Глава 21

Обычно, возвращаясь с Летнего Схода Зеландонии, обитатели Девятой Пещеры начинали сразу готовиться к следующему ежегодному походу, но по мере приближения дня выхода подготовка становилась более напряженной, а радостное волнение значительно усиливалось. Нужно было окончательно решить, что же взять с собой, а что оставить дома, но именно процесс закрытия на лето жилищ всегда заставлял их осознавать, что они уходят надолго и, возможно, не вернутся сюда до тех пор, пока не начнут дуть холодные ветра.

Часть людей могла остаться на стоянке по тем или иным причинам: из-за случайной и серьезной болезни, для окончания каких-то дел. Кто-то мог вернуться на время на зимнюю стоянку, но большинство будет отсутствовать все лето. Некоторые люди предпочитали находиться поближе к месту Летнего Схода, но большинство, как правило, много путешествовало по разнообразным причинам весь теплый сезон.

Зачастую в это время устраивались охотничьи вылазки или походы для сбора созревших плодов земли, люди навещали родственников, гостили в соседних Пещерах или временно объединялись в группы с другими членами племени Зеландонии. Кое-кто из молодежи, возможно, рискнет забраться подальше от дома и даже отправиться в долгое Путешествие. Возвращение Джондалара с новыми открытиями и изобретениями и появление красивой и очень необычной женщины с редкими дарованиями, а также их волнующие рассказы могут вдохновить тех, кто подумывал о Путешествии, и склонить молодых и отважных отправиться на поиски неведомых и земель, а их матери, узнавшие, что брат Джондалара умер в далеких краях, не слишком обрадуются тому, что он пробудил в их детях такой интерес.

Вечером перед назначенным днем выхода вся Девятая Пещера пребывала в беспокойном возбуждении. Эйле с трудом верилось, что завтра они отправятся на Летний Сход, где ей предстояло стать женой Джондалара. Порой она просыпалась среди ночи и даже не смела открывать глаза, боясь, что все это окажется чудесным сном и она, вдруг открыв глаза, обнаружит, что по-прежнему лежит одна в своей маленькой пещере в уединенной долине. Она часто вспоминала Изу, и ей так хотелось, чтобы ее приемная мать могла узнать, что она вскоре обретет собственную семью, что она все-таки нашла родных людей, по крайней мере нашла близкое ей по духу племя.

Эйла давно смирилась с тем, что никогда не узнает, кто родил ее на свет, не узнает даже, к какому племени она принадлежала, и пришла к выводу, что для нее это не важно. Живя с людьми Клана, она хотела стать одной из них, достойной женщиной Клана. В юности ей пришлось осознать, что она не принадлежит Клану, и тогда главным для нее стало только то, что она принадлежит к племени Других, то есть к другому виду людей. Она с радостью породнилась с племенем Мамутои и даже согласилась бы стать Шарамудои, которые просили ее и Джондалара остаться жить с ними. Она захотела породниться с Зеландонии только потому, что они были родственниками Джондалара, а не потому, что они были лучше или резко отличались от любых Других.

В течение долгой зимы большинство людей не уходили далеко от Девятой Пещеры, и многие проводили время, изготавливая подарки, которые им хотелось бы подарить родным и близким на следующем Летнем Сходе. Услышав, что люди поговаривают о подарках, Эйла тоже решила сделать что-нибудь. Хотя оставалось мало времени, она успела сделать небольшие памятные подарочки, чтобы подарить их тем людям, которые были особенно добры к ней и которые, как она узнала, будут дарить подарки ей и Джондалару к Брачному ритуалу. Она также давно заготовила один сюрприз для Джондалара, когда еще жила на Львиной стоянке Мамутои. Это была единственная вещь, которую она старательно охраняла от всех злоключений их трудного Путешествия.

Джондалар задумал свой собственный сюрприз. Он обсудил с Джохарраном место под навесом Девятой Пещеры, где ему лучше всего построить их семейный дом, и ему хотелось, чтобы он был готов для Эйлы, когда они вернутся сюда поздней осенью. Для осуществления задуманного он вел всяческие переговоры, договорился с изготовителями стенных панелей, с каменщиками, которые лучше всех складывали опорные каменные стены, с опытными изготовителями плит для пола, с мастерами, занимавшимися выделкой перегородок и ширм для внутренних помещений, и с изготовителями разнообразной хозяйственной утвари, необходимой для обустройства жилища.

Планирование их будущего дома включало достаточно сложные договоры и обменные сделки. Во-первых, Джондалар отдал несколько хороших кремневых ножей в обмен на новые шкуры, в основном от последней охоты на оленей и бизонов. Он изготовил лезвия для ножей, но ручки для них обещал сделать Солабан, чьим мастерством Джондалар всегда восхищался. В обмен Джондалар обещал сделать несколько резцов — гравировальных инструментов — по особому заказу этого изготовителя ручек. Ведя долгие беседы, эти двое мужчин рисовали что-то углем на березовой коре, точно определяя, что именно им нужно.

Часть шкур, приобретенных Джондаларом, пойдет на изготовление стенных панелей из жесткой сыромятной кожи для их будущего дома, а часть он отдаст Шеволу, панельному мастеру, за его труды. Он также обещал сделать ему пару специальных ножей для обрезания кож, несколько скребков для скобления шкур и инструментов для обработки дерева.

Подобное соглашение он заключил и с учеником Зеландони, художником Джоконолом, заказав ему расписать панели по его собственному проекту и усмотрению, используя традиционные для Зеландонии символы и рисунки животных, но добавить к ним несколько новых, особо упомянутых Джондаларом. Джоконол также заказал ему особые инструменты. У него появилась задумка вырезать горельеф на известняковой плите, но его умения обработки кремня не хватало для воплощения в жизнь такой идеи, поскольку ему было не под силу сделать особый резец с изогнутым (клювовидным) концом. Резцы и особые кремневые инструменты действительно было очень трудно сделать. Для изготовления хороших инструментов требовался опытный и искусный мастер.

