33
Виктор Петрович еще раз рассеянно полистал дело об убийстве Смушкевича, потянулся, откинулся на спинку кресла. Проклятый вопрос: кому нужны смерти трех членов правления Коминвестбанка? Конкурентам? То есть Инвестбанку? Чушь собачья…
Он вспомнил бледное лицо перепуганного Гаевского, с которым разговаривал в его кабинете, и тут же представил его соблазнительную, как райская гурия, референтку по общим вопросам, точно специально старающуюся рассеять внимание следователя прокуратуры демонстрацией своих прелестей.
«Поймите, — убеждал Гаевский, — кто-то усиленно распространяет заблуждение, будто мы с Коминвестбанком — враги и непримиримые конкуренты! Да, так было, но, как только мы стали договариваться о партнерстве, кому-то это не понравилось! Ни им, ни нам в одиночку не осилить контрольный пакет „Редкозема“! Этого можно достичь, только сложив вместе наши капиталы. Покойный Артем, придя к этому же выводу, почти согласился с моим предложением. Хотя у нас и возникли вполне разрешаемые разногласия по доле участия. А у кого они не возникают?»
Пока не пришло сообщение о гибели Смушкевича, Жигулин склонялся к тому, что именно его прочат на место Абрамяна. В чем они, Абрамян и Смушкевич, расходились? Практически во всем, если проследить результаты голосования правления банка. Но ведь убили и Костырева, а он никогда не поддерживал Смушкевича.
Жигулин включил диктофон, стоящий перед ним на столе. Вот это место его разговора с главным бухгалтером Лидией Полуниной, давно работавшей в банке и близко знавшей всех троих, ныне покойных.
«Ж и г у л и н. Вот все говорят, Лидия Ивановна, будто удивлены поведением покойного Костырева…
П о л у н и н а. У всех просто крыша поехала! Я помню, как Петя Костырев ругался со Смушкевичем в его кабинете. Я вошла туда и говорю: что вы кричите, неудобно же, в приемной посетители, они замолчали, а сами так смотрят друг на друга… Убили бы, кажется! Я тогда ничего не поняла, а потом, когда речь зашла об этих торгах…
Ж и г у л и н. Каких торгах?
П о л у н и н а. Ну, вы слышали, наверно, о том, что „Алтайский редкозем“ выставлен на торги, которые все никак не начнутся из-за этих убийств… То одного у нас, то второго… Ужас какой-то! Так вот, Костырев голосовал за наше участие в этих торгах, вместе с покойным Артемом Андросовичем… И его голос, говорят, все решил.
Ж и г у л и н. Скажите, вы сами что об этом думаете? Способны эти трое на убийство конкурента? Я имею в виду заказать такое убийство?
П о л у н и н а. Боже упаси! С другой стороны, чужая душа потемки, правильно? И отвечать можно только за себя. Но вот об Артеме Абрамяне и Пете Костыреве скажу прямо: не верю… А вот про Смушкевича… Специалист он был, каких мало, все говорят. Настоящий профессионал, но…
Ж и г у л и н. Извините, что перебиваю, меня сейчас мало занимают его деловые качества.
П о л у н и н а. Ну, вы не хуже меня знаете: о мертвых — либо ничего, либо только хорошее, правильно?
Ж и г у л и н. Правильно, но только не для нас, следователей… Такая уж профессия. Мы только о мертвых и говорим… Впрочем, если не хотите — можете не отвечать.
П о л у н и н а. Хорошо. Отвечу. Но пусть это не войдет в протокол. Ладно?
Ж и г у л и н. Ну, хотя бы так…
П о л у н и н а. Тогда слушайте. Смушкевич был слишком большой трус, чтобы самому связываться с бандитами и кого-то заказывать. Понимаете? Одни с ними не связываются, поскольку порядочные люди. А другие, может, и рады бы, но боятся. Смушкевич относится ко вторым. Он ведь тоже думал о пользе для банка. Но по-своему».
Виктор Петрович выключил диктофон.
Пока ничего определенного. Все трое были убиты по-разному. Во всех случаях действовали киллеры высокого класса, причем разные и с разным почерком. Впрочем, нет, не совсем. Абрамян и Смушкевич получили пулю в лоб. А это говорит о схожести почерка. Хотя стреляли из разных пистолетов… И еще в деле фигурируют разные отпечатки пальцев, которые оставили преступники. Но с этим еще разбираться и разбираться… Виртуозная работа, если это определение можно применить к тому, чем занимаются киллеры.
