Глава шестнадцатая
— И слушать ничего не хочу. — Грязнов-старший вылез из-за стола, достал свою сумку и выставил три бутылки водки. — По такому случаю я все твое агентство напою! Гуляем! Дениска, я тебя люблю.
Сыщики и топтуны за столом шумно потянулись к тарелкам с винегретом, Щербак наполнял стаканы.
— Племяш, наливай себе полную! Сегодня я тебя хочу видеть пьяным! весело кричал Грязнов.
— Вячеслав Иванович, тост! — сказал Самохин, поднимая стакан.
— Сам знаю.
Грязнов торжественно поднялся.
— Вот нечасто мы так собираемся, — сказал он задушевно. — А жаль.
Присутствующие хитро переглянулись.
— Не надо, Самохин, я не пьянки ваши имею в виду, а торжества. А у нас сегодня именно торжество. Не только потому, что у моего племянника день рождения. А потому, что Грязнов Денис Андреевич стал настоящим профессионалом. И по этому случаю можешь просить у меня что душа пожелает! Проси! Не откажу!
— Спасибо, дядя Слава… Я подумаю, — ответил племянник.
— Ну вот, а теперь выпьем!
Стол зашумел, водка была моментально выпита, появились другие бутылки. Закуска исчезала со сказочной быстротой…
Когда все было выпито и съедено, в кабинете остались только Грязнов, Самохин и Денис.
Самохин с Денисом осовело смотрели на Грязнова, который отбивал перед ними залихватскую чечетку. Это был настоящий профессиональный танец. При этом генерал еще и подпевал себе.
— Там-та-да-дам-там-там-там! — закончил он умопомрачительной дробью.
— Здорово, — сказал Самоха. — Высший класс!
— А ты как думал! Мы многое умеем! И еще не такое! — Генерал упал в кресло.
Денис достал мобильник, набрал номер:
— Алло, Морозова будьте добры… Алло, Денис Грязнов… Вот хотел пригласить вас, Сергей Петрович, на праздник. День рождения у меня. А как же! Давайте я вас по дороге подхвачу… Ага, правильно. Завтра в два удобно будет?.. Договорились.
Он спрятал мобильник.
— А я выбрал подарок, — сказал наконец дядьке. — Только уговор подарки не отбираются, так?
— Обижаешь!
— Тогда подари мне твою шикарную броню.
Грязнов-старший досадливо крякнул, а потом махнул рукой:
— Бери! Тебе не жалко. Но зачем? Опять неприятности на свою голову ищешь?
— Господи, Денис, да ты пьяный! — Лена Медведева отступила от двери, пропуская в квартиру Грязнова.
— Чуть-чуть. У меня же сегодня…
— Да, я помню. Поздравляю.
Лена чмокнула Дениса в щеку.
— А я за тобой. Поедем?
— Куда?
— На студию. Там кино закончилось и мой день рождения отмечаем. Еще Морозова возьмем…
— Я вообще-то…
— Поедем, Лена, — твердо сказал Грязнов.
Медведева с минуту смотрела на него, видела, что Грязнов вовсе не пьяный и даже не очень веселый.
— Хорошо, я только соберусь…
…Морозов стоял у дороги, махал рукой. Был он в парадной форме, даже с цветами, посматривал на часы.
Грязнов лихо притормозил:
— Извините, Сергей Петрович.
— Это я виновата, — сказала Медведева.
— Ничего. — Морозов сел на переднее сиденье. Протянул букет Грязнову. — Держи, а то я с этим веником… Поздравляю.
Неловко обнял Грязнова.
Грязнов передал букет на заднее сиденье Лене. Тронулись.
— А, и ты тоже? — сказал Морозов. — Болото…
— Это вы про кино? — спросила Лена.
— Ага. И про кино. У меня водила был знакомый. Таксер. Ну по тем временам — богатый человек. А тут жена тяжело рожала, приболела, надо с ребенком сидеть. Так он пошел в театр водителем. Ну зарплата, конечно, шиш с маслом. Прошло время, жена выздоровела. Встречаю его: ну как, опять таксеришь? Он этот театр последними словами кроет — автобусы там аварийные, гастроли, то, се. Чего ж не уходишь? Не могу… Галстук стал носить.
— М-да… — сказал Денис.
— Я ж говорю — болото, затягивает, усек?
Лена слушала Морозова, улыбалась.
Денис тоже улыбался, но как-то загадочно.
