4
Томилин ехал из аэропорта по направлению к центру Тюмени, искоса поглядывая в окошко автомобиля. Наверное, он правильно сделал, что попросил встретить его на «жигуле» позадрипаннее... Аркан сначала удивился, мол, «аудио прошла капиталку на «отлично», но Томилин настоял на своем. Береженого Бог бережет. Он будет пока разъезжать на «шестерках» и «Тавриях». Пока не разберется, что происходит вокруг.
Телохранитель Аркадий, он же Аркан, спокойно поглядывал на дорогу. Никто, кроме него, не знал об этом странном требовании хозяина. Пришлось идти к мужикам в гаражи и просить на денек какую-нибудь «одноразовую». Мол, родной «БМВ» что-то захандрил. Мужики удивились. Сколько спорили, с ним о преимуществах советского автомобилестроения перед западным (впрочем, уже и перед восточным — время идет...), но Аркан выигрывал спор, обгоняя всех на своей «бээмвешке» по любому бездорожью. И вдруг явился с поклоном. Это с его-то связями, с его-то возможностями попросить у любого из своих какой-нибудь «опель» или «тоёту»! Нет, подай ему на пару дней «одноразовую», как он презрительно называл наши автомашины.
И ведь так и не признался — зачем. Потому что сам не знал. Сам удивлялся капризу хозяина.
Но сейчас, кажется, что-то понял. Вид у хозяина был тот еще. Будто за ним гнались, но так и не догнали. Но он чего-то ждет, какой-то опасности из-за угла.
— Что тут нового? — спросил Томилин Аркана после недолгого молчания.
— А что может быть у нас нового? — пожал тот плечами. — Вы же только недавно нас покинули, всего-то неделя прошла. Или больше?
— Больше месяца. Ну-ну, я слушаю.
— Что касается супруги вашей... Он говорит: пока что ничего определенного. Ездила по подругам, по магазинам, никуда больше не заглядывала. Так что напрасно вы, по-моему, Олег Дмитриевич, дело, конечно, ваше...
— Вот именно, — оборвал его Томилин. — Скажешь Чердынцеву, что изменим наш договор. Раньше платил ему по часам, теперь буду платить по результату. Тридцать долларов в час! И за что? За то, что ездит за ней по пятам? Даже если заметит что-нибудь, разве скажет? Невыгодно, сам понимаешь, такую халяву терять... Так и будет ездить за ней до самой пенсии — денежки идут.
— Странный вы какой-то приехали, Олег Дмитриевич. Случилось что?
— Это я приехал узнать, Аркаша, что случилось.
— Налоги задавили, говорят, одни вычеты да штрафные. Я в это особо не вникаю, сами узнаете все... А насчет Елены Андреевны вы, по-моему, зря. Любит она вас, хоть и молодая совсем. И очень всем довольна. Все время спрашивала, не звонили ли вы. Чердынцев как сыскарь неопытный, конечно, но какая тут может быть работа по результату? Если нет ничего — значит, и результата быть не может. Лучше бы прекратить слежку.
Томилин промолчал. Действительно, что-то не то получается. Мало ли что ему померещилось или показалось... А если не изменяет? Если Гоша просто так трепанулся?
— Скажи, пусть снимет наблюдение, — сказал он Аркану.
— Скажите ему сами. Вы договаривались, вы и скажите.
— Кто-нибудь знает, что я вернулся?
Машина юзом, скользя по отшлифованному
насту — шоссе не успевали очищать ото льда и снега, — едва не выехала на встречную полосу.
Аркадий бешено крутил руль — грамотно, не теряя головы, пока машина снова не стала управляемой.
— Бывает и хуже. — Томилин поправил очки на переносице. И оглянулся вслед пронесшемуся мимо «КрАЗу».
— Никто ничего не знает, — зло сказал Аркадий, сдунув каплю пота, повисшую на кончике носа. — С такими разговорами знаете, где можете оказаться?
— Следи за дорогой! — жестко сказал Томилин.
— Да машина... — все еще мучился с рулем Аркадий. — Что значит не своя. Лучше бы я вас на своей встретил.
— Мне знать, что лучше, что хуже, — сказал Томилин. — Сейчас время послеобеденное, Лена как раз должна пойти по магазинам. Тебе не кажется, что мы могли бы и сами все увидеть?
Их взгляды встретились в зеркальце заднего обзора. Аркадий покачал головой.
— Ох, любите вы...
— Все доводить до конца, — закончил Томилин. — И заодно посмотреть, чем занимается в это время твой друг Чердынцев.
— Да какой он мой? — возмутился Аркадий. — В одном отделении работали, я уходить собрался, он как раз в это время после армии устраивался. Артем как раз за Гошу на хозяйство сел, он и присмотрел Чердынцева.
— Помолчи, Аркан, потом все обсудим.
— Воля ваша... Говорят еще, забыл сказать, Кот в Тюмени нарисовался. Запах денег почуял. Мол, воры велели ему за нами присмотреть.
