Глава вторая
В ИГРУ ВСТУПАЕТ МАЙЕР
1
Если кто не видел капитана Марка Майера, а только слышал его голос, сказал бы с уверенностью, что разговаривает коренной одессит в восьмом поколении с доброй примесью еврейской крови. Если кто видел меланхолично жующего резинку и молчащего капитана Майера, сказал бы однозначно, что сия белокурая бестия, немного похожая на Дольфа Лундгрена, родилась и выросла среди альпийских лугов Германии и Швейцарии или где-нибудь в суровой, продуваемой северными ветрами Скандинавии.
На самом же деле Марк был сыном немца и белоруски, родился в Мурманске, вырос и выучился в Одессе, потому что папа служил на флоте и был большим докой по радиоперехвату, оттого и бросало его высшее командование с флота на флот, с моря на море. Заранее готовясь к выходу в отставку, Майер-старший выхлопотал себе квартирку в Москве, хотя сам еще дослуживал во Владивостоке. Закончивший к тому времени юридический институт Майер-младший взялся квартирку сторожить, а заодно работал оперуполномоченным в Московском уголовном розыске.
Знакомство с банкиром Бибарцевым произошло у Марка при обстоятельствах для банкира неприятных, а для Майера — вполне обычных, рабочих, хотя и не лишенных некоторой изюминки.
Дело было вечером. Марк в составе дежурной оперативной группы отдыхал после выезда на банальное бытовое убийство: мужики выпивали в подвальном помещении водку, затем после небольшой ссоры один другому нанес семнадцать колото-резаных ран.
Около полуночи дежурная группа отправилась на квартирную кражу. Странная была эта кража-грабеж, или это потерпевший, гражданин Бибарцев С. Н., от расстройства говорил как-то сбивчиво и непонятно. Во всяком случае, дежурный получил сообщение, что дверь в квартиру Бибарцева взломана, а в квартире находятся двое детей, совершенно хозяевам незнакомые…
Квартирка у Бибарцевых оказалась небольшая, трехкомнатная, но ладненькая, со вкусом отделанная и обставленная. Хозяин сидел на кухне в обществе двоих ребятишек, одетых весьма затрапезно. Один лет восьми, другому — не больше пяти. Пацаны робко смотрели на хозяина, а руки тем временем проворно порхали к большой коробке с конфетами, стоящей посреди стола, и таскали оттуда темно-коричневые бочоночки ассорти, один в рот, другой в карман…
Жена Бибарцева беспокойно ходила по гостиной, ей хотелось убедиться, что из ценностей пропала самая малость, но не решалась, пока не поищет следы преступления милиция.
Марк бегло осмотрелся в квартире, понял, что воры наследили незначительно, и, оставив эксперта колдовать над отпечатками пальцев на полировке мебели, пошел к хозяину.
— Добрый вечер! — сказал он, наблюдая от дверей кухни, как перепуганные мальчишки, словно заведенные, безостановочно жуют и жуют дармовые конфеты.
Бибарцев кивнул молча, не желая ни подтверждать, ни опровергать слова оперуполномоченного, характеризующие вечер.
— Эй вы, охрана! — строго приказал Марк детям. — Ну-ка перестаньте жрать сладости, а то тут начнут жужжать пчелы!
Те послушно убрали ручонки под стол и молча следили за высоким громогласным милиционером круглыми глазенками.
— Разрешите присесть?
— Да-да, пожалуйста, — торопливо, спохватившись, предложил Бибарцев.
— Расскажите, как и что произошло.
Сергей Николаевич управился за минуту: пришли из гостей примерно полдвенадцатого, смотрят, а дверь не заперта. Вошли. В квартире незнакомые дети сидят и жрут конфеты. Чего здесь делаете? — последовал вполне уместный вопрос. Шли, говорят, увидели, что дверь открыта, заглянули — никого нет, вот и решили хозяев подождать, посторожить…
— Настоящие тимуровцы! — с сарказмом заметил Марк.
Дети, не знавшие, кто такие тимуровцы, помалкивали.
— Теперь вы, бейбусы, говорите! — приказал Марк.
