Глава третья
Убийственная рыбалка
1
Легкое волнение, теребившее спокойную гладь водохранилища, мешало Ивану Петровичу Кожухину следить за поплавками. Когда начинал накрапывать дождь, волнение на какое-то время утихало и в душе Ивана Петровича вспыхивала надежда, но стоило дождю прекратиться, как ветер начинал дуть с новой силой.
После очередного такого порыва Иван Петрович вздохнул, посмотрел на колышущиеся кроны деревьев и нахмурил черные цыганские брови.
— При таком ветре рыбалки не будет, — посетовал он вслух.
В белом пластмассовом ведерке, стоявшем возле самой кромки воды, плескались три небольших карася — весь улов Ивана Петровича за два часа рыбалки.
— Пропал выходной, — вновь пожаловался водохранилищу Кожухин. — Чертовы синоптики, чтоб они сдохли!
Где-то за спиной у Ивана Петровича раздалось негромкое покашливание. Кожухин обернулся. По размокшей от дождя тропинке к нему приближался молодой мужчина в черной куртке с поднятым капюшоном. Поравнявшись с Иваном Петровичем, он остановился и весело спросил:
— Что, отец, не клюет?
— Клюет, — угрюмо отозвался Кожухин. Он терпеть не мог непрошеных гостей — ни дома, ни на природе.
«Житья от вас, уродов, нет», — подумал Иван Петрович и вновь уставился на поплавки.
Однако молодой человек не спешил уходить. За спиной у Кожухина щелкнула зажигалка, и вслед за тем в его сторону потянуло вонючим сигаретным дымком, которого Иван Петрович на дух не переносил.
«Долго он еще здесь будет стоять?» — гневно подумал Кожухин. Выждав еще минуту, он не выдержал и повернулся к незваному гостю:
— Слушай, парень, не отсвечивал бы ты здесь, а?
Лица молодого человека не было видно из-за низко опущенного капюшона, но, судя по всему, тот усмехнулся.
— А что?
— Да ничего, — зло ответил Иван Петрович. — На нервы ты мне действуешь, понял?
Лицо Ивана Петровича было багровым от гнева. Однако парня это нисколько не испугало.
— Не любите, когда дышат в затылок? — с ухмылкой спросил он.
Кожухин нахмурился еще сильнее и прорычал:
— Не люблю.
Парень понимающе кивнул и тут же спросил:
— А когда стреляют?
Смуглое лицо Ивана Петровича стало еще темнее. Глаза засверкали, широкие ноздри раздулись.
— Я пошутил, — быстро сказал парень, не дожидаясь, пока его обложат матом. — Шутка. Ладно, отец, извини. Не хотел тебе мешать.
Кожухин собрался было уже обрушиться на наглого сосунка всей мощью своего гнева, но тот охнул и ткнул пальцем в сторону поплавков:
— Отец, кажись, клюет!
Иван Петрович посмотрел на поплавки. Один из них и впрямь дернулся чуть сильнее, чем прежде. Иван Петрович наклонился к удочке, лежащей на куске бетонной арматуры, торчащей из воды, и взялся пальцами за удилище. Поплавок дернулся еще раз.
— Тяни, чего ждешь! — крикнул парень.
— Заткнись! — рявкнул на него Кожухин.
Он быстро поднял удилище и принялся крутить катушку. Леска натянулась. От волнения на широком лбу Кожухина выступили крупные капли пота.
— Похоже, крупная, — сказал за спиной парень.
Ответить ему Иван Петрович не успел, как не успел и вытянуть рыбу. Сильная, тренированная рука обхватила его за шею и швырнула в воду. Кожухин упал в обжигающе-холодные волны, но тут же попытался подняться. Молодой человек схватил Кожухина за волосы и протащил его по воде к куску арматуры, торчащему из ила, да так быстро, что Иван Петрович не успел даже сообразить, что с ним происходит. Лишь увидев у себя перед лицом арматуру, Кожухин понял, что собирается сделать молодой человек.
