Глава десятая
Заразная болезнь

Звонок Щербака поднял Дениса с постели. Николай был зол, как тысяча чертей, хотя злиться ему следовало в первую очередь на себя самого: обманул их с Демидычем Панов. Провел как желторотых дилетантов.

Коллег, засветившихся при тушении пожара, нужно было срочно сменить, и Денис поехал сам — захотелось лично поглядеть на фигуриста. Уже в дороге его застал звонок Онисимова:

— Денис Андреевич, Панов только что привез Рудину домой! — завопил в ухо Никита. — Что делать?! Мне следить за ним? За ней?

— А где они провели ночь? — вопросом на вопрос ответил Денис.

— Я… я не знаю. Я думал, она дома, а она… Из подъезда она не выходила, не знаю, как я ее пропустил, — всю ночь тут и глаз не смыкал!..

— Ты только не кричи, ладно? Иди за Пановым, хотя он, скорее всего, вернется домой.

— Понял. Я понял. Он как раз берет такси.

Так, куда подевался Панов из горящей квартиры, уже понятно. И как он это сделал, Николай уже выяснил. Но каков гусь! Наверняка так было каждую ночь, а хваленые сыщики ничегошеньки даже не заподозрили.

Денис зарулил на стоянку во дворе Панова. Щербак вопреки всяким законам конспирации мерил широкими шагами детскую площадку. Явно Николая распирало от желания поговорить, причем немедленно и не по телефону. Но Денис его желания не разделял, поэтому, не выходя из машины, махнул Демидычу, сидевшему за рулем «ниссана», чтобы уезжали. Щербак сплюнул под ноги и нехотя поплелся в машину.

В ожидании такси, которое привезет фигуриста, Денис закурил, рассматривая место ночного происшествия. Пожарные машины уже давно отбыли, на стене дома под закопченными, лопнувшими окнами Панова схватывалась ледком серая пена, у подъезда, несмотря на ранний час, толпились зеваки.

Фигурист появился в 7.25 — и не в такси, а пешком, причем вышел из родного подъезда. Значит, дома уже побывал. Значит, все-таки уходит и приходит он через окна приятеля. Нужно было оставить с той стороны кого-нибудь. Хотя зачем теперь-то? Жить в этой квартире фигурист еще месяц не сможет — Этольшой ремонт нужен, а значит, и убегать ему отсюда пока больше не придется…

Додумать Денис не успел. Панов, кивнув любопытствующим соседям, направился прямо к стоянке, но не к своей машине, а к «форду» Дениса. Побарабанил пальцами в окошко и, когда Денис опустил стекло, сказал:

— По-моему, настало время нам поговорить.

Можно было, конечно, отморозиться и сделать вид, что Панов ошибся адресом, а потом просто уехать. Но Денис и сам уже созрел для разговора, несмотря на строжайшие инструкции Инги. В конце концов, если ее на самом деле интересует безопасность партнера, она поймет. Должна понять.

— Давайте поговорим, — кивнул Денис, выбираясь из джипа.

— Мне вас соседи показали. Видели, как уехали те двое, а вы заняли их место. Кстати, передайте им мою глубочайшую благодарность, они там, кажется, жизнью рисковали, меня спасая…

— Те соседи, через окно которых вы сбегали каждый вечер?

— Да. Представляете, есть еще на этом свете хорошие люди. И пойдемте, тут недалеко есть бистро. Я не завтракал, собирался домой заскочить. А теперь вижу: дома тоже не получится.

Забегаловка называлась «Большая мама» и оказалась действительно в двух шагах от дома фигуриста. Внутри, несмотря на ранний час, было довольно людно, однако свободные столики имелись, и, устроившись у окна, Панов заказал себе бутерброды и апельсиновый сок. Денис взял кофе.

— Я так понял, что вы меня защищаете, правильно? — спросил фигурист, щедро смазывая ветчину горчицей и сверху заливая кетчупом.

— Защищаем.

— От кого, если не секрет?

— Вам лучше знать.