Седой смотрел на Вячеслава Ивановича Грязнова почти испуганно.
А Грязнов пил чай и причмокивал:
— Вкуснотища, зря вы отказались. Это чай настоящий, со слоном.
Перед ним на столе лежала фотография, которую нашли у Корецкого, веселая компания, в которой и сам Корецкий, и Цыган, и еще какие-то братки.
— А ведь это простой вопрос. — Генерал допил чай и аккуратно поставил чашку на блюдце. — Чего вы так испугались? Может, все-таки чаю?
Седой отрицательно помотал головой.
— Мое дело предложить.
Грязнов-старший отодвинул чашку в сторону.
— Я не спрашиваю вас о наркотиках, о деньгах, которые вы качали из Некрасовой, об убийствах, грабежах, рэкете, я просто спрашиваю: откуда вы знаете всех этих людей? Откуда у вас такие «хорошие» знакомые?
Седой вдруг свалился на пол, закатил глаза, выпустил пену изо рта, захрипел:
— Сука ментовская! Падла! Паскуда, ненавижу!
Грязнов выдернул из папки другую фотографию и подскочил к Седому.
— Кто?! Кто вас познакомил?! — заорал он прямо в лицо Седому. — Кто их тебе сдал?! Я тебя задушу, гнида, отвечай! Кто?! На Цыгана кто тебя навел?! Кто?!
— Да я и не видел его ни разу, только по телефону говорили, — вдруг заскулил Седой.
— Голос его узнаешь?
— Да…
— Слушай!
Полковник поднес к уху Седого диктофон, включил.
Тот послушал и снова заныл:
— Мне всего пятьдесят семь! — Губы его дрожали.
Грязнов встал, выключил диктофон и сказал устало:
— Да живи, не задушу.
— Я с чеченцами был завязан, передай меня ФСБ, — тоже поднялся с пола и уселся на стул Седой.
— На Лефортово рассчитываешь? Думаешь, он там тебя не достанет?
— Мне всего пятьдесят семь, — повторил Седой.
— Солидный возраст, — улыбнулся Грязнов. — А ты только начинаешь правду говорить.
И он стал набирать на мобильнике номер Дениса.
Когда племянник ему ответил, Грязнов сказал устало:
— Ну что, Денис, твоя правда. Седой раскололся.
— Спасибо.
— Ну что, я высылаю группу…
В павильоне было пусто и темно.
— Во, а где ж все? — спросил Морозов, по-хозяйски включая дежурный свет.
— Киношники, как вы говорили! — улыбнулся Грязнов, — Никакой дисциплины.
Он поставил в угол большую сумку, вытащил на середину стулья и кресла, устроил все это в декорации квартиры Сабанова, в той самой, где застрелился Медведев.
— Давайте подождем. Сергей Петрович, помогите.
Затем он выставил бутылки, закуску. Дал Морозову нож. Вместе стали нарезать колбасу, сыр, хлеб…
Лена не без робости опустилась в кресло, опасливо поглядывая по сторонам.
— Много народу будет? — спросил Морозов.
— Да нет, только главные действующие лица.
— Фильма? — спросила Лена.
— И фильма. Жаль, Лидского нет. Вы ведь его знали, Сергей Петрович.
— Слышал.
Лена встала, прошлась по павильону:
— А в другом месте нельзя было собраться? Тут так неуютно…
— Нет, Лен, закон драматургии — закольцованность. Где началось, там и закончится. Смерть и рождение, преступление и наказание…
Лена внимательно посмотрела на Грязнова:
— Так вы ж нашли убийцу…
— Нашли, — кивнул Грязнов.
Лена пожала плечами.
— Если бы я знала, что ты тут собираешься… — Она недоговорила.
Дверь распахнулась, ввалилась сразу почти вся съемочная группа.
Максимов издали распахнул объятья:
— Ну дай я тебя поцелую, Пинкертон!
Облапил Грязнова, чмокнул в обе щеки.
— Да, поздравляем, да, — пожал руку Варшавский.
— Денис, не ожидал, — качал головой Вакасян.
Словом, все трясли руку Грязнова, здоровались с Морозовым и Леной. Стали рассаживаться.
— Ну, с рожденьицем! — встал со стаканом Вакасян. — Удачи. Главное удачи.
— А про здоровье забыл? — спросила Успенская.
— Да вот на «Титанике» все были здоровы… — Вакасян выпил, за ним остальные.