Младший только таращился и сглатывал еще, наверное, сладкую слюну. Затараторил старший:
— Мы, дяденька мент, от друга шли, смотрим — дверь открыта, а по лестнице два мужика бегут и чемодан тащат. Ну мы сразу догадались, что это воры, и решили посторожить здесь, пока хозяева придут…
— А конфеты на столе были?
Мальчишка взглянул мельком на Бибарцева и сказал неохотно:
— Не… В шкафчике.
— Зачем туда лазили?
— Можно мы домой пойдем? — вместо ответа заканючил мальчишка.
Вслед за ним начал похныкивать и младший — не то его друг, не то брат.
— Ну-ка цыц! Пока не скажете, кто вас научил слово «мент» говорить, никуда не пойдете!
Старший потупился и негромко произнес:
— У нас батя так говорит…
— Оно и видно!
С этими словами Марк встал, вышел из кухни в гостиную, чтобы спросить у Бибарцевой, чего она недосчиталась после визита незваных гостей. Похищенного оказалось немного — три золотых колечка и тридцать тысяч рублей.
Эксперт-криминалист Вася Чугунов поведал в свою очередь, что из наиболее свежих отпечатков пальцев на мебели он может однозначно выделить совсем крохотные, по всей видимости детские, пальчики.
— Что и требовалось доказать! — удовлетворенно молвил капитан милиции Майер и вернулся на кухню.
— Так, гаврики, — сказал он мальчишкам. — Мне все про вас известно, кроме ваших имен, фамилий и адресов. Одних ночью я вас домой не отпущу, будете ждать, пока участковый за вами не придет. А сейчас мы с вами будем протокол писать.
— Какой протокол? — спросил старший.
— Протокол изъятия колечек и деньжат. Вы хорошие дети, поэтому отдадите это все добровольно, а то мент в тюрьму вас заберет. А?
— Не надо в тюрьму, дяденька!
Пацаны заплакали, уже не притворяясь.
Бибарцев чувствовал себя не очень уютно. И когда старший мальчишка, размазывая по щекам слезы испачканным в шоколаде кулаком, снял с шеи шнурок с нанизанными на него кольцами, а из носка вытащил деньги, Сергей Николаевич вдруг спросил:
— А может, не буду я заявление писать, а, капитан? Напишешь в своей бумаге, что дверь злоумышленники взломали, а обокрасть квартиру не успели…
— Мне это сделать нетрудно. И как говорится, душа, спрятанная под моим казенным мундиром, тоже подсказывает — пожалей. Но во-первых, я знал одного чудного мальчонку девяти лет, он выглядел невинно, как Пьеро, но за полгода «выставил» четырнадцать квартир с совокупной прибылью более пятидесяти тысяч долларов. Во-вторых, я должен убедиться, что мальчишки сами пошли на такой дешевый халоймыс, что их не послал злодей папа, который разучивает с этими октябрятами новые слова. Если они работали на собственного папашу, его надо судить как организатора и вдохновителя преступления, и тогда ваше заявление очень даже понадобится. Договорились?
2
После того случая прошел примерно месяц. Майер к Бибарцеву не приходил, и Сергей Николаевич решил, что дело с маленькими воришками он замял. А теперь, когда самому понадобилось обратиться к капитану милиции, обнаружил, что телефон его или не записал, или записал где-то, но потерял. Впрочем, разыскать оперуполномоченного, зная его место службы, не проблема. Другой вопрос — согласится ли он на такую, так сказать, негласную работу. Во всяком случае, поначалу Майер к предложению Бибарцева отнесся без восторга.
— Вы не знакомы со следователем Турецким? — спросил банкир, надеясь, что сработает авторитет бывшего однокашника.
— Слыхал про такого, — уклончиво ответил Майер. — А встречаться не приходилось, Бог миловал…
— Что это вы так недружелюбно? — несколько растерялся Бибарцев.
— У нас, знаете ли, с прокуратурой любовь взаимная, но трудная. К тому же о вашем Турецком слава идет, мол, дела он раскручивает настолько грязные, что потом те, кто ему расследование поручал, сами не рады…
— У меня проблема ясная, Ельцина вам допрашивать не придется.