При наличии всех материалов и заготовок новый жилой дом сооружается довольно быстро. Джондалар уже уговорил нескольких родных и друзей, включая опытных строителей, вернуться с ним с Летнего Схода немного раньше — но без Эйлы, — чтобы помочь ему построить дом. Он радостно улыбался сам себе, представляя, как она обрадуется, вернувшись осенью с Летнего Схода и обнаружив, что у нее уже есть собственный новый дом.

Хотя Джондалар потратил пару дней, обменивая свое мастерство в изготовлении кремневых инструментов на разные детали будущего жилья, эти переговоры зачастую доставляли ему удовольствие. Начинались они обычно с шуточек и переходили в горячие словесные баталии, сопровождавшиеся обидными подначками, но, как правило, завершались, ко всеобщему удовольствию, за чашкой чая, березовицы или вина, или даже более богатым угощением. Джондалар тщательно следил, чтобы Эйла не узнала о его сделках, но это не означало, что сама она не столкнулась с подобного рода деловыми переговорами.

В первый раз, услышав, как люди торгуются, она не поняла смысла такого шумного и захватывающего и даже унижающего обмена. Он происходил между Пролевой и Саловой, женой Рушемара, которая славилась плетением корзин. Эйле показалось, что они не на шутку рассердились друг на друга, и она поспешила за Джондаларом, надеясь, что он сможет примирить их.

— Так ты говоришь, что Пролева и Салова ужасно кричат и ссорятся? А из-за чего? — спросил Джондалар.

— Пролева сказала, что корзины Саловы уродливо и плохо сделаны, но она не права. У нее прекрасные корзины, и Пролева, по-моему, тоже так считает. Я видела такие корзины в ее доме. Почему же она говорит ей такие ужасные пещи? — удивилась Эйла. — Неужели нельзя ничего сделать, чтобы удержать их от ссоры?

Джондалар понял ее искреннюю озабоченность, но ему с трудом удавалось сдерживать улыбку. Наконец он не выдержал и расхохотался:

— Ах, Эйла, Эйла. Они не ссорятся, а отлично проводят время. Пролева хочет заказать Салове несколько корзин и при этом использует хитроумную тактику. Они придут в итоге к согласию, и обе останутся довольны. Ты услышала так называемые торги или переговоры, и я не могу вмешиваться в их дела. Если бы я так поступил, они сочли бы, что их лишили удовольствия. Почему бы тебе не вернуться и не дослушать их спор? Тогда ты все поймешь. Уже вскоре они обе начнут смеяться, причем каждая будет уверена, что провернула удачную сделку.

— Ты уверен, Джондалар? Они обе выглядели очень сердитыми, — сказала Эйла. Ей с трудом верилось, что Пролеве просто нужно несколько корзин и именно таким способом она об этом договаривается.

Вернувшись к женщинам, она устроилась поблизости, чтобы узнать, чем дело кончится. Раз уж так ведутся дела в племени Джондалара, то ей тоже надо научиться торговаться. Спустя какое-то время она заметила, что за их перепалкой наблюдают еще несколько человек, улыбаясь и понимающе переглядываясь друг с другом. Она быстро поняла, что на самом деле эти две женщины не так уж яростно спорят, но сомневалась, что когда-нибудь сможет назвать вещь безобразной, если считает ее красивой. Она изумленно покачала головой. Все это очень странно!

Когда сделка была заключена, она отправилась искать Джондалара.

— Почему же люди радуются, говоря ужасные вещи о том, что считают красивым? Сомневаюсь, что смогу когда-нибудь научиться заключать такие "сделки".

— Послушай, Эйла, и Пролева и Салова понимают, что каждая из них говорит не то, что думает. Они просто притворяются, играют друг с другом. И поскольку обе знают, что это игра, то от нее нет никакого вреда, — сказал Джондалар.

Эйла задумалась. В их игре есть какой-то тайный смысл, рассудила она, только ей пока не удается уловить его.

Выход назначили на завтрашнее утро, а накануне вечером, увязав все тюки, проверив и починив все палатки, приведя в готовность все дорожное снаряжение, обитатели дома Мартоны так разволновались, что никому не хотелось отправляться спать. Пролева заглянула к ним с Джарадалом, чтобы узнать, не нужна ли помощь. Мартона пригласила се зайти и посидеть немного, а Эйла вызвалась приготовить вкусный чан. Услышав второй стук по входному столбу, Фолара впустила в дом Джохаррана и Зеландони. Они пришли одновременно с разных сторон, оба с предложениями и вопросами, но на самом деле им просто хотелось посидеть и поболтать в приятной компании. Эйла добавила в кухонный бурдюк еще воды и трав.

— Долго пришлось чинить дорожную палатку? — спросила Пролева.

— Не особенно, — сказала Мартона. — Эйла помогла Фоларе справиться с ней. Они быстро отремонтировали все с помощью новых иголок Эйлы.

Дорожные палатки, рассчитанные на ночевку нескольких человек, будут устанавливаться каждый вечер, и шатровая семейная палатка Мартоны должна будет вместить всех присутствующих: Мартону, Вилломара и Фолару; Джохаррана, Пролеву и Джарадала; и Джондалара и Эйлу. Зеландони, к радости Эйлы, оказалось, тоже будет во время этого похода жить с ними. Она считалась членом их семьи, как незамужняя тетушка. И с ними в палатке также устроится еще один персонаж, четвероногий охотник, Волк, а пару лошадей будут привязывать поблизости.

— У тебя не было сложностей с изготовлением колов? — спросил Джохарран.

— Я сломал топор на этом деле, — сказал Вилломар.

