Глава шестнадцатая
Разумеется, лететь Дениса отговаривали все. Особенно горячился Сева Голованов, мимо которого в этом деле опять проскакивала халявная экзотическая поездка.
Но, взвесив все обстоятельства, сыщики пришли к выводу, что лететь все же придется. Иначе в этом деле ни за что до конца не разобраться. Макс посмотрел авиарасписание: самолет вылетал через четыре часа, то есть времени оставалось немного. Очевидно, таинственный корреспондент знал, что у Дениса шенгенская виза, иначе как объяснить уверенный тон письма?
Сыщики провели оперативное совещание, в ходе которого для себя определили несколько важных пунктов:
1. Кому-то очень нужна рукопись «Детектива о детективе».
2. Этот кто-то откуда-то знает, что она у Дениса Грязнова.
3. Этот кто-то находится на Мадейре, точнее, на острове Фуншал, поскольку он назначает встречу в отеле «Reid’s Palace» — именно там, где Филипп Агеев охраняет адвоката Златкина.
4. Так не сам ли Борис Ефимович Златкин прислал эту бандероль? Более чем вероятно. Но зачем ему-то рукопись покойного Юкшина? Там есть какой-то компромат на него, который Денис со Щербаком при первом прочтении просто проглядели? Не исключено.
Приложение. Внимательно обследовав халат, сыщики обнаружили, что он изготовлен в городе Кашлевск Кемеровской области на местной швейной фабрике имени барона Унгерна (бывшей Сергея Лазо). Во дела!
Был предложен страховочный вариант: параллельно с Денисом летит кто-нибудь из его сотрудников (желательно Голованов), но, по здравом размышлении, этот вариант оказался отвергнут. Так для Дениса будет создана дополнительная опасность, ведь не исключено, что за «Глорией» и ее сотрудниками сейчас пристально наблюдают.
В небольшом двухмоторном самолете, который вез его из Лиссабона на Фуншал, Денис прочитал в туристическом проспекте:
«…Сюда ездят любоваться на осенние закаты, на пламенеющую октябрьскую листву, на китов, дельфинов и многочисленные субтропические ботанические сады. Тут разводят форель и ловят в океане всю остальную рыбу, тут гуляют на карнавалах и праздниках первого, второго и всех последующих урожаев, тут пишут романы и снимают кино. И главное — тут проводят старость, достойно и со смыслом. Как Черчилль, например. Или Джордж Бернард Шоу…»
Или Филипп Агеев, добавил про себя Денис. Или еще кто-нибудь…
В аэропорту Дениса встретил служащий отеля «Reid’s Palace» с машиной — роскошным бежевым кабриолетом. К счастью, он говорил по-английски. Пока они ехали (дорога заняла не больше двадцати минут), служащий излагал «культурную программу»:
— Ежедневно, сеньор Грязнов, к пяти часам вы будете ходить пить чай.
Денис, завороженный красотой пейзажа, не сразу расслышал его:
— Как вы сказали? Почему в пять?
Водитель настолько обиделся, что даже слегка притормозил:
— Когда же еще, если не в пять часов? Именно в это время по старой английской традиции — а здесь большинство традиций заведены англичанами — на террасе собираются на чаепитие.
— Если тут на каждом шагу английская традиция, почему же тогда вы зовете меня сеньором, сеньор водитель?
— Традиция, — лаконично объяснил водитель. — На чаепитии все как положено: бутерброды с огурцами, ветчиной, сыром, пирожки, варенье, сладости, шампанское и, понятно, особый чай, который пьется исключительно из тонкого фарфора.
— Понятно. А как насчет мадеры? — спросил Денис тоном молодого повесы, дабы продемонстрировать свое неравнодушие к спиртному.
— О! Тогда лучше всего поехать прямо сейчас, попробовать молодую мадеру, найти по вкусу, отложить в каком-нибудь погребе себе дюжину-другую бутылок, а потом вернуться сюда на, как говорят ваши русские соотечественники, постоянное место жительства…
— На ПМЖ, — усмехнулся Денис.
— Да-да, и потом пробовать каждый год по бутылочке персонального запаса, обсуждать со знатоками раскрытие букета, умничать и умиляться собственной предусмотрительности! — Водитель засмеялся с Денисом за компанию. Он, судя по всему, был рубаха-парень. Денису случалось бывать на элитных курортах и в дорогих заграничных гостиницах, и нигде он не видел, чтобы прислуга вела себя столь раскрепощенно. Возможно, это тоже часть местной английской традиции?