Жигулин перевернул еще несколько страниц. Перед ним оказались снимки погибших в лесу возле коттеджного поселка Арефьево парней. Скорее всего, они стали случайными свидетелями подготовки преступления. Как и те подростки, обнаруженные в лесу за кольцевой дорогой, на месте бандитской стрелки, в телах которых нашли пули из той же «беретты».
Получается, этот киллер уложил за короткое время одиннадцать человек. Этак нам никогда не обогнать Китай по количеству населения. И, что характерно, этот профессионал не побоялся, что его ствол окажется замазанным. Быть может, он собирался в ближайшее время закончить свои гастроли?
Звонок мобильного телефона заставил его вздрогнуть от неожиданности.
Он поднял трубку. Это был Денис, вернувшийся из Барнаула.
— Виктор Петрович, я в Домодедове, откуда началась эта катавасия… Только что прилетел, сижу на автобусной остановке.
— Возьми такси.
— На какие шиши? Я ж за счет своей «Глории» летал и там тратился на взятки, чтобы побыстрее нашли документы на доставку гроба с телом Антона Горелова и выписали копию свидетельства о его смерти. А мои пацаны, воспользовавшись недолгим отсутствием своего шефа, потратились на современную оргтехнику и разные видеоглазки! Им, видите ли, не хочется быть топтунами, мерзнуть и мокнуть под снегом и дождем. Это не современно! Я обещал Самохе выпороть его, как вернусь, но бабок от этого не прибавилось. А потребовать гонорар за поимку убийцы Малинина у меня совести не хватило. Что я предъявлю заказчику? Я ведь его не поймал? И поэтому сейчас никак не могу отделаться от одной угнетающей мысли.
— Всего лишь одной? — усмехнулся Жигулин. — А от остальных удалось?
— Смейтесь, смейтесь, — сказал Денис. — Мы раньше говорили только о плюсах нашего неформального объединения, а теперь пора поговорить о минусах.
— Я все помню: у нас было заключено джентльменское соглашение под эгидой Вячеслава Ивановича. Сегодня же поговорю с начальством и постараюсь выписать тебе деньги задним числом, — пообещал Жигулин. — Представь авиабилеты и другие счета, если есть…
— И не только за командировку в Барнаул, — перебил Денис. — Передайте вашему бухгалтеру: пусть башляет, не заглядывая в бумажки. С него еще причитается за час моего общения с этой Веркой, секс-бомбой с Павелецкого вокзала, а она мне квитанцию уж точно не выпишет. Чтоб заплатить ей, мне пришлось, как ни противно, занять сто долларов у соседа, кстати тоже подозрительной личности. А отдавать нечем. Если вы, Виктор Петрович, заинтересованы в нашем дальнейшем сотрудничестве, то вы же не можете допустить, чтобы я попал в финансовую зависимость от мафиозных структур?
— Это все?
— Пока все. Вон мой автобус. Я просто вспомнил, что вы меня ждете, и потому звякнул… До встречи.
Виктор Петрович взглянул на часы. Сейчас как раз начнется допрос хозяина «опеля», замеченного на месте убийства Смушкевича. Показания свидетелей подтверждают: в момент убийства владелец машины с друзьями был в ресторане «Маргарита». И он божится, клянется родной мамой, что знать об этом ничего не знает и никому ключи от своей машины, стоявшей на охраняемой стоянке, не передавал.
Скорее всего, киллер использовал машину той же марки, поставив на нее фальшивый номер, чтобы запутать следствие и вывести его на случайных людей. Не повезло именно этим сыновьям солнечного Кавказа.
Жигулин прошел в соседний кабинет, к следователю Мирошникову, который должен был вести допрос.
— Валерий Павлович, припомните, может, вы знаете или слышали что-нибудь об акциях, похожих на столь дерзкие убийства, как убийства этих банкиров? — спросил он.
— Нет. Здесь лишь можно предположить тесную связь между преступлениями.
— И что интересно, в последнем случае убийца должен был знать о планах погибшего наведаться в Центральный банк, — сказал Жигулин. — Даже если бы ему об этом сообщил сам Смушкевич, которого вызвали туда в последнюю минуту, у киллера было на все про все каких-то полчаса. Невозможно представить, как он успел так все устроить.
