Дмитрий Балаш никогда не стремился к заоблачным высотам. Он вел тихую жизнь неприметного служащего рекламной компании. Придумывал сюжеты для телевизионных роликов, прославляющих мясоперерабатывающие комбинаты, стоматологические клиники, магазины одежды и рестораны быстрого питания. Считался хорошим профессионалом в своем деле и делал качественную рекламу.

Надо сказать, что ролики его пользовались успехом, если так можно говорить о рекламе, которую ненавидит большинство телезрителей во всем мире. А все потому, что изготавливал он их, вкладывая изрядную долю чувства юмора и привлекая к съемкам исключительно молодых и красивых актеров.

Однажды накануне очередных пресловутых выборов в депутаты Государственной думы Балаша посетил его бывший однокурсник.

— Здорово, Димон!

Балаш был обрадован незапланированной встречей, хоть они и не были друзьями не разлей вода. Они не виделись уже больше семи лет. Дмитрий знал, что Николай тоже занимался рекламной деятельностью. Однако деятельность эта была респектабельнее балашовской, поскольку Николай занимался политической рекламой.

— Привет, привет! — Дмитрий радостно ответил приятелю. — Не видно тебя совсем что-то…

— Только не говори, что и не слышно!

— Вот уж нет! Этого не скажу! Наслышан, наслышан о твоей деятельности. И как оно… на депутатов работается?

— Честно?

— Ну… желательно.

— Тошно до жути.

— Чего так?

— Да, — махнул рукой Николай. — Все соки из меня выпили, кровопийцы! То это им не нравится, то другое! А нынешний мой босс — и вовсе дядька привередливый. Мало того что шансов на победу у него маловато, откровенно говоря, практически никаких, так он еще заявил: не нравятся, говорит, мне банальные ходы. Хочу чего-нибудь нового, оригинального, свеженького. А чего тут свеженького придумать, когда все варианты уже испробованы. Вот вам, пожалуйста, господин депутат на хлебных полях хозяйской рукой собирает пшеничные зерна. А вот он же на столичном заводе тачает стратегически важную болванку и прочее, прочее, прочее. Что я еще могу придумать? В космос его послать, что ли, контакты с инопланетянами налаживать? Вот пришел к тебе за советом. Слышал, что ты ролики делаешь оригинальные. Может, подскажешь чего-нибудь, а? Не за красивые глаза, конечно. Если изобретешь что-нибудь толковое, то вознаграждение по полной программе отсчитают. Побольше, наверное, чем ты в своем агентстве «Арс» получаешь. Как ты на это смотришь?

— Не знаю, не знаю, тут поразмыслить нужно, — призадумался Балаш. — Приходи послезавтра. Если придет что-нибудь в голову, мы с тобой это дело обсудим.

— Идет. — Николай пожал руку бывшему однокурснику и отправился восвояси.

Двое суток Дмитрий провел в тяжелых раздумьях. Он просчитал множество вариантов, припомнил тысячи сюжетов для рекламных роликов, перебрал сотни действующих лиц и персонажей. Наконец, его осенило, и он стал с нетерпением ждать новой встречи с Вельяминовым. Тот пришел в назначенный день и с надеждой уставился на Балаша:

— Ну как, придумал что-нибудь? А то этот старый пень мне всю плешь уже проел своим нытьем и угрозами. Выручай, не то попрут с работы. А мне жену кормить нужно и дочку маленькую.

— Ну есть тут кое-что, обговорить нужно. У пня твоего денежки водятся?

— Водятся, еще как. Как тараканы на коммунальной кухне. А что?

— Да вот пришла мне в голову одна идейка. Что, если заключить нам сделку с каким-нибудь центральным каналом? Будем каждый день в обозначенное время показывать твоего депутата, снятого якобы скрытой камерой. Но представить нужно это не как рекламу, а как смелый журналистский ход. Дескать, нашелся тут некий Вася Пупкин, который решил выяснить, чем на самом деле депутаты у себя в кабинетах занимаются, и пришпандорил скрытую камеру. А потом пленочку извлек и показывает на весь белый свет ежедневную деятельность твоего пенька замшелого.