— …Пока же запас не сделан, можно и нужно пробовать разные сорта и годы, прицокивать языком и искать только вам подходящие бутылки. Понимаете меня, сеньор?
Денис незаметно заглянул в путеводитель и прочитал оттуда:
— Мне, например, нравятся не очень сладкие сорта середины прошлого века: «Verdelho» пятьдесят четвертого года. Как насчет этого?
— О, вы настоящий знаток, сеньор. А что вы скажете относительно «Sercial» пятидесятого?
— Тоже неплохо. Да мало ли что мне нравится! Мне не только вино нравится, — угрюмо продолжал Денис, — у меня вообще язык радуется, душа поет, кошелек не стонет. Надеюсь, даже самые фантастические бутылки будут доступны скромному путнику, который взял на себя труд добраться до Мадейры и остановиться в «Reid’s», а?
— Конечно!
— Кстати, расскажите о гостинице.
— С превеликим удовольствием. Ей уже довольно много лет, она построена шотландцем Рейдом и стоит на высоком обрыве в окружении десяти акров ухоженного сада с пальмами, вечноцветущими кустами и по-английски стриженной травой. В гостинице сто тридцать комнат, тридцать люксов, именные апартаменты Черчилля и Бернарда Шоу, три гурманских ресторана, два бассейна и очень милый персонал, свободно говорящий на трех-четырех европейских языках. Хотите, перейдем на немецкий?
— Раньше надо было предлагать, — буркнул Денис, который немецким, в отличие от английского, владел вообще свободно.
И вот они приехали. Водитель занялся багажом. А Денис, как полагается богатому туристу, не торопясь, вышел и задрал голову вверх — на «Reid’s Palace». И с первого взгляда понял, чем Мадейра отличается от Сейшельских островов. Там все вокруг хай-тек, современные технологии, модерновый стиль, здесь — просто застывшая история начала двадцатого столетия…
Сеньора Грязнова провели в его апартаменты — не так уж и высоко — всего лишь на третьем этаже. Денису там понравилось: удобно, тихо и с хорошим видом на океан, на главную пристань, на маяк и, кстати, цветущий (видимо, в любое время года, раз уж такой неизменчивый климат) сад.
Денис напялил черный халат, покрасовался в нем на террасе. Ну не застрелят же его, в конце концов! Кстати, а зачем он вышел на террасу? Ну не станет же он курить сигары прямо в номере: тамошние шторы, балдахин и обивка кресел с диванами должны пахнуть лавандой, а не табаком. Впрочем, он вообще не станет курить сигары, потому как не курит что бы то ни было.
Горничная, доставившая багаж сеньора и получившая щедрые чаевые, предупредила, что, к сожалению, в таком роскошном китайском халате в бар все равно не пустят; придется наряжаться в костюм с галстуком, свежую рубашку и начищенные туфли — с этим здесь строго. А что там такого замечательного в баре, поинтересовался сеньор. А там — стеклянная стена и фантастический вид на бухту, порт и огни Фуншала — можно, в конце-то концов, и в костюме помучиться. Ну и ладно.
Немного побродив по отелю, Денис обратил внимание на скрипучие полы из вощеного паркета, картины голландских мастеров в массивных тусклых рамах, кружевные салфетки под вазами со свежими цветами. Роскошь, роскошь, роскошь… Однако Филю угораздило. Он хоть сам понимает, где очутился?
Денис уже оценил, что во всем отеле особый уют, который умеют обустраивать только англичане, ни одна из составляющих которого (обивка в цветочек, плюшевые портьеры, фикусы в кадках и тому подобное) не раздражает ни глаз, ни сердце. Это как та же мадера — ведь глупо упрекать виноделов в том, что они год за годом делают одинаковое вино, надо, наоборот, ценить их прилежание в сохранении традиции и поддерживать это их качество всеми доступными способами. Но если сеньор любит все современное, а все классически-красивое называет «нафталином», то ему точно не сюда. Этот остров словно специально создан для пассажиров «Восточного экспресса», любителей Венеции, Агаты Кристи и прогулок под парусами.