Дурацкая получилась ситуация. С одной стороны, Денис хотел поговорить, но с другой… Поскольку связь Панова с Рудиной подтвердилась, неизвестно, как отреагирует Панов, узнав, кто нанял сыщиков.

— Ошибаетесь. — Фигурист расплылся в широкой улыбке. — У меня вдруг образовалось такое количество врагов, что я даже теряюсь…

— Серьезно?

— Совершенно серьезно. Хотя пока мне это было все равно. Я особо не напрягался. Ну встретили пару раз в подъезде, пересчитали ребра, квартиру вот подожгли. Но убивать меня никто не собирался и даже серьезно калечить не хотел.

— Вы настолько в этом уверены?

— Уверен, уверен. Это вначале я испугался, пока не понимал, в чем дело, потом успокоился, теперь снова начинаю волноваться, и знаете что? Я хочу вас нанять для того же самого. Вы будете меня охранять, но с этого момента я буду в курсе ваших действий, а вам обещаю отчитываться о каждом своем шаге.

— А от кого мы должны будем вас охранять?

— Вот! Придется вам выяснить, кто на меня давит.

— Предположим, я соглашусь…

— Отлично, — оборвал фигурист. — А кстати, на кого вы до сих пор работали?

— А вы не догадываетесь?

— Догадываюсь. И что вы ей обо всех этих пожарах, мордобоях, авариях докладывали?

— Клиент платит за информацию.

— Ясно. Конечно, у нее потом руки дрожат и ноги подкашиваются… — Он задумчиво повертел в руках бумажную салфетку. — Давайте вот что мы сделаем: вы якобы продолжаете на нее работать, но соврете, что покушения прекратились, меня оставили в покое и ничто мне больше не угрожает. — Денис попытался было возразить, но Панов жестом остановил его: — Подождите, я еще не договорил. Она ведь, в конце концов, наняла вас меня охранять, вот вы и будете. Со мной ничего не случится, а что на самом деле происходит, Свете знать необязательно.

— Свете? — Денис не смог сдержать возгласа удивления.

— Свете. — Панов насупился и скомкал салфетку. — Значит, не Светлана ваш заказчик? Так… Но когда я говорил «она», вы не возражали, значит… Мать вас нанять не могла, ей бы такое в голову не пришло, да и не знает она ничего. Весталова тоже отпадает, они с Карповым всегда вдвоем, да и наплевать им на мое здоровье и благополучие. Остается Инга. Инга?

— Инга, — кивнул Денис. Отрицать было бесполезно и стратегически неверно: можно потерять сразу двух клиентов, а не хотелось бы.

— И что она вам там наговорила? От кого, по ее мнению, надо было меня охранять?

— Имен она не называла, даже если они ей известны.

— Ясно. Очень на нее похоже.

— Что похоже? — переспросил Денис.

— Наверняка прикинулась наивной девочкой с бантиком, очаровала вас, слезу пустила, пожаловалась на свою трудную судьбу, вы и растаяли.

— Нет.

— Что — нет?

— На судьбу она не жаловалась и слезу не пускала, но у меня сложилось впечатление, что она вас любит и на самом деле о вас беспокоится.

— Да плевал я на ее любовь! — вдруг взорвался Панов. — И на беспокойство ее тоже плевал! Стерва она. Настоящая стерва. Она думает, я ей по гроб жизни должен быть благодарен, думала, я за ней так и буду бегать хвостиком: Леш, подай, Леш, устрой, Леш, кофейку свари, Леш, чемоданчик отнеси!.. Надоело! Если обязан, пусть назовет сумму — заплачу!

Он с остервенением набросился на бутерброды и не проронил ни слова, пока тарелка не опустела. Денис ждал, прихлебывая кофе. Пусть успокоится.

И Панов действительно успокоился. Допив сок, он выглядел почти так же, как и в начале разговора, только розовые пятна на скулах остались.