— А мы сейчас полную сборку смотрели, да, полную сборку, — сказал Варшавский.
— И как? — спросил Морозов.
— Ну что скромничать! — улыбнулся Вакасян. — Гениально.
— Чего ж нас не позвали?
— Так это черновой монтаж, без тонировки…
— Без чего? — не понял Морозов.
— Без озвучания. Зрелище только для профессионалов. Будет готово всех позовем. — Он обернулся к Грязнову: — Однако и мы заинтригованы, рассказывайте, хвастайтесь дедукцией.
— Да ладно. У вас тут такое событие!..
— Не скромничайте, Денис, да, а? — улыбался Варшавский.
— Да что я — частный сыщик. Измены, собаки пропавшие, машины угнанные. Вот помните, вы про Кирилла хорошо говорили — что он ну чуть ли не провидцем был?..
— Да, был, — грустно ответил Максимов.
— А ведь и правда. Знаете, все точно так оказалось, как в сценарии. Даже до мистики. Владлена Николаевича убили… А Медведь об этом за месяц знал.
— Да-да, — сказал Вакасян.
— Так что лучше я вам почитаю, — сказал Грязнов и наклонился к сумке под столом.
— Что? — почти испуганно произнес Максимов.
— Сценарий. Я нашел остальные восемь серий.
Грязнов достал из сумки внушительную стопку бумаги, положил перед собой на стол. Открыл последнюю страницу:
— Видите? «Конец фильма».
— С ума сойти, — сказала Лена. — Где ты нашел?
— И вы все это собираетесь читать, молодой человек? — потянулась к рукописи Успенская.
— Нет, зачем? Фрагментарно.
— И там все один к одному? — недоверчиво спросил Максимов.
Грязнов раскрыл первую страницу:
— Вам же интересно, кто убийца?
— Корецкий? — спросила Лена.
Грязнов не ответил. Быстро пролистал сценарий, нашел нужное место.
— Это из девятой серии…
Квартира Петрова. Интерьер.
— Вы тут обыскивали, — сказал Антон, словно уличил мальчишку в наглой лжи. — Видишь книги — их кто-то брал.
Грязнов посмотрел на корешки.
— Они по порядку стоят: первый, второй, третий…
— Вот именно! — поднял палец Антон. — Отец терпеть этого не мог.
— Может, домработница? — спросил Грязнов.
— Домработницы книг не читают — некогда. Ух ты! Даже журналы стопочкой сложили.
Грязнов внимательно осмотрел кабинет.
Наклонился к ножке тяжеленного стола. Тот был так тяжел, что продавил паркет. Сейчас ножки стояли чуть в стороне от продавленного места. Грязнов попытался сдвинуть — это ему не удалось.
— Секунду, — сказал он.
Перед дверью в квартиру Петрова. Интерьер.
Рассмотрел полоску бумаги с печатями, охраняющую дверь, которую, входя, разорвал почти не глядя. Вынул из кармана спички, отогнул краешек дверь была заклеена дважды. На обеих бумажках стояла эмвэдэшная печать.
— И что? — спросила Успенская.
— Не торопитесь… Тут важно следить за мыслью.
Он снова пролистал несколько страниц.
Коридоры студии. Интерьер.
— Эта история про серого кардинала, про кукловода. Про наши слабости. Про то, как легко нами управлять, про то, насколько мы все оказываемся предсказуемы. Понимаешь, о чем речь? — говорил на ходу Вакасян…
Грязнов остановился на полуслове.
— Михаил Тигранович, а может, вы сами почитаете?
— Давайте, — пожал плечами Вакасян и взял у Грязнова сценарий. Сначала ваша реплика.
— Ага… — Грязнов зашел за спину Вакасяна и прочитал:
— Михал Тиграныч, если можно, постарайтесь не притчами.
— Постараюсь. — Вакасян ухмыльнулся. — Эти пятеро — марионетки, рабы собственных страстей. Смотри, как легко было разрушить их дружбу, которая годами крепла, как в песнях поется. Кто-то один их всех вокруг пальца обвел. А они сцепились друг с другом, друг другу в глотку впились. Один застрелился, второй убил третьего и сам сел. Интересно мне знать, как теперь оставшиеся двое поживают. Сценарий Кирилла называется «Пять плюс». Понятно теперь? Мой вам совет — ищите шестого. Кто угодно мог быть. Партнер, бандит, у которого они под «крышей» стояли, банкир. Или вы найдете этого шестого, или…
— Нашли?.. — улыбнулся Максимов.