— Не знаю я никаких, Артемов, Котов, воров и прочих... А что, большой транш пришел в Кредит-банк? Миллиардов под пятьсот?
— Видите, даже вы слыхали. Говорят, Гоша там, в столице, для земляков расстарался.
— Это пока что государственный заем, чтоб ты знал. Его отдавать надо будет, с процентами.
— Отдадут! — уверенно сказал Аркадий. — У нас как в Поле чудес. Миллиард посади — триллион вырастет.
— Представляю... Теперь начнется, — вздохнул Томилин. — Ну что еще говорят?
— Да разное. Киллер будто из самой Москвы наведывался. Так его с ходу Артем вычислил. Пришел к нему в гостиницу, поговорили, то-се. Артем говорит: делать тебе здесь нечего, понял? И ты здесь никто. Ну вы знаете Артема... Он и Гоше отмочит, если потребуется. Словом, с чем этот киллер приехал, с тем и уехал. И еще сопровождение попросил. Артем ему сказал: вот Бог — вот порог.
— Может, это сам Гоша прислал? — спросил Томилин.
— С чего вы взяли?
— Есть кое-какие соображения. Просто так московские киллеры на гастроли не выезжают. Пора бы знать. Он-то уехал, а кто вместо него приедет? Этого Артем вычислил, а вычислит ли другого? Ты, кстати, это Артему намекни.
— Можно на вас сослаться? — спросил Аркадий.
— Он тебе и так поверит. Еще что? Ну выкладывай давай, пока время есть.
— Сыскарь тут из Москвы прилетел, не знаю, интересно вам это, или нет. Молодой, тихий, в очках.
— Это по поводу Ивлева? — наморщил лоб Томилин.
— Да. Ивлева и Бригаднова. Чепуха какая-то с ними, как вы думаете? Одного и другого располосовали от уха до уха.
— Много в Тюмени чеченцев? — спросил Томилин.
— Думаете, они?
— Пусть милиция и прокуратура об этом думает. Есть они в городе или нет, вот о чем я спросил.
— Вам-то чего бояться? — на миг обернулся к нему Аркадий. — Ходите под Гошей как под Богом.
— И это говорит мой телохранитель, — улыбнулся Томилин, — который, чтобы оправдать свою зарплату, должен везде видеть одни заговоры.
Аркадий кивнул в знак согласия и тоже улыбнулся.
— А ты меня только утешаешь, — продолжал Томилин. — Жена молодая — чиста и непорочна, слуги не воруют, управляющий трезвенник... Сверни-ка вон туда, она любит туда ходить.
Аркадий повернул в сторону проспекта Ленина.
— Что я говорил? — встрепенулся Томилин. — Вон ее машина! Возле бистро, видишь?
Аркадий остановил машину.
— Здесь постоим? — спросил он, не оборачиваясь.
— Ну и где твой Чердынцев? — спросил Томилин.
Аркадий повернулся туда-сюда, поискал глазами Чердынцева и вздохнул.
— Ну где он, где? — не отставал Томилин, испытывая нечто вроде охотничьего азарта.
— Не нравится мне все это, — сказал Аркадий. — Кого выслеживаем, на кого охотимся, Олег Дмитриевич?
— Помолчи! Вон она вышла с покупками. Ничего себе! Это называется — ни в чем себе не отказывать! Набрала товара, а? Зачем ей столько? С кем она это все разделит, как ты считаешь? И где твой Чердынцев, черт возьми!
— Да вон он... Легок на помине. — Аркадий показал на красный «фиат», медленно двинувшийся вслед за «фольксвагеном», в который села жена Томилина.
— Едем за ним? — спросил Аркадий. — Или за ней?
— За ними, — ответил Томилин. — Ну ни на кого нельзя положиться. Ни на кого. Кстати, где остановился этот следователь из Москвы?
— Вестимо где — в «Москве», — ответил Аркадий. — В двести седьмом номере.
— Агентурные данные? — усмехнулся Томилин.
— Ну, — кивнул Аркадий, следя за красным «фиатом», который следовал за белым, забрызганным грязью «фольксвагеном».
— Кого-нибудь вызывал? — спросил Томилин.
Аркадий ничего не ответил, продолжая следовать за Чердынцевым.
— И вот так каждый день он за ней ездит? — спросил Томилин.
— Говорит, что каждый день. И всегда без всякого результата.
— Там, где поворот направо, живет ее подруга Света... — сказал Томилин.
Красный свет светофора остановил движение. Все три машины остановились одна за другой, не выключая двигателей.
— Может, назад повернем, пока не поздно? — спросил Аркадий. — Неудобно будет, Олег Дмитриевич...
Томилин поморщился.
— Надо все доводить до конца, — сказал он. — А ты постарайся так, чтобы она нас не заметила.
— Толян может заметить, — сказал Аркадий. — Я про Чердынцева говорю. У него глаз — алмаз. Все сечет.
— Но он-то не ждет, что за ним будут следить? — сказал Томилин.
— Как знать... — буркнул Аркадий.