— Ладно, за то, что я тут сорвался, извините, — сказал он вполне миролюбиво, — вы, в общем-то, ни при чем, и орать на вас я не должен был. Но достала она меня. Вы даже представить себе не можете, как она меня достала.

— Расскажите.

— Что?

— Расскажите, как она вас достала и почему я не могу этого себе представить.

— Не. — Он отрицательно замотал головой. — Это разговор долгий и глупый, в сущности. Лучше вы расскажите: кто вы, что? А то вы обо мне все знаете, а я о вас — ничего.

Денис протянул фигуристу визитку. Тот самым внимательным образом ее изучил и вернул обратно:

— Не хочу, чтобы Инга случайно увидела, — пояснил он. — А телефоны я запомнил. И все равно хочу вас нанять. Тем более хочу, раз вы не просто так, а целое охранное предприятие с лицензией. Только Инге о том, что покушения прекратились, врать не надо, бесполезно. Она ушлая, обязательно пронюхает, пошлет вас подальше и наймет других сыщиков, а это нам ни к чему.

— Давайте все-таки поговорим о ваших многочисленных врагах, — предложил Денис.

— Поговорим. — Фигурист посмотрел на часы и заторопился: — Только в машине, я уже на тренировку опаздываю.

Они вышли из кафе и вернулись на стоянку под выгоревшими окнами Панова.

— Поедем на моей, — попросил фигурист, — а за квартал до катка я вас высажу, ладно? Не хочу, чтобы нас кто-то видел вместе. Особенно Инга.

Денис не возражал. Хотя если Инга Артемова такая уж ловкая и изворотливая, как ее изображает Панов, об их встрече она все равно сможет узнать. От соседей, например. На Панова все только и пялятся. Он вообще личность известная, а тут еще пожар.

Вырулив со двора, Панов включил лазерный проигрыватель и, барабаня пальцами по рулю в такт музыке, предложил:

— Записывайте. Или запоминайте. Итак, список моих врагов.

Денис предпочел бы воспользоваться диктофоном и попросил выключить музыку — за залихватскими воплями «Gorilas» он сам с трудом слышал Панова, а пленку потом расшифровать будет просто невозможно. Однако фигурист наотрез отказался:

— Никакого диктофона. Инга найдет у вас кассету, и все — конец нашей конспирации. Так, если о нашей с вами встрече ей кто-нибудь доложит, скажу, что вы представились следователем из МЧС, спрашивали про пожар, и все. А с кассетой не отмажешься.

Бо уже диагноз, хмыкнул про себя Денис, паранойя чистейшей воды. Где Инга найдет кассету, как найдет?.. Но пришлось доставать блокнот и ручку. Кстати, а если она найдет записи?..

— Под номером один Инга Борисовна Артемова, — сделав упор на «Борисовна» продиктовал фигурист. — И три восклицательных знака поставьте, потому что обидел я всех примерно одинаково, но Инга среди всех самая мстительная, самая последовательная и самая целеустремленная.

— Давайте вначале поговорим о том, что вы такого совершили, что обзавелись таким количеством недоброжелателей, — предложил Денис.

— Давайте, — кивнул Панов. — Я, между прочим, всего лишь понял в один прекрасный момент, что жил неправильно. На первом месте долг, а себя — побоку. А потом встретил Светку и решил: хватит. Светка — это Светлана Рудина, если вы не в курсе.

— В общем, в курсе.

— Да, и, когда я разобрался, что люблю ее и она меня любит, пришлось выбирать: или она и мы, или все остальное. А люблю я ее больше жизни. Если так вопрос встанет, могу и спорт бросить. Но этого я не хочу, и она тоже не хочет. Поэтому мы решили, что все: будем вместе тренироваться и на чемпионат мира заявимся как Рудина — Панов. Звучит, а? Светлана Рудина — Алексей Панов! — он счастливо расхохотался. — И обскачем там всех.

— И очевидно, Сванидзе можно записать под номером два? — справился Денис. — Или я ошибаюсь?

