, – мрачно сказал Гриша, забрав снова сотовый. – Только как от него сейчас избавишься?

– Это не мои трудности, – холодно сказал Николай Григорьевич. – Еще раз – для особо одаренных. Я уже подал заявление в компанию о потере своего мобильного телефона. Если не успеете избавиться, то скажете, что случайно нашли. Хотели отдать, а кому – не знаете. И пусть менты его себе забирают, свой пин-код ставят, вам не жалко. Все понятно?

– Да вроде... – вздохнул Гриша. – А вы объяснить можете, типа, для чего мы это сделали?.. Попугать?

– Опять ты за свое, – хмыкнул Николай Григорьевич. – Предупредить. Доволен? Что тебя больше устраивает?

– А получилось-то у нас что, знаете?

– Оказывается, вы такие сентиментальные... – хмыкнул Николай Григорьевич. – И закомплексованные. Что делать, и в вашей работе бывают издержки. На кого Бог пошлет, сами знаете... А сейчас включите телевизор, там на втором канале «Дорожный патруль», и все увидите, как было... результат своей работы. Все поняли?

– Да... – сказал Гриша и включил небольшой телевизор, стоявший на тумбочке и накрытый салфеткой.

...Они смотрели, окаменев, на окровавленные простыни, которыми накрыли мертвую старуху и ее внучку, которую спешно укладывали в «скорую».

Звонок в дверь заставил их вздрогнуть. Они переглянулись.

– Открой! – шепнул Гриша Андрону, тот недовольно мотнул головой, но поднялся и прошел в переднюю. Гриша, спохватившись, переключил канал. Но там, в последних известиях, показывали то же самое. Впадая в панику и не замечая, что в комнату вошли двое омоновцев, он снова переключил в другую сторону и потому снова попал на шестой канал, где по-прежнему демонстрировали погибших...

– Встать! – резко сказал один из вошедших. – Вы что, не слышите?

– А? Что? – Гриша вскочил и отшатнулся, увидев вошедших милиционеров.

– То самое... – ответил старший, рыжеватый детина в пятнистой форме, мельком взглянув на экран телевизора. – Документы!

– Сейчас, я ж говорил вам... – засуетился Андрон. – Товарищ мой больно чувствительный, переживает, и все такое. – Он опасливо взглянул снизу на лейтенанта. – Такое мы только про Чечню слыхали. А тут прямо под окном как рвануло! Думали – газ, что ли. У нас, в Ставрополе, недавно так же было. И вот, видим, показывают, как это случилось... – Он говорил, пока лейтенант просматривал их паспорта. – Надо же, а у вас в Москве – то же самое. И сюда добрались.

– Давно вы здесь? – сурово спросил лейтенант, оглядев огромные клеенчатые сумки с товаром.

– Да вот, третий день только, – облегченно вздохнул Андрон, поскольку на экране был уже менее кровавый сюжет. – Торговля, сами понимаете... Без работы остались, а жить надо! Вот и приходится... В Лужники ездим за товаром, на Черкизовский, оптом берем кое-что...

Не обращая внимания на его бормотание, лейтенант испытующе посмотрел на бледного, молчавшего Гришу, потом кивнул в сторону сумок:

– Откройте и все вываливайте на пол! Только быстро!

– Да вы что, товарищ лейтенант! – взмолился Андрон. – Помнется все, товарный вид потеряет! А нам еще к себе домой везти.

Но его напарник так же молча стал раскрывать сумки и вываливать содержимое на пол.

– Карманы! – скомандовал лейтенант.

Когда карманы были вывернуты, лейтенант взял в руки сотовый, покрутил, осмотрел.

– Сотовый тоже ваш?

– Нашли... – покаянно вздохнул Андрон. – На Черкизовском. Система «Эрикссон». Спрашивали, может, потерял кто, пока люди добрые не сказали: молчи, мол. А то потерявшие быстро найдутся и заблокируют. И сам пользуйся, поставь свой пин-код, что ли, за пару сотен... Ну, мы и взяли. Пользовались пару раз для связи с поставщиками... Забирайте, может, найдете по номеру, кто его потерял.

Лейтенант молча осмотрел вываленные на пол тряпки.

– Значит, вы были дома, когда случился взрыв? – спросил он, разложив бланки на столе.

– Да, – кивнул Гриша, впервые после прихода милиционеров.

Лейтенант взглянул на него с интересом.

– И ничего подозрительного не видели? – спросил он. – Может, кто-нибудь подозрительный проходил, кого вы не знаете?

– А мы здесь никого не знаем! – сказал Андрон. – Для нас все подозрительные. И мы для всех. Живем здесь всего ничего, сами понимаете.

Лейтенант кивнул, сделал запись.

– Распишитесь здесь и здесь... – сказал он. – Вы еще неделю будьте в Москве. Вам ведь еще торговать, верно? Возможно, мы вас пригласим.

– Ну, – кисло согласился Андрон.

Когда милиционеры ушли, Андрон, полностью взявший на себя инициативу, усадил Гришу на стул.

– Отдыхай... Очень уж ты переживал. Но это хорошо. Главное, поведение было естественным, как велел заказчик... – Он посмотрел на часы. – Через полчасика позвоним Коляну этому. Скажем, гакнулся, мол, твой «эрикссон». И с концами, верно? А я его лучше себе оставлю.

– Черт их теперь поймет! – озабоченно сказал Гриша. – Мотать нужно отсюда, вот что я тебе скажу. Пока не поздно. Получим бабки, Коляну этому спасибо скажем – и ходу. Товар мы закупили, верно? Больше не нужно, хорош... А дома мы сами разберемся! Никто там нас, ни одна сука не достанет. Там уж мы у себя. Согласен?

– Приляг, отдохни, – сказал ему Андрон. – А я в магазин пока сбегаю. И Николаю позвоню из автомата.

Через несколько минут он уже звонил из автомата со сломанной дверью и выбитым стеклом Николаю Григорьевичу.

– Все, как вы сказали, Николай Григорьевич. Как в воду глядели. Выкинули ваш сотовый, ничего лишнего им не сказали.

– Надеюсь... – сказал Николай Григорьевич и положил трубку. Потом взглянул на часы и включил телевизор.

Итак, подумал он, возможно, подарил я этому Турецкому некую зацепку в виде своего сотового телефона, если его вдруг найдут, подумал он. Только он об этом пока не знает. И еще неизвестно, какое придаст этому значение... и придаст ли. Но все равно волнительно, опасно, а главное, адреналин выделяется... Но без этого стало бы не интересно жить. Всегда просчитывать на несколько ходов вперед, совершать безошибочные акции. Вот ведь и жизнь пройдет в скуке и в осознании собственной безупречности. А так, может, на допрос вызовут в прокуратуру к этому знаменитому Турецкому. Посмотрю хоть, кто такой и с чем его едят. То есть разыграю наконец партию с опытным игроком. А то в последнее время играть стало не с кем...