Штейн В. В. отпал сразу. В родной юрконсультации № 10 ему легко объяснили, что адвокатский статус Штейна приостановлен вовсе не какой-нибудь дисциплинарной комиссией коллегии адвокатов, а в связи с тем, что тот в данный момент является депутатом Мосгордумы. Да и по остальным параметрам он не подходил: во-первых, он никогда не занимался бракоразводными процессами, а специализировался исключительно на административном праве, а во-вторых, Штейну было за шестьдесят, а Артемьев уверял, что звонил ему вовсе не старик.

Финкельса Гордееву тоже пришлось вычеркнуть из списка. Этот занимался гражданским правом, и бракоразводными процессами в том числе, но он картавил, а Артемьев уверял, что не заметил у Финкельштейна никаких дефектов речи. Конечно, оставалась вероятность, что неуловимый Финкельштейн где-то среди окружения Штейна или Финкельса, но проверять всех их коллег только на основании созвучия фамилий было невозможно. По крайней мере, до разговора с последним вероятным кандидатом Фильштейном.

Но к Фильштейну сегодня ехать уже было поздно. Рабочий день закончился, и Гордееву тоже пришлось прерваться. Он доехал до Охотного ряда, оставил там машину, дотопал до ГУМа, поужинал в «Ростиксе», а пока ужинал, думал, что всякие модельные агентства, в отличие от адвокатов, должны бы работать если не днем и ночью, то, по крайней мере, допоздна. А значит, можно съездить в «Стар Лайтс», в котором работала Альбина Артемьева, и попытаться найти там кого-нибудь из ее хороших знакомых. Может, они знают что-нибудь о ней или о ее адвокате? Мысль эта была тем более своевременной, что Гордеев никуда не торопился, а офис «Стар Лайтс» располагался в четверти часа ходьбы в западном направлении, если идти мимо сгоревшего Манежа, в Калашном переулке.

Гордеев открыл записную книжку, где, со слов Артемьева, были зафиксированы имена и фамилии коллег его жены.

Когда он попросил Артемьева назвать кого-нибудь из коллег Альбины по агентству «Стар Лайтс», с кем у нее были наиболее близкие отношения, художник долго не мог припомнить ни одной фамилии – он, дескать, ни с кем из этой тусовки не общался. Но в конце концов вспомнил Никиту Налетова – менеджера, с которым она пересекалась еще до «Стар Лайтс» и который, кажется, привел в свое время Альбину в эту контору.

В модельном агентстве «Стар Лайтс» уже не работали, но все были на месте, причем, похоже, не только персонал. Там что-то шумно праздновали. Модели и немодели пили шампанское, ели огромный торт, который никак не желал уменьшаться, очень соблазнительно танцевали, поминутно кричали «ура», короче говоря, веселились от души. В комнатах пахло порохом – видимо, совсем недавно прямо в помещении устраивали фейерверк. Гордеев спросил у двух хохотавших до слез молоденьких девчонок, как найти Налетова, и ему показали сидевшего на диванчике длинноволосого мужчину лет тридцати (а может, пятидесяти) в обтягивающей цветастой футболке и очень тесных кожаных штанах. Налетов прихлебывал шампанское прямо из бутылки, глупо улыбался и ритмично дергал головой в такт музыке.

– Вы Налетов? – Гордееву пришлось трижды повторить вопрос и даже потрясти менеджера за плечо, прежде чем он хоть как-то отреагировал. – Мы можем где-нибудь поговорить?..

Налетов долго растерянно таращился на Гордеева, потом озирался, не понимая, чего от него хотят. Он то ли выпил лишнего, то ли был слегка под кайфом, поскольку фокусировался плохо и языком ворочал с трудом. В конце концов Гордееву удалось отвести его к окну, подальше от танцующих и музыки.

– Мне нужно поговорить с вами об Альбине Артемьевой.

– А? Альбина? Что Альбина? – Менеджер продолжал дергать головой и прикладываться к бутылке.

– Альбина Артемьева. Она, должно быть, в Англии сейчас?

– Да, и что?

– И, кажется, не собирается возвращаться.

– Серьезно?!

– А вам ничего об этом неизвестно?

– А должно быть? – Смысл вопросов до господина Налетова определенно доходил не сразу, если доходил вообще. Кто мог поручиться наверняка? Возможно, он их слышал в совершенно искаженном виде и соответственно реагировал. Вполне вероятно также, что он мог считать, будто речь идет о ком-нибудь другом. Например, об Анастасии Волочковой. Или о Фанни Каплан.

– Наверное. Вы же вместе работаете и, кажется, в хороших отношениях.

– Кто вам сказал?

– А это не так? – Гордееву надоело сотрясать воздух впустую. Нужно было или уходить и возвращаться завтра, когда все протрезвеют, или... Он оставил Налетова у подоконника, а сам пошел искать кофеварку – в любом уважающем себя заведении она должна быть. Кофеварку он нашел в каком-то кабинете, и в колбе даже плескалось граммов сто пятьдесят горячего кофе, нашелся и стакан.