— Валяйте пишите. Георгий Сванидзе. От Светки он с ума сходит, ревнует жутко, может зарезать, бомбу подложить, пожар, кстати, он мог устроить. Я еще про Ингу хотел сказать. Если Сванидзе действительно на Светке зациклился, то Ингу я как личность особо не интересую, точно вам говорю. Ей важны только деньги и титулы, а тут без меня будут проблемы. Где она еще такого партнера найдет? Нигде. Никто ее выбрыки терпеть безропотно не станет. Дальше пишите Татьяну Весталову и Вячеслава Карпова — тренеры наши с Ингой. Эти ни за что не простят, если я от них уйду, да еще накануне чемпионата мира. А я уйду. Потом Анна Трусова и Ольга Красовская — тренеры Светы и Сванидзе. И им наша любовь поперек горла. Обязательно запишите еще Борис Борисыча Артемова — отец Инги, генерал и тот еще мужик. То есть мужик хороший и до сих пор любил меня, как родного сына, но, если узнает, что я его девочку обидел, застрелит и не поморщится. Еще всякие чиновники из Госкомспорта, Федерации фигурного катания и прочих инстанций, которым мы ломаем игру и которые считают, что ради России-матушки можно и нужно на себя наступать. А то, что Россия от такой пары, как мы со Светкой, может, лишнюю золотую медаль заполучит — они даже предположить не хотят. Еще, наверное, если совсем уж всех перечислять, запишите Ингин фан-клуб, есть такие. Когда в бульварных газетках появились намеки, что у нас с Ингой что-то не заладилось, посыпались всякие угрозы, уговоры, устыдить меня пытались некоторые, а Ингу, конечно, все жалеют.

— Все? — спросил Денис, видя, что фантазия Панова иссякла.

— Вроде бы все.

— И вы совершенно уверены, что покушения на вас вызваны именно вашими отношениями со Светланой?

— Уверен. Потому раньше и не переживал особенно. Меня просто пугали — думали, возьмусь за ум, выброшу Светку из головы. А теперь, когда мы твердо решили, что будем вместе, — могут и убить.

— Вам прямо так и заявляли, когда били? Вас же били?

— И били тоже. Но молча. Сам должен был, очевидно, сообразить, за что бьют. Еще машину вот пришлось новую покупать, из-за того что старая — всмятку, ремонт в квартире надо делать, экипироваться, считайте, с нуля: сумка с двумя парами коньков в смятом багажнике осталась, теперь и вся остальная форма сгорела… — Панов затормозил у тротуара. — Здесь я вас высажу, ладно?

— Хорошо, но есть еще пара вопросов. Вы можете описать нападавших?

— Нет. Всегда били в темноте. Если в подъезде, то предварительно вывинтив все лампочки. Если на улице, только вечером, в темном углу. Когда авария случилась, из-за того что меня подрезали, у «десятки», которая подрезала, стекла были тонированные. Каждый раз это были здоровые, молодые, наверное, парни, но я все равно уверен, что это Инга все подстраивала.

— И все-таки давайте забудем на секунду о Рудиной. У кого-нибудь еще есть причины вас ненавидеть?

— Предположить, что Светка ни при чем и ничего у нас не было?

— Да.

— Ну не знаю… — Панов задумчиво уставился в потолок кабины. — Есть еще американцы Линда Вайт и Роберт Джувелер — наши заклятые конкуренты. Они наобещали у себя в Америке, что возьмут золото на этом чемпионате мира. Золото им светит, только если все наши не выступят. Эти в принципе могли костоломов нанять, но их костоломы по печени бить не стали бы. Они бы колено сломали или руку. — Он засмеялся громко и раскатисто. — Все мои друзья и враги на льду или где-то рядом.

— И никаких проблем с финансами?

— Не-а.

— А я тут случайно нарвался на статейку в каком-то женском журнале, вас в казино видят…

— Вы такую чушь читаете?

— Мы информацию собираем.

— Понятно. Только я не играю. Не проигрываю. И долгов у меня вроде нет. А вообще, финансы не моя сфера, предпочитаю держаться от них подальше.

