Глава двадцать четвертая
Вынужденное признание

Денис попросил Ингу заехать в контору утром перед тренировкой. Она появилась, как всегда, спокойная, неотразимая, уверенная в себе. Уселась, закинула ногу на ногу. Денис традиционно предложил кофе. Она так же традиционно отказалась.

— Я нашел главного виновника нападений на Панова… — начал он.

— Ну и замечательно. — Она улыбнулась и облегченно вздохнула. — Я как раз сама хотела прекратить наше сотрудничество. Продолжать бессмысленно. Выпишите мне счет и…

— И вам совсем не интересно, кто же главный злодей?

— Неинтересно. Я так устала от всего этого.

— Неудивительно.

Что-то в голосе Дениса насторожило Ингу, она гордо вскинула на него глаза:

— Что вы имеете в виду?

— Только то, что вы и есть главный отрицательный персонаж всей истории.

— Я?

— Вы.

— Вы спятили.

— Совсем нет. Это вы подложили в сумку Панова пакет, в котором было четыреста тысяч долларов мечеными сотенными купюрами. Вы уговорили Султана выделить эти деньги буквально на один день, даже на несколько часов. Панов уехал с катка с деньгами, даже не подозревая о них, а в подъезде дома в Теплом Стане его уже ждали люди Султана. Они бы нашли деньги, нашли на них метки и обвинили Панова в ограблении. А дальше перед Пановым открывался выбор: либо сесть в тюрьму, либо выиграть Олимпиаду в паре с вами, Инга.

— Бред, — фыркнула она. — Кто такой Султан?

— Небезызвестный вам Шадрин Михаил Константинович. В прошлом вор в законе, а ныне уважаемый бизнесмен, стараниями которого вы, Инга, вошли в состав наблюдательных советов трех крупнейших московских казино. Чтобы этого уважаемого бизнесмена зауважали не только в России, но и на Западе, ему нужны были вы в паре с Алексеем. Этольшой спорт, промоушн — это классный способ легализации. И раз уж частью прибыли Султан с вами поделился, что ему стоило оказать еще одну маленькую услугу?

— Но если все так замечательно было придумано, что же Алексей до сих пор не в тюрьме, а я катаюсь с каким-то недомерком?

— Бо потому что ваш блестящий план рухнул из-за глупой случайности. Не вы одна охотились за Пановым. Именно в тот злополучный день поквитаться с обидчиком приспичило и Сванидзе. Он спровоцировал аварию, и Панов приехал домой без сумки и без денег, а деньги на эвакуаторе отправились на СТО «Люкс». Каково же было удивление «шестерок» Султана, когда, обыскав Панова, они обнаружили только пакет с рентгеновскими снимками.

— Очень интересные вещи вы, Денис, рассказываете, только что-то у вас не сходится. Зачем, имея такой хитрый план, мне было связываться с вашим агентством?

— Причины две. Первая: Султан изображает из себя уважаемого бизнесмена и не станет устраивать тупые бандитские разборки, он пообещает сдать Панова властям. То есть официально возбуждается дело, нужны свидетели, и эти свидетели — мои сотрудники. Они, разумеется, зафиксировали контакт Панова с бухгалтером Султана Гальбертом. Налицо преступный сговор. И дело можно уладить, только если Султан заберет заявление об ограблении. А он его заберет, только если Панов согласится кататься с вами и дальше как минимум до Олимпиады. Но Панов больше не любит вас, и у него могут зародиться подозрения: а не вы ли все это подстроили? Вот причина вторая — я и мои коллеги в один голос утверждаем, что вы любите его беззаветно и преданно и готовы на все, чтобы оградить от любых неприятностей. Если бы все у вас получилось, на мелкие нестыковки никто бы не обратил внимания.

Инга вздохнула и сокрушенно покачала головой:

— Посмотрите на меня, Денис. Разве я способна на такие чудовищные вещи?

