Глава восьмая
«Платиновая карта»
1
Сергея Михайловича Акишина кормили с ложечки, как маленького ребенка. Правда, ложку ему в рот впихивали грубо и жестко — так, что несколько раз едва не оцарапали нёбо. На глаза Акишина по-прежнему была натянута черная шапочка, и он ничего не мог видеть. Руки Сергея Михайловича были стянуты за спиной, так что шевелить ими он тоже практически не мог.
— Жуй, терпила, — сказал бандит, пихая ему в рот ложку с супом. — Смотри не подавись.
— Чиж, — окликнул бандита другой, — хрена ты его кормишь супом? У него весь воротник мокрый.
— А че, пускай похлебает. Супец настоящий, домашний. Поди, соскучился по домашней жратве, а, терпила?
— Дай ему лучше лапши. Промажешь ложкой, он ее хотя бы на ухо намотает.
— Слышь, терпила, — обратился к Акишину «кормящий» бандит, — ты че больше любишь: суп или лапшу?
— Мне все равно, — ответил Сергей Михайлович.
С того момента как Сергей Михайлович понял, что эти бандиты не имеют отношения к похищению его дочери, ему и впрямь стало все равно. За свою жизнь Акишин не особенно волновался. Он уже знал, что бандиты запросили за него три миллиона долларов, и был уверен, что никто и никогда не заплатит за него такие деньги.
Уверен Акишин был и в том, что бандиты не настолько глупы, чтобы требовать невозможного, рассчитывая на удачу. Нет, тут было что-то другое. Его похитили не ради денег. По крайней мере, не ради выкупа. Поначалу, придя к такому выводу, Сергей Михайлович немного испугался, но потом справедливо рассудил, что, если бы бандиты захотели его убить, они бы давно это сделали.
Теперь Акишин ничего не боялся, лишь терпеливо ожидал, чем же все-таки закончится весь этот театр. К бандитам он относился как к простым статистам, прекрасно сознавая, что они в этом деле лишь марионетки, а за нитки дергает кто-то другой.
Однако слышать от сопляков постоянные грубости и хамство Акишину было неприятно.
— Слышь, ты, терпила! — вновь обратился к нему «кормящий» бандит. — Ты пасть-то раскрывай. Я не могу один работать.
— Оставьте меня в покое, — устало сказал Сергей Михайлович.
— Оба-на! — ухмыльнулся бандит. — Ты слыхал, Бонч, этот терпила хочет, чтобы мы оставили его в покое! Ты нам сначала три «лимона» отвали, а потом уже об отпуске проси, понял?
Акишин поморщился. Он не мог видеть лица бандита, но по голосу представлял его себе — круглое, рябоватое, с глупыми, жестокими глазами и толстыми, мясистыми губами.
— Пожалуйста, не называйте меня «терпила», — попросил Акишин.
— Вот ни фига себе, — вновь ухмыльнулся бандит. — А терпила-то борзый! Ну и как мне тебя называть, фраер?
— Меня зовут Сергей Михайлович Акишин. Впрочем, вы и без меня это знаете. Называйте меня по имени-отчеству. Если не хотите, то по фамилии.
— Акишин, что ли? — спросил бандит и издал короткий смешок. — Слышь, терпила, ты че, в натуре, балдеешь от своей фамилии? Она же у тебя говно. Послушай сам: Аккишин… — Бандит звучно сплюнул на пол и прокомментировал неприязненным голосом: — Тьфу ты байда какая! Как будто кишки глотаешь. Не, терпила, лучше будь терпилой, чем Акишиным. Тем более что терпила ты и есть.
Где-то рядом зазвонил телефон. Один из бандитов снял трубку.
— Алё, — сказал он. Некоторое время слушал, затем заговорил сам: Да все с ним нормально… Да… В натуре, парень балдеет… Че?.. Ладно, сделаем. Слышь, ты, Акишин, с тобой тут хотят поговорить. Чиж, подтащи его к телефону.
— Ты че, дурной? — откликнулся «кормящий» бандит. — Как я его подтащу, в нем же килограммов девяносто. Лучше трубу сюда тащи.
— Подтащил бы, да тут провод короткий. Бери его за шиворот и волоки.
— Во, бля, нашли бурлака, — проворчал «кормящий». — Ладно, попробую.
Сильная рука ухватила Сергея Михайловича и потащила по скользкому деревянному полу. Ворот рубашки так больно врезался Акишину в шею, что он застонал.
— Хватит скулить, падла, — беззлобно сказал «кормящий». — Ты уже у телефона.
В этот момент из динамика телефона раздался измененный электроникой голос.
— Сергей Михайлович? — окликнул его этот голос. — Вы меня слышите?
— Да, — хрипло сказал Акишин, — слышу.
— Я тот, кто организовал ваше похищение. Я хочу вас успокоить. Мы не собираемся вас убивать. Мы просто хотим заработать на вас немного денег.
— Кто вы? — спросил Акишин. — Мы с вами знакомы? Назовите свое имя.
— Это ни к чему, — произнес лишенный интонаций электронный голос. — Я хочу, чтобы вы сидели тихо и не дергались. Скоро все кончится и вы вернетесь домой.
— Чушь! — резко сказал Сергей Михайлович. — Никто и никогда не уплатит за меня три миллиона долларов, и вы это прекрасно знаете. Не можете не знать. Лучше скажите правду: к чему весь этот спектакль? Что вам от меня нужно?
— Вам уже сказали: мы хотим на вас немного заработать.
Внезапно Сергей Михайлович почувствовал страшную усталость.
— Ладно, — тихо пробормотал он. — Не хотите, не говорите. Но скажите хотя бы… моя дочь… с ней все в порядке?
— Понятия не имею, — ответил незнакомец. — Мы похитили вас, а не вашу дочь.
— А моя жена? — вновь, еще более тихим голосом, спросил Сергей Михайлович. — С ней все в порядке?
— Ваша жена нам не нужна, — ответил незнакомец. — Нам нужны вы. Мы не хотим вас убивать, но, если придется, убьем. Так что сидите и не дергайтесь. Все, конец связи.
Из динамика раздались короткие гудки.
— Ну че, терпила, побазарил? — произнес голос «кормящего» бандита. — Теперь доедай суп — и на боковую. Уф-ф… Запарился я с тобой возиться.
— Так не возись, — спокойно сказал Сергей Михайлович. — Кто тебя заставляет?
— Кто заставляет? — Бандит усмехнулся. — Жадность, терпила. Она одна. Если б ты знал, сколько нам за тебя платят, ты бы меня понял.
2
Денис Грязнов сидел за столом с пакетиком апельсинового сока и задумчиво смотрел в окно, когда дверь офиса распахнулась и в дверном проеме показалась светловолосая голова Фили Агеева.
— Сидишь? — с непонятной ухмылкой спросил он. — Это хорошо. Потому что, если бы стоял, ты бы упал.
Филя вошел в офис и плотно прикрыл за собой дверь. Прошел к столу Дениса и рухнул в мягкое кожаное кресло.
— Ну давай, не томи, — строго глянув на Агеева, сказал Денис. — Что там у тебя случилось? Выяснил, кто похитил Акишина? Или где Максимович прячет его дочь?
— Круче! — сказал Филя. — Ну то есть пикантнее, — поправился он. — Я пробил номер «ауди» любовницы Андрея Максимовича.
— Ну?
— Да. Ты, наверное, сильно удивишься, если я скажу тебе, что ты с ней знаком.
— Смотря по тому, кем она окажется, — резонно ответил Денис.
— Так вот, любовница Андрея Максимовича и супруга похищенного бизнесмена Татьяна Олеговна Акишина — одно и то же лицо.
Денис изумленно покачал головой и присвистнул:
— Вот это да! Дело становится все интересней и интересней.
— И не говори.
— Выходит, она с самого начала была в курсе того, кто «похитил» ее дочь? — предположил Денис.
— Скорей всего, да, — кивнул Филя. — Если верить старушке, которую раскрутил Голованов, Татьяна Олеговна Акишина приезжает к Максимовичу регулярно. И зимой, и летом. Не знаю, как насчет интимных отношений, но они с ним старые знакомые.
Денис задумался.
— С другой стороны, Максимович мог ее просто использовать, — предположил он.
— Мог, — согласился Филя. — Но интуиция подсказывает мне, что они заодно.
— Если это действительно так, то не исключено, что Акишина может знать и похитителей своего мужа. Хотя все говорит о том, что исчезновение Веры Акишиной и похищение ее отца никак между собой не связаны. Когда ты возьмешься за Артура Акишина?
— Сегодня вечером. Я узнал, когда у него последняя пара в универе. Подожду его в холле. У них рядышком приличный кафетерий, там и поговорим.
— Что ты ему предъявишь?
— Записи разговоров, фотографии. Я узнавал — этот малыш строго блюдет свое реноме. Он член профкома факультета, общественный деятель и так далее. Короче, парень метит высоко и наверняка не захочет, чтобы я подпортил ему биографию. Предложу ему решить все проблемы тихо и без огласки. К тому же Голованов и Демидыч плотно взялись за Максимовича. Если тот во всем сознается, у нас будет еще один козырь.
— Думаешь, клюнет? — с сомнением спросил Денис.
Филя убежденно кивнул:
— Должен клюнуть. Я, конечно, не психолог, но тоже кое в чем разбираюсь и с такими ребятами разговаривать умею.
— Ну дай бог. Кстати, Голованов звонил двадцать минут назад. Они довели Максимовича до офиса компьютерной фирмы «Паскаль-маркет». Это та самая фирма, где вчера два часа отирался твой Артур.
— Помню-помню, — недовольно откликнулся Филя.
(За день до этого он действительно проторчал два часа в арке неподалеку от железной двери с табличкой «Паскаль-маркет». Проникнуть внутрь офиса Филе не удалось, на звонки и стук никто не откликался, только глазок видеокамеры смотрел на него сверху холодно и жестко.)
— Удалось что-нибудь разузнать про эту фирму? — спросил Филя.
Денис покачал головой:
— Нет. Зарегистрирована полтора года назад. Больше ничего не известно. Макс пробовал пробить по своим каналам, но глухо.
