4
Утром Игорь встретил Померанцева в буфете гостиницы. Тот, как-то отрешенно глядя на прилавок, брал для себя и Геры бутерброды.
— Какие новости? — Игорь ответил на его сдержанное рукопожатие.
— Очень плохие… — хмуро ответил Померанцев. — Хуже некуда. Только что звонил в прокуратуру, и мне доложили, что этой ночью зарезали Анну Петровну Прошину. В ее доме.
Игорь охнул, но промолчал, сначала почувствовав, а потом и заметив внимательные взгляды все тех же посетителей бара гостиницы, вчера сопровождавших его и Анну Петровну вплоть до отделения милиции.
— Ее труп нашел милицейский наряд, прибывший утром для охраны. А ведь мы вчера разговаривали…
— И что теперь? — Игорь никак не мог прийти в себя.
— Все потом, — сказал Померанцев, у которого слипались глаза. — После завтрака. Никак не могу привыкнуть к разнице времени. Мне бы полчасика прикорнуть, а потом заняться…
— Трудно привыкнуть, без тренировки, к большой разнице времени, — посочувствовал Игорь, краем глаз следя за перемещениями завсегдатаев здешнего бара. Они держались на расстоянии, о чем-то перешептываясь и поглядывая на гостей из столицы.
— А это кто такие? — спросил Померанцев, когда за ними захлопнулась дверь кабины лифта. Он заметил, как парни порывались войти за ними, но белобрысый их остановил.
— Местная шпана, судя по всему, — сказал Игорь. — Или бандиты. Ведут меня последнее время. Еще вчера демонстративно шли за мной и Анной Петровной вплоть до самого отделения милиции. Ничего уже не боятся.
— Похоже, они знают, зачем мы здесь, — сказал Померанцев. — То есть отслеживают, не скрываясь, всех, кто вступает с нами в контакт. Но я же просил начальника УВД дать ей охрану!
— А кого им здесь бояться? — спросил Игорь. — Если милиция — своя?
Когда они вышли из лифта, Игорь оглянулся. Парни вышли из кабины соседнего лифта и, ухмыляясь, шли за ними следом по коридору этажа.
— Что ж, посмотрим… — Померанцев остановился, повернувшись к ним лицом, раздвинув ноги в боксерской стойке — на ширине плеч, а правая, подрагивающая от напряжения, немного впереди — и внимательно разглядывал попутчиков, стараясь их запомнить. — Здравствуйте! Я следователь Генеральной прокуратуры Померанцев.
И он выставил перед ними свое удостоверение.
— Добро пожаловать в наш славный город Полбино, — вежливо сказал белобрысый.
— А вы кто? — нахмурился Померанцев.
— Я бы сказал, да вы не поверите, а свои документы мы дома забыли. — Белобрысый снова ответил за всех, похлопав себя по карманам.
— А почему за нами идете?
— Кто, мы?
— Да, именно вы.
— А что, нельзя?
— Есть какие-то проблемы? Или хотите дать показания?
— Не, мы мимо шли, — хмыкнул Белобрысый. Но уже не столь нагло.
— Рот и идите своей дорогой. — Померанцев снова смерил его запоминающим взглядом, но даже не сдвинулся с места и заставил их пройти бочком между собой и стеной коридора, пристально глядя в глаза каждому.
В номере Игорь увидел Геру спящим в одежде на застланной кровати. Тот вскочил, захлопав глазами.
— Я тут вздремнул немного. Ну и видок у вас… Что-то случилось? Опять, что ли, кого-то убили?
— Да, — кивнул Померанцев. — Анну Петровну Прошину. Зарезали сегодня ночью в ее доме, когда она спала.
Гера, как недавно Игорь, охнул и снова сел на кровать.
— И что, небось опять бытовуха?
— Не угадал. На этот раз перерезали горло, причем со знанием дела.
— Значит, поняли, что убийство Треневой под бытовуху уже не катит… — кивнул Гера. — Валер, и что будем делать?
— Завтракать, — сказал Померанцев. — У нас, у прокуроров, в отличие от остальной России, на самом деле, есть только один извечный вопрос: кто виноват? А что делать, это уж пусть решает суд.