Менеджер за время отсутствия Гордеева не сдвинулся с места, только шампанского в бутылке стало заметно меньше. Гордеев бутылку легко отобрал под предлогом того, что тоже хочет приложиться, но сам лишь сделал вид, что пьет, и отставил шампанское, всунув в руку Налетова стакан с кофе. Налетов не возражал, ему было все равно, что пить, лишь бы не прерывать процесс. Гордеев предложил ему и сигарету. Помолчали, покурили. «Лекарство» в каком-то смысле подействовало: менеджер перестал дергаться и впервые осмысленно взглянул на адвоката:

– Вы вообще кто?

– Мы говорили об Альбине Артемьевой.

– Да? Правда? Как она поживает?

Гордеев сдерживался с трудом.

– Вы с ней в хороших отношениях?

– Я? С ней?

– Вы с ней.

– Ну, в принципе, да. А вы кто, я забыл... – Окончательно вернуть Налетова к жизни одной порцией кофе все-таки не удалось.

– Я работаю на ее мужа.

– Да? Правда? И что муж? Кстати, она вышла замуж? А где же свадьба? Зажала, получается?

– Это уже давно было, – успокоил Гордеев.

– Тогда ладно.

– Муж ее ищет.

– Ищет? А она пропала?

– Не знаю. Если с вами, скажем, она поддерживает связь или с кем-то из агентства, например, то, наверное, не пропала...

– А чего вы от меня хотите?

– Спросить, как давно вы с ней общались.

– Спрашивайте, – милостиво разрешил Налетов.

Гордеев вздохнул. Ну что с ним делать?!

– Когда вы виделись или говорили с ней в последний раз?

– С кем?

– С Альбиной Артемьевой.

– Не помню... – Налетов снова начал подергивать головой и схватился за бутылку. – Хотя подождите, в голове что-то такое мерекается... Кажется, в Лондоне после показа поболтали...

– А кто из присутствующих здесь сегодня с Альбиной в наиболее теплых отношениях? С кем бы я мог еще поговорить?

Налетов вдруг отставил драгоценное шампанское, сложил ладони рупором и заорал, перекрикивая музыку:

– Эй, люди! Альбинку кто-нибудь видел в последнее время?!

Из тех, кто его услышал, две или три девушки неопределенно пожали плечами.

– Вот, – пожал плечами и Налетов и протяжно вздохнул, – а кому оно, в сущности, надо?

– Что?

– Да с вами разговаривать или с ней...

– Ну со мной – понятно, а с ней почему? – Гордеев стал задавать вопросы быстрее, не позволяя менеджеру вывалиться из разговора.

– А она тут типа и не работает больше. Контракт кончился...

– И вы, конечно, хотели контракт продлить... Но Альбина не согласилась?

– А я вообще не обязан и не хочу вам ничего такого рассказывать. Это кон-фи-ден-циальная информация, понятно? – Налетов почему-то обозлился. – У них тут у всех этих контрактов – пачками, на всех подряд типа работают... а ее еще в кино потянуло...

– Альбину?

– А что, меня, что ли?!

– Где она собиралась сниматься? Здесь или в Лондоне?

– Там. – Налетов дососал последние капли из бутылки и озирался, где бы взять еще. – Типа новый фильм Тони Палмера!.. Главная роль или почти главная...

– То есть, если ее утвердят, она должна будет остаться в Лондоне и участвовать в съемках?

– Она? А я почем знаю?..

– А ее утвердили? – Гордеев едва сдерживался, чтобы не отхлестать Налетова по щекам, это бы его, возможно, отрезвило.

– Ее? Утвердили? Откуда мне знать?!

– Значит, в последнее время у вас точно не было с ней никаких контактов? Она не звонила? Вы с ней не связывались?

– Я? С ней?

– Хорошо, последний вопрос: вы случайно не в курсе, какое актерское агентство проводило кастинг на этот фильм Тони Палмера?

– Маришка! – Налетов снова заорал в толпу. – Как эта лондонская хрень? Ай-си-чего?

– Ай-си-эм вроде! – откликнулась раскрасневшаяся от спиртного очень симпатичная девица. – А что?

Менеджер не удостоил ее ответом.

– Вот, вроде Ай-си-эм. Баба от них на показ приходила, а потом Альбинка сказала, что ей сделали шикарное предложение. А вообще, кончайте вы напрягаться, пошли лучше выпьем!

– Сейчас, – пообещал Гордеев, – только еще одно: вам говорит о чем-нибудь фамилия Финкельштейн?

– Финкель-кто?!

– Финкельштейн.

– Отродясь ничего подобного не слышал. Где вы слов-то таких набрались, а?

Пить с менеджером Гордеев, конечно, не стал. А полученную информацию зафиксировал и отложил до лучших времен. Немедленных дивидендов из нее получить было нельзя. Если даже Артемьеву утвердили на роль в фильме, то совсем не факт, что съемки уже начались, кинопроизводство – процесс долгий. И совершенно не обязательно съемки будут в Лондоне, из чего следовало бы, допустим, что и Альбина там.

И еще рассказ Налетова (точнее, информация, изъятая из него нечеловеческими усилиями) не противоречил предположению о том, что Финкельштейн – русский адвокат, практикующий в Москве.

Ну и что дальше, спрашивается?

Моя бы воля, подумал Гордеев с неожиданной злостью, посадил бы всех адвокатов на цепь или заставлял являться к вечерней поверке.