— Может, надо заточить его? — спросил Джохарран. — Высокие прямые деревья уже вырубили для опорных палаточных колов, но еще придется заготавливать много топлива для костров в дороге и по прибытии на место Летнего Схода, и каменные топоры для вырубки деревьев, пусть даже затупившиеся, можно будет использовать, подновляя рубящий край.

— Нет, он раскололся. Я не смог приострить его, из обломков теперь даже ножа не сделать, — посетовал Вилломар.

— Значит, попался плохой кремень, — заметил Джондалар. — С чужеродными включениями.

— Джондалар сделал новый топор и заточил старые, — сказал Вилломар. — Как хорошо, что он к нам вернулся.

— За исключением того, что нам теперь опять придется следить, как бы не порезаться о случайный осколок, — проворчала Мартона. Заметив ее улыбку, Эйла поняла, что это шутливая жалоба. Она тоже рада, что он вернулся домой. — Конечно, он убрал осколки, оставшиеся после заточки этих топоров. Не так, как в детстве. Я не заметила ни одного острого кремневого отщепа. Хотя я, правда, уже не так хорошо вижу в любом случае.

— Чай готов, — объявила Эйла. — Кому-нибудь нужна чашка?

— Джарадал забыл свою. Ты должен всегда носить с собой чашку, сынок, — напомнила ему Пролева.

— Мне не нужно приходить сюда со своей чашкой. У бабушки есть моя личная чашка, — возразил Джарадал.

— Он прав, — подтвердила Мартона. — Ты помнишь, где она стоит, Джарадал?

— Да, Тона, — поднявшись, сказал он и, сбегав к низкой полке, вернулся с резной чашечкой, выдолбленной из куска дерева. — Вот низ. — Он поднял ее повыше и показал каждому, вызвав добродушные улыбки у всех собравшихся. Эйла заметила, что Волк покинул свое обычное место у входа и ползком на животе продвигается к мальчику, игриво помахивая хвостом и всем своим видом показывай, как ему не терпится поиграть с приятелем. Посматривая на животное, мальчик почти залпом выпил свой чай и объявил: — Теперь я пойду играть с Волком, — правда, при этом он глянул на Эйлу, чтобы выяснить, не возражает ли она.

Джарадал так сильно напоминал ей Дарка, что она не смогла сдержать улыбки. Мальчик направился к зверю, который, повизгивай от нетерпения, бросился ему навстречу и незамедлительно лизнул его в щеку. Эйла сказала бы, что Волк уже начал привыкать к этой новой и очень большой стае, особенно к ребенку этой большой семьи и к его маленьким друзьям. Из-за Волка ей было немного жаль, что они так быстро уходят с зимней стоянки. Ему придется нелегко, когда они встретятся с множеством новых людей. И ей тоже придется нелегко. К ее волнению по поводу предстоящего Летнего Схода примешивалась легкая тревога.

— Отличный чай, Эйла, — похвалила Зеландони. — Ты подсластил его лакричником, верно?

Эйла улыбнулась.

— Да. Он слегка успокаивает. Видя, как все взволнованны перед завтрашним выходом, я подумала, что нам стоит немного успокоиться.

— И у него очень приятный вкус. — Зеландони помедлила, обдумывай следующее предложение. — Мне вдруг пришло в голову, что, раз уж мы все здесь собрались, может быть, покажешь Джохаррану и Пролеве, как разводить быстрый огонь? Я помню, что просила вас больше пока никому не рассказывать об этом, но ведь в дороге мы будем жить одной семьей и они все равно узнают.

Брат Джондалара и его жена озадаченно посмотрели на остальных, а потом переглянулись друг с другом. Фолара улыбнулась.

— Можно я потушу светильники?

— Конечно, почему бы и нет, — сказала жрица. — Пусть уж у них тоже будет замечательное представление.

— Ничего не понимаю. О каком огне вы говорите? — спросил Джохарран.

— Эйла открыла новый способ разведения костра, — пояснил Джондалар, — но будет лучше, если вы сами все увидите.

— А может быть, ты сам все покажешь, Джондалар? — предложила Эйла.

Джондалар предложил своему брату и Пролеве пройти к кухонному очагу, и когда Фолара потушила костер, а остальные задули ближайшие к ним светильники, стукнул огнивом по кремню и быстро разжег огонь.

— Как тебе это удалось? — спросил вождь. — Вот уж никогда не видел ничего подобного.

Джондалар показал ему огненный камень.

— Эйла обнаружила магическую силу этих камней, — сказал он. — Я хотел рассказать тебе о них, да все времени не было. На днях мы показали их Зеландони, а незадолго до этого Мартоне, Вилломару и Фоларе.

— И вы считаете, что любой может научиться так быстро разжигать огонь? — спросила Пролева.

— Вот именно, надо только чуть-чуть потренироваться, — сказала Мартона.

— Точно, давайте-ка я покажу вам, как это делается, — сказал Джондалар. Он повторил все сначала, вызвав очередное изумление Джохаррана и Пролевы.

— Один из этих камней — кремень, а какой другой? И где вы их взяли? — спросила Пролева.

— Эйла называет его огнивом, — сказал Джондалар и поведал, как ей удалось обнаружить его свойства. — Мы искали их по пути сюда, но не нашли. Я уж было подумал, что их можно найти только далеко на востоке, но Эйла случайно нашла их и в наших краях. Если уж мы нашли несколько штук на берегу нашей речки, то, значит, найдем их в других местах. Мы продолжим поиски. Сейчас у нас есть достаточно таких камней, чтобы обеспечить всех нас, но они могут стать отличными подарками, а Вилломар считает, что они будут выгодным товаром в торговых сделках.