Кстати об Агате Кристи. Компьютерными стараниями Макса Денис уже был осведомлен, что несколько раз в году в местной прессе, в разделе «происшествия», публикуются репортажи о зверских убийствах и прочих леденящих кровь преступлениях. Все эти ужасы, как правило, происходят именно в «Reid’s Palace». Это инсценировки разных классических детективных историй, и у постояльцев отеля есть возможность принять в них живое (или неживое?) участие. Вот, к примеру, кушаете вы себе спокойно фуа-гра, никого не трогаете, и вдруг почтенная дама, что сидела напротив, с диким воплем валится замертво, стаскивая за собой, как водится, скатерть. Вы остались без ужина. Шум, гам, всех просят оставаться на местах, полиция. Потом чисто случайно появляется мисс Марпл или Эркюль Пуаро и начинает всех элегантно допрашивать. Накладок, говорят, не бывает, Марпл и Пуаро приходят по очереди…
Оставалось надеяться, что на ловца и зверь примчится. Денис решил не предпринимать никаких телодвижений. Он был уверен, что все, кто хотел его увидеть, уже это сделали.
— Здесь всегда что-нибудь происходит, — радостно объяснил Денису портье, когда он после крепкого трехчасового сна вышел размять ноги. — Если не игра в убийство, то карнавал, если не карнавал…
Ну да, мрачно подумал Денис. Если не карнавал, то какой-нибудь винный праздник. Он уже понял, что здесь все время чему-нибудь радуются — сейчас вот, может, шестому сроку губернатора, а заодно и вводу в строй новой взлетно-посадочной полосы фуншальского аэропорта.
От безделья Денис предпринял поездку на ту сторону острова, где вулканическая лава, застыв, образовала природные купальни, наполняемые во время прилива атлантической водой. После купания состоялось плановое посещение форелевых питомников (предлагали еще, на выбор, ловлю голубого марлина). Филю Денис намеренно не искал: неизвестно, что с ним, если вдруг каким-то чудом цел, пусть и остается в таком изумительном состоянии.
Потом был пресловутый пятичасовой чай. Снова пешая прогулка по острову. Оказалось, что вечером Фуншал превращается в сплошной ресторан под открытым небом: рыба, овощи, местное сухое вино, танцы…
Наконец, облачение в вечерний туалет, многоходовый обед в декорированной хрусталем и зеркалами The Dining Room. Там Денис впал в прострацию. Самого себя он видел минимум в восьми-десяти вариантах. Как в таких условиях работали официанты — это вообще уму непостижимо. Может быть, их тут прямо и выращивали, как муравьев в муравейнике?
— Правда, здесь замечательно? — сказал волнующий женский голос, и отвернувшийся на секунду Денис вдруг увидел, что за его столиком сидит высокая красивая женщина неопределенного возраста. Денис неоднократно видел это лицо, фигурировавшее в различных светских хрониках. Это была жена Клеонского — Ванда Покровская.
— А мне не нравится, — сказал Денис голосом московского уркагана. Неужели это она оплатила ему дорогу сюда из-за рукописи Юкшина. У Дениса в потаенном ящичке мозга что-то скрипнуло, но не открылось. Между прочим, из-за всех этих зеркал Денис не сразу понял, что она действительно напротив него — только руку протяни. Тут с непривычки даже голова немного кружилась.
— Ну зачем же вы так сразу, — возразила Покровская. — Вот останьтесь тут со мной еще на месячишко-другой, и сами все отлично увидите.
— Ну, конечно…
Они, не сговариваясь, поднялись и пошли наверх. Покровская жила на втором этаже. В ее апартаментах было сумрачно, и свет включать Ванда не стала.
— Конечно, — повторил Денис, — я представляю себе, как так называемой зимой (все те же плюс двадцать три, верно?) солидные дядечки в смокингах танцуют фокстроты с дамами, отягощенными бриллиантами, ливрейные шоферы возят парочки на «роллс-ройсах», а все комнаты для карточных игр заняты. Очень весело.
— Зима пролетит быстро, — засмеялась Покровская, — в моих-то апартаментах…
— Н-да? — Денису не пришлось делать вид, что он колеблется, потому что эта обворожительной красоты женщина безусловно обладала неким гипнотическим талантом. Разумеется, для тех, кто не был в курсе ее биографии. А потайной ящичек Дениса уже вовсю сигнализировал ему об этих самых подробностях.