Удар был очень сильным, но Иван Петрович не потерял сознание. Он попытался вырваться из железных пальцев молодого человека, но не тут-то было. Незнакомец еще крепче обхватил его за загривок и окунул лицом в воду. Некоторое время Кожухин бил руками по воде, но потом затих.
Молодой человек выждал для верности еще минуту, потом отпустил Ивана Петровича и, кроя на чем свет стоит холодную воду, выбрался на берег.
То, что еще несколько минут назад было Иваном Петровичем Кожухиным, мерно колыхалось на волнах. Из воды торчал кусок бетонной арматуры, испачканный алой кровью.
Молодой человек выжал подол крутки, посмотрел на утопленника, затем усмехнулся и пнул ботинком по пластмассовому ведерку. Ведерко перевернулось, и ошарашенные караси, побив секунду хвостами по илистому берегу, скрылись в темной толще воды.
— Свобода, ребята, — негромко произнес молодой человек, повернулся и, зябко поеживаясь, пошел вверх по тропинке, туда, откуда пришел десять минут назад.
2
Следователь Истринской прокуратуры Юрий Алексеевич Мордвинов пребывал в дурном расположении духа.
Во-первых, с утра моросил мерзкий дождь; настраивая чувствительную душу следователя на меланхолический лад. Во-вторых, решив с утра попить крепкого кофе, чтобы прогнать сонливость, Мордвинов обнаружил, что банка «Нескафе», купленная всего неделю назад, пуста.
«Она себя так до сердечного приступа доведет», — подумал Юрий Алексеевич, уныло разглядывая пустую банку. Дело в том, что дочь Мордвинова, Марина, третьи сутки корпела над каким-то важным рефератом, от которого, по ее собственным словам, зависело ее будущее. Весь день Марина занималась черт-те чем и лишь на ночь глядя садилась за учебники и книги, а чтобы поддерживать тонус на должном уровне, глотала по две-три чашки кофе за час.
— Все, хватит, — пробурчал Мордвинов. — Больше никакого кофе на ночь. Куплю банку томатного сока, пусть глотает хоть литрами.
Выйдя на улицу и подойдя к своей белоснежной «десятке», Юрий Алексеевич с ужасом обнаружил, что два колеса из четырех проколоты чьей-то недрогнувшей и умелой рукой.
— Сволочи, — горестно проговорил Юрий Алексеевич. — Узнаю — убью.
Надежд на то, что злоумышленника удастся поймать, практически не было. Слишком многим следователь Мордвинов перешел дорогу. Слишком много дел довел до суда, обеспечив «клиентам» долгую, «сытую» жизнь на казенных харчах в местах не столь отдаленных.
Итак, день не задался с самого утра. Поэтому, когда Мордвинов узнал о том, что в бурных водах водохранилища найден утопленник, и что этот утопленник был не кем иным, как руководителем Союза инвесторов России, и что дело предстоит вести ему, следователю Мордвинову, Юрий Алексеевич ничуть не удивился.
После этого ему пришлось полдня бродить по скользкому, грязному берегу реки, беседовать со свидетелями, обнаружившими труп, с операми, первыми приехавшими на место происшествия. Юрий Алексеевич делал свою работу спокойно, размеренно и смиренно. Благодаря этому через несколько часов он имел примерное — и, прямо скажем, весьма точное — представление о том, что произошло в это утро на берегу водохранилища.
В четыре часа дня Юрий Алексеевич пообедал в кафе «Ундина», съев борщ, две котлеты и порцию картофельного пюре. После обеда он принялся наводить справки о погибшем рыбаке. А после этого занялся бумажной работой, которая заняла едва ли не больше времени, чем работа «на пленэре» (как называл это сам Мордвинов).
К семи часам у него уже была своя версия происшедшего, в правильности которой он нисколько не сомневался.