— Кто знает… — засомневался Майер.
Но в конце концов оказать услугу согласился.
Узнал, какая помощь требуется, заинтересовался и позвонил Турецкому:
— Вас беспокоит Майер из МУРа…
— Скорее, это Бибарцев вас беспокоит при моем попустительстве! — хмыкнул следователь и добавил: — Не хотелось небось в прокуратуру звонить, а?
— Не говоря горбатого слова, не очень. А шо до банкира, так даже интересно пошукать человека, который потерялся не в Жмеринке, а между Москвой и Мюнхеном, как думаете?
— Пожалуй, да. Могу по знакомству выдать вам на эту работу отдельное требование, чтоб занимались этим вы вполне официально, Марк… как вас по отчеству?
— Я пока еще молодой и красивый, так что можно без отчества, Александр Борисыч. А письменное поручение не помешает, а то меня гражданин начальник нашего отдела полковник Токарев кражами завалил выше головы.
— Договорились!
3
После первого дня поисков Эдуарда Бибарцева Марк был вынужден признаться самому себе, что работа эта изматывающая, нудная и пока малорезультативная. Начал он, как водится, с аэропорта. Там он достаточно быстро установил, что Бибарцев Эдуард Сергеевич прибыл в Москву рейсом таким-то. После этого, показывая цветную кодаковскую фотокарточку искомого лица работникам таможни, багажного отделения, ресторана и прочих служб, Марк попытался выяснить, не видел ли кто-нибудь, с кем, куда и на чем уехал с аэровокзала пассажир Бибарцев. Но никто этого пассажира не вспомнил.
Тогда Майер переписал фамилии нескольких пассажиров, летевших с Бибарцевым одним рейсом, чтобы найти их и попробовать поговорить с ними. Отметил в основном тех, кто сидел рядом и вблизи студента школы бизнеса. Среди них оказались двое немцев, после минутного колебания Марк вписал в свою рабочую книжицу их тоже. По-немецки он говорил достаточно бегло. К тому же небольшой, но достаточно насыщенный собственный опыт подсказывал капитану, что наши ребята, бывшие советские люди, очень неохотно контактируют с милицией и не любят «светиться» в качестве свидетелей каких бы то ни было происшествий. Представители Западной Европы в этом отношении более законопослушны, чем наши совки.
Прежде чем заниматься дальше рутинной, но необходимой работой — искать и опрашивать возможных свидетелей похищения Бибарцева-младшего, — Марк решил позвонить Бибарцеву-старшему, чтобы хоть немного подбодрить его. Возможно, банкиру станет легче, когда он узнает, что его сын затерялся уже здесь, на родной, будь она неладна, земле. А может, чем черт не шутит, блудный сын уже дома, кушает компот, сваренный любящей мамой?
Увы, нет. Эдуард дома не появлялся. Отец его, нисколько не обрадовался, узнав о том, что сын долетел-таки до Москвы, а дальше — неизвестность.
— Скажите, Сергей Николаевич, вы не знаете, может, у вашего сына есть здесь девушка? — спросил Майер.
После небольшой паузы Бибарцев неуверенно ответил:
— Насколько мне известно, постоянной пассии он не имел. Кажется, я сумел ему внушить мысль, что думать о любви гораздо безопаснее тогда, когда достаточно прочно стоишь на ногах. А чтобы не начались комплексы по Фрейду, всегда можно найти квалифицированную утеху на час… Вы не согласны?
— Как же ж можно не согласиться?!
— Иронизируете, Марк? Уже женаты?
— Никак нет!
— Вот видите. Знаете, боюсь, что все это из-за банка. Кто-то чего-то от нас хочет, насколько я понял Эдуарда, какая-то секта… у них свои филиалы и в Германии, и здесь…
— Предполагаете шантаж?
— А что же еще?
— Тогда надо писать на пленку все переговоры с теми, кто на вас наедет.
— Это понятно. Что вы посоветуете, чтобы обеспечить безопасность сына?