— Вы им прямо-таки восхищаетесь, Виктор Петрович! — заметил Мирошников.
— Каюсь, есть за мной такой грех, — признался Жигулин. — Что делать — талант есть талант, даже если он преступный… Мне не дает покоя, что того ограниченного время, которым располагал убийца, оказалось вполне достаточно, чтобы не только узнать маршрут и цель поездки Смушкевича, но и перехватить его.
— Как он успел добраться, и когда — в час пик! — покачал головой Мирошников. — Непостижимо!
— Вот-вот. Поэтому, если вы не возражаете, я хотел бы поприсутствовать при допросе этих лиц.
— Пожалуйста! Можем вести допрос совместно, поскольку если выяснится, что Абрамян и Смушкевич убиты одним лицом, то эти дела подлежат объединению.
— У вас, кстати, имеются результаты дактилоскопической экспертизы отпечатков пальцев, оставленных предполагаемым убийцей Смушкевича в квартире его сожительницы и в машине?
— Жду с минуты на минуту, — ответил Мирошников.
— И если они совпадут…
— Тогда все встанет на свои места. А владельца «опеля» и тех, кто с ним был, придется отпустить.
— Скорее всего, эти кавказцы не замешаны, — сказал Жигулин. — Никогда не поверю, чтобы кто-то добровольно одолжил машину для совершения убийства… Кстати, они нигде у нас по сводкам не засвечены?
— Нет, сам проверял. Все чисто. Азербайджанские коммерсанты, торгуют в Москве фруктами.
— Ну что же, начнем? — предложил Жигулин. — Приглашайте по одному. Кстати, на мой взгляд, лучше начать с самого молодого, я видел его — взгляд подавленный, вертит головой…
— Значит, Гафурова, — кивнул Мирошников. — Кстати, он же и хозяин машины.
Гафуров вошел в кабинет, робко оглядываясь.
— Здравствуйте. Можно присесть, да?
Следователи сурово молчали. Жигулин внимательно разглядывал его смазливое лицо. Пухлые, как у девушки, губы. Такие не живут, а радуются жизни. Привыкли получать все разом. И потому тушуются при малейшем дискомфорте или опасности.
— Ваша фамилия, имя? — спросил Мирошников.
— Гафуров Мешади…
— Садитесь, — сказал Валерий Павлович, кивнув на стул и молча пододвигая подозреваемому чистый бланк допроса и шариковую ручку. — Расскажите, что вам известно о происшедшем убийстве?
— Я ничего не знаю… — растерянно ответил тот. — Я в ресторане сидел, потом по телевизору увидел, что банкира какого-то убили.
— Но убийца находился в вашем автомобиле, — продолжал Мирошников. — Как он там оказался?
— Не представляю. Я никому ключи не давал… Значит, он угнал ее.
— Когда и как угнал?
— Откуда я знаю? — обиженно воскликнул Гафуров. — Я с друзьями сидел…
— Вы пили вино?
— Нет, я ж за рулем…
— Наркотиками торгуете, да? — Мирошников заглянул в протокол допроса в милиции. — Почему у вас наркотики нашли?
— Ну… Немножко анаши привез, друзья просили, марихуану для себя. Я уже говорил ментам… Извините, милиционерам. Там ведь немного было…
— Немного было или немного осталось? — уточнил Мирошников.
Гафуров смахнул внезапно проступивший на лбу пот.
— Вот и расскажите, кому и сколько…
Оба следователя какое-то время молча смотрели, как он пишет, потом переписывает свои показания на чистый бланк. Раздался телефонный звонок.
Мирошников снял трубку, долго слушал, кивая.
— Есть результат криминалистической экспертизы — в квартире сожительницы убийцы и в машине, — тихо сообщил Мирошников Жигулину.
— Пальцы совпадают?
— На все сто.
Мирошников взял исписанный бланк допроса свидетеля, поднес вплотную к близоруким глазам и внимательно прочитал. Потом передал его Жигулину.
— Вернемся к нашим баранам, — сказал Виктор Петрович, пробежав показания по диагонали. — Зачем вы передали свою машину убийце? Или он вас принудил?
— Клянусь покойной мамой, я машину никому не передавал! — прижал тот руки к груди. — И зачем?
— Ну да, — кивнул Валерий Павлович. — Лучше признать себя виновным в совершении мелкого преступления, чем в пособничестве убийству.