— Слушай, а это идея, — восхитился Вельяминов. — Только если на самом деле этого маразматика в кабинете снимать, то за него не то что голосовать не пойдут, как бы в психушку не отправили.

— Ну, это проблема решаемая, — успокоил приятеля Балаш. — Пригласим актеров, которые будут как бы посетителями. Они станут твоему уродцу на жизнь жаловаться, а он одним движением руки разрешать насущные вопросы. Все просто.

— Димон, ты гений, — поразился Николай. — Я сейчас мчусь в штаб, договариваюсь с боссом, и с понедельника начинаем работать. Идет?

— Идет. Дня за три отснимем роликов на месяц. Хватит вам?

— Хватит. Спасибо за помощь. Не зря мне тебя рекомендовали.

Вельяминов убежал решать тонкости с начальством, а Балаш принялся обзванивать знакомых актеров, готовых выступить в роли посетителей и просителей. Он даже не подозревал, что наступает его звездный час. Цикл сюжетов с депутатом Пискуновым был отснят буквально за двое суток, затем Дмитрий, подняв все свои знакомства, пристроил это творение на один уважаемый канал и даже выбил прайм-тайм для показа, за огромное, разумеется, вознаграждение. Также разыскали журналиста, который представил свое, так сказать, независимое расследование, и механизм завертелся. Миллионы зрителей каждый божий день наблюдали, как Пискунов творит добрые дела, сопереживали просителям, следили за их судьбами и решением проблем. Проблемы, естественно благодаря непосредственному участию депутата, всегда благополучно решались, и не было ничего удивительного в том, что фракция Пискунова прошла в Думу абсолютным большинством голосов. Балаш получил от депутата в благодарность за выполненную работу огромную сумму и рекомендации. После Дмитрий изобрел еще несколько удачных ходов, после чего разнесся слух, что Балаш — гений. Даже больше. Балаш — это что-то вроде талисмана. Если работать с ним, то самая безнадежная ситуация решится. Так его пригласили поработать с неким Станиславом Викторовичем Салием. Кому-то было просто необходимо выдвинуть того на пост председателя думской комиссии по выборам. Дмитрий тогда сильно удивился тому, насколько человек может быть индифферентен ко всему окружающему его. Салия вовсе не вдохновило появления Балаша и возможность скорой победы, он устранился от процесса, но Дмитрий все равно совершил невозможное и протащил-таки Станислава Викторовича на заманчивый пост. Но на этом общение с Салием не закончилось. К тому времени Балаш уже заматерел, почувствовал вкус денег и власти и вовсе не собирался выпускать столь выгодное ремесло из своих рук. Втеревшись в доверие к людям, приближенным к Салию, он предложил свою схему. Все радостно захлопали в ладоши от близкой перспективы получать большие деньги, прилагая минимум усилий. Станислав Викторович тоже равнодушно согласился. Балаш, вдохновленный победой, развернул кипучую деятельность, и вскоре налаженность механизма могла соперничать с часами. Каждые выборы находились желающие расстаться с энным количеством денег ради уверенности в собственной победе.

Сейчас Балаш направлялся к даче Салия, ему было необходимо удостовериться, что все его указания выполнены правильно. Уже подъезжая, он увидел непонятную картину: несколько милицейских машин расположились около ворот председателя, там же ходили какие-то люди, кто в милицейской форме, а кто в гражданской. Балаш остановился и вышел из автомобиля, но не увидел привычно возвышавшийся из-за забора дом Салия.

— Дмитрий! — услышал он.

Из ворот вышел Гордеев. Балаш неуверенной походкой направился к нему навстречу.

— Что вы здесь делаете? — обратился к нему Юрий.

— Да вот… — в замешательстве пожал плечами Балаш. — Я, собственно говоря, собирался навестить Станислава Викторовича, а тут… Что произошло?

— Поджог, — констатировал Гордеев.

— А Станислав Викторович? Он жив?