Что я делаю, думал Томилин. Со стороны это выглядит полным идиотизмом... Ведь кто-кто, а Ленок меня не предаст, никогда не изменит... Сколько раз она клялась ему в этом, когда они встречались за этим поворотом, в квартире ее подруги. Стоп. Позвольте, господа хорошие, если эта Света тогда давала ключи и сейчас дает?
Для кого Лена накупила столько снеди? Для подруги? Та дежурит в детской поликлинике то по четным, то по нечетным дням... Так по четным или нечетным? Только спокойно! Каждый месяц это менялось... По четным месяцам — нечетные дни, потом наоборот. Сейчас — январь. Нечетный месяц. Дни, стало быть, четные... И сегодня как раз такой.
Он почувствовал в себе холодную пустоту.
— Едем! — сказал срывающимся голосом, едва вспыхнул зеленый свет.
— Куда? — обернулся Аркадий.
— За ними, куда еще! — крикнул Томилин. — За ними, и не сворачивая. Вон там, на углу, притормози... Посмотрим.
Возле знакомого трехэтажного дома, который построен был еще до войны, остановился сначала грязно-белый «фольксваген», потом красный «фиат». Лена выбежала в расстегнутой песцовой шубке и, не оглядываясь, скрылась в единственном подъезде.
— Что теперь? — спросил Аркадий. — Пойдете следом за ней? Хотите засветиться?
— Не знаю... — неуверенно произнес Томилин, опять начиная сомневаться. И вдруг он увидел, как дверца красного «фиата» отворилась, и оттуда вылез Чердынцев. Огляделся, размял ноги и направился к тому самому подъезду, в котором только что исчезла Лена.
— Он что, идиот? — спросил Томилин. — В замочную скважину собрался подсматривать?
Аркадий молчал. Ему было не по себе. На хозяина, вдруг засопевшего, заворочавшегося на заднем сиденье, он старался не смотреть.
Так они сидели минут десять.
— Ну сука! — вдруг сказал Аркадий.
Томилин вздрогнул. И переполнился тревогой. Теперь как бы все зависело от Аркадия.
Аркадий медленно выбрался из машины, прихватив с собой монтировку, будто забыл, что в кармане у него пистолет. Томилин последовал за ним.
Они медленно подошли к подъезду, потом стали подниматься наверх.
— У тебя с глушителем? — спросил негромко Томилин.
Аркадий кивнул.
Вот и знакомая дверь. Томилин приложил ухо к двери.
Потом оглянулся на своего телохранителя. Тот даже вздрогнул, увидев лицо хозяина.
Томилин страдал. Здесь, именно здесь он прятался с ней когда-то от прежней жены. Здесь нашел, как ему казалось, свое счастье. Он прижался затылком к двери, глядя, как Аркадий накручивает глушитель на ствол.
— Это я виноват... — выдавил из себя Томилин. — Только я. Возможно, она ездила к подруге. Потом заметила, что он за ней наблюдает... И ей захотелось с ним познакомиться.
Он стукнул затылком дверь.
— Потише, — шепнул Аркадий, подавая пистолет. — Соседи услышат. У него, кстати, тоже есть — «магнум». Поэтому лучше сразу, чтобы наверняка.
— Лучше ты, — сказал Томилин. — Обоих... у меня руки дрожат.
— Тогда ступайте вниз и ждите там. — И достал отмычку.
Томилин с удивлением смотрел на него.
— Откуда... это?
— Не мешайте, Олег Дмитриевич! Идите вниз.
Томилин покорно стал спускаться по лестнице. Выследил-таки! За что боролся, на то и напоролся! Так и надо тебе...
Он остановился на нижней площадке. Посмотрел наверх. Аркадий возился с замком.
Дверь наконец поддалась. Аркадий шагнул в теплый коридор, пропитанный запахами старого дома.
Половицы слегка скрипели, но в комнате вряд ли его слышали. Женщина изнемогала от своего счастья. Стонала, вскрикивала.
Мне бы такую смерть, подумал Аркадий.
Он приоткрыл дверь.
— Толян, — позвал он негромко. — Повернись ко мне.
В него он выстрелил два раза, в нее — один.
Подошел поближе. Все в порядке. Чисто сработано.
Томилин ждал его в машине.
— Ну что? — спросил он шепотом. — Никто не видел тебя?
— Кто там увидит. Толян только и увидел. И сразу спекся.
— А она?
— Она ничего не видела. И не поняла.
— Хочешь сказать, что она так ничего и не поняла? — вскинулся хозяин.
— А что, я приговор должен был зачитать? — спросил Аркадий. — Много вы от меня хотите...
И стал выруливать со двора, оборачиваясь назад.
Повалил снег.
— Ты такой спокойный, — сказал Томилин.
— А чего мне волноваться? Это не моя жена.
— Как хоть она умерла, — спросил через какое-то время Томилин. — Не очень страдала?
— Молча, — ответил Аркадий. — Дай-то Бог вам, Олег Дмитриевич, такую смерть.