— Способны. Алексей Панов принадлежал вам с раннего детства. Принадлежал безраздельно. Вы просто не могли позволить, чтобы ваша собственность перешла к кому-то другому, тем более к девчонке, у которой нет ни столь ослепительной внешности, ни папы-генерала. Вначале вы наверняка считали Светлану Рудину небольшим недоразумением, а не серьезной соперницей. А когда убедились, что все серьезно, что Панов уходит и ваши планы на мировое и олимпийское золото, на огромные призовые, последующий красивый уход в профессионалы и заколачивание там миллионов, рушатся, вам стоило воспользоваться папиными связями, а не пытаться употребить вслепую меня и моих коллег. Конечно, генерал мог и не поощрить ваши интриги по поводу беглого жениха. Прямо Подколесин какой-то, бросил невесту накануне свадьбы…

— Оставьте в покое моего папу, — потребовала Инга.

— С удовольствием, — кивнул Денис. — Речь, разумеется, не о вашем отце, а о том, что после первой же неудачи Султан, как человек умный и осторожный, отказывается и дальше вам помогать. Этолее того, он хочет получить назад свои деньги. И вы вынуждены искать их лично. Вы проникаете в квартиру Панова, обыскиваете ее и, не обнаружив денег, поджигаете, чтобы скрыть следы обыска. Вам не пришлось взламывать замки, у вас наверняка был собственный ключ, но вы знали, что мои люди наблюдают за квартирой, поэтому устроили небольшой маскарад: напялили длинное пальто, спрятали под шапочку волосы, даже пытались закурить, только это у вас плохо получилось. Не найдя денег в Теплом Стане, вы приходите ко мне и ненавязчиво выясняете, известно ли мне о деньгах. Может, через меня их можно добыть? Но я еще не в курсе. Зато пока я ходил за минеральной водой для вас, вы успели просмотреть рапорты на моем столе и выяснили, если до сих пор этого не знали, куда после аварии делась машина Панова. Переодевшись для разнообразия качком, вы «грабите» СТО. Незадачливые механики не понимают, что мышцы под курткой ненастоящие, однако рост вы прибавить себе не можете. Вы уговариваете Султана сделать для вас последнее одолжение — похитить кого-нибудь из сотрудников «Глории», но о пропавших тысячах сказать вы мне не можете, а я об их существовании только смутно подозреваю…

— По-моему, вы испытываете мое терпение, — поморщилась Инга.

— А я ведь только начал, — усмехнулся Денис. — И до самого главного пока не добрался.

— И что же самое главное?

— Я все-таки продолжу по порядку. Дойдем и до главного. Итак, на СТО вы угрожали слесарям пистолетом, украденным, кстати, у Панова.

— Я? У Панова? Пистолет? Какой пистолет? — Она, казалось, была возмущена до глубины души.

— Тот самый, который год назад ему вручили на приеме в МВД по поводу вашей победы на чемпионате Европы. Тогда ведь и вам тоже подарили, только дамский вариант — маленький браунинг. Правильно? Было такое?

— Возможно.

— Но мы отвлекаемся. На СТО вы тоже не нашли денег. А ведь они были там. Сумка лежала в шкафу в подсобке, куда вы загнали слесарей. Но вы этого не знали. А Панов тем временем уже официально начал тренироваться с Рудиной, ваш покровитель Фадеичев не смог его вразумить, вам подобрали в партнеры недомерка, как вы выразились. Ситуация накалилась до предела. И вы, конечно, еще пытаетесь отыскать деньги на съемной квартире Панова в Алтуфьеве, но вам откровенно не везет, вас видит любопытная соседка, приходится спасаться бегством. И тогда вы понимаете, что выправить положение можно только крайними мерами. Вы решаетесь убить Рудину. Панову ничего больше не останется, как вернуться к вам. Вы вызываете на каток меня. Я ваше алиби. Вы застрелите Рудину, а потом броситесь на шею Панову с рассказом о том, что боялись за его безопасность, пытались его защитить, даже наняли детективов, которые рисковали жизнью… и все такое. Панов, может, и не мгновенно, но поймет, что вы его единственная любовь и единственная партнерша. И будет, во-первых, спасена ваша карьера, а во-вторых, оказавшись рядом с Пановым, вы рано или поздно обнаружите деньги. Но вы не учли одного факта: к тому моменту я уже работал на Панова. А даже если бы не работал, все равно не поехал бы на каток без прикрытия, и…

— Вы работали на два фронта?!