— Понятно, — вздохнул Филя. — Будем надеяться, что Голованов и Демидыч прозондируют этот странный офис. А что у тебя с похищением папаши? Уже есть какие-то наколки?
— Будут завтра утром, — ответил Денис.
Филя прищурился:
— Агентура?
— Угу. Дядя Слава по старой памяти навел. Правда, придется сильно потратиться, но это необходимые издержки.
— Что ж, дерзай, — пожелал Филя. Улыбнулся и добавил: — Только не будь излишне расточителен. А то знаю я тебя, Рокфеллера недоделанного. Швыряешь стукачам деньги пачками, а потом у тебя собственные сотрудники голодают.
— Что-то непохоже, чтобы ты голодал, — усмехнулся Денис. — Щеки, по крайней мере, вполне упитанные и розовые.
— Именно так они и выглядят, когда человек пухнет с голоду, — грустно заключил Филя.
3
В тот момент, когда взлохмаченная голова Фили Агеева просунулась в дверной проем и поинтересовалась, прочно ли сидит на своем стуле Денис Грязнов, оперативники агентства «Глория» Сева Голованов и Володя Демидов сидели в машине перед серым домом на Покровке, в одной из железных дверей которого скрылся несколько минут назад Андрей Максимович.
На улице было сыро и ветрено. Накрапывал холодный дождь.
— Кто пойдет? — спросил Демидыч, искоса глянув на Севу Голованова.
Сева едва заметно усмехнулся.
— Понятно, — сказал Демидыч и вздохнул. — Вечно самая неприятная работа достается мне. У тебя случайно зонтика нет?
— Извини, дружище, но нет.
— Ясно, — сказал Демидыч. — Ну я пошел.
Он поднял ворот пиджака и вышел из машины под дождь.
Остановившись перед железной дверью фирмы «Паскаль-маркет», взялся за ручку и слегка подергал. Разумеется, дверь была заперта. Тогда Демидыч нажал пальцем на черную кнопку электрического звонка. Немного подождав, снова нажал на звонок и теперь не убирал палец с кнопки не меньше десяти секунд. Однако ответа не было и на этот раз. Демидов вынул изо рта жвачку, стал на цыпочки и заклеил объектив видеокамеры.
Затем Демидыч вернулся в машину.
— Глухо как в танке, — коротко сказал он Голованову.
— Н-да, — ответил тот. — Ребята явно шифруются. Интересно, как они умудряются торговать компьютерами при такой дьявольской конспирации?
— Вывод один: никакими компьютерами они не торгуют, — сказал Демидыч. — Я так понимаю, что девчонку они прячут там. — Демидыч покосился на Голованова и весело спросил: — Ну что, командир, войдем туда вместе с дверью или будем ждать?
— Будем ждать, — сказал Голованов. — Окна фирмы выходят во внутренний дворик. Видеокамер, кроме той, которую ты оприходовал, нет. Иди к двери. Если через полчаса Максимович не выйдет, я тебя сменю.
Демидыч вздохнул, вновь поднял воротник пиджака и направился к железной двери. В полумраке глухой арки его почти не было видно.
На исходе двадцатой минуты дверь приоткрылась. Демидыч ухватился за ручку и с силой дернул ее на себя. Человек, приоткрывший дверь фирмы, явно не рассчитывал, что ему придется столкнуться со столь мощной силой, какую представлял собой оперативник Володя Демидов.
Не успев выпустить из пальцев ручку двери, он вылетел из холла как пробка из бутылки и упал на асфальт. Это был Андрей Максимович.
— Привет! — с улыбкой сказал ему Демидыч. — Не ушибся?
Когда Максимович поднял голову, чтобы посмотреть на своего обидчика, обидчик был уже не один. Рядом с ним стоял еще один человек, причем лицо его показалось Андрею Максимовичу удивительно знакомым.
Человек со знакомым лицом протянул Максимовичу руку. Однако рыжий парень предпочел подняться с асфальта сам.
— Какого черта вам здесь нужно? — резко спросил он двух незнакомцев.
— Мы из милиции, — сухо ответил Голованов. — А нужен нам Андрей Андреевич Максимович. Если не ошибаюсь, это именно вы.
Максимович выглядел скорее удивленным, чем напуганным.
— Из милиции? — спросил он, обводя недоверчивым взглядом Голованова и Демидова. — Больше похожи на бандитов. А вы, собственно, по какому вопросу?
— По жизненно важному, — ответил Демидов. — Причем не столько для нас, сколько для вас.
— Интересное кино, — задумчиво проговорил Максимович, который уже успел прийти в себя. — Ну а удостоверения у вас имеются?
Голованов достал из кармана пиджака липовую ксиву, раскрыл и поднес к лицу Максимовича.
— Следователь… — прочел Максимович. Лицо его вновь озадачилось. — Что ж, — растерянно проговорил он, — раз так, то… — Тут он глянул на Демидыча из-под нахмуренных бровей и строго сказал: — Может, вы отпустите дверь?
— С удовольствием, — ответил Демидыч, — но только когда мы все трое окажемся в холле. Очень уж хочется посмотреть на вашу замечательную фирму изнутри.
— Что ж, милости прошу, — сказал Максимович и широко улыбнулся, обнажив в улыбке крупные и желтоватые, как у многих рыжих людей, зубы.
Оперативники и Максимович переступили порог фирмы, и только после этого Демидыч отпустил тяжелую, железную дверь, которая с сухим щелчком захлопнулась у них за спинами.
В холле стоял большой письменный стол с двумя телефонами, а на нем табличка с надписью «Охрана». За столом, однако, никого не было.
— Вот те раз, — усмехнулся Демидыч, — а где же охрана?
— Вероятно, там же, где и «злая собака», — ответил Голованов и обратился к Максимовичу: — В офисе кроме нас с вами кто-нибудь есть?
— Нет, — угрюмо ответил Максимович. — Здесь только вы и я.
— А сотрудники?
— Сегодня пятница, короткий день. Они все разошлись по домам, — объяснил рыжий программист.
Голованов внимательно оглядел полутемный холл и сказал:
— Тем лучше. Пройдемте в офис.
Офис фирмы «Паскаль-маркет» представлял собой большую, ярко освещенную комнату с белыми стенами. В комнате стояли четыре стола, несколько тумбочек и черный офисный шкаф, полки которого были уставлены толстыми пластиковыми папками. Помимо мебели в офисе было несколько компьютеров и мелкая оргтехника: принтеры, ксероксы, факсы.
Один угол офиса был свободен от мебели. Там стояли несколько больших нераспечатанных картонных коробок.
— Что это? — спросил Голованов, указав на коробки.
— Новые компьютеры, — спокойно ответил Максимович. — Мы решили заменить офисную технику на более продвинутую.
— Да ну! — усмехнулся Демидыч. — Значит, эти машинки… — он показал на компьютеры, стоящие на столах, — уже недостаточно продвинуты?
— Техника быстро устаревает, — все так же спокойно отозвался Максимович. — Внешне они выглядят как новые, но начинка уже давно безнадежно устарела.
— Вот горе-то, — сердобольно сказал Демидыч. — Ну ничего. Главное, что у вас хватило средств на то, чтобы обновить «парк машин». Вы разрешите нам на них взглянуть?
— На что? — не понял Максимович.
— Да на эти ваши новые компьютеры. Страсть как люблю технику.
— Но ведь они еще даже не распакованы! — возразил Максимович с беспокойством в голосе.
— Ну и что? — пожал могучими плечами Демидыч. — Заодно и распакуем. Можем даже расставить по столам. Не придется вызывать грузчиков. Ну что, приступим?
Володя Демидов двинулся к коробкам.
— Стойте! — вскрикнул Максимович. — Вы не смеете! У вас нет ордера! — Он бросился Демидову наперерез, но запутался в проводах и, споткнувшись, растянулся на полу.
— Ай, как неосторожно, — сказал Сева Голованов и наклонился, чтобы помочь компьютерщику встать, но тот оттолкнул руку Голованова.
— Вы еще за это ответите! — угрожающе прошипел Максимович.
— Отвечу, — с улыбкой кивнул Сева. — Непременно отвечу.
Максимович поднялся на ноги, отряхнул брюки и сел на стул прямо перед коробками, преграждая таким образом путь Демидычу.
— Вот, значит, как, — печально сказал Голованов. — В таком случае я вынужден буду… — Внезапно брови Голованова взлетели вверх. — Так-так, — сказал он, — а что это у нас здесь?
Он нагнулся и поднял с пола маленькую сумочку-барсетку, которая крепится к поясу. Максимович уставился на сумочку и раскрыл рот.
Голованов расстегнул молнию и достал из сумочки пачку долларовых банкнот, перетянутых резинкой. Показал ее Демидову и весело произнес:
— Видал, Володя? Тут таких несколько. Неожиданная находка, правда?
— Это не мое! — быстро проговорил Максимович. Несмотря на то что в офисе было довольно прохладно, он весь взмок. По конопатому лбу рыжего программиста скатилась капелька пота.
— Не ваше? — поднял брови Голованов. — А чье же? Володя, это случайно не ты потерял?
Демидов ухмыльнулся и покачал большой головой:
— Нет, командир. Мой бумажник при мне.
— Интересно, откуда это взялось? — Голованов принялся доставать из сумочки пачки денег и выкладывать их на стол, приговаривая: — Эники-беники съели вареники… И еще одна в довесок. Итого — пять пачек. Вероятно, в каждой по десять тысяч. Сколько это получается, если сложить, Андрей Андреевич?
— Оставьте меня в покое, — устало ответил Максимович. — Я уже сказал, что эти деньги не мои. Это банковский кредит на развитие фирмы.
— А, так, значит, сумочка все-таки ваша, — обрадовался Голованов. — Ну слава богу. А я уж думал, что придется разыскивать ее владельца.
— Все, что вы делаете, незаконно, — резко сказал Максимович. — Я подам на вас в суд.
— Подай, подай, — кивнул Голованов. — Помочь тебе правильно составить заявление?
Максимович посмотрел на Севу исподлобья и сощурился:
— А вы мне не тыкайте. Я с вами на брудершафт не пил.
