ГОРДЕЕВ
— Он невиновен, Юрий Петрович! Понимаете, не-ви-но-вен!
Когда она повторила это в четвертый раз, даже очень терпеливый Гордеев не выдержал:
— Я понял! Понял. Валентина Николаевна, успокойтесь и расскажите все по порядку, — он подал ей стакан воды. Она жадно осушила его, едва удерживая дрожащими пальцами.
— Я знаю, вы мне не поверите, вы думаете, честных чиновников не существует в природе. Если так, лучше скажите сразу, и я пойду искать другого адвоката. Моего мужа должен защищать человек, действительно верящий в его невиновность!
— Конечно, вы правы, — хмыкнул Гордеев и закурил. Осеннее солнце заметно припекало сквозь оконное стекло. Сейчас хорошо бы побродить по бульвару, почитать газетку на лавочке, подремать под шум падающих листьев, заказать пивка в открытом кафе…
Но она не ушла, она вытерла слезы и несколько путано извинилась:
— Понимаете, до сих пор мне очень редко приходилось общаться с адвокатами. Это были приятели мужа по какому-то клубу. Все они имели роскошные офисы и десяток помощников, которые бегали туда и сюда. Они выставляли баснословные счета, но приносили мало пользы. Они были бесконечно вежливы, пока дело касалось завещания или наследства, но когда я попросила одного из них защищать Виталия на следствии и в суде, он тоже очень вежливо сказал мне, что это безнадежное дело…
— Валентина Николаевна, у Меня нет, как видите, роскошного офиса и я, наверное, не так вежлив, но я тоже не могу вам ничего обещать, пока вы хотя бы не посвятите меня в суть проблемы. Одно могу сказать точно, мой гонорар будет предельно скромен, и кормить десяток моих референтов вам не придется, просто потому, что у меня их нет.
Впервые за весь разговор она едва заметно улыбнулась. На вид посетительнице было слегка за сорок, круглое доброе лицо, чуть осунувшееся от неожиданно свалившихся на нее неприятностей, из косметики только помада, костюм хоть и дорогой, но какой-то простоватый. Не такой Гордеев представлял себе жену замминистра финансов. Наверное, на всяких светских раутах она выглядит белой вороной, если вообще на них появляется. Зато, почему-то подумал он, она наверняка замечательная хозяйка и обязательно отлично готовит. Прожили, наверное, с мужем уже лет двадцать, горя не знали, и на тебе.
— Итак, вашего мужа, Виталия Евгеньевича Попкова, обвиняют…
— В получении взяток и злоупотреблении служебным положением, но он не…
— Знаю, невиновен, — мягко прервал Гордеев. — Вы рассказывайте, рассказывайте.
— Его арестовали почти два месяца назад. Пятьдесят пять, нет пятьдесят шесть дней назад. Дома. Он как раз собирался на работу, а тут явились какие-то… какие-то… я даже не знаю, как их назвать. Скрутили Виталия как какого-то грабителя, устроили обыск, кричали, внучку перепугали до смерти, она до сих пор плохо спит и вскрикивает по ночам. Потом они обыскивали дачу, вызывали на допрос дочь, наш счет в банке заморожен… Но вы не волнуйтесь, аванс и деньги на расходы по делу я найду, обязательно…
— Кто ведет дело вашего мужа?
— Следователь Юсуфов из Генеральной прокуратуры. Отвратительный человек! Он не верит ни единому слову Виталия! Каждый допрос, буквально каждый, заканчивается сердечным приступом. Виталия уже дважды госпитализировали. Я собрала все справки, но следователь даже говорить не желает о том, чтобы выпустить мужа под подписку о невыезде. Подумайте, даже если Виталия признают виновным, разве предусмотрена за такое преступление смертная казнь?! А Юсуфов просто убивает мужа, медленно, по-садистски высасывает из него жизнь!
Юсуфова Валентина Николаевна охарактеризовала удивительно точно. Когда Гордеев работал в Генпрокуратуре, ему приходилось пару раз пересекаться с Маратом Юсуфовичем, тогда за поистине бульдожью хватку коллеги за глаза звали Юсуфова «человек-зверь», раскрываемость у него была всегда просто феноменальной. Если уж он решал, что подозреваемый виновен, то обязательно в рекордные сроки дожимал дело. Правда, добрую половину его дел в суде приходилось «прожимать», но начальство неизменно к нему благоволило. С годами, судя по всему, хватка Юсуфова не ослабла, но, возможно, опыта стало больше, а значит, ошибаться он стал реже. И может быть, не напрасно терроризирует Попкова бесконечными допросами?..
— Валентина Николаевна, я прошу понять меня правильно. Я не могу об этом не спросить…
— Брал ли Виталий взятки, да?
— Да.
— Нет, никогда не брал и не давал. Может, потому и не вырос к сорока пяти годам из замов. Он очень талантливый, умный, но совершенно не тщеславный и абсолютно безотказный. Сколькие сделали карьеру, бессовестно пользуясь его способностями. Я так гордилась, когда его пригласили на работу в министерство. Вам нужно обязательно с ним поговорить. Вы все поймете, это какая-то чудовищная ошибка. Но я не знаю, как ее исправить.
Порой Юрий Петрович откровенно не понимал своего шефа. Сегодня утром Генри Розанов поймал его в коридоре и тоном заправского заговорщика выдал:
— Есть любопытное дельце. Приберег специально для тебя.
И это он называет любопытным делом?! Хлопотным его можно назвать, вне всякого сомнения, а интересным?.. Разве что противостояние с Юсуфовым может оказаться занимательным. Но отказывать только потому, что в деле не было ни трупа, ни улик, стопроцентно изобличающих клиента, ни головоломной детективной загадки, он, разумеется, не стал. Рыться в бумажках тоже нужно 'с умом, и если это поможет оправдать клиента — значит, будем рыться.
— Хорошо, — подвел он итог беседы. — С вашим мужем я поговорю, и меру пресечения, если у него действительно проблемы с сердцем, мы попробуем изменить. А дальше, как говорится, будет видно.