— Запиши себе, — сказал Гера Игорю. — Забудешь. А.так вставишь куда-нибудь. Вообще, Валера, я давно заметил: если начальство начинает изъясняться афоризмами, значит, дела наши плохи.
Когда после завтрака они втроем вышли в коридор, те же парни, словно ожидали их, подошли ближе, окружили.
— Как там в Москве? — благодушно поинтересовался белобрысый. — Все кипит?
— Все как всегда. — Гера сонно зевнул. — Москва на месте, Лужков за всех вкалывает.
Белобрысый вежливо, в ладошку, хохотнул.
Следователи и Игорь двинулись к лифту, парни — за ними.
— Нам по пути? — Померанцев остановился. — Или у вас такое задание?
— Хотели вам наш город показать, его достопримечательности. — Белобрысый прижал руку к сердцу. — Видим в этом свой долг гостеприимства.
Его друзья хохотнули, покрутили головами.
— А услуги у вас платные? — поинтересовался Гера.
— Бесплатно только птички поют, — пропел белобрысый.
— Мне пока неинтересно, кто вам платит, — сказал Померанцев. — А вот когда заинтересуюсь, обязательно вызову вас в прокуратуру повесткой. И там все расскажете. Подробно.
— Ну вот, сразу в прокуратуру! — обиделся белобрысый. — А мы просто хотели познакомиться поближе.
— Боюсь, наша половая ориентация вас разочарует, — сказал Гера.
— Ну почему? Мы могли бы привести девочек… — улыбнулся белобрысый.
— Как сказал один мастер пера, все на свете кого-то уважают. Тигр уважает слона, обезьяна — человека. Одна мондавошка никого не уважает, — ответил Гера.
Они притихли, переглянулись.
— Еще вопросы есть? — спросил Гера. — Вопросов нет. До свидания.
— Ну почему вы, москвичи, все такие? — Белобрысый сделал обиженное лицо. — А потом еще удивляетесь, что вас в провинции не любят.
Ему ничего не ответили. Померанцев подошел к дежурной по этажу. Белобрысый сделал несколько шагов, чтобы догнать Игоря и Геру.
— Он кто? — спросил вполголоса. — Генеральный прокурор?
— Хуже, — ответил Гера. — С ним лучше не связываться. Я сам его боюсь.
— Это кто такие? — спросил тем временем Померанцев у дежурной, кивнув в сторону «сопровождающих лиц». — Они здесь проживают?
— Нет, — вполголоса сказала она. — Сами не знаем, как от них избавиться… Говорили директору, администратору, все бесполезно. Милиция не хочет связываться или боится… Может, вам чаю в номер? — спросила она.
В прокуратуре они втроем зашли в отведенную им комнату, сели за стол. Здесь хоть разговаривать можно было, не боясь того, что тебя прослушивают.
— Эти уродцы давят на психику, — сказал Игорь. — Здесь их все боятся.
— Мы сюда прилетели не для того, чтобы перевоспитывать местную шпану, — возразил Померанцев. — У нас другая задача.
— Может, ты что-то еще здесь успел узнать до нашего прибытия? — спросил Гера у Игоря. — Тогда давай рассказывай.
— Сначала разберемся в наших интересах и полномочиях, — подумав, ответил Игорь. — Информация вещь специфическая. У вас уголовное следствие, у меня журналистское расследование. В чем-то они пересекаются, в чем-то нет. Меня интересует социальная составляющая, вас — криминальная, хотя где здесь заканчивается одно, где начинается другое — черт ногу сломит.
— В переводе на русский — Игорь чего-то знает, но пока свою информацию придерживает, — заметил Гера. — Набивает цену.
— Вроде мы у тебя хлеб не отбиваем, — Померанцев пожал плечами. — А тебе, Игорь, могут отбить нос, если будешь совать его не в свои дела. Расскажи по порядку, хотя бы в общих чертах, что было вчера, когда ты провожал домой погибшую.
— Хотел проводить, — поправил Игорь. — Но она мне сказала, что сама дойдет, ее все здесь знают, и ей в своем городе бояться некого. И эти выродки сопровождали нас.
— Да, я понял, и ты обратился в отделение милиции, — сказал Померанцев. — А там?
— А там сказали, что сами проводят ее домой. И она у них осталась.