Грязнов забрал у Вакасяна сценарий. Снова пролистал.
— Пойдем дальше. Это из одиннадцатой серии.
Коридор больницы. Интерьер.
— Может, уснул? — безнадежно спросил Грязнов, рассматривая место, где убили охранника.
— Его за минуту до смерти видели — не спал, — очевидно, уже в сотый раз повторил Лидский.
— Значит, они были знакомы. Ну не мог он подпустить к себе так близко.
— Или родственники? — сказал Башкиров.
Грязнов резко развернулся и пошел к охраннику, который робко жался в углу коридора.
— Ну, страж порядка, чем оправдаешься?
— Через ворота он не проходил, точно, — виновато произнес охранник. Я бы не пустил.
— Меня же пустил.
— Так вы же из милиции…
Грязнов уставился на охранника, словно тот сказал что-то из ряда вон.
— Я ничего не понял, Денис, не понял я ничего, да, — сказал Варшавский.
— Может, еще выпьем? — спросил Максимов.
— Выпьем, — согласилась Успенская и потянулась за бутылкой.
— Подожди, — грубо вырвал у нее бутылку Вакасян. — Дальше, Денис, дальше.
В его глазах уже светилось понимание.
Квартира Грязнова. Интерьер.
— Я ведь бандит, Дэн, — сказал Цыган. — Лет пять назад постучали ко мне в дверь серьезные люди. Предложили, как бы это выразиться… работу, что ли… Почему эти люди постучали именно в мою дверь?
— Та-та-та-там! — пропел Грязнов бетховенское. — Так судьба стучится в дверь.
— Ты нас совсем запутал, — сказала Лена. — Это же какие-то огрызки…
— Не-не, — улыбнулся Морозов, — интересно.
Кажется, он тоже стал понимать.
Кабинет участкового. Интерьер.
— Помнишь, когда нас искупали?
— Е эф четыреста сорок пять У?
— Ага. Ты еще сказал, что это на меня охотились. Что я видел чего-то на съемках, когда Кирилл…
— Ну.
— Три дня думал, а вспомнил! — стукнул себя по лбу Морозов. — Четверо в перчатках были.
— Кто?
— Осветитель Самулекин. Операторша Успенская. Третий, не поверишь…
— Ну.
— Я был в перчатках. Как раз артисту показывал, как обыск делать…
— Так, это пропускаем, это неинтересно. — Грязнов перелистнул страницы.
— Правильно, — сказал Вакасян, — точно, показывал.
Кабинет участкового. Интерьер.
Запиликал сотовый.
Морозов взял его, вопросительно взглянул на Грязнова.
— Зеленая кнопка, — подсказал Грязнов.
— Да, Сорокин, слушаю тебя… А, простите. Тебя.
Он передал трубку Грязнову.
Звонил Лидский.
— Денис?.. — не сразу сказал Лидский. — Ну что, обрадую. Значит, так, посмотрел я окружение нашей пятерки. Есть там один человечек… А кто это был?
— Где? А! Это Сергей Петрович. Он консультантом был на картине.
— А-а… То-то я думаю, голос знакомый. Подъезжай ко мне в десять.
— Домой? — без энтузиазма спросил Грязнов.
— Ну давай на улице встретимся. Погуляем.
— Все, договорились, в десять я вас жду на углу. Кстати, как настроение, Эдуард Николаевич?
— Отличное настроение, усек?
Грязнов отключил мобильник.
— Да, Сергей Петрович, а кто четвертый?
— Ксения…
— Так, это тоже пропускаем…
Вакасян встал и налил всем водки.
— Выпьем.
И первый опрокинул стакан.
— Ага, вот! — нашел Денис нужную страницу. — Это уже из шестнадцатой серии. В кабинете Лидского.
— Он сказал мне, что нашел что-то очень важное. Но при нем было только это дело и эта записка.
— Дело, между прочим, старое, из архива.
— Я просмотрел, там нет ничего такого!
— Эдик просто так взял из архива старое, никому не нужное дело и пошел с тобой встречаться?
— Он кого-то спугнул… И его сразу убили…
— Секунду… — Крамской встал из-за своего стола и подошел к столу Лидского: — Иди сюда…
Рваные края записки точно совпали с такими же рваными краями на листе перекидного календаря.