— Пока ничего. Но мы, во всяком случае, не спугнем предполагаемых похитителей: помощь я вам оказываю негласную, заявления на розыск вы не писали, поэтому можете смело играть с теми, кто будет звонить, в поддавки…
— Помогите, Марк, мы заплатим…
— Не ради этого стараемся.
— Тогда почему? Это же для вас лишняя работа!
— У меня нездоровая любознательность! Шучу. И вот что, Сергей Николаевич, по телефону мы с вами больше не будем разговаривать о деле. Если на вас наезжают серьезные люди, они вполне могут поставить ваши телефоны на прослушивание.
— Понял. А как же тогда?..
— Будут новости, я найду способ сообщить их вам.
4
Марк Майер наскоро перекусил горячей сосиской в тесте, разрешил себе баночку пива и отправился на розыски соседей Эдуарда Бибарцева по рейсу. Коммерческий директор фирмы «Кров и Ко», прилетевший вчера из Германии, в офисе отсутствовал, девица-секретарша с профессиональной любезностью объяснила Марку, что господин Семеновский ездит по городу, решает дела и когда вернется в фирму — неизвестно.
К счастью, Гена Неквасов, еще один сосед Бибарцева в салоне самолета, работавший в основном сам на себя, в тот день вез из Германии кое-какой товарец. А сегодня, как сообщила усталым, прокуренным голосом его жена, сидит в своем коммерческом киоске в районе Лужи — вещевого рынка в Лужниках.
Марк нашел его быстро.
Неквасов, крупный, полнолицый молодой мужик, хмуро смотрел на предвесеннюю слякоть из своей похожей на аквариум будки. Что-то ему не нравилось в окружающем мире, то ли погода, то ли отсутствие покупателей. Исходя из этого Майер приготовился к трудному разговору.
— Привет, — наклонился он к полуприкрытому окошку.
— Салют, — с минимумом интонации откликнулся Гена. — Тебе чего?
— Пусти погреться.
— Задаром?
— А тебе че, жалко?
— Заходи! — приглашающим жестом подкрепил свои слова Неквасов. — Хрен с тобой, грейся. Все равно скоро Лужков снесет все, к чертовой матери!
Теперь Марк понял причину того, почему мелкий частник Неквасов пребывает в расстроенных чувствах: мэрия решила до Майских праздников немножко облагородить бывший образцовый коммунистический город, и первой жертвой большой приборки должны были стать понатыканные повсюду разномастные коммерческие ларьки.
Марк вошел в клетушку из стекла и листов железа. Было, конечно, тесновато, но вдвоем они разместились относительно свободно.
— У меня к тебе, Гена, есть разговор за одного фраера. Может быть, чтоб ты не чувствовал себя как рыба на Привозе, я угощу тебя пивом с твоего же склада, но за свои бабки?
Неквасов недолго подумал, и трезвый коммерческий расчет победил: продать пиво, которое потом самому же и выпить, — это выгодно даже на Брайтон-Бич.
— Пивом можешь угостить, — сказал он Марку. — Только если ты мент…
— Какой мент?! — возмутился Марк. — Или ты не можешь приличного трудягу от палочника отнюхать?
— Где же у тя мозоли, трудяга?
— Во тута, — Майер постучал себя согнутым указательным пальцем по лбу. — Шоб разложить все точки на «и», скажу тебе сразу — состою в частном сыскном энд охранном агентстве.
— Ну а я при чем?
Прежде чем ответить, Марк вынул из кармана деньги, бросил их в коробку из-под жевательной резинки, служившую кассой, вытащил из полиэтиленового плена две банки пива, протянул одну Неквасову и только тогда заговорил:
— Будем знакомы, меня зовут Марк. А ты — Гена и по крутости своей ездишь не в Турцию, а в Германию. Мои потенциальные клиенты тоже.
— Ну и что?
— Вчера прилетел?
— Как видишь.
— А твой попутчик прилететь-то прилетел, а до дому не дошел. Папа волнуется.
— Ты про Эдика, что ли?
— Именно так! Значит, вы познакомились?
— А че делать в дороге? Познакомились, коньячку дринкнули. Я хорошо приложился, а он чуть-чуть — спортсмен, говорит. Нормальный парень, парочку советов мне подкинул, где товар можно брать дешевле. Разбирается!.. И что, его батя уже хипиж поднял?