…Вечером того же дня Юрий Алексеевич сидел на кухне с женой и чаевничал. Он любил такие вечера: когда за окном тучи и дождь, а здесь, на кухне, тепло и уютно. На столе чайник, вазочка с вишневым вареньем и блюдце с печеньем. Напротив — любимая жена, несмотря на возраст сохранившая и лицо, и фигуру, и очарование первой молодости (по крайней мере, Юрию Алексеевичу так казалось).
Жена отхлебнула чаю и спросила:
— Значит, ты считаешь, что Кожухина убили. Ну и почему ты так решил?
Юрий Алексеевич вздохнул и ответил:
— Я не до конца в этом уверен. Просто не исключаю такой возможности.
— Да, но откуда эта версия взялась? У тебя что, есть какие-то улики?
Мордвинов поставил чашку на блюдце, немного подумал и рассудительно ответил:
— Ну вот представь себе, что ты стоишь на берегу водохранилища и рыбачишь. И вдруг ни с того ни с сего ты падаешь в воду, причем так удачно, что стукаешься головой об торчащую из воды арматуру.
Жена пожала белыми плечами:
— Ну и что? Тебе не нравится это совпадение?
— Ты ведь знаешь, я вообще не люблю совпадений. Любых, — ответил Юрий Алексеевич.
— А в жизни они бывают сплошь и рядом, — возразила жена. — На прошлой неделе я пошла в банк, чтобы снять деньги Маринке на учебу, специально взяла отгул, но тут… — Она сделал паузу, чтобы отхлебнуть чаю, и продолжила: — И тут, представь себе, оказалось, что квитанция, которую Маринке выдали в университете, устарела. Устарела именно в этот день. Понимаешь? Если бы я пришла днем раньше, я бы заплатила и день не прошел бы даром.
— Прежде чем брать отгул, нужно было сперва все узнать, — рассудительно сказал Юрий Алексеевич.
Жена усмехнулась и махнула рукой:
— Не говори чепухи. Все предугадать невозможно. Жизнь состоит из случайностей и совпадений. Так и с твоим Кожухиным. То, что он упал и ударился об арматуру, — простое стечение обстоятельств.
Юрий Алексеевич немного похмурил брови, давая понять, что он недоволен упрямством жены, затем кивнул и сказал:
— Ладно, допустим. Но объясни мне, с какой стати ему было падать?
— Не знаю, — дернула плечом жена. — Может, у него закружилась голова. Или прихватило сердце, и он потерял сознание.
Мордвинов криво усмехнулся.
— Вот! — сказал он. — В том-то и дело, что у бизнесмена Кожухина было отличное здоровье! Он занимался спортом и регулярно проходил медицинское обследование.
— Ну… — не сдавалась жена, — тогда, может быть, его рыба туда утянула.
Юрий Алексеевич снисходительно улыбнулся:
— В Кожухине было килограммов девяносто живого веса, — сказал он. — У нас сроду таких рыб не водилось. Но есть и еще кое-что.
— Что? — быстро спросила жена.
— На ведерке, в которое Кожухин складывал пойманную рыбу, имеется след ботинка. Оттиск ботинка не совпадает с оттиском подошвы сапог, в которых был Кожухин. Зато на берегу мы нашли еще несколько оттисков того же ботинка.
Жена Мордвинова чуть подалась вперед от любопытства (она любила вникать в дела, которые вел муж).
— Думаешь, этот… который в ботинках… помог Кожухину упасть в воду? — взволнованно спросила она.
— Может быть, упасть, — спокойно ответил Юрий Алексеевич. — А может быть, и стукнуться. На затылке у Кожухина вырван клок волос. Причем вырван с кровью. Конечно, это тоже может быть случайность. Но мне представляется, что кто-то…
— Человек в ботинках, — подсказала жена.
Мордвинов кивнул:
— Человек в ботинках… схватил его за волосы и ударил головой об арматуру. Кожухин отключился и утонул. А если не отключился, то неизвестный помог ему похлебать водицы, подержав его голову под водой.
— Ты гений! — сказала жена, слегка привстала, перегнулась через стол и поцеловала Мордвинова в лысоватый лоб. — А почему твои коллеги думают, что это была случайная смерть?