— Да уж не знаю, что больше потянет, — не согласился с коллегой Жигулин. — Все-таки доставка, продажа и распространение наркотиков. Но если пойдете навстречу следствию, Гафуров, мы это учтем.
— Только что поступила информация: в вашей машине убийца оставил отпечатки пальцев, которые нам известны, — чеканно произнес Мирошников. — Значит, в ближайшее время мы его найдем. И если окажется, что вы вводите нас в заблуждение…
— Я не давал никому машину! — с жаром повторил Гафуров. — Там охрана стоит! Спросите у них! Я бы должен был выйти с ним вместе, с убийцей, и сказать им, что разрешаю взять свою машину!
Мирошников и Жигулин переглянулись. В том, что говорил Гафуров, был резон. Охранники, которых уже расспросили, действительно не помнят, чтобы в этот день кто-то из владельцев разрешал сесть за руль своей машины постороннему.
— Хотите сказать, вы этого человека никогда не видели? — спросил Мирошников, протянув Гафурову фоторобот убийцы.
Тот округлил глаза и раскрыл рот.
— Почему не видел! Видел как вас! — воскликнул он. — Он там же, в ресторане, сидел с симпатичной девушкой… Точно, похож. Он, он!
Гафуров выкрикивал слова с видимым облегчением, полагая, что это и есть та самая помощь следствию, на которую ему только что прозрачно намекали.
— Потише, мы не глухие, — поморщился Виктор Петрович.
— Точно! — продолжал кричать Гафуров. — Он еще уходил куда-то, а когда я разговаривал с его девушкой, вернулся!
— Вы помните, когда он ушел и сколько времени отсутствовал? — спросил Мирошников.
— Не помню, — развел тот руками. — Я на часы не смотрел. Спросите других, может, они заметили.
Вскоре благодаря показаниям этой компании картина несколько прояснилась. Убийца сидел с очаровательной девушкой, после пяти вечера поспешно ушел, предварительно с кем-то переговорив по мобильному. Одна из девушек слышала, как спутница убийцы называла его Олегом.
Свидетелей отпустили, взяв у Гафурова подписку о невыезде. Фоторобот спутницы убийцы сканировали и разослали по компьютерной сети ГУВД.
— Похоже, этому Олегу кто-то позвонил из банка и сообщил о том, куда собирается ехать Смушкевич, — предположил Жигулин. — Остается узнать, кто именно позвонил. Если у вас нет возражений, я приглашу сотрудников Коминвестбанка, которые сидят возле моего кабинета.
— Вы знали, что они мне потребуются? — удивился Мирошников.
— Нет, сегодня я их вызвал по делу об убийстве Абрамяна, — ответил Жигулин. — Возможно, среди них есть те, кто слышал, кому из коллег Смушкевич сказал о цели, времени и маршруте своей поездки. Например, его секретарша, Елена Петрова. Можно пригласить?
— Ну конечно! С нее и начнем!
Секретарша Смушкевича вошла, смущенно улыбаясь, села на указанный стул, подогнув под него и немного вбок свои длинные красивые ноги. Следователи старательно избегали смотреть на них.
— Скажите, Елена Федоровна… — начал Мирошников, — вы всегда знаете, куда собирается уезжать ваш шеф?
— Да, конечно. Это входит в мои обязанности. Александр Ефимович был в этом отношении всегда точен и аккуратен.
— Уточните, вызов Смушкевичу из Центрального банка пришел только по факсу? — спросил Мирошников. — И дополнительных звонков уже не было?
— Да. Я уже говорила.
— Кто-нибудь кроме вас мог увидеть этот факс? — вступил Жигулин.
— Исключено, — помотала секретарша головой. — Я из приемной никуда не выходила, никто к моему столу не приближался. Все были на совещании, я подошла к Смушкевичу и вручила ему бланк факса.
— Кому Смушкевич мог сказать, куда собирается ехать? — спросил Жигулин.
— Этого я не знаю. Кому посчитал нужным, тому и сказал. Спросите у других.
— Мы-то спросим, — сказал Жигулин. — Но раз уж вы здесь, может, припомните, кому при вас он говорил о предстоящей поездке? С кем он разговаривал? Может, ему кто-то звонил?
— Да, незадолго до его отъезда дважды звонил один его хороший знакомый, Павел Семенович Соломин. Наверно, вы слышали, он депутат Думы…
— Соломин? — привстал Жигулин. — Павел Семенович? Вы не могли ошибиться?