— Что было дальше, я уже знаю, — кивнул Померанцев. — Утром соседи увидели, что дверь ее дома распахнута, а сама Анна Петровна убита.
— Был у нас один свидетель, и того убрали, — грустно сказал Гера. — Выбивают провинциальную интеллигенцию, совесть-и надежду России.
— И еще соседи говорят, будто примерно в то же время там услышали выстрел, — продолжал Померанцев.
— Выстрел? — переспросил Игорь.
— Ну да, так они показали. Хотя в покойницу не стреляли. Пулю или гильзу не нашли, кто в кого стрелял, тоже непонятно.
— Может, что-то там упало? — предположил Гера.
— Все может быть… Но ни гильзы, ни пули не нашли. Ладно. Разберемся… — Померанцев с хрустом потянулся. — Что она успела тебе рассказать?
— Что, как всегда и повсюду, здесь, в Красноземском крае, предстоит сделать выбор между большим и меньшим злом, иначе говоря, между одним бандитом и другим.
— Вот это уже точно для твоей статьи, — откровенно зевнул Померанцев. — Что еще?
— Остальное, как ты же сказал, для моей статьи, — обиженно ответил Игорь. — У журналиста могут быть свои секреты?
— Могут, — кивнул Померанцев. — Но не для прокуратуры.
— Итак, вечером ты провожаешь ее до милиции, вы о чем-то разговариваете, а ночью — ее убивают, — дополнил Гера. — Хочешь не хочешь, а некая причинно-следственная связь здесь просматривается.
— Прямо как на допросе, — хмыкнул Игорь. — И ты в роли злого следователя, а Валера — доброго.
— Можешь вызвать своего адвоката, — кивнул Гера. — Только пока он сюда прилетит из Москвы, как бы тебя самого здесь не замочили. Что я тогда Люсе скажу?
— Что погиб на посту, исполняя профессиональный долг… — ответил за Игоря Померанцев. — Ты, Игорь, теперь носитель опасной информации. Для тех, кому эти несчастные женщины помешали. Чем ты в этом плане лучше них? Поэтому, пока не поздно, расскажи нам все. В твоих же интересах.
— А почему ты так считаешь?..
— Да потому, что тебя пока охраняет твое известное имя, да-да! А также репутация твоей «Неангажированной»… Но это до поры до времени. До определенного предела, — сказал Гера.
— Ну так мы слушаем тебя, слушаем, — добавил Померанцев. — Ты ведь разговаривал с Прошиной, ныне покойной, когда ее провожал до отделения милиции? И не бойся, что мы сольем твою конфиденциальную информацию в конкурирующее издание.
— Ладно, — сдался Игорь. — Все равно не отстанете. Но ничего такого она мне не сказала. Но вот сегодня ночью мне позвонил кто-то нарочито хриплым голосом и предложил купить бумаги, как я понял, из-за которых убили сначала Треневу, а теперь вот и Прошину. А потом абонент сам же оборвал разговор. Я так и не понял, кто он, что за бумаги и почему за них надо платить. — Игорь еще раз, стараясь ничего не забыть, постарался максимально точно передать ночной телефонный разговор.
— И ты молчишь? — присвистнул Гера. — Пока из тебя клещами не вытянешь?
— Я сначала хотел их достать и сам посмотреть. — Игорь отвел глаза. — Что там может быть такого важного.
— Да все важно! — Гера стукнул кулаком по столу. — Сколько повторять?
— Ну да, — виновато бормотал Игорь, стараясь не смотреть на молчавшего Померанцева, у которого сдвинулись брови и заиграли желваки на скулах. — А что это вам может дать? Номер, по которому звонили, я не зафиксировал, голос был мне не знаком…
— Чучело! — с чувством ответил Гера. — Это же свидетельство того, что есть какие-то важные бумаги, раз за них просят деньги! И возможно, именно из-за них и убили Треневу! Если тебя не разыграли…
— Поговорим о Сабурове, — прервал их вялый спор Померанцев. — Я еще в Москве читал, что за Сабуровым стоят здешние олигархи. Все-таки в Красноземском крае огромные заводы цветной металлургии. И будто они не желают отдавать их московским олигархам. Это как раз по-человечески понятно.
