Сжимая в руках автоматы, они стояли на отвесном берегу и смотрели, как по зыбкой поверхности океана расходятся гигантские круги. Подводная лодка стремительно уходила под воду…

На душе было как-то смутно. Счастье, что уцелели, что никто не ранен, но, с другой стороны, все-таки обидно, что не добили гадов.

– Хлопцы, а мы не одни… – вдруг произнес Гладий.

Действительно, неведомо откуда у команды оказалось вдруг много зрителей. Из-за камней и деревьев наблюдали за ними десятки внимательных глаз.

Дети, старики, женщины и мужчины смотрели на пришельцев испуганно – у тех было оружие в руках. Веня положил автомат на землю, поднял руки и сказал:

– Мир – дружба! Япония и Россия братья навек! Ура! – При этом он улыбался самой очаровательной своей улыбкой. Японцы по-прежнему были хмуры.

– Да они по-русски не понимают, – прекратил свою миссию доброй воли Сотников.

– Контакт с аборигенами не состоялся, – хохотнул Митяй. – Не вышел из тебя Миклухо-Маклай.

Турецкий попытался приветствовать аборигенов по-английски – результат тот же.

Но в этот момент из-за огромного валуна появился старец в простеньких холщовых штанах, цветастой рубахе с короткими рукавами и в белой панамке. И медленно, степенно двинулся к ребятам. Старец был настолько маленький и худенький, что издалека его легко можно было принять за ребенка.

Старец подошел к самой линии прибоя, злорадно плюнул в воду, затем посмотрел на ребят с нескрываемой благодарностью и, разгладив свою смешную козлиную бородку, сказал:

– Молодесь! Так им и нада!

Мужчины на какое-то время потеряли дар речи. А старик очень бойко заговорил, по-русски…

– Пирата плохая. Пирата хузе налоговая инспектор. Пирата приходит и забирает все.

Морской ветер пронизывал до самых костей, к тому же одежка у ребят была мокрая. И поэтому Веня не нашел ничего другого, как спросить: – Дед, а тебе не холодно?

– Не холядва, гразданина нацальвик. Я закалений.

– Закаленный? Ха, он закаленный! – Веня весело посмотрел на Митяя. – Вот тебе и япона мать!

– Дедуля, ты че, полиглот? Небось русский выучил только за то, что им разговаривал Ленин?

– Сибиря выудил. Квантуньски армия! – Старец выстрелил пальцем: – Пах-пах! Тязело была, осень тязело… Война с Совецки Саюза… Много смерть… А я – плен попадал. Лагерь сидел. Долго сидел. Хабаловск знаешь, гразданина нацальвик?

– Хабаровск-то? Знаю, конечво… – кивнул Митяй. – Надо же… Вот уж неожиданно судьба дружка-интернационалиста подбросила. Кому рассказать – не поверят. Как звать-то тебя?

– Акнра-сан.

– А меня Дима. Это вот Венька. А это Александр. Запомнил?

– Акнра-сан. – Старец с достоинством пожал всем руки. – Кусать хода?

– Хоца, хоца! – Веня приобнял деда за плечи. – И кушать хоца, и все остальное. Показывай дорогу, кормилец ты наш!

– Постойте! – остановил их Александр. – А с трупами что делать?

Взоры обратились на японца. Он теперь был вроде как за главного.

– Туда-туда, в землю! – махнул рукой старец.

– Закопать, что ли? – переспросил Митяй. – Так просто? А полиция? Где у вас здесь полиция?

– Нет полисия, гразданина начальник. Остров маленькая. Три сто селовека. Мала-мала.

Старик махнул рукой своим соплеменникам и что-то резко сказал им.

Несколько мужчин вышли из-за камней, поклонились ребятам и занялись скорбным делом погребения трупов.

А старик повел ребят вдоль берега, и через несколько минут они набрели на крохотное поселение. Двери построек выходили на один общий двор, посреди которого тянулся длинный деревянный стол.

– Говорите, Акира-сан, что вас здесь триста человек? – поинтересовался Игорь Степанович.

– Ой, мала-мала. Дети многа, женсцина многа, музцина мала.

– А где же все?

– Работа, рыбку ловить. Музцина мала,– печально повторил Акира-сан.

– Прямо как у нас по деревням, – усмехнулся Митяй. – Мужиков никого, а бабы с детьми знай себе батрачат, чтобы с голодухи не помереть. Да, дедушка?