— Но как же господин Клеонский? — Денис выразил легкое удивление. — Разве он не захочет к нам присоединиться? Будет очень досадно. Мы с ним подружились.
Покровская чуть поморщилась, но быстро овладела собой.
— Не волнуйтесь, он раньше лета сюда носа не кажет. А к весне пейзаж разительно меняется: пенсионеры вдруг куда-то улетучиваются, апартаменты занимают бизнесмены среднего возраста и их уставшие от липосакций и подтяжек жены и подруги. Дамы истязают себя, бизнесмены обсуждают подружек и котировки акций за партией в гольф, океан бороздят… ну те, кому надо бороздить. А уж летом… Оставайтесь, Денис! И кстати, отдайте мне, наконец, рукопись, не будьте жмотом.
Денис почувствовал, как в живот ему уперлось что-то маленькое и холодное.
Дамский «браунинг», поспорил он сам с собой на десять долларов.
— Что вы там бормочете? — разозлилась Покровская.
— Да вот, поспорил сам с собой на десять долларов, что у вас там дамский «браунинг» с перламутровой ручкой.
— На этот дешевый трюк я не куплюсь. Я жду!
По ее гримасе и едва заметному дерганью руки Денис понял, что не угадал.
— Жаль, — сказал Денис, — согласитесь, попытка-то была неплохой… Ну ладно. Рукопись в портфеле. Портфель в моем номере. Номер — на третьем этаже. Впрочем, это вы и так знаете. Пойдемте, — предложил Денис.
— Ну уж нет, не на ту напали. Я вас тут запру. А вы мне дадите ключи от своего номера. Я сама все проверю, если обмана не будет, через четверть часа вернусь, освобожу вас и отдам деньги. Девяносто тысяч долларов. — Покровская действовала оперативно. Привязала Дениса скотчем к неподъемному креслу, а руки свела за спинкой и заключила в наручники. Отступила, полюбовалась работой. Хотела было залепить и рот, но передумала. — Кричать, пожалуй, вы не станете. Мы же пока что партнеры, верно?
— А почему девяносто тысяч, а не, скажем, сто? — И только теперь Денис увидел на столе несколько фотографий, распечатанных на принтере, на которых он сам вчера расписывался на полученной в «Глории» бандероли.
— Так больше похоже на правду, верно? — Она вызывающе подмигнула.
— Но где гарантия, что вы меня не обманете и не удерете, да еще застрелив в придачу?
Покровская вдруг крепко поцеловала его в губы. Денис не успел даже сообразить, что произошло, а поцелуй все длился. Через какие-то секунды он понял, что в этом плаванье губ и борьбе языков неминуемо проигрывает… причем к собственному удовольствию.
Наконец «истязание» закончилось.
— Никакой гарантии не будет, — объяснила Покровская. — Ведь нет же гарантии, что вы не сняли с рукописи копию.
Денис перевел дух и сказал:
— Согласен.
Она сбросила туфли на высоком цокающем каблуке и ушла.
— Жизнь дается один раз, и прожить ее надо на Мадейре, — пробормотал Денис. — Он чувствовал себя лишним на этом празднике жизни. Вернее, незваным гостем. Практически татарином. Видел бы его сейчас кто-нибудь из сотрудников «Глории» — позора было бы… А впрочем, сотрудника «Глории» тут как раз и не хватало.
«…Момент расплаты наступил.
— Тебе, Виктория, не доведется понять меня потому, что дальше своего носа ты не видишь. Из полученных уроков надо извлекать пользу. — Я спокойно полез в карман и достал пять блестящих патронов от револьвера «смит-вессон». Ее затрясло как в лихорадке. Я был джентльменом и решил успокоить расстроенную даму другим пистолетом, который достал из-за пояса. Панкин тревожным взглядом следил за нами.
— А вот с этой штукой, дорогуша, все в порядке. Она стреляет бесперебойно. Мне не составит труда сделать в твоей прелестной головке дырку величиной с орех.
Она ошарашенно смотрела на черную граненую сталь огромного «магнума» сорок пятого калибра.