— Упаси господи, — отозвался Голованов. — Я не пью на брудершафт с ворами и мошенниками. Я с ними вообще не пью.
Максимович слегка побледнел.
— С ворами и мошенниками? — тихим эхом отозвался он.
Голованов кивнул:
— Именно. Боюсь, в ближайшие лет шесть тебе придется пить не шампанское, а чифирь. С уголовниками. Ничего другого они тебе на зоне предложить не смогут. Да и чифирь придется отрабатывать. Но не волнуйся, ты парень молодой, твоя задница на зоне будет пользоваться большим спросом.
Максимович вытер рукавом толстовки мокрое от пота лицо. Потом заставил себя улыбнуться и произнес, почти не запинаясь:
— Интересно… И за что же вы хотите отправить меня в тюрьму?
— Не волнуйся, сынок, список длинный. Но я думаю, мы с майором увеличим его еще на одну графу, когда вскроем эти ящики.
Максимович вновь вытер рукавом лицо. Пот катился по нему градом, словно он сидел в сауне. Не давая компьютерщику прийти в себя, Голованов быстрым шагом подошел к нему, вынул руку из кармана и, почти не замахиваясь, влепил парню хороший подзатыльник. Максимович вскрикнул от неожиданности и едва не слетел со стула.
— Где Вера Акишина? — рявкнул Голованов так, что затряслись стены. — Где она? Куда ты ее отвез?
— Вы не имеете…
Голованов влепил Максимовичу еще один подзатыльник. Программист сжался в комок и прикрыл голову руками.
— Где Вера Акишина? — заорал на программиста Голованов. — Я тебе, сволочь, башку оторву и в задницу вставлю! Куда девал девчонку? Она жива?
— Да жива она! Жива! — Максимович почти плакал. — Она в квартире у Грува.
— Где живет Грув?
— В Подольске. На Маштакова.
Голованов и Демидыч переглянулись.
— Чем вы здесь занимаетесь? — продолжил Сева, не меняя тона. — Ну говори! Быстро! Взламываете базы данных?
Максимович посмотрел на сжатый кулак Севы и отчаянно затряс головой:
— Н-нет… К-карточки… Пластиковые…
— Аппаратура в коробках предназначена для этого?
— Да, — кивнул программист. — Только вчера получили. Не успели распаковать.
— Кто с тобой работает? Имена!
Неожиданно Максимович убрал руки от головы, выпрямился и посмотрел оперативнику прямо в глаза.
— Я вас обманул, — с невыразимой ненавистью в голосе произнес он. — Мы продаем компьютеры. Просто продаем компьютеры. А за то, что вы меня избили, вы пойдете под суд.
— Я смотрю, ты пришел в себя, — усмехнулся Голованов. — Это хорошо. О суде мы поговорим потом, а пока… Володя, — обратился он к Демидычу, — у тебя где-то был плеер.
— А как же, — пробасил Демидыч. Он сунул огромную пятерню в карман пиджака и достал небольшой диктофон. — Вот, пожалуйста.
— Мы что, будем слушать музыку? — с усмешкой спросил Максимович.
Голованов ничего не ответил. Он взял у Демидыча диктофон, поднес к самому лицу программиста и нажал на кнопку.
— Как там Верунчик? — донесся из динамика сипловатый голос Максимовича.
— Нормально. Уже освоилась. От компа не оттащишь. Слушай, Андрон, она, по-моему, уже наша. Может, разрешить ей выходить на улицу?
— Пока не надо. Пусть еще денька два-три попарится. Завтра к ней Артур собрался.
— Давно пора. Увидела бы знакомое лицо, успокоилась бы раньше.
— Угу. Но сначала выцарапала бы этому «знакомому лицу» все глаза. Как дела с сайтом?
— Все о'кей, Андрон. Верунчик — настоящий гений. Еще денька два-три работы, и все будет готово. Главное, что она увлеклась.
— Не обольщайся. Я знаю Веру. Для нее это просто очередная задача, которую нужно решить.
— Тоже не беда. Решит эту, подкинем ей другую. Плюс приличное вознаграждение. Она девчонка умная, отказываться не станет…
Сева немного прокрутил кассету и снова нажал на «пуск».
— Стало быть, за нее больше никто не волнуется. Про папашу-то слыхал?
— Угу. Полный писец! Такое ощущение, что кто-то решил над нами поиздеваться.
— Менты наверняка увязали два эти похищения в один узел.
— Тем лучше. Сделают акцент на поисках папаши — на наш след ни в жизнь не выйдут. А пока суд да дело, Вера сама объявится. Мамаша-то не волнуется?
— Насчет мамаши не переживай. Доверься мне, я ее утешу.
Голованов остановил запись. Посмотрел на бледного Максимовича и спросил:
— Ну как? Понравилось? У нас таких записей целая коллекция. Могу подарить парочку, если захочешь.
— Не понимаю, о чем вы говорите, — мрачно просипел программист. — Я понятия не имею, о чем шла речь на этой кассете.
— Ясно, — кивнул Сева. — Голос, наверно, тоже не твой?
— Не мой, — сказал Максимович.
— Так я и думал. — Голованов вернул диктофон Демидычу. — Ну вот что, голубь, бери сумку с деньгами, и поехали. Майор останется с коробками. Сегодня же пришлем сюда группу экспертов, они живо разберутся со всем этим дерьмом.
— Куда поехали? — испуганно спросил Максимович.
— В тюрьму, — холодно и мрачно ответил Голованов. — Обещаю, что приложу все усилия, чтобы она стала твоим домом. Получишь по максимуму.
— Подождите… — промямлил Максимович, только сейчас начиная осознавать, какие прелести ждут его впереди. — Подождите… А разве нельзя решить этот вопрос как-нибудь по-другому?
Голованов удивленно приподнял брови:
— Например?
— Ну я не знаю. — Парень пожал плечами. — Я слышал, что чистосердечное признание облегчает вину…
— Облегчает, — согласился Голованов, не меняя холодного тона. — Но нам твое признание не требуется. Улик и так выше крыши. Хватит, чтобы посадить тебя лет на десять без права на амнистию. Собирайся, голубь, поехали.
— Постойте! Подождите! — Максимович в волнении вскочил со стула, но Демидов положил ему на плечо тяжелую ладонь, и программист снова рухнул на стул. — Но ведь так нельзя! Я ведь вам все рассказал! И про Веру, и про Грува!
— Угу, — кивнул Голованов. — А потом забрал свои слова обратно. Нет, приятель, так не пойдет.
— Но я готов! Я готов все рассказать!
— В тюрьме расскажешь, — сказал Сева, усмехнулся и добавил: — Там все рассказывают.
— Господи! Но я не хочу. Понимаете вы, я не хочу в тюрьму! Мне нельзя в тюрьму! У меня больная мама, она без меня умрет!
— Жаль, — сказал Голованов. — Жаль, что от такого подонка, как ты, зависит жизнь пожилой женщины. — Он посмотрел на перепуганного программиста тяжелым взглядом и задумчиво потер ладонью подбородок. Потом едва заметно усмехнулся и спросил: — Значит, говоришь, не хочешь в тюрьму?
Максимович энергично покрутил головой. Говорить он не мог — душили слезы.
Сева вздохнул:
— Даже не знаю, как тебе помочь, парень. Ладно. Попробуем представить все так, будто ты сам пришел к нам в управление и дал чистосердечное признание. Володя, вставь в диктофон новую кассету. Сейчас этот голубь будет петь. — Сева холодно прищурился на Максимовича и угрожающе добавил: — И если он издаст хоть одну фальшивую ноту, я выброшу кассету с признанием к чертовой матери, а потом возьму его за шиворот и заброшу в камеру к самым злобным уголовникам. Они быстро научат его уму-разуму.
Володя Демидов поменял в диктофоне кассету и протянул Севе.
— Сядь за стол, — приказал Сева Максимовичу.
Программист перебрался за стол. Оперативники сели рядом. Голованов положил диктофон на стол и спросил:
— Готов?
— Да, — кивнул Максимович.
— Тогда начнем.
Он нажал на кнопку записи. Кассета мерно закрутилась в диктофоне.
— Где-то около года назад я познакомился с братом Веры, Артуром Акишиным. Он очень странный парень. С одной стороны, смелый и головастый, с другой — полный придурок. Он часто выдавал на-гора какие-то дикие идеи. Но среди них были и вполне разумные. Сначала он предложил нам устроить в Интернете пирамиду. Мы с Грувом не приняли эту идею всерьез, но Артур сумел убедить нас, что это дело выгодное и практически безопасное…
Голованов слушал Максимовича внимательно, время от времени бросая взгляды на диктофон, чтобы удостовериться, что кассета крутится.
Максимович усмехнулся:
— Как ни странно, но Артур оказался прав. Несколько месяцев мы качали деньги с этих кретинов…
— С каких кретинов? — спросил Демидов.
— С тупоголовых пользователей Интернета, — ответил Максимович, и усмешка его стала злорадной. — Они пересылали деньги на наш счет, а мы начисляли им проценты. До поры до времени, конечно. Когда стало припекать, мы тихо закрыли лавочку и исчезли.
— Сколько вы наварили? — сухо спросил Сева.
— Что-то около шестидесяти тысяч долларов. Мы сами не верили в свою удачу. Но, однако, нам это удалось! — В желтоватых глазах Максимовича появился азартный блеск.
«А парень жутко тщеславный, — понял Голованов. — Это стоит использовать».
— А как же вкладчики? — спросил Сева.
— Вот в этом и весь фокус, — поморщился Максимович. — В стаде недоумков нашелся какой-то продвинутый тип. Он нанял хакера. Очень хорошего хакера. Это бы ничего, если б мы ждали нападения. Но мы успокоились. Мы уже праздновали победу, понимаете? И тут-то он нами занялся всерьез. За безопасность дела отвечал Артур. Мы с Грувом были дураки, что ему доверились, но мы считали себя неуязвимыми, понимаете?
— Понимаю, — кивнул Голованов. — Каждый мошенник чувствует себя неуязвимым, пока его не прижмут к ногтю, как блоху.