Но старец не успел ответить: ему навстречу выбежала старушечка, такая же маленькая и худенькая, как и он сам. Они о чем-то пошептались, старушечка всплеснула руками и, забавно переваливаясь с боку на бок, скрылась за соломенной занавеской, вместо двери прикрывавшей вход в дом.

– Мой зена, – горделиво выпятил впалую грудь Акира-сан.

– А дети у вас имеются? – спросил Немой.

– Дети есь, внуки есь, гразданина начальник. – Старец погрустнел. – Далеко, в Токио, в Осака, в Окинава…

– По свету, значит, разбросало… Пишут хоть?

– Нет.

– Что ж ты воспитал таких неблагодарных? Им что, лень письмо написать?

– Зацем письмо? – искренне удивился Акира-сан. – Телефакс, Интернет, е-мэйл!

– Нет, у нас в деревнях такого нет, – ошарашенно почесал в затылке Митяй. – У нас и пейджера-то никто в глаза не видел.

– Слышь, а у тебя тачка есть? – спросил про сокровенное Митяй.

– Тацка? – не понял старец.

– Ну, машина, – Козлов выразительно покрутил руками. – Би-би! На чем вы передвигаетесь? Не на ослах же!

– Мы далеко не ходить. Нам не нала тапка.

– А питаетесь чем? Продукты где берете?

– Рис, – пожал плечиками хозяин. – Риба ловить, на Большую землю возить, продавать.

Он усадил гостей за стол, а сам поспешил на помощь своей хозяйке.

– Попросим деда, пусть он нас переночевать оставит, – сказал Турецкий. – А завтра утром надо как-то выбираться отсюда.

– С острова один путь, по воде. – Игорь Степанович положил автомат рядом с собой на скамейку с такой осторожностью, будто боялся, что тот вдруг самовольно откроет огонь.

– Опять эта вода! – воскликнул Гладий. – Мамко, роди меня обратно!

Еда была неразнообразна, но обильна. Акира-сан и его женушка выносили из дома глубокие тарелки с приготовленными самыми замысловатыми способами дарами моря – жареная и вареная рыба, какая-то плавающая тварь с белым и изумительно вкусным мясом, рис со всевозможными приправами, и конечно же не обошлось без сакэ.

– Оперативно! – изумился Митяй. – Будто вы нас ждали!

– Нет кусать – пирата злится, – объяснил Акира-сан. – Есть кусать – пирата добрый.

– А-а-а, так это вы для пиратов готовенькое держите? Ничего, теперь они сюда долго не сунутся! – И Митяй, передразнив старика, добавил: – Пирата трусливая!

– А разве у вас не на полу есть принято? – Василий аппетитно хрустел поджаренной корочкой.

– Эта была, гразданина нацальник, – улыбнулся Акира-сан. – Я совецки лагерь сидел, за большой стол ел. Меня гразданина нацальник уцил.

– А ты долго в лагере-то сидел?

– Семь лет. В пятьдесят втором освободили вчистую.

– Значит, ты должен сейчас к нам ненависть испытывать, к потомкам мучителей твоих, а? – спросил с набитым ртом Вёня.

– Муцителей? Не-е-е-т! В лагерь весело был! Акира-сан в худозественная самодеятельность был, на балалайка играл, концерта давал! Гразданина нацальник песни любила. – И старец вдруг затянул тоненьким голоском, чисто-чисто: – Соловьи-и, соловьи-и-и, не трево-озте салдат…

– Пусть солдаты, – подхватили мужчины хором, – немного поспят.

– За дружбу наших народов! – чуть не прослезившись, Веня поднял до краев наполненную сакэ фарфоровую чашечку.

Все выпили одним глотком, поморщились, закусили ржаной лепешкой. По телам мгновенно разлилась приятная теплота…

– А ты шо? – Василий заметил, что хозяин не притронулся к спиртному.

– Работа нада. Трезвый голова нада. Акира-сан не хоцет умирать.

– Ты шо, язвенник?

– Акира-сан самолет летать, рыба искать на море.

– Самолет?! – Турецкого чуть не подбросило над скамейкой. – У тебя самолет?!

– Колхозный, – вставил советское словцо старик. – Весь деревня покупала своя деньги.

– А не врешь? – спросил Митяй.