— Не поднял, а осторожно обратился к нам, чтоб без шума и пыли. Потому что накануне Эдуард звонил отцу, за то намекал, что кто-то нехороший фирмой интересуется…
— Так папаша сам недотепа! Прислал бы в аэропорт машину с «быками» и не переживал бы теперь! А вообще, скажи ему, что Гена Неквасов рекомендует не волноваться. Встретили Эдьку добрые люди, он к ним аж кинулся, как увидел, сели в машину и укатили. Я как раз хотел его еще грамм на двести затащить, да его уволокли уже…
— Что значит — уволокли? — насторожился Марк.
— То и значит, что выскочили ему навстречу трое ребят, заобнимали, затискали да так и потащили к машине. Он тоже радовался, смеялся, говорил: подождите, мол, дайте хоть отцу звякну…
— Не звякнул?
— Не, утащили. Кричали: от нас позвонишь, некогда. Приехал вроде к ним кто-то, авторитет какой-то.
— Что за машина, не заметил?
— Так ведь говорю: сам пошел, не украли!
— Мое дело маленькое. Я получу гонорар за то, что скажу, где он и с кем.
— Так этот… «форд», цвет серебристый металлик. Вот на номера внимания не обратил.
— А как тебе показалось, Гена, кто они? Из группировки или просто так ребята-мажоры?
— Да нет, не то и не это. Знаешь, скорей всего — спортсмены. Костюмчики классные, сумки, да и сами крепкие, подтянутые, не потасканные, как те, которые нас бомбят.
5
Тепло простившись с Геной, Марк Майер прошелся до стадиона, нашел комнату, где предавались отдыху и взиманию дани с нарушителей правил торговли милиционеры. Рассмотрев муровское удостоверение, они разрешили Марку позвонить, а сами вернулись к прерванному появлением опера занятию — питию коньяка «Метакса» и поеданию некой заграничной ветчины.
Марк набрал номер управляющего банком «Дюк».
— Алло? — настороженно отозвался банкир после третьего гудка.
— Господин Бибарцев? Это Майер. Из налоговой полиции.
— Откуда?.. — не догадался поначалу Сергей Николаевич, потом, как говорится, догнал: — А-а, вспомнил! Что вам угодно?
— Необходимо прояснить небольшой чисто технический вопрос. Могу ли я подъехать к вам сейчас?
— Да, пожалуйста. Я буду ждать.
Испытывая легкую досаду, Марк положил трубку. Это чувство посетило его еще во время разговора, когда он вдруг подумал, каким идиотством будет считать всю эту конспирацию банкир, если окажется, что его сын просто-напросто загулял с друзьями. И как будет выглядеть в этой связи капитан МУРа Марк Майер? Куры на Пересыпи будут падать в обморок от смеха! Да уж, видно, якшаться с прокуратурой то же самое, что встретить на улице попа, — не к добру.
— Что, сыщик, работа не сахар? — сочувственно, но с превосходством спросил милицейский старшина и предложил: — Может, дернешь? По-моему, водяра лучше, так ведь работа такая: пьем что дают.
— Ладно, налейте стопочку.
Уже вечерело, когда он добрался до банка.
— Новости есть, и, может быть, не самые плохие, — сказал Марк с порога, потому что взгляд, каким встретил его Бибарцев, был красноречивее любых вопросов.
— Присаживайтесь, — гостеприимно предложил банкир. — Могу предложить чаю, кофе, или чего-нибудь покрепче?
— Горячего чая будет достаточно.
Бибарцев отдал необходимые распоряжения и попросил:
— Рассказывайте, Марк.
— Сначала вы. Кто-нибудь звонил?
— Нет.
— Тогда, возможно, обойдется только тем, что вы вскоре просто поругаете вашего ребенка за разгильдяйство. Удалось обнаружить и допросить человека, который летел в самолете рядышком с вашим Эдуардом и даже пил с ним коньяк, чтобы скоротать путешествие. Этот парень, у него киоск в Лужниках, утверждает, что Эдуарда встретила в аэропорту некая дружественная компания и увезла с собой на серебристом «форде». У ваших знакомых нет серебристого «форда»?