— Что такое? Вы ожидали увидеть в моих руках другое оружие? Ах да! Жаль, я просто забыл случайно тот пистолет Макарова с отсыревшими патронами дома. Из него и по воробьям не постреляешь. Этот импортный — хорошая штука, с ним даже Грязный Гарри работал в Лос-Анджелесе. Но, впрочем, я отвлекся несколько от темы. Сегодня тут многое говорили, но убедить меня, к сожалению, не получилось. Теперь моя очередь рассказать кое-что. Сядьте, расслабьтесь и слушайте. Не советую делать резких движений. Соблазн всадить вам по пуле очень велик, я не железный, так что сдерживаю себя с трудом.
Мои аргументы несколько убедили этих подонков. Они испуганно следили за каждым моим движением.
— Запутанная картина преступления долго терзала меня. Я оказался в очень трудном положении, прежде чем понял, что происходит. Вы тщательно направляли мои поиски в нужное русло, но хорошо, что я вовремя спохватился. Каждый из вас допустил множество ошибок, и это не ушло из моего поля зрения. Хотя вся эта чертовщина сведет с ума любого.
Начало твоего, Дима Панкин, рассказа вполне правдоподобно, хотя ты приписал себе чужие заслуги и талант компьютерного гения. Из Пегас-банка только благодаря Виктории Штрассер тебя не вышвырнули на улицу. Но не буду забегать вперед. Ты действительно служил в Афгане, но отсиделся за спинами других, будучи всего лишь санитаром в полковой санчасти. Твой женоподобный характер не позволял тебе марать руки. Барышева и Семена Заикина ты мог и не знать, они слыли в части первыми героями и к тому же вызывали в твоей поганой душонке злую зависть. Еще бы, Барышев ведь походил на тебя внешне. Вас даже путали сослуживцы, кто не очень близко знал твою низкую натуру. Однако в жизни Евгений Барышев оказался не таким везучим, как ты. В феврале тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года ребята действительно попали в гнилую ситуацию. Вашу часть атаковали огромные силы генерала Хикматьера. Об этом мне рассказал еще один ваш боевой товарищ Гена Соколов, живущий сейчас в Москве. Помнишь такого, а, Панкин?
Как видишь, время я зря не терял. То, что там тогда творилось, было сущим адом. Духи обложили долину и обстреливали часть из минометов. Ты, Дима, в такой ситуации, наверное, здорово наложил в штаны. Взорвавшейся рядом миной Евгения смертельно ранило. Перед смертью он рассказал о своей истории боевому товарищу Семену Заикину и заставил его поклясться совершить месть. Откуда ему было знать о планах этого человека? Став обладателем тайны, Семен долго не мог прийти в себя. Всю жизнь этот парень влачил жалкое существование, а теперь имел в руках ключ от сейфа с большими деньгами. Будучи совсем неглупым, он составил потрясающий план действий и решил втянуть тебя в это дело. В Семене постоянно боролись два человека. Он поклялся отомстить за товарища, но желание прикарманить деньги все же не давало покоя. Твое случайное природное сходство с Женей помогло Семену совершить свое дело и убить двух зайцев сразу.
Лицо Панкина перекосилось от страха и злобы. Он задрожал и заикающимся голосом попробовал возразить:
— Врешь! Я не был трусом. У меня есть боевой орден и ранение.
— Заткнись, мразь, когда говорят старшие по званию! Семен, будучи сержантом, помог тебе с наградой. А контузию ты получил, скрываясь от артобстрела. Заикин солгал тогда, что ты выносил с поля боя раненого командира. Это была неправда. Многие в части знали твою «храбрость» и считали тебя тыловой крысой. Семен помог тебе получить инвалидность и орден, а сам, зная всю правду, крепко подцепил тебя на крючок. Он хороший психолог, поэтому знал, как подойти к такой мрази. После демобилизации он нашел тебя в госпитале и припер к стенке. Боясь разоблачения, ты согласился на все.
