Глава третья

Через двадцать минут приехала опергруппа. Криминалисты занялись своим делом на том месте, где была драка, оперативники допрашивали свидетелей — Дениса, Максимова, его гостью. Еще четверть часа спустя приехал следователь Нефедов.

Денис вместо приветствия хмуро сказал ему:

— Уже есть результаты баллистической экспертизы?

— Вы о чем? — удивился Нефедов.

— Рябов был убит из браунинга модификации «зиг-зауэр»?

— Ну знаете! — прошипел Нефедов, оттаскивая Дениса за локоть подальше от экспертов и всех остальных. — Что вы себе позволяете? Хорошо иметь дядю генерала, да?! Можно получить доступ к чему угодно, да? Это вам так с рук не сойдет! Я такую телегу накатаю!

Денис устало вздохнул:

— Да уймитесь вы. Мой дядя тут ни при чем. Он вообще самых честных правил, если хотите знать. Зачем лезть в бутылку? Вам же предлагали, Анатолий Анатольевич, со мной сотрудничать, помните? Такой странный человек, следователь Генпрокуратуры Турецкий. А теперь что получается? На меня нападают среди бела дня, точнее, среди черной ночи, а вы, зная, что я был последним, с кем Рябов контактировал, не предприняли никаких мер для обеспечения моей безопасности. Вдумайтесь, Анатолий Анатольевич! Как-то это, — Денис поискал на потолке подходящее слово, — …некомпетентно.

Нефедов даже задохнулся. Краска отлила у него от лица, Денис никогда не видел, чтобы человек так мгновенно бледнел.

— Ну нет! Вы мне мозги не запудрите! Вам меня не провести! — зашипел следователь. — Как вы угадали модификацию браунинга, вы что, такой специалист?!

— О господи, — устало сказал Денис. — Какого еще черта вам надо? Может, арестуете меня за то, что я в оружии разбираюсь?! Ну так слушайте. — И Денис произнес скороговоркой, словно рэппер: — Пистолет, с которым на меня напали, — это браунинг «зиг-зауэр», разработан для нужд спецподразделений. Тип: самозарядный пистолет. Патрон: девять на девятнадцать миллиметров типа «парабеллум». Вес без патронов: ноль восемьсот восемьдесят два грамма. Размеры в миллиметрах: длина — двести, длина ствола — сто тридцать шесть. Начальная скорость пули — триста пятьдесят метров в секунду. Достаточно?

Нефедов озадаченно почесал подбородок:

— А какое у вас оружие, покажите.

— Как же я его покажу?!

— Ах да, по вашим словам, оно осталось у нападавшего… Ну так какое все же?

— «Глок».

— Это еще что?

— Австрийский пистолет, — пожал плечами сыщик. — Странно, что вы не знаете. Очень популярная в Европе модель.

— Первый раз слышу.

— Он появился в начале восьмидесятых. Внешне напоминал детскую игрушку, хотя уже тогда имел классические патроны типа «парабеллум».

— Тоже девять миллиметров?

— Ага. Потом появилась модель серьезней, вот ею я и пользуюсь.

— Калибр?

— Сорок пятый, как говорят американцы.

— Иначе говоря, одиннадцать сорок три миллиметра? Ни черта себе, им же можно быка завалить!

— Это верно. Дульная энергия лишь вдвое уступает укороченному АКС.

Нефедов все записывал.

— Я проверю ваши слова, — предупредил он.

— Да на здоровье. Если вы найдете этого типа, а заодно и мое оружие, я буду счастлив. Но честно говоря, не жалко им и пожертвовать, учитывая, что из этого вот браунинга, — Денис кивнул на пистолет, который один из криминалистов упаковывал в полиэтиленовый пакет, — и застрелили Рябова. Готов поспорить, что из него.

— Я… но как… да с чего вы взяли, что это тот самый пистолет?!

— Какой-то детский вопрос, — пожал плечами директор детективного агентства. — Он же напал на меня. Я столкнулся с ним лицом к лицу, забыли?

— Да с кем? С кем вы столкнулись?

— Как — с кем? Это был Деревянко, водитель Рябова. Это же его браунинг.

Следователь Нефедов онемел, и, казалось, надолго. Денис даже забеспокоился.

— Знаете что, — сказал он, — давайте поднимемся ко мне.

В квартире Дениса Нефедов пришел в себя после большой чашки кофе и снова насел на Дениса:

— Но почему же он не выстрелил?

— Может, не успел выстрелить? — предположил Денис.

— Допустим… Но… ведь у него же была фора во времени, — напомнил Нефедов. — Денис Андреевич, вы же свой пистолет с предохранителя сняли!