— Джондалар, я надеюсь, что в дороге нам наконец удастся обстоятельно поговорить обо всем. Мне очень интересно, о чем еще ты не успел рассказать мне. Подумать только, сбежал в Путешествие и вернулся, приведя с собой лошадей, позволяющих вам кататься на их спинах, Волка, позволяющего детям дергать его за уши, отличное новое оружие, магические камни для разжигания мгновенного огня, рассказы об умных плоскоголовых и красивую женщину, понимающую их язык и научившуюся у них целительству. Ну-ка вспоминай, о чем еще ты забыл рассказать мне? — сказал Джохарран.

Джондалар усмехнулся.

— Да разве вспомнишь так сразу… — протянул он. — Ты перечислил уже столько всего, что это и так, по-моему, звучит не слишком правдоподобно.

— "Правдоподобно"? Вы только послушайте его! — воскликнул Джохарран. — Джондалар, у меня такое чувство, что байки о твоем весьма «правдоподобном» Путешествии нам придется слушать еще много лет.

— И наверняка его истории самые интересные, — вступился Вилломар.

— А во всем ты виноват, Вилломар, — с усмешкой подхватил Джондалар и перевел взгляд на брата. — Помнишь, Джохарран, как мы засиживались допоздна, слушая истории о его странствиях и приключениях? Я всегда считал его одним из лучших рассказчиков. Мама, ты уже показала Джохаррану подарок, который он принес тебе из последнего похода?

— Нет, Джохарран и Пролева пока не видели его. — Зайдя к себе в спальню, она вернулась, держа в руках плоскую часть ветвистых рогов и передала се Джохаррану. Из кости были вырезаны фигурки двух красивых обтекаемых по форме животных, очевидно, водоплавающих. Отчасти они были похожи на рыб. — Что ты скажешь нам об этом, Вилломар?

— Они называются тюлени, — сказал он. — Живут в воде, но дышат воздухом и выходят на берег, когда им приходит время рожать потомство.

— Замечательно, — сказала Пролева.

— Да, и прекрасная работа к тому же! — воскликнула Мартона.

— Мы видели несколько подобных животных во время нашего Путешествия. Они жили во внутреннем море далеко на востоке, — сказал Джондалар.

— Считается, что они являются духами воды, — добавила Эйла.

— Я видел еще одно удивительное творение Матери, которое обитает в Великом Западном Океане. Живущие там по соседству племена считают его особым духом-помощником Матери, — сказал Вилломар. — Они больше похожи на рыб, чем тюлени. Они рожают в море, но, как говорят, дышат воздухом и выкармливают своих детенышей молоком. Они умеют стоять на воде на своих хвостах — я видел, как один из них так стоял, — и говорят, что они умеют даже разговаривать на своем особом языке. Тамошние племена называют их дельфинами, а иные умники даже заявляют, что умеют разговаривать на дельфиньем языке. Они издавали странные визгливые звуки, пытаясь показать мне свои способности.

О дельфинах ходит много историй и легенд, — продолжал Вилломар. — Говорят, они помогают людям рыбачить, заманивая рыбу в сети, и спасают людей, чьи лодки перевернулись так далеко в Океане, что сами они не смогли бы доплыть до берега. Их древние легенды говорят, что все люди когда-то жили в море. Некоторые из них вернулись на землю, но те, кто остался в воде, превратились в дельфинов. Порой их называют их сводными братьями, а их жрица говорит, что у них есть родственные связи с людьми. Именно она подарила мне эту красивую вещицу. Они почитают дельфина почти так же, как Великую Мать. В каждой семье есть фигурка донии, но, кроме того, у каждого есть что-то, связанное с дельфинами: подобные резные фигурки или их кости и зубы. Считается, что это приносит большую удачу.

— И ты еще заявляешь, что у меня самые интересные истории, Вилломар, — воскликнул Джондалар. — А у самого рыбы дышат воздухом и танцуют на хвостах по воде. Ты уже почти уговорил меня отправиться вместе с тобой в следующий торговый поход.

— Может быть, в будущем году, когда я отправлюсь за солью, ты сможешь пойти со мной. Это будет не такое уж долгое Путешествие, особенно в сравнении с тем, что проделали вы, — сказал Вилломар.

— Мне помнится, ты говорил, что уже вдоволь настранствовался, Джондалар, — сказала Мартона, — а не успел провести дома и нескольких дней, как уже замышляешь очередное Путешествие. Неужели у тебя развилась страсть к перемене мест? Как у Вилломара?

— Ну, торговые походы не совсем Путешествия, — сказал Джондалар, — и сейчас я еще не готов отправиться в путь, разве что на Летний Сход, но время покажет, год ведь большой срок.

Фолара и Джарадал лежали, свернувшись клубочками, вместе с Волком на ее лежанке, стараясь не заснуть. Они боялись пропустить что-то интересное, но тепло лежащего между ними зверя и тихое журчание застольных разговоров все же убаюкали их.

Рассвет следующего дня начался с мелкой серой мороси, но этот летний дождик не умерил стремления Пещеры к быстрейшему выходу на Летний Сход. Несмотря на то что разговоры вчера продолжались до поздней ночи, все обитатели дома Мартоны проснулись рано. Разогрев заготовленную с вечера еду, они позавтракали и закончили паковать вещи. Дождь уменьшился, и солнце попыталось прожечь облака, но влага, собравшаяся за ночь на листьях и в лужах, насыщала воздух туманной и прохладной сыростью.

Вскоре все, кто решил отправиться в этот поход, собрались на открытой террасе и тронулись в путь. Возглавлявший колонну Джохарран направился к северному краю террасы и спустился в долину Лесной реки. Походников было много, гораздо больше, чем на сходе Львиного стойбища. Со многими обитателями Девятой Пещеры Эйла еще даже не успела толком познакомиться, но по крайней мере уже знала почти всех по именам.