— Шестнадцатое июля, вчера… — задумчиво произнес Крамской. — Он торопился…
— Может, в сейфе что-нибудь оставил?
— У нас общий сейф… Нет там ничего…
— А в столе?
Грязнов попробовал открыть ящик, но он был заперт. Немного помедлив, Крамской вынул из кармана перочинный нож, вставил лезвие в зазор между ящиком и крышкой стола и с силой надавил на рукоять. Дерево хрустнуло, ящик открылся.
Грязнов вынул из него две толстые картонные папки — уголовные дела.
— …Гаврилюк, — прочел на обложке Крамской. — Статья за разбой… Шиянов. Вымогательство. Что-нибудь тебе дает?
— Пока нет…
— А что за записка? — спросил Максимов.
— А вот она. — Грязнов вынул из кармана кусок отрывного календаря. На нем было написано торопливо — «М665».
— И что это значит?
— О! Не торопитесь, — сказал Грязнов. — Еще четыре серии. Как раз подошли к тринадцатой.
Квартира Корецкого. Интерьер.
— Денис! — позвал из соседней комнаты оперативник. — А чего я нарыл…
Денис кинулся к нему.
Одну за другой он просматривал фотографии Вакасяна, Ксении, Варшавского, Успенской, Морозова, Медведева, Лидского, Петрова-старшего, Белоусова, Некрасовой. Фотография Медведева была перечеркнута. А фотографии Белоусова, Некрасовой и Петрова были обведены кружками…
— Чем дальше, тем непонятнее, — сказала Успенская. — И почему-то страшнее… Нас всех хотели убить? Зачем?
— А чтобы фильма не было, а, да? — сказал Варшавский.
— Помолчите вы все! — крикнул Вакасян.
— Продолжай, Денис, — сказал Морозов.
Квартира Корецкого. Интерьер.
В ящике было еще несколько снимков. Какой-то пикник, какая-то пьянка на квартире, какая-то компания. И на нескольких снимках, беззаботно чокаясь с остальными, весело улыбался в камеру Цыган.
— А это кто? — поинтересовался опер.
— Не знаю, надо будет выяснить. — Денис положил снимки обратно в стол. — Дружки его какие-то.
У Грязнова зазвонил телефон.
— Извините, — оторвался он от сценария. — Алло?.. Спасибо… Я думаю, в самый раз.
— В тебе автор детективов пропадает, — сказал Максимов. — Уже и так все дрожим. Не тяни. Не напрягай атмосферу.
— Да-да, я сейчас.
Он снова схватил сценарий.
— Четырнадцатая серия. Уже немного осталось.
Кабинет Сабанова. Интерьер.
Игорь набрал комбинацию из нескольких цифр и нажал на ввод. На экране появилась надпись на английском языке: «Ваш счет закрыт».
— Что это такое? — тихо спросил Антон, стоящий за его спиной.
Сабанов нервно сглотнул, еще раз ввел номер счета и пароль. Компьютер опять выдал ту же самую надпись.
— Может, ты неправильно набираешь? — Галина положила перед ним бумажку. — Вот, давай не по памяти, а по записи.
Дверь открылась, и в кабинет заглянул охранник. Все дружно оглянулись на него.
— Ой, извините. Вы заняты, я не знал…
— Так это был Корецкий? — спросила Лена. — Охранником был Корецкий? Ну который их ограбил?..
— Да, фамилия его была Корецкий, — ответил Грязнов.
— А как, как он смог их ограбить?
— У, Лен, сторожа знают куда больше, чем хотели бы их хозяева. Но это потом, это уже скоро… Собственно, остался всего один эпизод. Малюсенький. Пожалуйста, почитай.
Лена взяла сценарий.
— За кого?
— А вот за Некрасову.
— Корецкий? — прочитала Лена.
— Он был вашим кукловодом, а вы так и не смогли срезать с себя его нити… — прочитал Грязнов. — Не захотели… Сожрали друг друга, предали дружбу… Бог вам судья. И ему теперь тоже…
Бросает на стол фотографию Корецкого.
— Убит при задержании. Все, это дело закрыто.
Некрасова взглянула на фотографию и беззвучно зашевелила губами, прочитала Лена.
— Что вы сказали?
— Это не он.
— Как — не он?
— Это не Корецкий… Как — не он? — повторила Лена, оторвавшись от сценария.
В павильоне воцарилась страшная тишина.
— Это так в сценарии написано? — спросил Максимов.
— А кто? Кто? А? — затараторил Варшавский.