— Потому что Кожухин ударился об арматуру всего раз. Они думают, что убийца — если бы он был — должен был долбить бизнесмена головой об эту штуку, пока рука не устанет.
— В их словах есть свой резон, — сказала жена.
— Ты правда так думаешь? — сощурился на жену Мордвинов.
— Угу, — кивнула жена. Потом улыбнулась и добавила: — Если предположить, что убийца — полный идиот.
Как только жена легла спать, Юрий Алексеевич прошел на кухню и, не включая свет, занял пост у окна. Он сидел абсолютно неподвижно, словно погрузившись в транс. Казалось, что он даже не дышал и не моргал. Этой методике Юрия Алексеевича научил бывший одноклассник, который лет восемь назад увлекся буддизмом, а нынче преподавал йогу в местном спортивном клубе. Раз в неделю Мордвинов ходил к нему на занятия. Приобретенные навыки самоконтроля не раз выручали его из трудных ситуаций.
Вот и сейчас Мордвинов с помощью специальных дыхательных упражнений и медитации ввел себя в состояние транса, при котором он абсолютно не чувствовал своего тела, и сконцентрировал все внимание на белой «десятке», стоящей во дворе.
Прошло не меньше двух часов, прежде чем злоумышленники появились у машины. Оба были одеты в черные ветровки и черные джинсы. Прежде чем подойти к «десятке», они остановились и внимательно огляделись. Потом подняли головы и уставились на окна квартиры, в которой жил Мордвинов. Предугадав их движение, он слегка отодвинулся от окна.
Как только хулиганы успокоились и двинулись к машине, Юрий Алексеевич соскользнул со стула и бесшумно, как тень, двинулся в прихожую. Меньше чем через минуту он стоял у двери подъезда.
Злоумышленники были уже возле машины. Один из них остался стоять на стреме, активно вертя головой по сторонам, а второй присел перед одним из уцелевших колес «десятки» и достал из кармана нож.
— Вот придурок, — негромко проговорил он. — Даже не допер отогнать тачку на стоянку. Ну ладно, сам виноват. Если и на этот раз не зашевелится, я эту колымагу спалю, к чертям собачьим.
Дверь подъезда распахнулась почти бесшумно. Стоявший на стреме хулиган увидел лишь темную тень, метнувшуюся в его сторону. Ловкая подсечка сбила хулигана с ног, а прямой удар в переносицу отправил его в глубокий нокаут.
Услышав шум, колдовавший возле колеса злоумышленник поднял голову. Прямо перед ним стоял рослый, пожилой мужик в очках.
— Ну что, — спокойно сказал мужик, — попался?
Злоумышленник вскочил на ноги и, ни слова не говоря, пустился наутек. Сзади послышался топот туфель. До железного заборчика оставалось не больше двух метров, когда сильная рука мужчины схватила юного злоумышленника за ворот и повалила его на асфальт.
Парень выхватил из кармана нож и нажал на кнопку. Лезвие с сухим щелчком выскочило из рукоятки.
— Пусти, сука! Порежу! — крикнул злоумышленник.
Юрий Алексеевич Мордвинов (а это был именно он) попытался выбить нож из руки парня, но промахнулся. Парень ударил не глядя. Острая боль обожгла Мордвинову левый бок.
Юрий Алексеевич слегка ослабил хватку. Парень моментально вырвался, вскочил на ноги, перемахнул через забор и был таков.
Мордвинов прислонился плечом к железному забору и, морщась от боли, сунул руку под свитер. Крови было много, однако удар пришелся вскользь и рана оказалась вовсе не страшной.
Мордвинов опустил свитер и медленной, прихрамывающей походкой двинулся к машине. Он надеялся, что второй хулиган все еще лежит на асфальте, однако ошибся. Второй хулиган испарился так же, как и первый. Юрий Алексеевич нагнулся и осмотрел колесо, возле которого пару минут назад сидел злоумышленник. Колесо было проколото.
— Вот гады, — проворчал Мордвинов.