— Все объясняется просто: я укусил Деревянко за палец правой руки, вот фора и сошла на нет. Я же вам говорил про это.

— Да, действительно. Можно мне еще кофе? У вас хорошо получается.

— Чему тут получаться, — удивился Денис. — Это растворимый. Засыпай да лей воду.

Раздался звонок.

— Это кто? — подозрительно спросил Нефедов.

— Деревянко вернулся, пистолетами поменяться, — объяснил Денис, направляясь к двери. Но, не найдя понимания на серьезной физиономии следователя, сжалился над ним и сказал: — Любимая девушка, не волнуйтесь.

Денис вернулся на кухню в сопровождении начальника Московского уголовного розыска генерал-майора милиции Вячеслава Ивановича Грязнова, а попросту — своего дяди.

Нефедов почувствовал себя неуютно, инстинктивно привстал, хотя внутренне был против этого, да так и застыл в неудобной позе. К счастью, Грязнов-старший сделал демократично-успокаивающий жест рукой: сидите, мол, мы же по-домашнему. Он был в вельветовых джинсах и спортивном свитере.

— У меня кое-что есть на вашего Буратино, — сообщил «дядя самых честных правил», заглядывая в холодильник и морщась при виде батальона баночек йогурта.

— Буратино? — не поняли Денис и Нефедов.

— Ну Деревянко этого, какая разница? Все равно ни хрена он не Деревянко. Подлесный его фамилия. Профессионал. Сказал бы — киллер, да не совсем. Самые разные штуки делает. В общем, из тех, знаете, что отработанное оружие не выбрасывает — это, дескать, вчерашний день, а оно, оружие, еще пригодиться может…

Денис подмигнул Нефедову: слышали?

— Я тут, кстати, Дениска, надумал диссертацию написать на эту тему. «Принципиально новый подход криминальных структур к классическим видам оружия и спецтехники», как, звучит?

— Дядя Слава, не отвлекайся, что с этим Подлесным?

— В основном его услугами воровской мир пользуется, нет у нас данных, чтобы он заказы серьезных людей выполнял. Возможно, это первый случай. Кличка у него Раптор.

— А почему Раптор? — спросил Нефедов.

— Так называется средство от тараканов. Видимо, это свидетельство его эффективности, что ли.

— Это средство не так давно появилось, — заметил Денис. — А кличка? Он свеженький, что ли?

— Рубишь фишку, — одобрил дядя. — Раптор наш, как раньше говорили, — молодой специалист. Действительно, недавно на московском горизонте появился, но уже несколько звучных дел за ним числится. Разумеется, данные все никакими доказательствами не подтверждены, иначе бы он у меня уже на нарах тараканов травил. Но дело не в этом, а в том, кто его сперва в «Буревестник» засунул, а потом к тебе, Дениска, приставил.

У Дениса голова шла кругом, и виной этому был не только неуловимый Раптор, приложивший его о каменный пол подъезда. Чертов футбол! Каким боком бандиты имеют к нему отношение? Каким образом они воткнули в «Буревестник» своего человека?! Почему он убрал тренера? Догадывался ли Рябов, кто его возит?

— А на вашем месте, Нефедов, — сказал Грязнов-старший, — я бы сконцентрировал все усилия на поисках этого Раптора. Не забывайте, что он был водителем Рябова несколько месяцев, прежде чем его убил. Он работал, как засланный шпион. Это очень странно, вы не находите?

Филе Агееву снились странные сны. Он отчетливо понимал, что дело происходит не наяву, но почему-то не находил в себе сил проснуться, хотя происходящее нельзя сказать, чтобы было уж очень приятным. Филя точно помнил, что давеча ужинал он отличным омлетом с ветчиной. И вот скорлупа, покрывавшая яйца (четыре штуки), из которых был приготовлен этот омлет, каким-то немыслимым образом вылезла из мусорного ведра, которое Филя, как всякий уважающий себя холостяк, поленился вечером вынести, и облепила его с ног до головы. Почему-то скорлупы вполне для этого хватало. Филя подумал, что его физические кондиции, конечно, вполне скромны по сравнению, скажем, с Денисовыми или тем более если взять Демидыча, но все равно это уж было как-то совсем оскорбительно! Скорлупа от четырех яиц не давала ни двигаться, ни дышать, более того, она начинала на Филе как бы смыкаться, и трещины зарастали с противным звуком. Яйцо становилось все более и более цельным.

Так что, может быть, я цыпленок, подумал Филя и проснулся натурально в холодном поту. Фу-уух… Голливуд отдыхает.