— Он что, среди нас? — пыхнула дымом папироски Успенская.
— А я знаю кто, — сказал Вакасян, глядя выразительно на всех по очереди. — Назвать?
— Интересно, — сказал Грязнов.
— Ксения, — сказал Вакасян. — А? Я угадал?
— Если позволите, я еще не дочитал, — ответил Денис.
— Все-все, хватит! — закричал Максимов. — Мы тут с ума сойдем! Кто это?!
— Это Ксения! — кричал Вакасян.
— А при чем тут Лидский? — возражала Успенская. — При чем тут те старые дела?
— И про ленту зачем он читал, ну которой дверь у Петрова заклеили, а, про ленту? — спорил Варшавский.
— Ксения не могла деньги украсть, — сказал Максимов.
— Вот как раз это место, — сказал Грязнов. Он оглянулся, увидел в интерьере комнаты Сабанова бутафорский сейф. — Вот как раз у Кирилла про сейф написано. Сергей Петрович, не в службу, а в дружбу, подойдите, откройте.
— Да брось, Денис, я ж не артист, — улыбнулся Морозов.
— Ничего, — сказал Вакасян, — у вас получится.
— Давай, Морозов, не робей, — улыбнулся Максимов.
Сергей Петрович пожал плечами, встал и шагнул к сейфу.
Кабинет Сабанова. Интерьер.
Охранник шел к сейфу. Видна была только его спина. Он подошел, достал ключи, вставил, повернул…
Морозов остановился у сейфа.
— И чего теперь?
— Открывайте, — сказал Грязнов.
Морозов открыл сейф.
— Ну и доставайте, что там лежит, — сказал Грязнов.
Морозов сунул руку в сейф, взял какую-то бумажку.
Почему-то все смотрели на него завороженно.
— Что там написано? — спросил Максимов. — У тебя такое лицо…
— Там код написан, — сказал Грязнов. — Покажите, Сергей Петрович.
Морозов послушно показал листок, на котором было написано «М665».
— И что? — спросил Вакасян. — Это то, что было у Лидского…
— Это код информатора, который всю компанию сдал прокуратуре. Он и был охранником, — пожал плечами Грязнов.
Морозов стоял сгорбившись, глядя исподлобья.
— Но это еще счет и пароль в банке, куда охранник перевел украденные деньги, — добавил Грязнов.
— Ну как бы… ненастоящий? — спросил Вакасян.
— Настоящий. Да, Сергей Петрович?
— Да ему-то откуда знать?.. — спросил Максимов и осекся.
Из дальнего угла огромного павильона шел человек.
Успенская ахнула.
Потому что в круг света вышел — Цыган. Он был в той самой окровавленной рубашке. Голова была окровавлена.
— Живой я, живой. А это? — потрогал он «рану» на голове. — Краска… Или как там она у вас называется?
— Имитатор крови, — мертвым голосом сказал Вакасян.
— А код настоящий, — сказал Цыган. — Так что денежек там теперь ваших, Сергей Петрович, больше нет.
Морозов вдруг выпрямился, скомкал бумажку, улыбнулся и сказал:
— Артисты. Смешно, Денис.
— Нет, несмешно, — сказал Грязнов. — Вы на два года ушли из МВД.
— Я не один из милиции уходил.
— Ну точно, то был милиционер! — дошло до Максимова. — Про печать на ленте помните? Милицейская печать…
К нему никто даже не повернулся.
— Сергей Петрович, я должен у вас спросить…
— Спрашивай, Денис. — Морозов был совершенно спокоен.
— Зачем вы устроились консультантом на картину?
— Меня вот этот Максимов попросил, ты же знаешь.
— Да… — растерянно подтвердил Максимов.
— Когда?
— Когда меня чуть не сбила машина…
— Черный джип, Е эф четыреста сорок пять У, — сказал Грязнов. — И Морозов случайно оказался рядом. Как рояль в кустах, — горько усмехнулся Грязнов.
— Ни одно доброе дело не останется безнаказанным, — сказал Морозов. Он посмотрел на Цыгана: — Я ведь тебя когда-то прикрыл, а ты…
— А ты меня сдал Седому, — сказал Цыган. — И меня, и Шиянова, и Гаврилюка… И даже Корецкого.
— Я? Какому Седому?
— Ты. Больше некому.
— Никогда в жизни не видел никакого Седого, усек?