Максимович бросил на Севу полный ненависти взгляд, однако Сева глядел на рыжего программиста холодно и спокойно, поэтому тот снова опустил голову и продолжил свой невеселый рассказ:
— В общем, этот парень… хакер… он взломал нашу систему защиты, узнал номер нашего счета в банке и пароль. Когда мы опомнились, было уже поздно. Он снял с нашего счета все деньги. Все, понимаете!
— И на старуху бывает проруха, — заметил Демидыч, потирая широкие ладони.
— Мы, конечно, расстроились, — продолжил Максимович, нарочито не обращая внимания на его реплику. — Грув даже хотел избить Артура, но я убедил его в том, что виноваты мы все. Главное, что взломщик не сделал ничего экстраординарного, он действовал по обычному алгоритму. Мы потеряли бдительность — и сами наступили на свои же грабли.
Максимович вздохнул и взъерошил ладонью рыжие жесткие волосы.
— Вы знали, кто этот человек? — спросил Голованов.
Программист покачал головой:
— Нет. Нам так и не удалось его вычислить. Да это и неважно. Говорю же вам — он не сделал ничего сверхъестественного. Парень действовал примитивно и грубо и сделал нас лишь потому, что мы сами поступили как лохи. Это было для нас хорошим уроком.
— Вы не хотели останавливаться на достигнутом, — сказал Голованов.
— На достигнутом? — Максимович оторвал взгляд от пола и посмотрел на Севу. — О чем вы говорите? Мы проиграли! Мы потеряли все, что заработали! И это при том, что все мы неглупые ребята. Конечно, мы не остановились. Новую идею снова подбросил Артур. Он предложил нам организовать интернет-лотерею. Идея была что надо!
По ярко-красным губам Максимовича пробежала едкая усмешка. Голованов поморщился, глядя на его самодовольное лицо. Максимович, казалось, впал в задумчивость, вернее — погрузился в приятные воспоминания. Его круглая, упитанная физиономия так и светилась.
— Хватит ухмыляться, — не выдержал Демидыч. — Рассказывайте дальше.
— Дальше? — Максимович прищурился. — А что было дальше?
— Это ты сам скажи, — бросил ему Демидыч.
— Могу и рассказать, — кивнул Максимович. — А могу просто послать вас к черту и замолчать.
Физиономия Максимовича по-прежнему светилась самодовольством.
— Это твое дело, — сказал Голованов. — Только напоминаю, если ты забыл, ты сейчас занят тем, что спасаешь свою шкуру. Если тебе на нее плевать, я вырубаю диктофон и тащу тебя в камеру. — Сева пожал плечами. — Так что выбирай.
После слов Севы Максимович снова заметно сник. Он поднял руку и рассеянно подергал себя за бородку.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Я расскажу. Мы организовали лотерею. Но для начала провернули еще одно дельце, чтобы заработать стартовый капитал. Дельце было плевое, но принесло нам пару тысяч баксов.
— Что за дельце? — осведомился Голованов.
Максимович пренебрежительно дернул плечом:
— Да примитив. Нужно было взломать базу данных одной фирмы. Мы и взломали. Даже не помню уже, что это была за фирма. В былые годы мы с Грувом часто так подрабатывали. Так что считайте, что мы просто тряхнули стариной. Заработав стартовый капитал, мы взялись за лотерею. — Максимович улыбнулся и покачал головой: — Это было забавно. Ей-богу, забавно.
— Это точно, — мрачно усмехнулся Демидыч. — Обхохочешься. Сколько вы урвали на этом деле?
— Не так много, как хотелось бы, — посетовал Максимович. — Тысяч двадцать. Работать было весело, но долго так продолжаться не могло. Нас могли вычислить. Деньги мы собирали регулярно, а выигрыши выписывали на несуществующих лиц. Лотерея была полной фикцией, но за участие в ней мы брали всего по доллару с носа, так что люди были не в обиде. Некоторые играли по нескольку раз.
Володя Демидов присвистнул:
— Это значит, вы обобрали не меньше десяти тысяч человек.
— Хорошо считаете, — ухмыльнулся Максимович. Это был хороший проект. И всего с одним недостатком.
Дело в том, что у кое-кого из облапошенной публики начались подозрения. Нас стали проверять на предмет наличия лицензии и все такое. Вскоре мы вынуждены были прикрыть лавочку.
— Бедняги, — посочувствовал Демидыч. — Не дали вам эти ироды развернуться как следует, да?
— Ну почему же… — пожал плечами Максимович. — Мы развернулись. А потом свернулись. Так всегда бывает, такова жизнь. Заработанные лавэ мы поделили поровну. Потом целый месяц сидели без дела. — Максимович чуть склонил голову набок и пристально посмотрел на Голованова: — Вот тут-то Артуру в голову пришла еще одна гениальная идея. Насчет пластиковых карточек. Артур по Интернету списался с каким-то парнем, французом. Тот ему и посоветовал делать поддельные карточки. У нас в стране это дело довольно новое, а все новое легко подделать.
— И вы сразу же взялись за это дело?
Максимович кивнул:
— Да. Мы вложили почти все наши деньги в покупку техники.
— Этой? — кивнул Голованов в сторону коробок.
— Нет. Это уже новая. Тогда нам такие машинки были не по карману. Мы брали секонд-хенд, половина из которого была вообще самодельной.
— Где брали?
— Артур нашел каких-то умельцев. Через этого своего француза. Основную часть техники пригнали из-за бугра, а здесь собрали и отрегулировали. Все шло хорошо, но потом дело застопорилось…
— Из-за чего?
— Из-за чего? — Максимович вытер ладонью пот со лба. — Из-за того, что мозгов не хватило. Вернее, не хватало. Мы заработали немного денег на карточках, которые сделали, но качество у наших подделок было дерьмовое. Банкоматы их почти не принимали. Нужно было срочно их совершенствовать.
— Это так сложно?
— Не то чтобы сложно… — раздумчиво ответил Максимович. — Но нужны были свежие идеи. У нас мозги замылились, мы не могли придумать ничего нового.
— И тогда вы вспомнили о Вере Акишиной? — полувопросительно-полуутвердительно сказал Голованов.
— Да, — кивнул Максимович. — Но не мы, а Артур. Ему первому пришла в голову эта идея. Помню, в тот день стояла страшная жара…
5
В тот день стояла страшная жара.
Грув, Артур и Максимович сидели на кухне в квартире у Максимовича и пили холодный «Батвайзер», закусывая свежей соленой рыбкой.
— Я видел твою сестру, — сказал Грув, нарезая кету маленьким острым ножичком. — Непохоже, чтобы у нее хорошо варили мозги. У телок с такими ногами и сиськами голова обычно пустая.
— Осторожней, — предостерегающе сказал Артур. — Ты говоришь о моей родной сестре.
— Ну и что? — пожал плечами Грув. — Я что, сказал о ней что-то обидное? Наоборот. Она у тебя телка что надо. Ей бы на обложку какого-нибудь журнала. Или в Голливуд в фильмах сниматься. А к технике таких куколок подпускать нельзя.
— Ты не прав, — возразил Максимович. — Вера — умная девчонка. Она лауреат конкурса программистов…
— Да перестань ты… — поморщившись, махнул рукой Грув. — Знаю я, каким местом она заработала себе это лауреатство.
— Что ты сказал! — с холодком в голосе произнес Артур и угрожающе поднялся со стула. — А ну повтори.
— Ну и повторю, — равнодушно ответил Грув.
— Нет, ты повтори, повтори! — требовал Артур.
Максимович положил ему руку на плечо и сказал:
— Артурчик, успокойся. Грув, а ты перестань его подначивать.
— Да я просто пошутил, — пожал плечами Грув и отхлебнул большой глоток пива.
— За такие шутки в зубах бывают промежутки! — сказал Артур.
— Ладно, не кипятись. — Максимович нажал Артуру на плечо рукой и усадил его на стул. — Ты ведь знаешь Грува. Он вечно болтает всякую херню. Лишь бы почесать языком.
— Полегче, — сказал Грув, отрезая себе кусок кеты. — Я, между прочим, еще здесь.
— Ну хватит, — начальственным голосом произнес Максимович. — Мы собрались не затем, чтобы бить друг другу морду. Артур выдвинул идею, и мы должны ее обсудить. Значит, Артурчик, ты хочешь, чтобы мы привлекли к делу твою сестренку?
— Не просто хочу, а настаиваю на этом, — ответил Артур. — Это лучше, Чем искать кого-то на стороне. Хороших спецов мало, и все они уже пристроены.
— А Вера?
— Верка — белая ворона, — сказал Артур. — Папенькина дочка. Он ее от себя и на полшага не отпускает. По большому счету, она еще совсем ребенок.
— Ничего себе ребенок! — усмехнулся Грув. — С таким личиком, как у твоей сестры, в ее возрасте уже миллионы зарабатывают.
Артур показал головой:
— Она не такая. Ее, кроме компа, ничего не интересует. Настоящая фанатка.
— И мы можем это использовать, — заметил Максимович.
Артур кивнул:
— Об этом я и говорю.
— Если она и впрямь так гениальна, как вы говорите, то я не имею ничего против, — подал голос Грув. — Для меня дело важнее предрассудков.
— Вот это уже голос не мальчика, но мужа, — похвалил Максимович.
Он залпом допил свое пиво, протянул руку и достал из холодильника еще одну бутылку.
— И мне, — сказал Артур.
— Рука в говне, — с усмешкой передразнил его Грув.
— Ну все! — завопил Артур, вскакивая со стула и замахиваясь на Грува пустой бутылкой. — Сейчас я этому гаду башку размозжу!
— Не успеешь, — мрачно сказал Грув. Раздался щелчок, и из его сжатого кулака выскочило длинное, тонкое лезвие ножа.
— Да угомонитесь вы! — строго сказал Максимович. Он отобрал у Артура бутылку и швырнул ее в мусорное ведро. — А ты убери нож! — приказал он Груву.
Грув недовольно дернул лицом, но сложил нож и спрятал его в карман.