Он сел на кровати, посмотрел на часы: половина первого ночи. Всего-то. А может, не цыпленок, может, индюшонок или, скажем, гусенок?! Гусь лапчатый. Спать дальше было как-то страшно. Слишком непредсказуемо. Филя встал и побрел на кухню за пивом, это лучшее, что он мог сейчас придумать. Едва он прислонил к щеке бутылочку холодной «Короны», как спасительная мысль озарила сонные мозги. Ну конечно! Надо позвонить Куклевой.

Виталина Куклева — в недавнем прошлом врач-психотерапевт, а ныне — главный московский толкователь снов, справлялась с такими ребусами на раз. По слухам, к ней на прием ездят люди из Кремля. Филя же, так сказать, приобрел у Куклевой дисконтную карту, когда в прошлом году удачно быстро нашел утраченную было ею «ауди». Виталина, пышная, рыжая кустодиевская красавица (так и хотелось представить, как она распивает чаи, непременно с блюдечка и с баранками), с тех пор воспылала к Филе особенным расположением.

Не мешкая больше, он набрал номер Куклевой, время суток не смущало, толковательница снов своим привилегированным клиентам рекомендовала звонить по горячим следам, иначе аура растворяется. Какая, к черту, аура?! Ну да ладно, сказано — сделано.

— Привет, пупсик, я тебя узнала, совсем забыл свою витаминочку, противный!

Такая сюсюкающая манера разговора была у них в заводе, и поделать тут Филя ничего не мог. Почему-то всегда выходило, что те головокружительные красотки, на которых Агеев сам положил глаз, не обращали на него своего рокового внимания, зато это с лихвой компенсировали такие вот экстравагантные дамочки.

Филя пересказал Куклевой все, что видел во сне. Немедленно последовал ответ:

— Яйцо — символ, скорее, негативный, так как яйцо — это нечто в скорлупе.

— Это я знаю, — проворчал Филя.

— Филипп, может, вы дослушаете, — строгим голосом классной дамы осведомилась Виталина. — Это тайное, неизвестное, неожиданное существо, которое спрятано от непосредственного восприятия. Под скорлупой может находиться что угодно: что-либо чуждое для человека, отдельное от него, некая другая жизнь, которая может влиять на жизнь субъекта, его поведение, развитие, самоощущение или что-либо угрожающее, несущее в себе опасность.

— Н-да? — язвительно осведомился Филя. — А если в скорлупе я сам? Тогда как?!

— В таком случае допускается сексуальная трактовка образа, так как яйцо из-за своей формы символизирует мужские половые органы. При этом, кстати, образ пищи, приготовленной из яиц, как правило, позитивен. Тебя ждет потрясающее любовное приключение. Не забывай, я жажду подробностей!

А вдруг Денис не спит, подумал Филя и позвонил любимому начальнику на мобилу (если не отключена, значит, бодрствует). Ну-ка, ну-ка… Точно!

— Алло, — отозвался вялый голос Грязнова-младшего.

— Я яйцо, — торжественно сообщил Филя. — С положительной сексуальной трактовкой.

— Поздравляю. А я отбивная, безо всяких половых признаков. Если нечего делать — приезжай.

Следователь Нефедов уехал, взяв с Дениса честное благородное слово сообщать любую нетривиальную информацию, которая может касаться убийства Рябова либо гражданина Деревянко, или кто он там на самом деле.

— Дэн, — сказал Филя, после того как был проинформирован о недавних бурных событиях. — Это же элементарно все! А вы тут нагородили: реакция такая, реакция сякая, предохранитель снят, не снят! Хотел он тебя убивать или нет — никакого значения не имеет. В тот момент, когда он на тебя напал, — кончать не собирался, это факт! Ты ему был нужен, чтобы в квартиру твою войти. С твоим замком ненормальным никто же справиться не может.

— Иди сюда, — с чувством сказал Денис, — я тебя расцелую.

— Куклева был права, прорицательница чертова, — расстроился Филя. — Положительная сексуальная трактовка.

Денис оживился. Действительно, выходит, что он кого-то здорово тревожит, кто-то хочет знать результаты его поисков. Логика проста: в офис «Глории» залезть нереально, так хоть в квартиру к ее директору — посмотреть, что он хранит в своем компьютере.

Да, но кто это делает? Кто заказывает Деревянко-Подлесному-Раптору такую странную многоходовую комбинацию: внедрение на работу к тренеру «Буревестника», убийство тренера, нападение на частного сыщика, который занимается делом об исчезновении футболиста «Буревестника».

На братву это не похоже.

Вернее, это выглядит так, как если бы тот, кто дергает за ниточки, хотел, чтобы думали на братву: исполнитель-то все-таки этот странный Раптор.