– Зацем врать? – обиделся старик. – Акира-сан никогда не врать. Акира-сан воевать с американа, сбивать их самолета.

– Так ты в авиации служил?

– Акира-сан быть Перл-Харбор, ему вручать императорскую награду.

– Перл-Харбор? – потрясено переспросил Игорь Степанович. – Вы бомбили Перл-Харбор? Братцы, да перед нами же настоящий ас! Лучший из лучших!

– Акира-сан – ас, – скромно потупился старец. – Но Акира-сан не любить хвастать.

– Слушай, скромник, вывези нас с этого острова, а? – взмолился Веня. – Нам позарез нужно.

– Позарез? – не понял хозяин. – Харакири?

– Нам бы в Ивакуни перебраться! Знаешь, где это такое?

– Ивакуни… – наморщил лоб старец. – Мой младсий дось работала в Ивакуни. Это далеко… Самаяета маленькая…

– А это ничего! – нашелся Венька. – Мы друг дружке на колени прыгнем! Не гляди, что мы такие большие! Мы на самом деле очень даже компактные!

– Далеко, гразданина начальник… – Акира-сал явно без энтузиазма отнесся к идее совершить многочасовой перелет на общественном самолете.

– Давай рассуждать по совести, – предложил Веня. – Мы твою деревню от пиратов спасли?

– Спасли… – кивнул старец.

– А ты теперь должен спасти нас. Должен или нет?

– Долзен, долзен… – совсем уж понуро согласился старик. – Нет, далеко, гразданина нацальник.

– Да какой я тебе начальник? – возмутился Веня. – Мы гости у тебя.

Четырехместная «чесна» выпуска конца восьмидесятых стояла посреди широкого луга и была похожа на большую одинокую птицу, которая спустилась с небес, чтобы чем-нибудь поживиться.

– Гарна машина… – восторженно выдохнул Гладий, который вообще обожал всяческую механику.

Судя по свежевыкрашенным закрылкам, новенькой резине на колесах и пропеллерам, бережно укутанным брезентом, жители поселка относились к самолету с трепетной заботой, как к полноправному члену семьи.

Ребята набились в кабину, так тесно прижавшись друг к другу, что было уже не пошевелиться, не вздохнуть.

– Тязело… – озабоченно промолвил Акира-сан, усаживаясь в кресло пилота.

Он напялил на голову шлемофон и начал щелкать кнопочками и рычажками, проверяя готовность крылатой махины. Все вокруг загудело, затряслось, и ребят невольно охватил страх – а вдруг не взлетит? Впрочем, это как раз не страшно. А вот если взлететь-то взлетит, но во время полета не выдержит такого груза…

– Дед, у тебя парашютик лишний не завалялся?– спросил Козлов.

– От судьбы не уйдес, гразданина начальник, – отшутился старец, но по его лицу было заметно – сильно нервничает.

«Чесна» медленно вырулила на край луга и замерла, будто накапливая силы перед разбегом. Затем ее колеса покатились по жухлой траве, все набирая и набирая ход… Впереди маячил лесок, до него было еще достаточно далеко, но с каждой секундой дистанция неумолимо сокращалась.

– Не успеем… – загробным голосом произнес Митяй.

– Заткнись! – Венька хотел было на него замахнуться, но не смог высвободить прижатую к стенке руку.

– Банза-а-ай! – прокричал Акира-сан, резко принимая на себя штурвал.

Самолет тяжело, словно нехотя, оторвался от земли и круто взмыл в небо. Перегрузочка была что надо, покрепче, чем на американских горках в парке Горького. Щеки вдруг сами собой начали натягиваться на уши, а животы заныли тягучей дизентерийной болью.

Акира-сан встревожено поглядывал на скачущие стрелки приборов, время от времени цокая языком и покачивая головой. Но к счастью, все его опасения оказались напрасны. Бывалый вояка сделал несколько примерочных кругов над полем, после чего распахнул створки люка, и весь запас удобрений пышным белым облаком вырвался на волю.

Облегчившись, «чесна» быстро набрала положенную высоту и уже не так натужно ревела двигателями.

Щеки вернулись на свое прежнее место, боль отпустила. – Хорошо-то как…–выдохнул Митяй и запел тихонько: – На часа-ax половина пе-ервого, семь тысяч над земле-ей…

«Повезло, – в общем приподнятом настроении подумал Турецкий, – на этот раз повезло. А что в следующий?»