— Представьте себе. И чтобы сразу пресечь дальнейшие разговоры на эту тему, хочу заявить, что намерен вернуть вам ваш аванс и те деньги, которые вы передали родственникам Никиты Онисимова. Они не захотят взять ни копейки у убийцы Никиты.

— Значит, я еще и убийца?

— Да. Примите, кстати, мои самые искренние комплименты в адрес вашего самообладания. Характер у вас и в самом деле чемпионский. Но вы убийца. Вы спилили как сумели номера с пистолета Панова, сняли с рукоятки табличку, где было выгравировано его имя, запаслись двумя парами перчаток: большими мужскими кожаными и тонкими резиновыми. Вы видели, что я приехал не один, но отступать было поздно. Вы вошли сразу за мной и Никитой, дождались, пока мы подойдем к Панову и Рудиной, и выстрелили. Если бы ваш первый выстрел достиг цели, Рудина была бы убита. Но вы не попали. Пистолет был не пристрелян. Завязалась перестрелка, вы не слишком опытный киллер, поэтому не смогли уследить за мной и Никитой одновременно. Он подобрался к вам слишком близко. Он вас узнал, да? Узнал. Никакой маски на этот раз у вас не было. Ее не нашли ни на катке, ни у вас в сумочке, а ведь вас наверняка попросили предъявить вещи для досмотра. И вы застрелили Никиту, пришлось, он мог вас знать, вы ведь наша клиентка. Даже контрольный выстрел произвели, чтобы уж наверняка. Потом вы бросили пистолет и кожаные перчатки, выскочили в коридор, расквасили себе нос и разыграли передо мной спектакль. А потом наведались в туалет, якобы умыться, а на самом деле спустили в канализацию резиновые перчатки. Кстати, ваш разбитый нос сразу вызвал у меня подозрения. Такой маленький, хорошенький носик чрезвычайно трудно, я бы даже сказал, невозможно разбить о стену, не поранив ни лоб, ни подбородок, а они у вас были в порядке. Значит, нос вы калечили кулаком или ребром ладони по переносице, чтобы крови было побольше. Впрочем, это неважно. Важно, что Светлана Рудина жива, здорова и продолжает тренироваться с Пановым. А вы, извините за каламбур, остались с носом…

— Она дрянь! Шлюха! Сволочь! Лешка мой! Я его сделала. Вылепила из дерьма. Вывела в люди! Подняла из грязи! — Ингу как будто прорвало. И откуда что взялось?! В одно мгновение из вежливой, каменно-спокойной, уравновешенной, в меру циничной дамы она превратилась в натуральную фурию. Она кричала, жестикулировала, брызгала слюной. — Дрянь! Дрянь! Дрянь!!!

— Бо, очевидно, можно расценить как признание? — спокойно справился Денис.

И его спокойствие словно перекрыло какой-то краник в Инге. Она угомонилась так же внезапно, как и взорвалась. Буквально через пару секунд на лице не осталось и следа недавней дикой страсти. Она очень мило улыбнулась и поднялась с кресла:

— Вы все равно ничего не докажете.

— Я — нет. Но господин Верещагин, следователь, — докажет. Сегодня утром я отослал ему свои соображения. И думаю, он с ними уже ознакомился.

Гордо вскинув подбородок, она шагнула к двери:

— Деньги переведете на мой счет. Не желаю больше вас видеть, продажная тварь!..

— Да, я продаю свои услуги, — усмехнулся Денис ей вслед. — Но не убийцам.