— И последнее: перед тем как поджечь вашу квартиру, в ней был проведен обыск. Что искали?

— Понятия не имею, — пожал плечами Панов. — Ни ценностей, ни документов, ни компромата дома не храню.

Денис много раз прокручивал в голове разговор с Пановым. Держался тот естественно, эмоций не скрывал. Что он по уши влюблен в Рудину — наверняка правда, что к Инге питает совершенно противоположные чувства — тоже, скорее всего, не врет. А вот по поводу финансов и причин своего пребывания в казино — совсем не факт, что он был абсолютно искренен.

Хотя живет как будто по средствам. Президентская стипендия — долларов 500 в месяц, плюс призовые, если на год раскидать, наверное, тысяч по пять в месяц получится. В общем, и на трехкомнатную квартиру не в центре, и на две машины этого вполне хватает. Может, есть еще доходы — от рекламы, например, гонорары за интервью. Но финансовое положение неплохо бы проверить более тщательно. Предоставлять охрану бандитам совсем не в правилах ЧОП «Глория». Это только кажется, что деньги не пахнут, грязные деньги не просто пахнут — от них воняет. И даже на грани банкротства не хотелось бы зарабатывать таким способом.

Однако веских доказательств причастности фигуриста к околоспортивной мафии все еще нет, и Денис временно успокоил себя: найдутся доказательства, тогда и откажемся работать на него. А Инге… Инге придется объяснить, чем вызваны покушения, и тоже, пожалуй, остановиться.

Кстати, ей бы неплохо предоставить предварительный отчет о проделанной работе. И хочешь не хочешь, надо рассказать о Рудиной. Главное — придумать, как это сделать помягче. Денис просмотрел рапорты. Их накопилось уже изрядно, ничего конкретного выяснить не удалось, но такая задача и не стояла. А как минимум два серьезных покушения были зафиксированы и отрабатываются.

Денис собрался было звонить Инге, но она явилась сама. Влетела в кабинет и с порога спросила:

— Вы уже обо всем знаете? О Леше и Рудиной?

— Я не был до конца уверен, — Денис сделал честное лицо и вздохнул, — поэтому ничего вам пока не хотел говорить.

— Понятно. — Она сняла шубку, уселась, забросила ногу на ногу, сложила на колене красивые тонкие руки и на минуту замолчала. Потом, словно собравшись с мыслями, произнесла четко и с расстановкой: — Это. Ничего. Не меняет.

— То есть?

— Для вас ничто не изменилось. Алеша нуждается в защите, и вы ее ему предоставляете. Без его ведома и за мои деньги.

— Разумеется, — кивнул Денис.

— Правда, теперь я не могу назвать вам срок, когда все закончится. Наш отъезд под угрозой. Сейчас вообще все под угрозой. Но обо всем этом мы поговорим позже. Главное, чтобы вы знали, что нужно продолжать работу.

— Инга, а вы не допускаете мысли, что, после того как Панов во всеуслышание объявил о своих отношениях с Рудиной, угрозы и покушения прекратятся? — спросил Денис.

— Почему?

— Потому что нападения могли быть проявлениями ревности…

— По-вашему, это я избивала его или наняла костоломов? — возмутилась она.

— Я этого не говорил. Но тот же Сванидзе, узнав обо всем, мог. Да и разве только Сванидзе? Вы же сами сказали — под угрозой ваши выступления. Наверное, и тренерам было небезразлично, с кем встречается Панов и что из этого выйдет, и в Федерации фигурного катания беспокоились…

— Большой спорт, конечно, тот еще гадюшник, но все-таки вы преувеличиваете. Да, с Алешей могли поговорить, могли даже пригрозить исключить из олимпийской сборной, но избивать…

— Кстати, Инга, а как давно вы сами узнали о новой пассии Алексея?