Дальше события разворачивались по установленному сценарию. Однако тут имелись сложности довольно странного порядка. Вам надо было хоть немного разбираться в информатике и компьютерах, чтобы извлечь нужные деньги. С твоими интеллектуальными способностями об этом не могло быть и речи. Легче, наверное, слетать на Луну и вернуться, чем тебе, Панкин, стать программистом. Но Семен не отступал. Господи, представляю, сколько он мучился, пока ты познавал азы этого непростого ремесла. Деньги у Семена имелись, да и связи в преступном мире тоже. Перед армией этот лихой парень участвовал в ограблении сельской сберкассы. Тогда все сошло ему с рук. Преступника не обнаружили, ведь он ушел выполнять свой интернациональный долг в дружественной нам стране. Как видишь, я много чего знаю. На карту была поставлена огромная сумма, и отступать означало признать свою слабость. В Москве, где ты учился, перебиваясь с двойки на тройку, тебя спасали только деньги Семена. В столице ты приобрел некоторый опыт общения с прекрасным полом и очень изменил свою внешность. Не обошлось даже без пластических операций. За все платил Семен. Поработали над тобой хорошо, даже в родном детском доме воспитательница так и не узнала тебя. Ваше сходство с Барышевым увеличилось, но не настолько, чтобы не понять, что вы на самом деле разные люди. Я и сам чуть ли не поддался этому наваждению. Ну да ладно, пойдем дальше.
Наконец, ты и Заикин решили приехать в Кашлевск. План осуществлялся постепенно. Оценив ситуацию в городе, вы поняли, что просто так выйти сухими из воды вам не удастся. Обмануть мафию равносильно самоубийству. Помощник нашелся не сразу. Но вам повезло — на горизонте замаячила фигура Виктории. Вы с ней сошлись ближе. Однако перед этим уже втянули в игру Люську Звонареву. Надо же было подступиться к Пегас-банку. Виктория была вам нужней, но и Люська могла помочь тоже. Чего мелочиться, ведь деньги обещали быть огромными! Заговор состоялся. Неплохо жилось вам в компании двух столь очаровательных особ, одна из которых имела в городе огромное влияние. Семен с помощью Вики сделал все, чтобы убить двух зайцев. Да что там двух — целых двенадцать! Уничтожив всю верхушку мафии, вы легко открывали себе двери в мир власти и денег. Город оказался в ваших руках, ворованные баксы тоже, да и отомстить за все никто не мог. Разве что кроме меня. Тут вышла накладка. Следующий раз сговоритесь более умно.
У Семена имелся свой план бойни на кладбище, он действительно никого не хотел в это посвящать. Вика помогла ему только заманить Колотова на вендетту. Это истинная правда, но она, поддавшись стечению обстоятельств, захотела свалить всю вину за расстрел на меня одного. Я ведь сам напросился, неожиданно позвонив из милиции. Для Семена такой план оказался неожиданным и едва не спутал его карты. Семен поздно узнал, что я иду по его следу, но в его душе еще оставалось немного места для совести. Он люто ненавидел холеных кашлевских гангстеров, но меня убивать не хотел. Впрочем, возможно, он был в раздумьях по этому поводу, подоспевшие менты, выходит, спасли мою жизнь.
Панкин так и не смог разобраться в компьютерах банка. Он только бабам вскружил голову своей импозантной внешностью. Вот с такими идиотами пришлось работать Семену. Штрассер из-за своей жадности выполнил всю интеллектуальную работу и сошел со сцены, прихватив на тот свет целую кучу друзей. Разве не правда, шурави? Впрочем, ты, подонок, даже не заслуживаешь этого слова. Семен колебался, как поступить со мной, в конце концов, было умно взять меня в долю. Вдруг я все сообщу в милицию или уже сообщил? Убив меня, вы направите ментов по своему следу. Нужно было разобраться. За мной организовали слежку, чтобы узнать мои планы. Тут вмешался нелепый случай в лице Магомета Цурпаева. Его пришлось убирать. Ведь он мог отомстить за брата. Роль киллера заставили выполнять Люсю Звонареву. Ух и лихо она с этим справилась! Сам видел. Еще бы, она имела звание мастера спорта по авторалли. Неплохая у вас была подобрана команда, но, приходится признать, ошибки имели место. Впрочем, без них в таком щепетильном деле не обойтись. Да и разногласия тоже приводили к необдуманным поступкам. Семен стал на мою сторону и отказывался пустить мне пулю в лоб. Большое ему за это спасибо. Просто не верится, что у закоренелого убийцы проснулась совесть. Но ведь такое иногда бывает. В общем, он забрал солидный куш и уехал к себе в Вологду, предоставив вам действовать самим.