— Вот так, — сказал Максимович. — А то устроили здесь черт знает что. Один с ножом, другой с бутылкой. Детский сад какой-то!
— Он первый начал, — сказал Артур.
— Я? — притворно изумился Грув. — Я вообще сидел и никого не трогал. Это, кажется, ты хотел проломить мне башку.
— И проломлю, если еще хоть раз подначишь меня!
— Да сдался ты мне тебя подначивать. Пива спокойно не даешь попить.
Грув сделал обиженное лицо, взял бутылку и демонстративно отхлебнул из нее.
— Короче, парни… — Максимович обвел их хмурым взглядом. — Если мы до смерти надоели друг другу, то давайте разбежимся, и все.
— Я хочу работать, — сказал Артур. — Но пусть он следит за своим языком.
— Да я что — я ничего, — пожал плечами Грув. — Я бы и не стал его резать. Что я, сам себе враг, что ли? Меня ведь за это посадили бы.
— Хорошо, что ты это понимаешь, — сказал Максимович. — В общем, так, коллеги: с сегодняшнего дня никаких ссор. Хотите выпустить пар — идите в тренажерный зал. Или запишитесь в секцию бокса. А в те моменты, когда мы вместе, мы будем работать. Идет?
— Идет, — добродушно кивнул Грув.
— Идет, — недовольно отозвался Артур.
— Вот и хорошо. Продолжаем обсуждение. Итак, нам нужна Вера. Но как мы ее уговорим? Предложить ей процент прибыли или фиксированную сумму?
— Деньги здесь не прокатят, — возразил Артур. — Я же говорю: она особенная. Тут нужно действовать по-другому.
— «По-другому», — усмехнулся Грув. — Если бы ты еще сказал как.
Артур задумался.
— Нужно ее заинтересовать нашим делом. Деньги тут не годятся, потому что ей плевать на деньги. Но я знаю, как сделать так, чтобы ей было не плевать… Кстати, Андрей, ты так и не дал мне пива.
Максимович молча достал из холодильника бутылку, открыл и протянул Артуру. Артур отхлебнул пива и сказал:
— У Веры есть бойфренд. Полное ничтожество, но она от него без ума.
— И что? — спросил Максимович.
— А то, что если кто-то похитит этого паренька, а потом потребует у Веры денег, то она сделает все, чтобы эти деньги добыть.
— Бред какой-то, — поморщился Максимович. — Ты что, и правда думаешь, что она согласится работать на чужого дядю ради какого-то парня? Ты ведь сам говорил, что у нее на уме только компьютер.
— Так и есть, — кивнул Артур. — Но она сама этого не понимает. Ей кажется, что она любит этого ублюдка. Понимаешь, у нее есть принципы, совесть. Она ведь воспитана на русской классике, а настоящей жизни почти не нюхала. Думает, что в жизни нужно все делать, как в книжках. Мы используем это, чтобы припрячь ее к нашему делу. А потом, когда она втянется, ей уже будет не до парня.
Артур замолчал и занялся своим пивом, поглядывая на коллег. Максимович повернулся к Груву:
— Ну, Грув, что ты обо всем этом думаешь?
— Бредово, но убедительно, — ответил тот. — Вот только кто будет похищать этого… как его… Кстати, как его зовут?
— Стасик Тоцкий, — ответил Артур.
— Вот именно, — сказал Грув. — Кто будет похищать этого Стасика? Мы с Андреем, что ли?
— Даже если мы его и похитим, все равно поднимется шумиха, — заметил Максимович. — А это не есть хорошо.
— Шумихи бояться — шампанского не пить! — возбужденно блестя глазами, ответил Артур. — Да и похищать по-настоящему никто не собирается.
— Как — не собирается? — удивился Максимович.
— Что это за похищение без похищения? — ухмыльнулся Грув. — Что-то ты темнишь, Артурчик.
— Темню, говоришь? Сейчас сделаю ярче. Короче, маза такая, парни. Мы говорим Верке, что Тоцкого похитили и требуют за него выкуп. А чтобы добыть деньги на выкуп, она должна помочь похитителям наладить систему под кодовым названием «Платиновая карта». Как только дело будет сделано, она получит свой куш, и Стасик выйдет на свободу.
— Неужели она купится на эту байду? — недоверчиво усмехнулся Грув.
— Я же вам говорю — сестренка у меня зашоренная в дым. Она в любую фигню поверит.
— Может, ты знаешь, как это все провернуть? — прищурился на Артура Грув.
— Знаю, — кивнул тот. — Я умею подделывать голос Тоцкого.
Грув и Максимович удивленно уставились на Артура.
— Что значит — умеешь? Ты что, пародист?
— А тут не надо быть пародистом. Он басит и слегка заикается. Если мы еще подпустим в трубку немного помех, будет вообще не отличить.
— Ну-ка изобрази что-нибудь.
Артур набычился и произнес низким, грудным голосом:
— В-вера, здравствуй… Это С-стас. Как п-поживаешь?
— Во дает! — усмехнулся Грув. — Тебе нужно на сцену, Акишин. Вместо Максима Галкина.
Артур самодовольно улыбнулся:
— Это пустяки. Видел бы ты, как я вышиваю.
Приятели засмеялись.
— Ну что, — подытожил Максимович, — план неплохой. Значит, ты звонишь Вере и голосом Стасика говоришь, что тебя похитили и требуют выкуп. Потом трубку беру я и говорю Вере, что она может помочь своему другу, если захочет. Либо деньгами, либо мозгами. Денег у нее нет, так что она согласится на мозги. Если твоя сестра и впрямь такая легковерная, как ты говоришь.
— Она еще легковерней, — сказал Артур. — Только я останусь за кадром. Сами понимаете, парни, светиться мне ни к чему. Все-таки родная семья.
— Тут есть еще один нюанс, — подал голос Грув. — Вера не сможет работать дома. К тому же мы должны постоянно ее контролировать.
— Тоже не проблема, — заявил Артур. — Мы обставим все так, как будто похитили Верку.
— Помешался на похищениях, — недовольно сказал Грув.
— Если у тебя есть идея получше — предлагай! — взвился Артур. — Чего молчишь? Пусто? Ну тогда и помалкивай в тряпочку. — Артур повернулся к Максимовичу. — Батя у меня кипеша не любит, он предпочтет договориться по-тихому. Мы немного потянем время, а потом Верка вернется домой, и все утрясется. А что касается мамани… — Артур холодно улыбнулся. — Это уже зависит от тебя.
— На что ты намекаешь? — слегка смутившись, спросил Максимович.
— Брось, Андрей, — спокойно сказал Артур. — Я знаю, что вы с моей мамашей встречаетесь.
— Я тоже, — поддакнул Грув.
— Это ваше личное дело, и я не хочу в него вмешиваться, — продолжил Артур. — Но в нашей операции твоя связь с моей мамашей может помочь.
— Ну ты и фрукт, Артурчик, — насмешливо сказал Грув. — У твоей сестренки много моральных принципов, зато у тебя их, похоже, совсем нет.
— Подумаешь, — пожал плечами Артур. — Как будто у тебя они есть. Ты же спишь и видишь, как больше заработать. Даже батю своего на этом деле сгнобил.
— Что? — прищурился Грув.
— Ничего, — угрюмо ответил Артур.
— Ну вот и помалкивай о моем бате.
— Да ради бога, — пожал плечами Артур. — Только ты из себя тоже правдоруба-то не корчи.
— Тише парни, тише, — развел противников Максимович. — С Татьяной Олеговной я договорюсь. Она будет в курсе, и она нас не выдаст. Это я вам обещаю.
— Орел! — с сарказмом произнес Грув. — Предлагаю выпить за удачное похищение!
— За похищение! — сказал Артур.
Они подняли бутылки и чокнулись.
6
В жизни Веры Акишиной никогда не случалось ничего необычного. Вернее, так: даже самые экстраординарные события она всегда воспринимала как нечто само собой разумеющееся, как элементы какой-то большой схемы или компьютерной программы. А потому никогда и ничему не удивлялась.
Ее любили отец и мать — в этом нет ничего удивительного. На нее заглядывались мальчишки в школе, — значит, так и должно быть. У нее хорошо получалось то, что абсолютно не получалось у других, — значит, такова ее функция. Даже когда Вера получила приз в Париже на состязании программистов, она тоже нисколько этому не удивилась. Она была лучшей в Москве, почему бы ей не быть лучшей в Париже? Или даже в мире?
Никаких амбиций у Веры по этому поводу не было. Она просто любила то, что делает, и старалась делать это хорошо. А если ей за это давали грамоты, призы или деньги — что ж, значит, так надо.
Чувства, которые Вера испытывала по отношению к Стасу Тоцкому, кто-то мог бы назвать странными, но для нее они были вполне обычны. В книжках писали, что у каждой девушки должен быть друг, парень. Долгое время Вера не придавала этому значения. В университете парни чурались ее, несмотря на эффектную внешность. Они считали ее странной и холодной. Веру это нисколько не волновало.
Однажды в столовой она познакомилась с чудаковатым и милым парнем. Его звали Стас Тоцкий. Стас предложил ей сходить куда-нибудь вечером, и Вера согласилась. Общаться с ним было спокойно и приятно. К тому же на нее перестали смотреть как на белую ворону.
Когда Стас решился поцеловать ее, она не сопротивлялась. Во-первых, все девушки целуются с парнями, а во-вторых, это оказалось даже приятно. Когда Стас позволил себе больше — она оттолкнула его и застегнула кофточку. Девушка не должна позволять парню все и сразу, развитие интимных отношений — это долгий и постепенный процесс.
Поэтому отдалась Вера Стасу только спустя два месяца после начала их отношений. Вначале это было больно, однако Вера нисколько этому не удивилась, поскольку знала, что будет больно. Потом секс стал приносить ей удовольствие, и Вера опять приняла это как должное.
Теперь у нее все было как у других: университет, бойфренд и любимая работа.
После начала их дружбы много чего произошло, но — что бы ни случалось — Вера всегда знала, что бойфренд у нее один и зовут его Стас Тоцкий.