Внезапно его взгляд упал на небольшой предмет, лежащий на том месте, где еще пару минут назад «отдыхал» сбитый с ног хулиган. Юрий Алексеевич поднял предмет и поднес к глазам. Это было удостоверение.
Мордвинов повернул удостоверение к фонарю и прочел: «Александр Борисович Турецкий. Старший следователь Генеральной прокуратуры». С фотографии на Мордвинова глядело симпатичное, насмешливое лицо, похожее на лицо учителя физики или химии.
— Вот так находка, — проговорил Юрий Алексеевич, сунул удостоверение в карман, стараясь не испачкать его кровью, и поплелся домой.
3
Телефонный звонок раздался в квартире следователя Турецкого рано утром.
— Алло, — отозвался Александр Борисович сонным голосом.
— Здравствуйте. Могу я поговорить со следователем Турецким?
— Уже говорите, — ответил Александр Борисович, прикрыл телефон ладонью и сладко зевнул.
— С вами говорит следователь Истринской прокуратуры Юрий Алексеевич Мордвинов.
— Истринской? Гм… Внимательно вас слушаю.
— Александр Борисович, так получилось, что вчера вечером я случайно нашел то, что вы потеряли.
— Потерял? — Турецкий нахмурился, стараясь припомнить, что же такое он потерял, однако так и не вспомнил. — Извините, а что я потерял?
— Корочку, — ответил Мордвинов.
— Корочку? — Турецкий задумчиво потер пальцем лоб. — Извините, но спросонок я плохо соображаю. Вы, кажется, сказали «корочку»? Я правильно понял?
— Именно.
Мордвинов замолчал. Турецкий думал, он еще что-нибудь добавит, но следователь Истринской прокуратуры хранил молчание. Тогда заговорил сам Турецкий:
— Извините, Юрий Алексеевич, не могли бы вы не говорить загадками? Скажите прямо — что вы нашли?
— Гм… Но ведь я уже сказал — ваше удостоверение. Я позвонил вам на работу и узнал у дежурного номер вашего домашнего телефона. И вот звоню.
— Подождите секунду.
Турецкий вскочил с кровати и быстро пошел в прихожую. Через несколько секунд из прихожей донесся его рассерженный голос:
— Черт! Чтоб вам пусто было, гады!
Он вернулся в спальню.
— Что случилось? — встревоженно спросила Ирина Генриховна.
— Ничего страшного. Просто… — Он поморщился. — Кажется, вчера вечером у меня украли бумажник и документы.
Турецкий взял трубку:
— Алло, Юрий Алексеевич? Не подскажете, где вы нашли мое удостоверение?
— Во дворе своего дома.
— А вы живете в Истре?
— Да.
Турецкий удивленно посмотрел на Ирину и шепотом повторил:
— В Истре! — Затем снова заговорил с Мордвиновым: — Юрий Алексеевич, а не было ли поблизости кожаного коричневого бумажника?
— Нет, — ответил Мордвинов, — только ксива.
Турецкий вздохнул:
— Ладно, хрен с ним, с бумажником. Спасибо, что позвонили, Юрий Алексеевич. Как и когда я могу забрать у вас свое удостоверение?
— Я могу заехать к вам сегодня.
— Это было бы здорово. Во сколько вы можете приехать?
— Часов в одиннадцать, двенадцать — как вам удобнее?
— Тогда давайте в одиннадцать, — сказал Турецкий. — Да, и… Юрий Алексеевич, с меня причитается.
— Это само собой, — не стал возражать Мордвинов.
— Вы что больше любите — водку или коньяк?
Мордвинов подумал и сказал:
— Виски. «Чивас Ригал».
Турецкий невольно присвистнул.
— Шучу, — сказал Мордвинов. — Ничего не надо. В одиннадцать я буду у вас.
— Знаете, как добраться?
— Само собой. До встречи!
— До встречи!
Мордвинов положил трубку. Турецкий — тоже.
— Сколько было в бумажнике? — спросила Ирина Генриховна.