— Что у него интрижка, я сразу почувствовала, — вздохнула она. — Видите ли, мы с Алешей знакомы с раннего детства и никто лучше меня его не знает. Но мужчины редко бывают однолюбами. Не принимайте, пожалуйста, на свой счет, однако это научный факт. Мужчине время от времени нужны интимные приключения на стороне. У Алеши до меня никого не было и кроме меня до последнего момента никого не было. — Она вдруг осеклась. — Ничего, что я вам так все рассказываю? А впрочем, вы сами спросили.

— Действительно, спросил.

— Ладно, так вот, когда все началось, я решила не вмешиваться. Алеша очень упрямый, если бы я начала его активно отговаривать, стыдить и вообще, было бы только хуже. Я решила подождать. Это должно было закончиться очень быстро. Рудина совсем не его тип. Она мямля, неженка, поверхностная, несерьезная, наверняка и в постели мало что может…

— Но быстро это не закончилось, так?

— Да, она вцепилась в него как клещ. А он повел себя как настоящий болван. Пусть бы встречались, пусть бы спали. Но зачем же ломать все, что с таким трудом строилось столько лет? Не сможет Алеша с ней кататься. Она толстая, у нее совершенно другая техника, чтобы сработаться, им понадобятся годы. И это когда мы на пике формы! Я уже не знаю, что делать, и не знаю, зачем я вам об этом рассказываю…

— Мы действительно немного отвлеклись, — сказал Денис. — Хотите кофе?

— Не хочу, если есть, налейте мне минеральной воды.

За минералкой пришлось сходить к Максу: у компьютерного гения в холодильнике всегда было чего пожевать, а минералку и пиво он закупал просто упаковками.

Вернувшись, Денис застал Ингу на том же месте, в той же позе, но что-то стрельнуло в голове: она оставалась в кабинете одна не меньше трех минут. Хватило бы заглянуть в стол или в компьютер, перерыть рапорты на столе — как раз тот случай, которого боялся Панов. Но в комнате ничто не изменилось, ни одна бумажка, насколько Денис запомнил их положение, не была сдвинута. Паранойя, хмыкнул он про себя, заразная болезнь, и передается она по воздуху посредством звуковых волн.

Инга, благодарно улыбнувшись, взяла стакан с водой, а Денис налил себе кофе и, закурив, вернулся к прерванному разговору:

— Значит, вы думаете, что не отношения с Рудиной причина покушений на Алексея?

— Денис, я хочу еще раз вам повторить, что люблю Алешу, несмотря ни на что.

— Я понимаю.

— Нет, — она чуть повысила голос, — вы только говорите, что понимаете, а на самом деле думаете: от любви до ненависти один шаг.

— У меня нет оснований вам не верить, — успокоил Денис. — А без оснований я никогда никого ни в чем не подозреваю.

— Ну хорошо, — вздохнула Инга. — Я не знаю, но мне кажется, что… В общем, я однажды видела Алексея в обществе откровенных бандитов. Такие, знаете, типичные: с толстыми шеями, с цепями золотыми, все в черном, в темных очках — быковатые, короче говоря.

— Что значит — в обществе? Они вместе пили, гуляли?..

— Нет, они разговаривали. Это было на стоянке рядом с катком. И мне показалось, что они Алексею угрожают, а он как будто от них отмахивается. Разговора я не слышала, и расстались они как будто вполне мирно. Но… может быть, это они на Алешу давят, может быть, он им деньги должен? Или не должен, может, это рэкет?

— Почему же вы сразу об этом не рассказали? — удивился Денис. — Когда в первый раз приходили.

— Я бы и сейчас не рассказала, если бы он не заявил, что теперь будет тренироваться с Рудиной. На тренировках он был все время рядом со мной, а до и после — под вашим наблюдением. А теперь я не знаю, где он будет работать, с кем, когда…

— Вы хотите, чтобы мы составили для вас список его контактов, передвижений…

— Нет! — воскликнула Инга. — Я не хочу за ним шпионить. Это подло и низко. Я просто боюсь, что Рудина его защитить и уберечь не сможет. Вот и все.