— Это ты у меня читал, в моей статье, в газете, — обиженно сказал Игорь. — И потом, денег никогда не бывает много, пора бы знать. Дашь больше, он вместо двухэтажного коттеджа отгрохает трехэтажный, а вместо «тойоты» купит шестисотый «мерседес». Или остров в Средиземном море. Этому нет предела.
— Надо будет запомнить, — усмехнулся Гера. — Умные они люди, газетчики! Учиться у них и учиться, да, Валера? Ну-ну, продолжай.
— Короче, для меня становится все яснее, что к Треневой попали документы, изобличающие Сабурова, — сказал Померанцев. — Она взяла их домой, боясь оставить в редакции. И как в воду смотрела, поскольку потом на редакцию был совершен налет. Но ничего там не нашли. А когда ее убили, эти бумаги забрали. А сегодня ночью убили и того, вернее, ту женщину, которая знала об этом.
— То есть ни документов у нас теперь нет, ни свидетелей, ни более-менее вменяемой версии. А значит, убийцы тоже нет, — пригорюнился Гера. — А завтра в Москву звонить, Турецкому докладывать…
— Для рабочей версии нужны как минимум вменяемые следователи, — веско сказал Померанцев.
— То есть мы с тобой?..
— И потому работаем дальше. Какие еще соображения?
— Соображений нет, — почесал в затылке Гера. — Зато есть вопрос: почему эти бумаги вдруг оказались у человека, который хочет их продать? Причем журналисту. Они были нужны для компромата, верно? А раз их не уничтожили, а хотят сбыть, значит, они попали не в те руки?
— Пожалуй, — пожал плечами Померанцев. — Возможно, это именно их здесь так рьяно и ищут. А не истребителя личного состава здешней милиции…
— Если это не одно и то же лицо… — Гера сощурился. — Ему поручили бумаги добыть, Треневу убить, а он затеял свою игру, его стали ловить с милицией, и теперь он хочет поскорее их продать. Вроде складывается.
— Похоже на то. И потому он должен снова выйти на связь с Игорем, для которого эти бумаги тоже представляют интерес как для журналиста.
— Он постарается впарить их тебе подороже. — Гера навел палец на Игоря. — Так что торгуйся с ним до последнего. Если позвонит.
— Что ж, как рабочая версия — вполне, — согласился Померанцев.
— Я за вами не успеваю… С чего вы взяли? Откуда вы все это знаете? — удивился Игорь.
— Интуиция, — сказал Гера. — Это дается свыше, и далеко не всем. Тебе, художнику слова, не понять. Вам подавай голые факты и приземленные аргументы. Высшие материи воображения вашему пониманию недоступны.
— Я пока что понимаю одно: причину убийств в Полбине следует искать не здесь, а в краевом центре, — кивнул Игорь. — Только почему убийства произошли именно в Полбине?
— Дойдет и до Красноземска, — ответил Померанцев. — Ты уже забыл: Полбино — родина и вотчина Солодухина, конкурента Сабурова. Он избавил свой город от наркоты, а заодно от цыган и кавказцев. Поэтому здесь его все поддерживают, в том числе местная газета.
Когда они вернулись в гостиницу и зашли в номер Померанцева, сразу раздался телефонный звонок. Они вопросительно посмотрели друг на друга.
— Может, из прокуратуры? — предположил Померанцев, сняв трубку. — Я свой номер больше никому не давал. Алло?
Подождал и положил трубку, пожав плечами.
— Проверка слуха, — предположил он.
— Или нашей нервной системы, — сказал Гера. — Тебе подобные звонки были? — спросил он у Игоря.
— Нет.
— Но еще будут, — заверил Гера.
— Подождем, может, еще позвонят, — сказал Померанцев.
В это время в дверь осторожно постучали.
— Начинается, — вздохнул Померанцев, потом рывком поднял свое тренированное тело из кресла, направился к двери.
— Хотя бы спроси кто, — заметил Игорь.
— Еще чего…
Валерий рывком открыл дверь. Там стояла давешняя дежурная по этажу с подносом, на котором были чайник и печенье.
— Вот спасибо! — обрадовался Гера. — А мы сидим тут и думаем, чего нам не хватает. Поставьте вот сюда… Как вас, кстати, по имени-отчеству?