Именно там, в северном городе, я узнал, что Заикин часто мотался на юг России. Это тоже ускорило разоблачение. Вы оказались в тупике. Следовало меня поскорее грохнуть, но случая не предоставлялось. Да и я как сквозь землю провалился. Люська Звонарева, уже совершившая убийство, отказалась снова идти на мокруху. Одно дело — совершить лихое автородео, другое — стрелять в упор, да еще в вооруженного человека. Меня загнали в угол, и становилось непросто решиться на мое уничтожение. Сопротивление мое могло стоить жизни таким слизнякам, как вы. Тогда на сцену вышел мой давний сотоварищ Влад Смирнов. Вику, его и Сергея Барышева связывала давняя дружба. К тому же у вас был шанс шантажировать его, иначе он легко не поддался бы. Вы чувствовали, что рано или поздно я выйду на него. Честно говоря, друзей у меня не так уж и много. Интересно, сколько денег он потребовал за предательство? С легкой руки этого подонка я отправился в Вологду. Вы позвонили Заикину и сообщили о моем визите. Пусть лучше он решает, как быть со мной. Ведь я уже пошел по следу. Бояться вам было нечего. Кроме Семена, я бы не смог никого найти в этом городе. Если бы я даже захотел с кем-то встретиться, вы это проконтролировали. Влад Смирнов мастерски подсунул мне нужную фотографию и, выйдя по своим делам, оставил страницу альбома открытой на определенном месте. Сам Панкин знал, что в Вологде его никто не узнает. Семену было сообщено, что я пронюхал о его службе в Афгане. Если бы даже было не так, то эту информацию мне все равно подкинули бы. За мной следила сама Люся Звонарева. Она рассчиталась из банка в тот день, когда я покинул Кашлевск. В ее задачу входило корректировать мои действия, но убить меня вы не решились. Семен должен был выполнить всю грязную работу. Это вас вполне устраивало.
Заикин понял все сам. Он ненавидел и презирал вас за трусость, проклинал себя, что связался с такой мразью. Ему я понравился, и в то же время не хотелось еще раз исполнять роль палача. Он придумал беспроигрышный вариант, хорошо запутав меня своими баснями, выводя на арену действий давно умершего Женю Барышева. Семен словно издевался над вами. К тому же он хотел повязать вас по рукам и ногам. Смыться он всегда успел бы, опыт имелся. Через Люську Семен передал свой план. А мне всучил заведомо неисправный пистолет. Это должно было увеличить мое доверие к нему и оставить Семена Заикина вне подозрений. Он пытался изменить свой голос, когда мы беседовали по душам у него дома. Роль жены исполняла все та же Звонарева, ведь Семен был не женат. Это я знал заранее. Люся играла плохо. Такой шикарной девочке не удавалось скрыть свои манеры. Но меня это только порадовало. Догадка пришла сама собой — слово «шурави» он произносил уж слишком похоже на то, что я слышал на кладбище в ту ночь. Настоящий убийца сидел со мной рядом и пил самогон стаканами, не замечая, что я уже догадываюсь обо всем.
Когда я покинул гостеприимный дом Заикина, то на вокзале заметил слежку. Если Звонарева и была женой или сожительницей Семена, то какого хрена висеть у меня на хвосте? Подозрения усиливались. Мы ехали в одном поезде, и я просто вынужден был затеряться в Москве. Она же решила ехать в Кашлевск, зная, что рано или поздно я туда вернусь. Ну, найти Генку Соколова оказалось делом техники. Он подлил масла в огонь, рассказав о ваших подвигах в Афгане. Я уже знал, что в Кашлевске меня заждались. Придя в банк, я уже не сомневался, что не застану нужных мне людей. Дима действительно запаниковал, и две крутые девушки отправили его с деньгами в Сочи. Ах, как они обе любили тебя, красавец ты наш ненаглядный! Меня сроду никто так не берег.