— Конечно, не могла. Я голос Павла Семеновича хорошо знаю. Он часто звонил. И в тот вечер звонил два раза. Первый раз Александр Ефимович был очень занят — как раз с вами — и не мог подойти к телефону.
— А во второй? — все еще не веря услышанному, спросил Виктор Петрович. — О чем они говорили?
— Знаете, я вспомнила… Я сказала Павлу Семеновичу, что Смушкевич спешит, должен сейчас уехать. Александр Ефимович, по-моему, был недоволен, что Соломин его задерживает. И разговаривал с ним как-то сухо и холодно, не как всегда, и все время смотрел на часы.
— Еще что-нибудь необычное было в их разговоре? — спросил Жигулин. — Припомните, мы вас не торопим.
— Было, — ответила секретарша, подумав. — Смушкевич на этот раз почему-то был с Павлом Семеновичем на «вы», понимаете? Хотя до сих пор они всегда были на «ты».
— Ну да, за это убить мало, — вполголоса произнес Жигулин.
— Я что-то не так сказала? — спросила она.
— Наоборот. Возможно, вы только что сказали самое главное… — Он поднялся с места. — Продолжайте, Валерий Павлович, я отойду к себе.
И поспешно вышел, сопровождаемый взглядом Мирошникова. В Следственном управлении все давно привыкли к тому, что Жигулину на какое-то время требовалось побыть одному, когда в голову приходила какая-то идея, и он мог сбежать даже с совещания у главного, хотя это и не походило на бегство.
— Меня нет, — бросил он Зое, встретив ее в коридоре.
— Я вас искала…
— Потом, потом… Меня никто не спрашивал?
— Нет, никто… Что-то случилось? У вас такой вид…
— Ничего. Все в порядке.
Он вошел к себе, сел в кресло, по привычке откинул голову, закрыл глаза.
Итак, неужто народный депутат — та самая третья сила в этой истории?
Как утверждает секретарша Смушкевича, у них был жесткий разговор. Смушкевич перешел на «вы». А депутат, оказывается, был вхож в этот банк, раз его голос там узнают. Но это еще не факт, еще не факт…
Возможно, есть и другие мотивы убийства, и если да, то у кого?
Еще раз. Смушкевича вызвали из Центрального банка по факсу. Кто-то об этом узнал и сразу навел на него убийцу… Кто еще мог знать кроме секретаря? Депутат Соломин. Возможно, кто-то еще, кто прослушивает Соломина. Может быть такое? Да запросто. Но тогда получается, что этот человек сидел, пил чай и дожидался этой информации, чтобы сразу дать отмашку убийце? Бред.
Ладно, попробуем с другой стороны. Для этого следует прикинуть, каков должен быть тот, кого использовали в качестве киллера. Прежде всего, это рисковый ухарь, рассчитывающий на фарт. Способен к импровизации. Как это было в случае с убийством Смушкевича.
Кстати, только киллер такого класса и мог убить Абрамовича. Подобные убийцы всегда были штучным товаром — раз-два, и обчелся. Уже просматривается логика, ибо обе жертвы из одного банка. Есть, правда, еще и гибель Костырева, но для нашего потенциального убийцы это была грубая работа.
Прохлаждался, значит, этот талантливый киллер с девушкой в ресторане, все честь по чести. И тут депутат Соломин, или тот, кто прослушивает его телефоны, ему свистнул… Убивец немедля взял под козырек, бросил барышню, обещав вернуться, хотя бы для алиби, сел в первый попавшийся автомобиль с охраняемой стоянки… Все правильно, для охранников он гость, который только что вышел из ресторана, спокойно подошел к машине, открыл дверцу, включил мотор, и все это сделал не торопясь, ничего не взламывая. Конечно, это не вызвало никаких подозрений.
Правда, в «опеле» стоит электронный замок. Чтобы его вскрыть, нужна особая аппаратура, определяющая код. О чем это говорит? Лишь о том, что такая аппаратура у него есть. Значит, птица высокого полета. Нет, только такой, или равный ему, мог убить Абрамяна…
Дверь распахнулась, и в кабинет влетел Денис:
— Здрасте! А вот и я!
Денис сразу же, не откладывая в долгий ящик, выложил на стол Жигулину свою добычу, привезенную из Барнаула: зеркальце и видеокассету в целлофановом пакете.