— Марья Васильевна. Эти ребята опять про вас спрашивали, — сказала дежурная. — Где вы.
— И что вы им сказали? — спросил Валерий, насупившись.
— Что есть, то и сказала! — Она удивленно приподняла брови. — Что вы из самой Москвы в командировку… А куда пошли, не знаю, не мое дело.
— Вы им всегда докладываете? — поинтересовался Померанцев.
— Знаете, говорила уже, с ними никто не хочет связываться, — вздохнула она. — И вам тоже не советую. Так они ничего серьезного и не совершают, балуют просто, но все равно неприятно… Ну вы тут пейте, располагайтесь,
— Все. — Померанцев отключил телефон. — На сегодня все. Хочу спать.
Игорь кивнул и вышел из номера, захлопнув за собой дверь. Он спустился в холл, чтобы взять в киоске сигареты и посмотреть прессу. Внизу было все то же. «Сопровождающие лица», как всегда, пили пиво и обрадованно уставились на журналиста из Москвы.
— Извините, это вы Игорь Николаевич? — окликнула его от своей стойки дежурный администратор, пожилая дама в строгом костюме и с высокой прической шестидесятых годов типа «башня». — Можно вас на минутку?
Игорь подошел к ней, «сопровождающие лица» подтянулись туда же. Сема, этот белобрысый, демонстративно приложил ладонь к уху, чтобы лучше было слышно.
— Вас, кажется, не приглашали, — сказал им Игорь.
— А если мы хотим здесь постоять? — сделал удивленные глаза Сема. — Что, нельзя? Лидия Григорьевна, покажите, где это написано.
Игорь оглянулся в поисках дежурного милиционера, развалившегося в бронежилете с короткоствольным автоматом. Тот сразу прикрылся газетой.
— Слушайте, ну можно я без вас как-нибудь обойдусь! — взмолилась администратор. — Могу я поговорить с нашим гостем без вас?
— Но гость-то какой! — поднял палец вверх Сема. — Известный журналист из знаменитой газеты! Властитель дум! Мы, деревенщина, должны ловить каждое его слово!
— Отойдите, — сказал Игорь, теряя терпение. — По-хорошему.
— Ой, испугал! — юродствовал Сема под гогот корешей. — А то что будет? Ты кому угрожаешь, а? Ты что думаешь, в натуре, приехал сюда и будешь здесь всех по стойке «Смирно!» держать?
— Игорь Николаевич, прошу вас, не связывайтесь! Пойдемте к нам сюда, поговорим, — сказала администратор, открыв перед ним дверцу. — Олечка, посмотри пока здесь.
— И чаем, чаем дорогого гостя попотчуйте! — крикнул Сема им вслед.
— Кто он такой? — возмущенно спросил Игорь, войдя за ней в тесную служебку.
Она махнула рукой, вздохнула:
— Ну что я вам могу сказать? Сын бывшего первого секретаря обкома, учился, вы не поверите, в Красноземском университете, потом посадили за наркотики, два раза сидел. Теперь бездельничает, целыми днями слоняется здесь, все уже привыкли, никто не обращает внимания, а он всем говорит, что скоро вернется власть его отца… Вся местная шпана ему в рот смотрит. Лучше не спрашивайте. Я вот что хотела у вас узнать. Куда-то пропал наш постоялец и ваш знакомый Анатолий Богданов. Вы ведь вместе с ним приехали, верно? Я не хотела это говорить при них… — Она кивнула в сторону двери. — Потому что как раз этот Сема сегодня сто раз про него спрашивал, а потом куда-то звонил по сотовому телефону. Мол, нигде его не видно. Я еще спросила: откуда, Сема, у тебя такая дорогая игрушка? Ты же всегда в долг просишь? Буркнул что-то, а сам озабоченный стал, как если бы что-то неприятное ему там сказали. Я спросила у дежурной по этажу. Она говорит, что девушка к нему приезжала, потом долго описывала, какая красивая. А потом они заперлись там и до сих пор не появляются.
— Изнутри заперлись? — спросил Игорь. — Ну и что такого?
— Но ведь ни на звонки не отвечают, ни на стук… Может, вы что-то знаете?
— Странно, — пробормотал Игорь. — И что вы собираетесь делать?