Эйла с интересом размышляла о том, каким же путем поведет их Джохарран. Во время прогулки на лошадях она видела широкую пойму правого берега Реки, где находилась Девятая Пещера. Если они пойдут вверх по течению, следуя за извилистым руслом Реки, в общем-то несущей свои воды с северо-востока, то там по берегам зеленеют небольшие рощицы, а за ними расстилаются обширные луга, с обеих сторон поднимающиеся от Реки к нагорьям. Однако на противоположном, левом, берегу скалистые хребты уже скоро подступят к самой воде. Понятия "левый берег" и "правый берег" четко определялись относительно речного истока. Зеландонии шли вверх по течению, по правому берегу Реки.

Джондалар рассказывал Эйле, что ближайшая Пещера Зеландонии находится от них всего на расстоянии нескольких миль, но что им может понадобиться плот для переправы на другой берег. По правому берегу скалистые стены на определенном участке прижимались к воде так близко, что не оставляли путникам даже узкой тропы. Люди Девятой Пещеры обычно предпочитали сухопутный маршрут, чтобы навестить своих ближайших северных соседей.

Вождь свернул на тропу, ведущую к Лесной реке, переправился через нее на мелководье и пошел напрямик через долину. Джохарран вышел на тропу, идущую параллельно Реке, ведя людей по низкому правому берегу. Свернув налево, они миновали рощицу и начали подниматься по пологому склону.

Краем глаза Эйла посматривала за Волком, он бежал впереди, доверяясь собственному чутью. Сама она развлекалась тем, что разглядывала встречающиеся по пути растения, мысленно повторяя их полезные свойства и запоминая, где они растут. На берегу зеленеет стайка берез, их кора помогает предотвратить выкидыш, а вот растет сладкий тростник, который может его вызвать. Надо запомнить, где растут ивы; отвар ее коры хорошо снимает разные болевые ощущения, в том числе головную боль и старческие боли в суставах. Интересно, есть ли в этих краях душица? Из нее получаются вкусные настои, а также она придает приятный вкус мясным блюдам, и ее можно давать людям от головной боли, а младенцам — от желудочных колик. Надо будет не забыть это на будущее. Дарка не слишком мучили колики, но некоторые малыши страдают.

По мере приближения к вершине тропа становилась все круче, и вот перед ними открылось ровное горное поле. Пройдя немного вперед, Эйла остановилась, чтобы отдохнуть и подождать Джондалара, который с трудом вел тащившего волокушу Удальца по крутой тропе с резкими поворотами. Пока они отдыхали, Уинни пощипывала свежие стебли травы. Эйла поправила жерди волокуши и проверила груз, который кобыла несла в корзинах, свисающих по бокам, потом, поглаживая ее шею, поговорила с ней на особом лошадином языке. Стоя на краю плато, Эйла окинула взглядом Реку, расстилавшиеся внизу заливные луга, длинную вереницу людей, молодых и старых, поднимающихся по тропе.

С этого возвышенного плато открывался прекрасный вид на окрестные земли и туманный, призрачный пейзаж внизу. Клочковатый туман еще плутал в прибрежных рощах, и его белая пелена местами скрывала гладь Реки, но это покрывало уже приподнималось, и стрелы света, испускаемые сияющим светилом, отражались кое-где от бурливого речного потока. Туманные дали отступали к горизонту, где известняковые скалы сливались с сероватой белизной небес.

Дождавшись Джондалара с Удальцом, Эйла вместе с ними пошла по горному плато. В приподнятом настроении она шла рядом с надежным спутником и радовалась, что они вновь путешествуют с непоседой Волком и лошадьми, которые послушно тащат волокуши. Она была в своей любимой компании и едва могла поверить, что идущий рядом с ней человек вскоре станет ее мужем. Еще слишком свеж в памяти был другой подобный поход с Львиным стойбищем. Тогда ей казалось, что каждый шаг приближает ее к неизбежной, но нежеланной судьбе. Она была помолвлена с мужчиной, который ей очень нравился, и могла бы прожить с ним счастливую жизнь, если бы сначала не встретила и не полюбила Джондалара. Но Джондалар стал каким-то чужим, словно уже разлюбил ее, а Ранек всячески проявлял свою любовь к ней.

Сейчас ее не обуревали противоречивые чувства. Счастье настолько переполняло ее, что она готова была поделиться им со всем миром. Джондалару также вспомнился их поход на Летний Сход Мамутои. Все испортили его ревность и страх перед тем, что люди его родного племени могут не принять избранную им женщину. Он преодолел все эти трудности и сейчас был не менее счастлив, чем Эйла. А в прошлом году он уже считал, что навсегда потерял Эйлу, но вот она здесь, рядом с ним, и стоит ему посмотреть на нее, как он встречает ее ответный, исполненный любви взгляд.

Обитатели Пещеры растянулись по этому плато и брели, сами выбирая дорогу. Люди взяли с собой ровно столько, сколько могли унести, но тюки их были тяжелыми, и кое-кто еще собирался вернуться в пещеру за новыми вещами, в основном те, кто хотел провернуть торговые сделки. Эйла и Джондалар предложили Джохаррану использовать для общих нужд транспортные услуги двух лошадей. Вождь обсудил их предложение с помощниками и решил нагрузить лошадей мясными запасами, оставшимися от последней охоты на оленей и бизонов. Планируя эту охотничью вылазку, он рассчитывал, что группе людей придется совершить дополнительный поход для переноски мяса к месту Летнего Схода.

Использование силы лошадей избавило их от множества хлопот, и впервые Джохарран осознал, что воспитание лошадей совсем не пустяк. Они могут оказаться очень полезными. Даже их помощь во время загонной охоты и быстрая поездка Джондалара в Пещеру за Зеландони и женой Шевонара после трагического случая не позволили ему полностью осознать их возможности. Он понял все преимущества, когда лошади избавили его и группу мужчин от возвращения в Девятую Пещеру, но походная жизнь также показала ему, что за этими животными нужно ухаживать.