— Только не делайте недовольное лицо и пальцы веером! — напористо сказал он. — Отправляйте немедленно на экспертизу! Мое шестое, нет, восьмое чувство подсказывает: это он, Антон Горелов, убил Артема Абрамяна! И еще с десяток человек.
— И он же, поплатившись жизнью, освободил твою двоюродную сестру, — усмехнулся Жигулин. — Согласись, что-то не очень-то вяжется.
— Ну и что! — запальчиво воскликнул Денис. — Значит, в нем осталось нечто человеческое. И если бы вы видели мою кузину, вы бы поняли: он вполне мог влюбиться в Иру. Или вы не верите в любовь с первого взгляда?.. Отправляйте и не тяните! Уверен, эти пальчики совпадут с теми, что были в «рафике».
Жигулин не успел ответить, как на этот раз в кабинет, и тоже без стука, с неожиданной для него стремительностью вошел Мирошников.
— Виктор Петрович, в порядке информации: эта девушка, что была в тот вечер с убийцей и чей фоторобот мы запустили в сеть МВД, найдена задушенной в тот же вечер в лифте собственного дома. Вам это ни о чем не говорит?
— Только то, что, пока убийца Смушкевича и его заказчики на свободе, будут еще трупы, — ответил Жигулин. — Спасибо за информацию. И держите меня в курсе, Валерий Павлович.
Как только Мирошников удалился, Жигулин обратился к Денису:
— Знаешь, мое шестое чувство, которое я зову по-старинному интуицией, подсказывает мне другое: лишь тот, кто так убил Смушкевича, мог именно так убить Абрамяна.
— Звучит, — согласился Денис. — Шестое чувство руководителя — закон для шестого чувства подчиненного. И все-таки сделайте одолжение, Виктор Петрович, отдайте в лабораторию, пусть проверят пальчики…
— Даже если ты прав, твой Горелов уже мертв. И лежит в могиле. А тот, кто убил Смушкевича, неизвестно где находится, и что он еще может натворить — бог весть.
— Хотите пари? — спросил Денис. — На ящик пива. Я ставлю на Горелова!
— В связи с этим у меня к тебе есть просьба. Неофициальная. — Виктор Петрович прошелся по кабинету. — Срочно нужен твой хакер Андрей.
— Опять чего-нибудь противоправное? — оживился Денис, радостно потирая руки. — Это у нас не заржавеет…
— Хорошо бы влезть в базу данных Госдумы, чтобы извлечь информацию о депутате Павле Соломине. Причем возможно более полную и как можно быстрее.
— Когда это нужно?
— Еще вчера, — недовольно буркнул Виктор Петрович. — И если у него получится, пусть немедленно перешлет эти данные по электронной почте на мой адрес. А ты можешь ехать домой, отдохнуть с дороги…
— Нет, ни в коем разе! — энергично отмахнулся левой рукой Денис, поскольку правой держал возле уха телефонную трубку. — Буду здесь дневать и ночевать, пока не увижу результаты дактилоскопической экспертизы… Андрюха, это я, здравствуй! Да только что из Барнаула, припал там, понимаешь, к родным березкам! А сейчас чеши репу, родной! Задача усложняется. Наш с тобой работодатель вошел во вкус и опять хочет чего-нибудь несанкционированного, но чтоб очень срочно! Короче, лезь в картотеку Думы и все-все, что касается народного избранника Соломина, перешли мне в «Глорию». А я Самохе перезвоню, чтоб скинул инфу на Зоин компьютер.
Уже через полчаса Зоя вошла в кабинет и молча протянула дискету с файлом, скачанным с сообщения, пришедшего по электронной почте от Андрея. Виктор Петрович вставил ее в дисковод своего компьютера.
Среди разного рода данных было и факсимиле удостоверения, выданного на имя Давыдова Олега Петровича, помощника депутата Соломина. С фотографии на Виктора Петровича, как с фоторобота, лежавшего рядом на столе, смотрел улыбающийся открытой улыбкой симпатичный парень с шалыми глазами.
— Ну вот, что и требовалось доказать, — довольно произнес Жигулин. — Убийца Смушкевича.
— А симпатичный, — сказала Зоя.
— Вот такие обаятельные и улыбающиеся — уверенные в себе и удачливые преступники, уж поверьте мне, — ответил Жигулин.
— И вы уверены, что он же убил Абрамяна? — спросил Денис.
— Только интуитивно, — признался Жигулин.