Однажды вечером они со Стасом собрались в кино. Вера не очень любила выбираться из дома, но, если ее приглашал Стас, никогда не отказывалась. Потому что девушка и ее бойфренд должны регулярно встречаться и ходить куда-нибудь вместе. Так было и на этот раз.
Вера надела свою любимую кофточку и уже собралась выходить, как вдруг зазвонил телефон. Вера взяла трубку:
— Да.
— В-вера, п-привет, — пробасил из трубки слегка приглушенный голос Стаса.
— Привет, Стас. Я уже выхожу.
— Вера, с-случилась беда, — сказал Стас. — Меня п-похитили.
— Что? — не поняла Вера.
— Меня п-похитили. Они требуют деньги. Но у меня д-денег нет.
— Я не понимаю, Стас. Кто тебя похитил?
— К-какие-то люди. Они говорят, что если ты согласишься на них поработать, то они отпустят меня.
— Ясно, — сказала Вера. Ей на самом деле все было ясно. Стаса похитили ради выкупа, а денег у Стаса не было. Его родители давно умерли, поэтому позаботиться о Стасе было некому. У Стаса был всего один близкий человек, и этот человек — Вера. Вера не раз видела что-то подобное в кино, а если это случается с другими, то почему не могло случиться со Стасом? — Что я должна сделать? — спросила она.
— Выйди н-на улицу. У п-подъезда тебя будет ждать машина. Белая «мазда». Садись в машину, а д-дальше тебе все расскажут.
— Хорошо, — сказала Вера и положила трубку.
У подъезда в самом деле стояла белая «мазда». Водитель курил сигарету — Вера видела яркий, красный уголек. Вера подошла к машине и сказала:
— Меня зовут Вера Акишина. Вы ждете меня?
— Да, — отозвался из полумрака салона незнакомый голос. — Садитесь в машину.
Вера обошла машину стороной, открыла дверцу и села в салон рядом с водителем. Водитель был худой и хмурый. Вера никогда не видела его раньше.
— Стас сказал, что вы его похитили, — сказала Вера.
Незнакомец кивнул:
— Да. Если хотите ему помочь, вы должны поехать со мной.
— Куда? — спросила Вера.
— Туда, куда я вас отвезу, — с усмешкой ответил худой. — Вы согласны?
— Стас сказал, что я должна буду что-то сделать.
— Верно, — кивнул худой. — Для вас это будет совершенный пустяк. Но Стасу он принесет много пользы.
Вера задумалась.
— Мои родители будут меня искать, — сказала она. — Я могу им позвонить?
Незнакомец покачал головой:
— Нет. Пускай ищут.
— Тогда поехали, — сказала Вера.
Незнакомец выбросил сигарету в окно и завел машину.
Ехали долго, очень долго. Худой незнакомец объяснил, что они едут за город и что ехать еще далеко. После этого Вера задремала.
Потом они приехали. Квартира, где Вере предстояло работать и жить, была почти без мебели, но зато уставлена техникой.
— Что я должна делать? — спросила Вера худого.
— То же, что и я. Мы будем выпускать поддельные карты «Visa», «Master Card» и «American Express». Работать будешь не одна. Меня зовут Грув. Моего коллегу, которого ты увидишь сегодня, — Андрей. Если будешь работать хорошо, то через пару недель отправишься домой вместе со своим бойфрендом. К тому же я дам тебе денег. Много денег.
— Это хорошо, — сказала Вера. — Но мои родители будут волноваться.
Грув усмехнулся и махнул рукой:
— Насчет родителей не беспокойся. У нас тут есть один орел, он кого угодно утешит.
Вера ничего не поняла про «орла», но успокоилась. Раз Грув говорит, что все будет хорошо, значит, так оно и будет.
Грув встал со стула и подошел к креслу, в котором сидела Вера. Он присел перед ней на корточки, протянул руку и нежно погладил ее ладонью по щеке.
— Ты знаешь, что ты красивая? — спросил Грув.
Вера почувствовала себя неуютно, гладить ее по щеке дозволялось только одному человеку — Стасу Тоцкому.
Она понятия не имела, как нужно действовать в такой ситуации. Если она оттолкнет Грува, то он может обидеться и отыграться на Стасе.
— Ты красивая, — сказал Грув, расценивая ее молчание как лояльность.
— Знаю, — ответила Вера, отстраняясь от худой руки Грува. Она нахмурила брови и строго добавила: — Ты, кажется, говорил, что я нужна вам для работы.
— Так и есть, — кивнул Грув. — Но нельзя же все время работать. Нужно иногда расслабляться.
Вера промолчала, она не знала, что отвечать.
— Ладно, извини. — Грув поднялся и снова отошел к стулу. — Просто если ты захочешь куда-нибудь прогуляться — в бар или на дискотеку, — я к твоим услугам. О'кей?
— Я это учту, — ответила Вера. Она обвела взглядом комнату, остановилась на аппаратуре и сказала: — У вас хорошее железо.
— Да, неплохое, — согласился Грув. — Хочешь попробовать прямо сейчас?
— Да.
— Тогда садись за любой комп и действуй. Основы я тебе объясню, до остального допрешь сама.
В тот же вечер Вера взялась за работу.
7
— И девушка стала на вас работать, — констатировал Голованов.
— Да. А что ей оставалось делать? — Андрей Максимович достал из кармана сигареты. — Вы не против, если я еще немного посмолю?
Демидыч поморщился:
— За время рассказа вы выкурили четыре сигареты. Так и до рака легкого недалеко.
— А это уже моя забота, не так ли? — с усмешкой парировал Максимович.
Он закурил пятую сигарету, выпустил облако дыма в сторону и посмотрел на Севу Голованова.
— С приходом Веры технический уровень подделок и организация «бизнеса» поднялись на очень высокий уровень. Если бы вы на нас не вышли, мы бы могли стать миллионерами. Кстати, а как вы меня нашли? В смысле — кто вас на меня навел?
— Все тайное рано или поздно становится явным, — ответил Голованов. — Разве вы об этом не знали?
— Чепуха, — поморщившись, ответил Максимович. — Если не допустить ошибку, тебя никогда не поймают. Просто я потерял осторожность и в чем-то прокололся.
— Татьяна Олеговна Акишина была в курсе этой аферы? — спросил Голованов.
Максимович покачал головой:
— Нет.
— Но вы ведь сами сказали, что она была в курсе того, кто «похитил» ее дочь.
— Она знала, что Вера нужна нам для работы, и знала, что ее муж ни за что не позволит дочери заниматься такими делами.
— «Такими делами», — задумчиво повторил Голованов. — Значит, она знала про ваши «дела»?
— Да ни черта она не знала! — загорячился Максимович. — Ну то есть… она была в курсе, что мы хотим заработать денег с помощью компьютера. Знала, что у ее дочери талант. И знала, что по окончании работы мы хорошо ей заплатим. Поэтому она и не возражала.
— И у нее ни разу не возникло желание встретиться с дочерью?
— Ну почему же… Она хотела, но я запрещал. Я объяснил ей, что Веру сейчас лучше не трогать. Да Вера и сама не стала бы встречаться с матерью. Вы знаете, что девчонка — настоящая зомби? Она сутками просиживает за компьютером. Отвлекается, только чтобы поесть, поспать да в туалет сходить. Грув пробовал вывести ее на прогулку, так она десять минут по скверику походила и запросилась обратно к компьютеру. Вера не человек, она машина. И машина безотказная, не дающая сбоев и не делающая ошибок.
Голованов усмехнулся:
— Хорошее оправдание вы себе нашли.
— Да поймите вы, это правда! Если я ее отпущу, она тут же вернется назад. Она не закончила свое дело, понимаете? Она одержимая!
— А сам-то ты какой? — иронично поинтересовался Демидыч.
Максимович даже не посмотрел в его сторону, лишь презрительно скривил ярко-красные, как у вампира, губы.
— Как вы распространяли фальшивые карточки?
— О! Это было несложно. Народ ведь у нас темный, ни о чем не догадывается, если его не ткнешь в это рожей. Да что тут говорить? Мы с Артуром даже на телевидении рекламу давали. И в журналах наше дело активно рекламировали. Мы, видите ли, создали интернет-сайт. Если хотите — посмотрите, адрес — realplastic.com. Сайт содержал всю возможную информацию на английском и русском языках. Предназначался для покупателей, дилеров и просто интересующихся.
«Максу это будет интересно», — подумал Голованов. А вслух сказал:
— Подробней, пожалуйста.
— Да что подробней-то? Тут, по-моему, и так все ясно. На нашем сайте заинтересованные посетители обменивались информацией и опытом. Мы организовывали сбыт карт. Иногда даже сбыт краденого. Если, например, кто-то умудрялся приобрести по поддельной карте десяток-другой ноутбуков, он здесь же и предлагал их на продажу.
— И что, вы даже не конспирировались?
— Ну почему же? Внешне сайт не производил впечатления сетевой «малины». Активным участникам чатов мы выдавали пароли. Кроме того, на страничке висел баннер, а на нем надпись: «Если вы желаете больше узнать о домене realplastic.com, напишите нам письмо». И заинтересованные люди писали. Прежде чем продать им карты, мы их долго изучали. Вступали с ними в переписку, узнавали детали. И только после этого заключали сделку.
Максимович затушил сигарету в пепельнице и достал новую.
— Разговоры о раке оставьте при себе, — сказал он Демидычу, перехватив его недовольный взгляд.
Программист не спеша закурил, оперативники его не торопили.
— Ну вот, — сказал он и помахал рукой, чтобы отогнать от лица дым. — Паблисити сайту мы сделали довольно быстро.
— Что сделали? — не понял Демидыч.
— Рекламу, — пояснил Максимович. — На нашем сайте можно было запросто обменяться дампами и…
— Секунду, — перебил его Демидыч. — Чем обменяться?
— Дампами, — повторил Максимович. — От английского dump.
— Мусором, что ли? — удивился Демидыч.
Максимович затянулся сигаретой, выпустил дым в потолок и покачал головой.
— Слово «дамп» означает не только хлам, — сказал он. — У компьютерщиков так называется цифровой образ информации, записанный на карту. Наше доменное имя быстро стало популярным. От желающих купить фальшивые карты по цене пятьдесят баксов в партиях от ста штук не было отбоя.