Уинни привыкла таскать волокуши, она спокойно прошла с ней почти все Путешествие. Удалец меньше привык к таким нагрузкам и был более своенравным. Джохарран заметил, что его брату приходится помогать жеребцу, особенно на поворотах. Приходилось терпеливо успокаивать молодого жеребца, помогать ему обходить препятствия так, чтобы груз остался в целости и сохранности. Из Пещеры Эйла и Джондалар вышли одними из первых, а сейчас, переправляясь через мелкий ручей, находились ближе к середине растянувшейся вереницы походников.

Эйла и Джондалар проходили по этим местам во время Путешествия. Но на сей раз, они шли в обратном направлении. Извилистый серпантин полого спускающейся тропы провел их по лугам, зарослям кустарника и даже лесистым ущельям. В результате они вышли к расположенной у самой Реки пещере, сводчатые стены которой нависали над водой. Если считать напрямик, то они не прошли еще и двух миль, однако крутые подъемы увеличивали расстояния.

С террасы этой пещеры можно было прямо нырять в Реку, и поэтому ее назвали Речной Пастью. Она тянулась с запада на восток до того места, где речной поток вновь круто поворачивал на юг и, делая петлю, огибал пальцевидное нагорье. Сейчас Речная Пасть казалась вполне пригодным для жилья местом, но во время разливов Река затопляла ее, и постоянно здесь никто не жил, хотя иногда в ней останавливались на ночлег путешественники, сплавляющиеся по Реке на плотах.

Девятая Пещера не стала задерживаться у Речной Пасти и поднялась на следующий склон. Сначала тропа вела на север, потом свернула к востоку. Пройдя около мили, путники спустились в долину маленькой речки, обычно пересыхавшей к концу лета. Переправившись через илистое русло, Джохарран объявил привал, и все расположились на отдых. Люди развели несколько костерков, чтобы вскипятить воды и выпить горячего чая. Некоторые достали дорожные припасы, в основном те, кто шел с детьми и прихватил с собой легкие закуски.

— Теперь, Джондалар, нам нужно решить, как мы пойдем дальше, — сказал Джохарран. — Как ты думаешь, каким путем нам лучше пройти?

Скалистые берега то с одной, то с другой стороны близко подступали к извивающейся по долине Реке, и порой было легче путешествовать от Пещеры к Пещере не по берегу, а по нагорьям. Но можно было добраться до ближайшей стоянки и другой дорогой.

— Может быть два варианта, — сказал Джондалар. — Если мы пойдем по нагорью, то нас ждет пара крутых подъемов и спусков и еще мелководный речной рукав. Зато дальше начинаются обширные луга Двадцать Девятой Пещеры, где можно будет устроиться на ночевку.

— Но туда есть и другой путь, — заметил Джохарран. — Двадцать Девятую не зря называют Трехскальной, поскольку три их пещеры расположены на трех соседствующих скальных массивах. Две из них находятся на нашем берегу, а третья — напротив них, на другом берегу Реки.

Джохарран махнул рукой в сторону нагорья.

— Чем карабкаться на эти кручи, может, лучше свернуть на восток к Реке. Тогда дорога наша будет более ровной, хотя придется два-три раза переправляться через реку. Но Двадцать Девятая Пещера поддерживает эту переправу в рабочем состоянии, так же как мы свою. Мы можем заглянуть в две пещеры, что находятся на нашем берегу, но потом лучше все-таки третий раз переправиться через реку в третью, самую большую пещеру, ведь там мы все, вероятно, сможем разместиться на ночлег, и тогда нам не страшен будет дождь.

— Если мы пойдем первым путем, то будем лазать по горам, а если вторым — то будем переправляться через реку, — подытожил за него Джондалар. — Как ты думаешь, Эйла, что будет удобнее для лошадей с волокушами?

— Лошади хорошо переправляются через реки, если, конечно, не очень глубоко, но мясо в волокушах может промокнуть и испортиться, если его заново не подсушить, — заметила Эйла. — Во время нашего Путешествия волокушу мы заменили лодкой, и она спокойно плыла за Уинни, когда нам случалось переправляться через реки.

Джондалар подошел сзади к волокуше Удальца.

— Я кое-что придумал, Джохарран. Если пара мужчин пойдут за лошадьми, подняв концы жердей, чтобы они не касались воды, то, я думаю, мы сможем осуществить переправу, ничего не замочив.

— Я уверен, что у нас найдутся добровольцы для такого дела. Молодежь обычно не обращает внимания на построенную переправу, предпочитая переходить Реку вброд. Я поспрашиваю людей, — сказал Джохарран. — По-моему, большинство согласится скорее на переправу, чем лишний раз карабкаться с грузом по этим кручам.

Когда Джохарран ушел, Джондалар решил проверить недоуздок Удальца. Он погладил коня, покормил его зерном из мешка. Эйла улыбнулась ему; она приласкала Волка, прибежавшего к ним выяснить, зачем они остановились. Она чувствовала особую близость, которая появилась между ней и Джондаларом за время совместного Путешествия. Потом ей пришло в голову, что их отличает еще кое-что. Они были единственными людьми, осознавшими, какая тесная связь может появиться между человеком и животным.

— Есть и другой путь вверх по течению… даже два, — заметил Джондалар, пока они отдыхали на привале. — Во-первых, можно путешествовать на плотах, но я не уверен, что он подходит для лошадей. Во-вторых, можно по нагорьям другого берега Реки. За нашей переправой от Третьей Пещеры начинается хорошая тропа. Она выходит к Скале Двуречья и продолжается по нагорью. Там более ровная местность, чем на этой стороне, есть лишь несколько неглубоких оврагов. На левом берегу Реки нет такого количества водных преград, но раз мы собираемся заночевать в Двадцать Девятой Пещере, то придется опять пересекать Реку. Вот почему Джохарран решил остаться на правой стороне.