— Рублей четыреста, — ответил Турецкий. — Мелочь, конечно, но все равно обидно. — Он легонько хлопнул себя ладонью по лбу: — Вот кретин! И как я так лопухнулся? Еще называется — следователь… Хорошо еще, что этот парень нашел мою ксиву. Странное совпадение, да?
— Угу, — ответила Ирина, потянулась и добавила: — И чего только не бывает в жизни.
Турецкий сидел за столом в своем кабинете и разглядывал фотороботы «солидных господ», которые приходили в гостиницу к мистеру Платту. Выглядели они вполне прилично и абсолютно не были похожи на бандитов.
На столе перед Турецким стояла черная чашка с дымящимся, пахучим кофе. Александр Борисович осторожно взял чашку, сделал маленький глоток, и в этот момент в дверь кабинета постучали.
— Войдите! — громко сказал Турецкий.
Дверь открылась, и в кабинет вошел высокий, сухопарый очкарик с умным, спокойным лицом и широким лбом с большими залысинами.
— Здравствуйте! — сказал он. — Я Мордвинов.
— А, рад вас видеть!
Турецкий поднялся ему навстречу. Мужчины крепко пожали друг другу руки.
— Присаживайтесь, — сказал Турецкий, указывая жестом на кожаное кресло.
Мордвинов сел в кресло и окинул взглядом кабинет.
— Шикарно здесь у вас, — заметил он. — Не то что у меня в кабинете.
— Стараемся произвести впечатление, — с усмешкой ответил Александр Борисович. — Знаете ведь, с какими людьми приходится иметь дело.
Мордвинов понимающе кивнул:
— Да уж, наслышан. Я тут навел о вас кое-какие справки… Говорят, вы занимаетесь убийством миллиардера Платта?
— Занимаюсь, — ответил Александр Борисович. — Пока, правда, без особого успеха. Вы привезли мое удостоверение?
— Ах да, простите. — Юрий Алексеевич достал из кармана удостоверение и протянул его Турецкому. — Вот держите.
Турецкий взял удостоверение, раскрыл его, пробежал взглядом, кивнул и сунул в карман.
— Значит, говорите, просто валялось во дворе? — спросил он.
Мордвинов улыбнулся и покачал головой:
— Не просто, Александр Борисович. Пришлось даже получить перо в левый бок, чтобы отвоевать вашу ксиву.
— Перо в бок? — нахмурился Турецкий.
Юрий Алексеевич махнул рукой:
— А, не беспокойтесь, это просто царапина.
— Что же вы раньше не сказали? Я бы сам приехал к вам в Истру!
— Да не беспокойтесь. Мне все равно нужно было в Москву — тут у меня есть одно дело… Да и вообще, не так уж часто я сюда выбираюсь. — Мордвинов улыбнулся. — Можно сказать, воспользовался случаем.
Турецкий с тревогой во взгляде посмотрел на левый бок следователя и сказал:
— Зря вы с ранением по улицам бродите. Не дай бог…
Мордвинов поморщился и нетерпеливо сказал:
— Да говорю же, чепуха, царапина. Забудьте о ней. Я и сам-то уже почти забыл.
— Ладно, попробую, — сказал Турецкий. — Тогда расскажите, что же с вами все-таки произошло?
Мордвинов слегка покраснел. Видно было, что воспоминания о минувшем вечере не доставляют ему никакого удовольствия.
— Да позавчера ночью какие-то хулиганы проткнули колеса моей «десятке». Машину я отгонять на стоянку не стал, чувствовал, что эти подонки вернутся. Решил их выследить. Вот и выследил. Одного отключил, но, пока за вторым бегал, первый исчез. А второй меня ножом в бок саданул и тоже испарился. В моем возрасте уже не так просто за хулиганами гоняться. Так вот, на том месте, где валялся первый хулиган, лежала ваша ксива. Видимо, выпала из кармана этого подонка.