— А какие суммы были на картах? — спросил Голованов.
— Суммы на, фиктивных счетах начинались от двух тысяч долларов. Мы все продумали в деталях. Кроме самих кредитных карт мы изготавливали и удостоверения личности.
— Зачем?
— Как — зачем? А вдруг подозрительный продавец потребует водительские права?
— Вы все это делали вчетвером? — удивился Сева.
Максимович покачал головой:
— Нет. Были у нас на подхвате еще две девушки, студентки. Но их имена я вам не назову. Они лица случайные, и платили мы им сущие гроши. Просто иногда подрабатывали у нас.
— Значит, вас было шестеро? — уточнил Голованов.
Максимович мысленно пересчитал своих «коллег» и утвердительно кивнул:
— Получается, что да. У нас, видите ли, было что-то вроде разделения труда. Одни сидели за компьютерами, другие координировали процесс, третьи обналичивали электронные карты в банкоматах. Каждый занимался своим делом.
Максимович, вполне освоившийся со своей новой ролью, уже не выглядел напуганным или смущенным. Он сидел, вальяжно развалившись на стуле, с сигаретой в руке и пускал в потолок кольца белого дыма.
— А не стыдно было закон преступать? — поинтересовался Демидыч, которого всегда интересовала психология «нынешней молодежи». — Совесть не мучила?
Максимович посмотрел на Демидыча и серьезно ответил:
— Нисколько. Честно говоря, для нас это было больше игрой, чем зарабатыванием денег.
— Вот как? — поднял брови Голованов.
— Да, — кивнул программист. — Я часто об этом думал. Если бы мне за мою работу не платили, я бы все равно ею занимался. Втянулся, понимаете? Вот я сказал, что Вера одержимая, а ваш коллега спросил, не одержим ли я сам. Вы знаете… наверное, одержим. Правда, не в такой степени, но одержим. Впрочем, тут мы с вами очень похожи.
— Как это? — не понял Демидыч.
— Ну смотрите сами. Вы работаете в милиции, а всем известно, что милиционерам платят гроши. Спрашивается: какого дьявола вы там работаете? А потому что втянулись. Потому что вам приятно ловить таких, как я, и тыкать их мордой в дерьмо. Это азарт! Вот и у меня так же. Вы тычете в дерьмо меня, а я — сотню-другую лохов, мечтающих обогатиться в короткие сроки, не прилагая больших усилий. Понимаете, о чем я?
Голованов посмотрел на Демидыча:
— Удобная позиция, а, Володь?
— И не говори, — поддакнул Демидыч. — Если так рассуждать, то и маньяк, убивающий маленьких детей, тоже не преступник. Он просто азартный. Одержимый. Просто у него такое хобби, мать его!
— Что ж… — Максимович поднял руку и почесал переносицу. — Пожалуй, что вы и правы. Если бы он мог остановиться, он бы остановился. Выходит, что все мы, люди, одержимые. Просто если вы одержимы коллекционированием монет, то вы нумизмат, а если жить не можете без того, чтобы не развести пару-другую лохов, значит, вы преступник.
— Ладно, хватит философии. — Сева встал со стула. — Собирайся, парень, поедешь с нами.
Максимович побледнел, широко открыл красный рот и выронил из пальцев сигарету. Сигарета упала ему на брюки.
— А-а, черт! — вскрикнул он, смахнул сигарету с колена и раздавил ее ногой. Поднял взгляд на Голованова и произнес прерывающимся голосом: — Но ведь вы же обещали…
Голованов посмотрел на него угрюмо, как на злейшего врага.
— Что я обещал? — жестко спросил он.
— Обещали, что не посадите меня в камеру! — воскликнул Максимович (он вновь выглядел напуганным, от былой самоуверенности не осталось и следа).
— Обещал? — спросил Голованов у Демидыча.
Тот кивнул:
— Вообще-то да. Ну то есть обещал похлопотать.
— Ну раз обещал, то похлопочу, — согласился Сева. — Постараюсь сделать так, чтобы дело ограничилось подпиской о невыезде. А сейчас мы поедем в Подольск — за Верой. И если ее там не окажется… — Голованов грозно поглядел на Максимовича и поднял палец, — пеняй на себя.
8
Беседа Фили Агеева с Артуром была не настолько продолжительной и выразительной, как беседа Голованова с Максимовичем. Он просто отозвал блондина в сторону и сказал:
— Артур, я из агентства «Глория». Помните о таком?
— Извините, но нет, — ответил Акишин.
Он повернулся, чтобы идти, но Филя взял его за локоть и одним легким движением развернул к себе. Артур выглядел удивленным, он не ожидал такой силы в таком невысоком и худощавом парне.
— Послушай, приятель, если ты будешь валять дурака, я попросту сниму ремень и надеру тебе задницу, — спокойно сказал Филя. — А если и этого будет мало, то поговорю с тобой как мужчина с мужчиной.
— Не понимаю, чего вы от меня хотите! — гневно повысив голос, ответствовал Артур.
— Мы занимаемся поисками твоей сестры, — сказал Филя. — Если тебе на нее плевать, ты можешь идти. Но предупреждаю сразу — это будем очко не в твою пользу.
— Какое еще очко? — недовольно буркнул Артур. — И почему вы мне угрожаете? Вы ищете мою сестру — ну так и ищите себе на здоровье. Я-то тут при чем?
Филя усмехнулся:
— Вот об этом я и хочу с тобой поговорить. Пойдем-ка попьем кофейку.
Артур нахмурился и посмотрел на Филю из-под белесых бровей.
— Никуда я с вами не пойду, — сказал он. — А если еще раз тронете меня — позову милицию.
Филе стала надоедать эта пустая болтовня, поэтому он перешел к крутым мерам.
— Зови, — коротко и строго сказал Филя, затем взял Артура за запястье и, больно сжав сильными, тренированными пальцами, потащил блондинчика к кафетерию.
В кафетерии Филя так же действовал без всяких проволочек. Он просто положил на стол диктофон, всучил Артуру наушники и нажал на кнопку пуска.
Нескольких минут прослушивания хватило, чтобы Артур перестал упираться и заговорил.
— Сволочь, — коротко и злобно сказал Артур. Опасливо глянул на Филю и добавил: — Это я не про вас, про Максимовича. Никогда не думал, что он может расколоться. Как вы это сделали? Держали у его виска пистолет?
— Что вы, — улыбнулся Филя. — Пистолеты нам ни к чему. Вежливость — главное оружие детектива. Мы просто вежливо попросили, и он все нам рассказал.
— Подонок, — процедил сквозь зубы Артур. — Ну если вы все знаете, то я-то зачем вам нужен?
Филя откинулся на спинку стула и весело посмотрел на Артура.
— Забавно рассуждаете, — сказал он. — Если не поняли, вы — преступник. А преступление ваше называется мошенничеством, и за него полагается срок. Это если не брать в расчет похищение девушки.
— Верку никто не похищал, — возразил Артур. — Она сама согласилась ехать, так что это вы мне не пришьете. А что касается всего остального… — Артур наклонился к Филе и понизил голос: — Если б вы хотели меня арестовать — арестовали бы сразу. А раз я все еще на свободе, значит, вы что-то от меня хотите. Остается узнать — что?
Филя молчал.
— Деньги? — предположил Артур. Но вгляделся в лицо Фили и покачал головой: — Нет, деньги вы не возьмете. Но тогда что?
— Ваш отец похищен, — сказал Филя. — Я хочу знать, причастны ли вы и к этому?
По белому лицу Артура пробежала судорога.
— Вы полагаете, что я имею к этому отношение? — спросил он.
— А разве нет?
Артур покачал головой:
— Нет. Я не настолько подл, чтобы участвовать в похищении собственного отца.
— Однако похитить собственную сестру принципы вам не помешали, — заметил Филя.
— Это было не похищение. — Щеки Артура слегка порозовели. — Это был розыгрыш! Да-да, розыгрыш!
— Да бросьте вы, — поморщился Филя. — Вам не кажется, что наш разговор какой-то… дурацкий? Подумайте, это ведь ваш отец! Он вроде бы не сделал вам ничего плохого, а?
— Мой отец? — Артур тихо засмеялся. — Откуда вы это знаете?
— Что?
— Откуда вы знаете, что Сергей Михайлович Акишин — мой отец? Вы что, делали ДНК-анализ?
Филя смущенно молчал, не зная, что сказать.
— Молчите, — с сарказмом в голосе констатировал Артур. — Ну вот и молчите, раз не знаете! Моя мать — шлюха. Да-да, шлюха. Удивлены, что я так о собственной матери? Пожили бы в этом дурдоме с мое, перестали бы удивляться. Уверен, моя мамаша и сама не помнит, со сколькими мужиками переспала за свою жизнь. Кстати, не удивлюсь, если отца похитили с ее подачи. Какой-нибудь очередной ее любовник захотел избавиться от конкурента, а моя мамаша этому поспособствовала. — Артур провел ладонью по глазам, словно смахивал с лица невидимую паутину. Посмотрел на Филю и злобно усмехнулся. — Ну что вы на меня так смотрите? Откуда вам знать, что я чувствую? Или вы думаете, что я вообще ничего не чувствую, как эти скоты?
— Какие скоты? — негромко спросил Филя.
В голубых глазах Артура засверкали белые молнии.
— Грув, например! — с необычайной злостью в голосе сказал он. — Он ведь меня ненавидит. Он думает, что я мусор, отброс. Он думает, что во мне нет ничего человеческого. Да он вообще не считает меня человеком.
— Это он вам так сказал? — спросил Филя.
Артур устало опустил голову. Потеребил пальцами оборки скатерти, посмотрел на Филю и мрачно усмехнулся:
— Сказал, сказал… Он-то хоть сказал, а вот остальные… Думаете, Максимович так не считает? Считает! Все так считают.
— А вы не слишком мнительны? — негромко поинтересовался Филя.
— Мнителен? Если бы! Вы знаете, как называют меня ребята из университетской группы? Нет? Наци — вот как! А еще — Гитлерюгенд! И все это за глаза. Им всем не нравится моя рожа. Они все думают, что я не человек, а зверь, только вслух об этом не говорят. Грув хоть не скрывает.