— Мне придется милицию вызвать, но будет скандал. Милене Гавриловне, которая там дежурит, влетит, а ей до пенсии полгода осталось, ну вы знаете, за то, что разрешила этой девице остаться. Не поможете? Скажите им что-нибудь через дверь, что ли… Он ваш голос знает, может быть, вам откроет.
Игорь пожал плечами, взглянул на часы.
— Попробовать можно, — сказал он. — Только если…
— Да-да, — кивнула она. — Пожалуйста, говорите.
— Чтобы никто при этом со мной рядом или за спиной не стоял.
— Ну конечно, я все понимаю, — прижала она руки к груди. — Это деликатная ситуация, в которой главное — не навредить. Правильно?
Игорь поднялся на четвертый этаж, подошел к двери с номером 43. Оглянулся. Дежурная понимающе кивнула издали.
Игорь осторожно постучал. Ответа не было.
— Толя, — позвал он негромко. — Толя! — и уже громче и настойчивее. — Открой. Это я, Игорь.
За дверью послышалось какое-то шевеление.
— Игорь, ты один? — услышал он наконец слабый голос Анатолия.
— Да, один, открой! — сказал Игорь. — Ни о чем не беспокойся.
Дверь подалась, и в нос ударил запах спирта и еще чего-то больничного. Игорь увидел осунувшееся лицо стюардессы Зины, которую было бы трудно не узнать.
Анатолий лежал на спине, пожелтевший, с посиневшими губами, с заострившимся носом. Хотя он был прикрыт одеялом, Игорь заметил бинт через его плечо.
— Вы знакомы? — спросил Анатолий. — А, да…
вместе летели. Я обещал Зине продолжить наше знакомство. И вот, как видишь, мы его продолжили.
— Здравствуйте… — растерянно сказал ей Игорь.
— Здравствуйте, — устало улыбнулась она.
— Что здесь' происходит? — Он обернулся к Зине: — Может, вы скажете?
— Я сам объясню, — сказал Анатолий. — Меня этой ночью подстрелили. Только не спрашивай, где, кто и как. И никому об этом не говори. Это далеко отсюда. Я вызвал по сотовому Зину, и она помогла мне добраться. Тащила на себе, в четыре часа ночи… И об этом тоже никому, понял? Обещаешь? Даже когда будешь писать обо мне…
Он слабо улыбнулся.
— Но тебе нужно врача! — воскликнул Игорь.
— Уже не надо, — сказал Анатолий. — Это я знаю лучше любого врача. Пуля вошла возле ключицы, легкое не задето. Кризис позади. Я знаю, что с этим делать… Пулю не вытащил, просто залил спиртом, вколол сумамед… Заражения не будет.
— Вы не представляете, что было этой ночью, — вздохнула Зина.
— Она тащила меня на себе, — повторил Анатолий. — Все, кто нас видели, думали, верная жена прет на себе пьяницу мужа. Охранник гостиницы спросонья так и понял, в чем дело, когда она показала ему мою гостевую книжку. А администраторша так и не проснулась.
— Я думала, без врача будет совсем плохо… А он не разрешал, температура под сорок, начался бред, хватает меня за руку, но, как только соберусь выйти из номера, начинает кричать: не смей, говорит, не вздумай никого звать!
Игорь обратил внимание на отдельные пятна крови и йода на простыне, которые не могло прикрыть одеяло, а также заметил сваленную в углу груду его мокрой, грязной одежды, под которой растекалась небольшая темная лужица.
— Сюда уже собирались прийти с милицией, — сказал Игорь. — Хотели ломать дверь… Жалели только дежурную, которая позволила вам тут остаться.
— Я на это и рассчитывал, — сказал Анатолий. — Собирался до утра оклематься. И дальше косить под больного гриппом. Разумеется, здесь надо еще прибраться.
Он взглянул на Зину.
— На больного ты мало похож, — покачал головой Игорь. — Кровь, запах спирта… Стоит им только зайти сюда…
— Вот и не нужно, чтобы сюда входили! — властно сказал Анатолий, приподнявшись в постели. — Не нужен мне никто, кроме нее! Я за номер уплатил на неделю вперед.