На привале Эйла спросила его о людях, которых они собирались навестить. Джондалар рассказал ей об этом необычном поселении Зеландонии. Трехскальная состояла из трех отдельных жилых пещер, находящихся в трех, отстоящих друг от друга скалах, они образовывали треугольник вокруг заливного луга на излучине реки, и каждая примерно на полторы мили отстояла от двух других.

— В преданиях говорится, что в давние времена там были совершенно отдельные Пещеры с младшими счетными словами, целая группа пещер, во всяком случае, значительно больше трех, — пояснил Джондалар, — но природные богатства вокруг них считались общими, и они вечно спорили о том, когда и какая Пещера вправе пользоваться ими. Я полагаю, споры зашли слишком далеко, мужчины даже устраивали кулачные бои. Потом Зеландони Южной Пещеры пришла в голову идея объединения, чтобы сообща решать все дела и одновременно пользоваться всем дарами земли. Когда стадо бизонов проходило в их краях, то они уже не охотились на них отдельными маленькими отрядами, а собирали общую группу охотников от всех Пещер.

Эйла слегка удивилась.

— Но ведь Девятая Пещера тоже охотилась вместе с соседними Пещерами. В последней охоте участвовали люди из Одиннадцатой, Четырнадцатой, Третьей, Второй и даже несколько человек из Седьмой, а потом всю добычу поделили.

— Все верно, но Пещерам нашего края не приходится делить все окрестности, — сказал Джондалар. — Возле нашей Пещеры находится долина Лесной реки, и порой животные проходят прямо мимо нашей террасы. Четырнадцатой Пещере принадлежит Мелкоречье, Одиннадцатая — может переправляться на плотах к тем обширным полям, что раскинулись напротив нее на другом берегу Реки, Третья — распоряжается Луговой долиной, а Вторая и Седьмая поделили долину Душистой реки — на обратном пути мы зайдем навестить их. При желании мы устраиваем общие сходы, но не так уж часто. А Пещерам, объединившимся в Двадцать Девятую, приходится пользоваться одними и теми же охотничьими землями. Теперь это сообщество называют еще Трехскальным владением, но одно из владений находится в междуречье, где в Реку вливается Северный приток.

Река в том месте течет прямо с востока на запад посреди широкой пойменной долины. С севера в нее впадает большой приток. Два владения сообщества находятся на правом берегу Реки — до Западного можно добраться по суше от Речной Пасти, а Северное расположено за притоком. Третий скальный массив с многоэтажными пещерными навесами находится на левом берегу Реки. Это одна из немногих обитаемых пещер, обращенных к северу.

Западное владение Двадцать Девятой Пещеры Зеландонии включает несколько небольших пещер, расположенных в одном скальном массиве. Джондалар упомянул, что у них тоже более или менее постоянное место стоянки, обустроенное жилищами с односкатными крышами, очагами и сушильными стойками, а летом вокруг этого Западного владения устанавливаются палатки и прочие временные жилые сооружения. Рядом с ними в хорошо защищенной от ветров сосновой долине растут особые сосны, пинии, чьи продолговатые орехи, пиниоли, являются источником такого жирного растительного масла, что его можно использовать в светильниках, хотя оно очень вкусное, и его лишь в особых случаях тратят на осветительные цели.

Когда пиниоли созревают, достигая размером верхней фаланги указательного пальца, то Трехскальное владение и приглашенные ими соплеменники отправляются на сбор урожая этих орехов, который потом делится между всеми сборщиками. С этой целью в основном и устраивается Летняя стоянка, а почти рядом есть еще очень богатая рыбная заводь, где они на определенных условиях разрешают ставить рыбные ловушки и устраивать запруды. Летний лагерь остается обитаемым все теплое время года, и покидают его лишь после того, как река покрывается льдом на зиму. Обычно люди весь год живут в скальных пещерах Западного владения, а ореховый урожай, ставший исходной причиной установления Летнего Лагеря, бывает осенью, тем не менее первые палатки в нем устанавливаются рыбаками уже в начале теплого сезона, и путники часто заглядывают в так называемый Летний Лагерь.

— Кстати, их Зеландони искусная художница, — заметил Джондалар. — В одной из этих пещер она вырезала на стенах изображения животных, может, у нас будет время зайти к ней. Она также вырезает маленькие фигурки. Но в любом случае мы побываем здесь на обратном пути на время орехового урожая.

Джохарран вернулся с тремя крепкими юношами и одной девушкой, которые вызвались помочь лошадям на речных переправах. Похоже, все они очень радовались, что их выбрали для выполнения такой задачи. Желающих было хоть отбавляй, и Джохарран столкнулся лишь с трудностью выбора. Многим хотелось поближе познакомиться с лошадьми, Волком и узнать получше их удивительную подругу. Надо же было чем-то похвалиться перед соплеменниками из других Пещер во время Летнего Схода!

Не считая речных переправ, поход проходил по довольной ровной местности, где Джондалар с Эйлой могли идти рядом, ведя за собой лошадей. Волк, как обычно, бегал по своим делам. Ему нравилось обследовать новые земли во время путешествий, и он то забегал вперед, то отставал, побуждаемый собственным любопытством и увлекаемый запахами, за которыми следовал его чувствительный нос. Джондалар пользовался этими моментами, чтобы побольше рассказать Эйле о людях и землях, на которых они будут останавливаться.

Он рассказал о полноводной реке, бегущей с севера; северная сторона пойменных лугов Реки увеличивалась отчасти благодаря долине Северного притока. В междуречье располагалось старейшее жилое поселение племени, так называемое Северное владение Двадцать Девятой Пещеры Зеландонии, которое чаще упоминалось как Южный Вход. Чтобы добраться до него от Летнего Лагеря, говорил Джондалар, обычно пользуются каменистой переправой, устроенной на притоке, но сейчас они приближались к нему по берегу Реки.