— Нет вроде.
— Ваш сын занимался спортом.
— Занимался и занимается. Каратист.
— Мой свидетель говорит, что компания, с которой уехал Эдуард, вполне похожа на группу спортсменов-разрядников. Вы не знаете, где он занимался, у кого?
— Знаю. Сейчас запишу вам координаты. И все-таки почему он не позвонил хотя бы из Шереметьева и не сказал, что у него срочные дела, домой попадет не сразу?
— По словам его попутчика, Эдуард хотел позвонить, но друзья чуть ли не силой уволокли его в машину.
— Вам это не кажется странным?
— Поэтому я и спросил у вас, где искать ту секцию, в которой вашего наследника махаться учили.
— Да-да, вот возьмите.
6
Зал, который посещал Эдуард Бибарцев, размещался в помещении солидной спортивной школы клуба «Динамо». Марк отправился туда на всякий случай, ведь времени было уже много — около восьми. Но он сам, пока не был занят на службе, учился экзотическим боевым искусствам и предполагал, что в зале борьбы еще обязательно будет кто-нибудь, кто подскажет, где и кого искать.
Так и оказалось. Около тридцати юношей и девушек в белых кимоно синхронно выполняли тренировочные упражнения, подчиняясь гортанным возгласам, коими тренер вел японский счет:
— Ити, ни, сан, си, го…
Войдя в зал, Марк у порога вежливо, но не опуская к земле взгляда, поклонился и остался у двери, почтительно ожидая, когда тренер обратит на него внимание.
А тот, надо сказать, обратил сразу. Отдал негромкий приказ старшему из учеников, тот взял командование группой на себя. А сенсей, невысокий, с легкой проседью в темных волосах мужчина лет сорока, подошел к Майеру.
— Прошу прощения за беспокойство, — сказал тот. — Я разыскиваю одного человека. В свое время он посещал ваш додзё…
Тренер кивнул:
— Назовите имя. Если он был на что-то годен, я вспомню.
— Эдуард Бибарцев.
— Да, способный парень. Но здесь вы его не найдете. Он не занимается у меня уже полтора года. И вообще, он, кажется, в Германии…
Марк вкратце рассказал тренеру то, что узнал от Неквасова.
— Серебристый «форд», вы говорите? — уточнил тренер. — Тогда это Кирилл Воробьев, мой бывший помощник. Эдуард начинал тренироваться у него.
— А почему бывший?
— Мне не хотелось бы распространяться на эту тему. Если в двух словах, мы не сошлись во мнениях о принципах системы карате. Он посчитал возможным зарабатывать на этом большие деньги в ущерб самосовершенствованию каратиста. Ушел в кикбоксинг, готовил команду профессионалов, Эдика сманивал, но не сманил. Потом я слышал, и там он не прижился. Мы с ним давно не общаемся, но общие знакомые имеются. Кто-то говорил, что он спутался с какими-то верующими в сочетание Будды и Христа, «Истинный путь», так, кажется, их секта называется. Хотя что ему там делать, если он даже с практикой дзэн плохо знаком?
— Вы не знаете, как его можно найти?
— Честно говоря, нет. Вам нужно искать эту секту, а там уж и до Кирюхи доберетесь.
Марк грустно усмехнулся:
— Да, дело за малым — найти в Москве небольшенькую секточку!
— Напрасно иронизируете. Они свои книги издают без участия спонсоров, так что это не секточка. А неофиты, которые еще никакой карьеры в общине не сделали, стоят в белых одеждах на каждом углу и просят милостыню. Подойдите и спросите, скажут — им в стадо каждая новая овечка кстати!
Уже совсем стемнело, когда Майер отправился домой. Конечно, никаких монахов «Истинного пути» он не встретил. На улицах и обычных-то горожан было негусто. Добропорядочные граждане давно сидели по домам.
Марк вспомнил, как Бибарцев-старший рассказывал о телефонном звонке сына, о том, что его донимают какие-то сектанты. Не те ли самые?