— Тебе нельзя волноваться, — сказала она. — Никто сюда не придет, не беспокойся. А мне можно здесь оставаться до двадцати трех часов. Я правильно говорю? — спросила она Игоря.
— Наверно, нужно сходить в аптеку, — сказал Игорь.
— Да, я вам напишу сейчас список… — Она порылась, спохватившись, в сумочке. Игорь перехватил взгляд, который бросил на нее Анатолий. Сам себе не верит, подумал он. Чтоб такая девушка с ним столько возилась…
— Она спасла мне жизнь, — снова сказал Анатолий. — Если б не она, у тебя бы не было проблем. А теперь они будут, раз уж ты сюда попал.
— С чего ты решил? — не понял Игорь.
Анатолий промолчал, переглянувшись с Зиной.
Однако интересно, откуда у него здесь бинты, шприц, антибиотики, спирт, йод, подумал Игорь. Обратил также внимание на раскрытые и распакованные коробочки из-под импортных лекарств. Он что, заранее знал, что с ним здесь случится? И привез это с собой? Или это Зина носит в своей сумочке, поскольку в ее кавалеров постоянно стреляют? Ничего удивительного, раз такая девушка…
— Все свое ношу с собой, — мрачно сказал, будто прочитал его мысли, Анатолий. — Ты это хотел спросить?
— Я не следователь, — сказал Игорь. — Ты меня с кем-то путаешь.
— Ты прибыл сюда с журналистским расследованием, — продолжал Анатолий. — Это твоя профессия — проявлять любопытство и лезть всюду, куда тебя не просят.
— Толя, перестань, — попросила Зина.
— Он знает, о чем я говорю. — Анатолий не сводил с Игоря взгляда. — Но я хочу сразу предупредить… Наш гость не решается спросить, чем я здесь занимаюсь. Так? Можешь и не спрашивать. Так догадаешься. А проболтаешься, пеняй на себя.
— Что ты хочешь, чтобы я ответил? — спросил Игорь. — С чем я сюда пришел, с тем и уйду. Если бы дверь взломала милиция, последствия были бы другие.
— Ладно, замяли… — Анатолий попытался приподняться. — Мне еще повезло, могло быть хуже… — Он попытался приподняться, и Зина помогла ему сесть. — А сейчас, будь добр, позвони отсюда администратору, а то она без конца трезвонит, а я не отвечаю. Скажи, что у меня грипп, я заразный, но врача не надо. Обойдусь.
И снова пристально посмотрел на Игоря.
— А правда, — сказал он Зине, когда Игорь вышел, — ты так толком мне и не объяснила… Ему-то я соврал, будто звонил тебе, но как и откуда ты узнала, где я или куда я пойду? Следила за мной?
— Ну вот еще… — оскорбилась она. — Ты сам говорил кому-то по сотовому про Заводскую, двадцать девять, я и почувствовала неладное…
— Вроде я от тебя к другой намылился? — хмыкнул он. — Решила поверить?
— Кому что… Значит, Толя, теперь я твоя боевая подруга, — грустно добавила она.
— Не то слово, — кивнул Анатолий и протянул руку. — Ну-ка подойди поближе.
— Тебе нельзя, — сказала она, отстраняясь.
Ночью, когда в Москве уже было утро, Померанцев позвонил в Генпрокуратуру Турецкому.
— Александр Борисович, могу доложить. Первое. Судя по собранной нами информации, решение о возбуждении дела Генпрокуратурой было адекватным и правомочным. Второе. Дел здесь — невпроворот. Когда отсюда выберемся, просто не знаю.
— Вот так, да? — хмыкнул Турецкий. — А то к нам непрерывно шлют депеши из Красноземска, жалуются, мол, вы им только мешаете.
— И я даже догадываюсь, кто именно жалуется, — ответил Померанцев.
— А я своим оппонентам отвечаю: раз так пишут, значит, наши ребята что-то там нащупали. Но может, к вам прислать кого-то в помощь? Может, самому подъехать?
— Думаю, незачем. Разберемся. Здесь как в сказке: чем дальше, тем страшнее. Хотя приходится не столько разбирать, сколько разгребать.
— Флаг вам в руки, барабан на- шею, — ответил Турецкий. — Дерзайте! Но держите постоянно в курсе.