Вика нашла меня сразу. Она сделала в этом деле очень важную работу, предстояло решиться на убийство и смотать удочки. Интересно также было узнать, какой вывод я сделал из поездки, ведь я был в ее глазах доверчивым дуралеем. Впрочем, ваша главная ошибка в том и заключалась, что вся шайка считала меня жадным идиотом. Господи! Сколько стоило мне переубедить таких подонков, как вы! Я вел свое следствие и параллельно делал то, что вы хотели. Игра была обоюдоострой, как лезвие кинжала. В нашей милой беседе, состоявшейся два дня назад, я спутал все карты Виктории и подставил Люську Звонареву под удар. Это было не специально, я еще не все знал о ее роли в этой грязной игре, но уже о многом догадывался. Все стало ясно после того, как Вика хладнокровно пристрелила ничего не подозревающую напарницу, пытаясь убрать свидетеля и наказать предательницу общего дела. К тому же доля покойной доставалась убийце. Штрассер не знала предела своей жадности. Всего украли почти пятнадцать миллионов. Семен увез половину. Вам оставалось тоже немало. Заработать такие деньги довольно непросто в наше тяжелое время, а вам с вашими талантами так и вовсе невозможно. Виктория всячески пыталась выгородить себя в моих глазах, но мелочи упрямо свидетельствовали против нее. Кто еще мог втянуть в игру Колотова, кроме нее? Но это еще не самое важное. Главное то, что я упорно прикидывался дураком и послушно выполнял ее прихоти. Она снова решила подставить меня под удар и заманила в Сочи. Убить меня было трудно, она побаивалась даже намека на это. Другое дело — предоставлялся удобный случай обвинить меня в смерти Звонаревой. Она в своей самоуверенности позабыла о бдительности, а я вдобавок делал вид, что по уши влюблен в свою спутницу. Ради нее я был готов на все, тем более деньги — тоже неплохой вариант.
Роль жадного авантюриста мне удалась. Я схватил грязный пистолет и бросился исполнять план своей подруги настолько рьяно, что даже поставил ее в неловкое положение, когда связал в номере. Это могло еще больше подчеркнуть мою преданность Виктории Штрассер. Бедненькая, как она переживала, когда пилила веревку специально оставленным мной перочинным ножиком! Я прибыл сюда, зная, что встречусь лицом к лицу с Панкиным. Все шло как по маслу. Бояться ведь меня не стоило, Вика успела проверить подаренный мне Семеном пистолет Макарова. Он был с испорченными патронами и абсолютно безопасен. Какая жалость, что из Афгана я тоже привез трофей. Этот «магнум» мне пришлось снять с убитого душмана. Многие, кто был там, поступали подобным образом, и это не их вина. До сей поры «магнум» мирно пылился за ненадобностью на чердаке дома моей тетки. Она даже и не подозревала об этом. Теперь же эта пушка оказалась как нельзя кстати. Вы заманили меня в ловушку и хотели захлопнуть дверь. Я был бы дураком, если бы не догадался, что Семен Заикин пропустит эту вечеринку. Он упрямо пытался защитить меня. К тому же его план и на этот раз позволял оставить меня в дураках. Повесить на мою шею убийство Звонаревой было, возможно, не его идеей, но вполне устраивало этого двуличного человека. Для Семена это явилось вершиной искусства. Тоже мне Шерлок Холмс! Зря он думал, что вы такие трусливые мрази. Когда крысу загоняют в угол, она нападает. Если бы меня забрали в милицию, я бы, конечно, раскололся. Предстояло инсценировать мое самоубийство. Но вам с Панкиным упрямство Заикина не нравилось.
Когда Вика покинула меня в номере, я, конечно, последовал за ней. Тут довольно уютное и тихое местечко, людей вокруг мало, сторож — полуглухой алкаш. Я стал свидетелем очень интересной драмы. Ваш спор меня очень забавлял до того момента, когда Вика всадила пулю в башку Семена. Он так и сдох, уверенный в вашей трусости и низости. Вот и еще один кандидат в мои жертвы. Дальше Вика вернулась и, обнаружив меня на месте, принялась за дело. Пистолет, которым она действовала неоднократно, эта дама вывалила из сумки, предварительно стерев свои отпечатки пальцев. Я произвел ту же операцию, только вытащил перед тем обойму. Связав Вику веревкой, я выиграл время. Пока она освободилась и примчалась сюда, испуганный Панкин вынужден был изворачиваться, как мог, но в критический момент его разум выстроил довольно стройную логическую цепь. Я ведь сам так запутался в этом деле, что не знал, где правда, а где ложь. Но Вика все поставила на место, когда назвала Панкина настоящим именем. Не думаю, что Семен привез свою часть денег сюда, в Сочи. Если вы не назовете мне место тайника, то это будет непростительной глупостью с вашей стороны. Штрассер разделил пятнадцать миллионов на две части. Где хранилась одна, вы знали, о втором тайнике стало известно позже, после визита на кладбище. Из-под надгробной плиты банкир извлек деньги сам. Удобное место. Почему бы еще раз не спрятать деньги там же, а?..»