Впереди, за лугами на правом берегу Реки, высился треугольный скальный массив с тремя террасами, расположенными, как ступени, одна над другой. Два других владения Трехскального объединения отстояли от него мили на полторы, но в состав этого Северного владения Двадцать Девятой Пещеры входило несколько хозяйственных стоянок, располагавшихся значительно ближе друг к другу.

Он пояснил, что на террасу среднего уровня, где находится основная жилая стоянка Южной Пещеры, ведет удобная тропа, полого поднимающаяся по склону. Из верхней маленькой пещеры открывается отличный вид на окрестности, поэтому ее используют как наблюдательный пункт и называют Пещерой Южного Обзора или просто Обзорной Пещерой. В нижней полуподземной пещере в основном хранят запасы, постоянно там никто не живет. Помимо других продуктов, там же хранились орехи, собираемые в Летнем Лагере. Остальные мелкие стоянки многопещерного поселения Южного Входа имели свои особые описательные названия, такие как Длинная Скала, Большой Берег и Источник Молодости. Последняя пещера получила свое название благодаря природному роднику, бьющему по соседству с ней.

— Даже пещера для хранения припасов имеет особое название, — сказал он. — Ее называют Ореховой Пещерой. Ее история уже стала преданием и передается из поколения в поколение. Однажды в давние времена очень суровая зима сменилась не менее холодной и дождливой весной, и у людей иссякли все пищевые запасы — нижняя пещера опустела. Еще завывали последние зимние метели, а все уже ходили голодными. От голодной смерти людей спасла лишь потайная кладовая сосновых орехов, устроенная белками в нижней пещере и случайно обнаруженная одной девочкой. Просто удивительно, какие большие запасы удалось сделать этим маленьким любителям орехов.

И даже когда погода позволила людям выйти на охоту, убитые ими олени и лошади оказались на редкость тощими, они тоже оголодали, — продолжал Джондалар. — Мясо их оказалось жестким и сухим, и еще очень не скоро появились первые съедобные весенние травы и корешки. И тогда осенью все объединились, чтобы набрать как можно больше орехов пинии, чтобы не голодать суровой зимой и голодной весной, с тех самых пор и начали мы традиционно каждый год собирать урожай орехов.

Молодые люди, помогавшие им на переправах перетаскивать волокуши, шли поблизости и слушали, как Джондалар рассказывал историю их ближайших северных соседей. Даже они не знали так много о них и поэтому слушали с интересом.

А за рекой виднелось Южное владение Двадцать Девятой Пещеры Зеландонии, самый большой и необычный скальный массив в этом районе. Пещеры с выходом на север редко использовались под жилые стоянки, но у этих пещер южного берега Реки было слишком много достоинств, позволяющих забыть о недостатке. Известняковый хребет, растянувшийся вдоль берега примерно на полмили, вырастал вверх на две сотни футов, и на его пяти уровнях разместилось около сотни разнообразных пещерных укрытий с удобными сводами и террасами.

Со всех террас открывался великолепный вид на долину, поэтому не было необходимости выделять какую-то особую пещеру или укрытие для наблюдения. По этому владению была присуща и другая уникальная особенность. Часть нижней террасы протянулась над тихой речной заводью, и с этого скального выступа можно было увидеть в тихой воде прекрасное отражение.

— Многочисленность пещер не является главной особенностью Южного владения, — сказал Джондалар. — Самым удивительным считается его отражение. Поэтому его так и называют Скалой Отражений.

Большинство удобных пещер огромного скального массива южного берега обычно пустовало — его можно было бы сравнить с холмом, изрытым норками грызунов. Природные ресурсы окрестностей не позволяли заселить все пещерные укрытия. Такое большое количество людей могло бы уничтожить все стада и дары плодоносных земель. Но жившие здесь люди понимали исключительность своего природного жилища, приводившего в трепетное изумление любых впервые попавших сюда странников.

Взглянув на это удивительное творение природы, Джондалар осознал, что оно неизменно потрясает не только чужеземцев. Огромная Девятая Пещера с ее высоким навесом над обширной и удобной террасой была, конечно, по-своему замечательна и даже в целом более приемлема для жизни — ее главным преимуществом было то, что она была обращена на юг, — но ему пришлось признать, что высившийся перед ним внушительный скальный массив производил глубочайшее впечатление.

Однако вышедшие им навстречу люди сами испытывали трепетный страх при виде того, что приближалось к ним. По виду стоявшей впереди женщины трудно было судить, рада ли она таким гостям. В приглашающем жесте ее руки угадывалась какая-то робкая неуверенность. Она уже слышала о возвращении из странствий среднего сына Мартоны, который привел с собой необычную чужеземку. И даже слышала, что они привели с собой лошадей и волка, но одно дело — слышать, а другое — увидеть собственными глазами; и сейчас вождь Скалы Отражений с крайней тревогой смотрела, как лошади спокойно идут вместе с людьми Девятой Пещеры, а за ними волк — здоровенный волчище — сопровождает высокую светловолосую незнакомку и мужчину, в котором она узнала Джондалара.

Джохарран отвел глаза, пытаясь скрыть усмешку, невольно изогнувшую его губы при виде выражения лица встречающей их женщины, хотя он прекрасно понимал ее чувства. Не так уж давно он сам испытывал дрожь ужаса от точно такого же жуткого зрелища. Он изумился, вдруг подумав о том, как быстро привык к животным. Так быстро, что уже не ожидал этой реакции от соседей. Он порадовался предстоящей ночевке. Тут он сможет понять, какое впечатление они произведут на всех Зеландонии, достигнув места Летнего Схода.