— Жаль, что не удалось поймать его самого, — посетовал Турецкий. — Ладно, Юрий Алексеевич, спасибо за удостоверение. Я вам, кажется, кое-что должен…
Мордвинов хотел возразить, но Турецкий остановил его жестом, потом открыл тумбочку, достал из нее длинный бумажный сверток и протянул его Мордвинову.
— Вот, — сказал он. — Это вам. От чистого сердца.
Юрий Алексеевич посмотрел на сверток, потом перевел взгляд на Турецкого, нахмурился и покачал головой:
— Что вы, Александр Борисович! Я ведь пошутил.
— Вы, может, и пошутили, а я нет. Держите, если не хотите меня обидеть.
Мордвинов взял сверток и взвесил его в руке.
— Что это? — спросил он.
— Разверните и посмотрите.
Мордвинов развернул сверток, взглянул на бутылку «Чивас Ригал» и присвистнул (точно так же, как это сделал утром Турецкий).
— Вот это да! — ахнул он.
Александр Борисович улыбнулся:
— Рад, что вам понравилось.
Мордвинов вновь нахмурился и протянул бутылку Турецкому, но тот не дал ему сказать ни слова:
— И не вздумайте возражать! Вы ведь знаете, удостоверение стоит гораздо дороже. Дома выпьете за свое здоровье.
Мордвинов вздохнул и опустил руку.
— Ладно, — сказал он. — Бутылку беру, но при одном условии. Пропустим по стаканчику прямо сейчас.
— Я на работе, — напомнил Турецкий.
— По пятьдесят граммов, — сказал Мордвинов. — Иначе не возьму.
Александр Борисович немного подумал, потом махнул рукой:
— Ладно, черт с вами. Но только по полтиннику.
Турецкий вынул из тумбочки два стакана и поставил на стол. Потом подошел к двери и закрыл ее на замок.
Тем временем Мордвинов отвинтил крышечку с бутылки и наполнил стаканы до половины.
— Ах ты черт, — негромко выругался он. — Накапал вам на бумаги.
Внезапно Мордвинов уставился на один из листков, лежащих на столе.
— Мать честная, — тихо проговорил он.
— Что случилось? — быстро спросил Турецкий, подходя к столу.
— Откуда у вас эта физиономия?
Мордвинов ткнул пальцем в фоторобот одного из двоих «солидных господ».
— А у вас что за интерес? — прищурившись, спросил Турецкий.
— Мой интерес чисто профессиональный, — ответил Мордвинов. — Вчера утром этого человека нашли в Истринском водохранилище. Я расследую дело о его гибели.
Александр Борисович усмехнулся и удивленно покачал головой:
— И вправду замечено, что мир тесен. Так, говорите, он утонул?
— Угу, — кивнул Мордвинов. — Или ему помогли утонуть.
Турецкий насторожился:
— Помогли? Вы хотите сказать, что его убили?
— А как еще можно понять мои слова? — ответил Мордвинов вопросом на вопрос. Но затем слегка стушевался и добавил: — Впрочем, не все так думают.
— Но у вас хоть основания-то для такой версии имеются? — спросил Турецкий.
— Само собой, — ответил Мордвинов и рассказал о найденном трупе, следах чужих ботинок и вырванном клоке волос.
— Н-да, — проговорил Турецкий, задумчиво почесывая подбородок. — Основания и впрямь есть. Юрий Алексеевич, вас мне сам Господь послал. Вы уже установили, кто это?
— Установили. У него при себе были документы. Это некий Иван Петрович Кожухин, председатель Союза инвесторов России. Через час я должен встретиться с его женой. Правда, они уже два года в разводе… Постойте, Александр Борисович, но вы мне так и не сказали, что делает фотография моего жмурика на вашем столе?
— Это для вас он жмурик. А для меня — подозреваемый.
— Дело об убийстве Платта? — спросил Мордвинов.
— Оно самое, — кивнул Турецкий. — Так что к жене Кожухина мы с вами поедем вместе. Потом прокатимся к нему в офис и побеседуем с коллегами. Ну а пока… — Александр Борисович взял стакан. — Давайте-ка выпьем, раз уж разлили.