— И он вас не видел, — сказал Грязнов. — Но голос ваш узнал. Когда я вам позвонил, наш разговор был записан на пленку. А теперь скажите мне, скажите, что все это неправда!
— Это неправда, — спокойно ответил Морозов. — Ты же знаешь, это Корецкий сделал.
— Вот он — Корецкий, — раздался сбоку женский голос.
Некрасову за наручник держал Самохин. Она показывала пальцем на Морозова. Самохин был очень горд своей миссией.
— Это правда, — горько сказал Грязнов. — А Корецкий в то время на зоне сидел.
— Как интересно, а, да? — сказал Варшавский.
— И вам надо было, Сергей Петрович, остановить картину. Любым способом. Вот вы и решили убить Кирилла. Пистолет вы взяли у него же. Помнишь, Лена, Морозов приходил за два дня до смерти Медведя?
Лена кивнула.
— Какой-то бал-маскарад, — сказал Морозов. — Кто там у тебя еще за дверью стоит?
Грязнов повернулся к двери.
— Заходи, Медведь! — крикнул он.
Все, кто был в павильоне, ошарашенно уставились на Грязнова. А потом на медленно, со скрипом открывшуюся дверь.
В светлом проеме появился силуэт Медведева. Очки, сутулость, взъерошенные волосы.
Лена вскрикнула и вскочила.
Морозов вытаращил глаза.
Кирилл постоял на пороге и двинулся к собравшимся.
Но дойти он не успел.
Морозов метнулся к Максимову, сдернул того со стула, приставил к его виску револьвер.
— Вон отсюда! — закричал он. — Иначе я его убью!
— Опять я, — простонал Максимов.
Морозов взвел курок. Щелчок был слышен отчетливо.
Никто не тронулся с места. Только Медведев все шел и шел, пока не вышел на свет.
У Морозова злобно передернулось лицо — это был не Кирилл. Это был новый сценарист.
— Бросьте, Сергей Петрович, — сказал Грязнов. — Чего уж теперь?..
— Ты не мог!.. Ты не мог!.. Никто не мог!.. — закричал Морозов Грязнову.
— Правильно. Я не мог и подумать, что это вы. Но Лидский тоже узнал ваш голос. И снова по телефону. Это вы стучали в прокуратуру — информатор «М665».
— Я убью его! Я его прикончу! Уйдите все отсюда!
— Михал Тиграныч, правда, уйдите.
— А я? — тихо спросил Максимов, когда группа на цыпочках потянулась к выходу.
— Зачем, Сергей Петрович? Вы мне скажите: зачем? — тихо спросил Грязнов, когда они остались втроем.
— Зачем? А думаешь, не противно, когда ты всю жизнь под финки, под пули бандитские подставляешься, а эти маменькины сынки деньги лопатами гребут… Думаешь, не противно им прислуживать? Я ж и паспорт Корецкого взял, потому что мне стыдно было.
— А теперь отпустите Максимова.
— И что? Ты мне гарантируешь гуманное отношение следствия? — криво улыбнулся Морозов.
— Я не следователь.
Морозов перевел дуло на Грязнова:
— Ладно, пусть идет, придурок.
— Ага, спасибо, спасибо. — Максимов трусцой побежал к выходу.
— Ну и что теперь мне помешает тебя убить? — спросил Морозов.
— Ничего. Вы уже столько народу положили — одним больше, одним меньше… По сути дела, и Лидского вы убили — только вы один слышали, как я с ним договаривался о встрече. А меня до сих пор Бог миловал. У меня не было криминальных талантов, как у Цыгана или Корецкого. Вы подумали, я сгожусь вас прикрывать…
— А ты ведь раньше догадался, до Лидского, да?
— Да. Знаете почему?..
Морозов выстрелил.
Грязнов свалился со стула. Но тут же встал.
— Потому что консультанты на съемки не ходят! — закричал он. — Отдайте пистолет!
Морозов выстрелил еще раз. На этот раз Грязнов только покачнулся.
— Не подходи!
— Кино — сплошной обман, — сказал Грязнов. — Патроны холостые. Не смешите людей, отдайте пистолет.
Морозов с удивлением уставился на револьвер, потом поднес его к виску и нажал на курок.
Кровь разбрызгалась по той же стене, с которой смывали кровь Кирилла.
Грязнов опустился на колени, расстегнул рубашку, снял бронежилет, задрал майку — на груди было два темных синяка.
— Конец фильма, — сказал он.