— По-моему, вы слишком нагнетаете, — заметил Филя.
Артур нетерпеливо дернул уголком рта:
— Чушь! Ничего я не нагнетаю! Они все меня ненавидят. Они не знают, в каком свинарнике мне приходится жить.
— Да, но… начал было Филя, но Артур не дал ему договорить.
— Короче, хотите меня арестовать — арестовывайте, — сказал он равнодушным голосом. — А нет, так идите к черту. Если хотите найти моего отца, советую вам повнимательней последить за моей матерью. А теперь извините, мне пора идти.
Артур поднялся из-за стола, повернулся и, не прощаясь, направился к выходу.
Филя внимательно посмотрел Артуру вслед, но останавливать не стал.
9
Слежка за этой женщиной не доставляла Филе никакого удовольствия. Он вообще не любил следить за женщинами, в этом было что-то постыдное, что-то от подглядывания. Да еще Сева Голованов все время подливал масла в огонь.
— Здорово, вуайерист! — приветствовал он Филю при каждом звонке. — Как идет наблюдение? Уже увидел что-нибудь возбуждающее?
— Дурак ты, Голованов, — сердито отвечал Филя. — И уши у тебя холодные. Еще раз подколешь, брошу эту работу, к чертям собачьим, и пойду в бар.
— Только попробуй, — весело грозил Филе старший опер. — Останешься у меня без гонорара.
К вечеру к Агееву присоединился Денис Грязнов, и Сева Голованов, повинуясь субординации, стал вести себя не столь вызывающим образом.
Денис Грязнов и Филя Агеев сидели в машине у ресторана «Китайский император» почти на самой окраине Москвы. В руках у Дениса был фотоаппарат с телескопическим объективом. Окно ресторана, у которого сидела Татьяна Олеговна Акишина, было ярко освещено, тогда как на улице совсем уже стемнело.
— Ну что? — спросил Филя. — Чем они там занимаются?
— Едят, — ответил Денис, не отрываясь от камеры и время от времени щелкая кнопкой.
Возле Татьяны Олеговны сидел лысоватый мужчина с подвижным лицом. Он что-то оживленно рассказывал Акишиной, она смеялась и махала на мужчину рукой.
— Понятно, что не польку-бабочку танцуют, — недовольно отозвался Филя. — А что еще?
— Еще — пьют, — сказал Денис.
Филя посмотрел на Грязнова и покачал головой.
— Жаль, что мы не слышим, о чем они говорят, — сказал Денис.
— Это можно исправить, — сказал Филя. — У меня с собой есть «клоп». Могу прикинуться подвыпившим посетителем и прицепить его к пиджаку того фраера.
— Не надо, — сказал Денис. — «Этот фраер» не похож на лоха. По всему видать, что мужик опытный.
— Это ты в свой фотоаппарат разглядел? — усмехнулся Филя.
— Угу, — спокойно ответил Денис. — В него.
Некоторое время он молча наблюдал за парочкой, потом сказал:
— Освободилось место рядом с их столиком. Давай-ка, Филя, дуй туда. Может, что-нибудь и услышишь.
— Ну вот, это другое дело! — довольно сказал Филя, у которого от получасового сидения в машине уже затекли ноги. — Принести тебе чего-нибудь похавать?
— Да нет, я не голоден.
— Ну смотри — ты сам себе враг, маленький Буратино.
Филя взял портфель, выбрался из машины и неспешной походкой двинулся к ресторану. Через пару минут он уже сидел за столиком в непосредственной близости от Татьяны Олеговны и ее вертлявого спутника.
Филя подозвал официанта и, когда тот подошел, принялся заказывать еду и выпивку, с вызовом поглядывая в сторону окна. Официант кивнул, записал все в маленький блокнот и ушел. Филя достал из портфеля газету и сделал вид, что погрузился в чтение.
Так прошло пять минут. Официант принес Филе вино. Филя наполнил бокал, попробовал, одобрительно кивнул и вновь углубился в свою газету.
Постепенно Татьяна Олеговна и ее спутник перестали обращать внимание на нового соседа и вновь разговорились.
— Расслабились, пташки, — удовлетворенно прошептал Денис, разглядывая парочку в видоискатель фотоаппарата. — Отлично.
Филя Агеев в третий раз перечитывал статью под интригующим названием «Нужны ли нам американские окорочка?». Парочка, сидевшая в двух шагах от него, беседовала тихо, но тренированный слух Фили вычленял из этого тихого (а к тому же и приглушенного музыкой) ропота отдельные слова и фразы.
— Яша, я волнуюсь, — сказала Татьяна Олеговна.
— Вот и зря, — ответил ее спутник.
Филя покосился и увидел, как мужчина положил ладонь на руку Акишиной.
Женщина понизила голос:
— Мне кажется… догадываются… похитил Сергея… — разобрал Филя.
Мужчина тоже заговорил тихо:
— …же знаешь, что я… особый контроль… Успокойся, они ни о чем не догадаются.
— Да, но я… за его здоровье.
— Милая, поверь мне, все твои опасения напрасны. Все будет хорошо. Правда. Давай выпьем за наше счастливое будущее!
Мужчина разлил шампанское по бокалам. Они подняли бокалы.
— Я хочу, чтобы ты всегда была счастлива! — сказал мужчина. — И чтобы эти прекрасные синие глазки никогда не знали слез!
Татьяна Олеговна вздохнула и грустно улыбнулась. Они чокнулись и выпили.
Татьяна Олеговна бросила в рот оливку и спросила:
— Как твоя жена? Не лучше?
Мужчина покачал головой:
— Да нет, все по-прежнему. Она уже почти не встает. Да и не говорит почти. Только плачет…
— Вот горе-то, — вздохнула Татьяна Олеговна. — Помню, какой женщиной она была до инсульта. Настоящая королева! Ты бы на меня тогда и не посмотрел.
Мужчина нахмурился.
— Таня, перестань, — сухо сказал он. — Ты ведь знаешь, я не люблю обсуждать эту тему.
— Да, извини. Я забыла. — Татьяна Олеговна отпила шампанского, посмотрела на мужчину поверх бокала и сказала: — Яша, я слышала, что к тебе приходил следователь. Это из-за Платта?
— Да, малышка, — кивнул мужчина. — Этим делом занимается следователь Турецкий. Помнишь, я рассказывал тебе о нем?
— Он умный?
— М-м… Не знаю, душа моя. Я наводил справки. Говорят, что он чертовски проницательный парень. Но каков он на самом деле — это судить не мне. Самое неприятное, что он — этот самый Турецкий — склонен связывать эти два дела.
Татьяна Олеговна поставила бокал и внимательно посмотрела на мужчину.
— Но тебе-то ничего не угрожает? — взволнованно спросила она.
Мужчина криво усмехнулся и покачал головой:
— Золотце мое, ты очень впечатлительна. Ты ведь знаешь, опасаться может только виновный. А я не чувствую за собой никакой вины. — Подвижное, нервное лицо мужчины замаслилось, толстые губы растянулись в улыбку. — Знаешь что, милая? Ты сегодня чертовски привлекательна! Я хочу тебя!
Татьяна Олеговна лучезарно улыбнулась:
— Я тоже хочу тебя. Куда мы поедем? — спросила она глубоким, хрипловатым голосом.
— Можно ко мне на дачу, — сказал мужчина. — Но лучше и удобней в гостиницу. У меня забронирован прекрасный номер!
Уже спустя час сотрудники агентства «Глория» знали, что мужчину, с которым встречалась Татьяна Олеговна Акишина, зовут Яков Наумович Херсонский. Что он руководит компанией «Информинвест», главным акционером которой являлся не так давно погибший американский миллиардер Лайэм Платт.
В тот же вечер Денис Грязнов позвонил Александру Борисовичу Турецкому и рассказал о Херсонском и Акишиной, передав их разговор так, как запомнил (и даже записал) его Филя Агеев.
— Александр Борисович, ты и правда склонен связывать два эти дела? — поинтересовался Грязнов.
— Ты имеешь в виду дело об убийстве Платта и дело о похищении Сергея Акишина?
— Да.
— Склонен, — ответил Турецкий. — Более того, я склонен присовокупить к этим двум делам третье — дело о насильственном утоплении господина Кожухина. То, что ты мне только что рассказал, подтверждает все мои выводы. Я уверен, что за убийством Платта и Кожухина, а также за похищением Акишина стоит один и тот же человек. Или одна и та же группа. Так, говоришь, твоя «Платиновая карта» к этому не причастна?
— Ребята говорят, что нет. И я им верю. Кстати насчет доверия. Вера Акишина не хотела уезжать домой. Мы ее чуть ли не силой оторвали от компьютера. Естественно, она утверждает, что никто ее не похищал. А про своего бойфренда Тоцкого и вовсе забыла.
— Ребятки у тебя под контролем?
— Да. Под полным.
— Это хорошо. Жаль, что Филя так мало расслышал. Впрочем, Херсонский уже несколько дней у меня на подозрении. Увы, я не могу позволить себе действовать так же решительно, как вы. Я, ты знаешь, лицо официальное и обязан соблюдать закон.
— Да, но мы тоже…
— А, брось! — оборвал его Турецкий. — Знаю я ваши методы. Небось обложили пацанов «жучками», а потом взяли самого слабого под жесткий пресс, изображая из себя строгих, безжалостных дядек. Даже могу предположить, кто этим занимался.
Грязнов улыбнулся:
— Александр Борисович, тебе кто-нибудь говорил, что ты страшный человек?
Турецкий хмыкнул:
— А то. Я слышу это каждый день. Сперва на работе, потом дома. Вот от тебя, Дениска, признаюсь, услышать это не ожидал. Ну ладно. Если будет время, загляни ко мне завтра, мы это все еще раз перетрем. Не забудь захватить записи признаний. Может, я расслышу в них то, чего не удалось расслышать вам.
— Это вряд ли. Чем-чем, а тугоухостью мы не страдаем.
На этом они распрощались и отключили трубки.