— К сожалению, он погиб, — произнес Юрий.

Балаш побледнел. Крах успешного предприятия пронесся у него перед глазами.

— Как же так! Как это могло случиться? — не мог поверить он.

— Очень просто. Кто-то запер господина Салия в доме, облил стены бензином и поджег.

— То есть, вы хотите сказать, это убийство?

— Вполне определенно. Дверь снаружи была блокирована ломом. А в нескольких метрах от ограды мы нашли пустую канистру, в которой раньше был бензин.

— Чудовищно, — только и смог вымолвить Балаш.

— Конечно. А для вас особенно, — язвительным тоном произнес Гордеев.

— Что вы имеете в виду? — негодующе воскликнул Балаш.

— Я имею в виду, что без такой персоны, как Салий, все ваши предвыборные махинации гроша ломаного не стоят. Хотя я не сомневаюсь, что с вашей предприимчивостью вы в считанные дни найдете удачную замену несчастному председателю и будете далее продолжать свою «профессиональную деятельность».

— Зачем вы так! — оскорбился Балаш. — Я действительно огорчен. И мне искренне жаль Станислава Викторовича.

— Охотно верю, — ответил на это Юрий. — А теперь, я думаю, нам с вами следует попрощаться. Я должен продолжить свою работу.

Гордеев развернулся и направился к Турецкому, разговаривающему с двумя экспертами. Никто не заметил, как исчез Балаш…

— Ну, что здесь нового? — спросил Юрий.

— Да вот думаю я, что, скорее всего, убийцей была женщина.

— С чего ты взял?

— Посмотри, следы каблуков на мокрой земле, губная помада на окурках, найденных рядом с крыльцом…

— Интересно, она прикурила от полыхающего дома? — задумчиво произнес Гордеев.

— Не удивлюсь. Никогда не понимал женщин, способных на такое. Ведь убивать для женщины противоестественно. Что нужно было пообещать, чтобы она согласилась?

— Ты думаешь, девочка была подослана? Может, какие-нибудь личные связи? Месть, например? — предположил Юрий.

— Вряд ли, — отвечал Турецкий. — Салий был довольно амебистой личностью. Вряд ли он мог вызвать у кого-нибудь такие сильные чувства. А потом, в свете последних событий, мне явственно видится заказное убийство.

— Наверное, ты прав. Но кому же была нужна смерть председателя?

— А это нам и предстоит выяснить, — сказал Александр. — Только не сейчас. Я смертельно устал. Может, сходим куда-нибудь развеяться?

— Знаешь, честно говоря, совершенно не хочется идти в какое-нибудь заведение, где нужно есть ножом и вилкой, нельзя снять ботинки и вытянуть ноги в носках в проход. Хочется, знаешь ли, домашнего уюта. Может, ко мне?

— Опасаюсь. Известно, чем заканчиваются наши с тобой мирные посиделки.

— Да ладно тебе, если один раз перепили слегка и покрасили твою машину в жирафа, а потом декламировали на всю улицу стихи Гумилева, забравшись на памятник Менделееву, это не значит, что все наши встречи должны заканчиваться подобным образом. Обещаю, что в этот раз все будет чинно. Я даже приглашу серьезного приятеля, который не позволит нам себя непотребно вести, — заверил Александра Гордеев.

— Знаю я твоих приятелей. Последний, кого я видел, устроил стриптиз в центре города под песню про Чебурашку.

— Это Пашка, — смутился Юрий. — У него тогда стресс был. От него жена ушла.

— Не удивительно, — заметил Турецкий. — Тем более если он ей устраивал такие же зажигательные танцы. Ладно, давай звони своему приятелю. Посмотрим, что этот выкинет.

Гордеев достал телефон и набрал знакомый номер.

Плаксиво зазвонил сотовый, да и настроение было какое-то плаксивое. Кравцов поднял трубку.

— Серега, здорово, — раздался знакомый голос Гордеева.

— Привет, — понуро ответил Кравцов.

— Чего такой голос кислый?

— Да так…

— Что, кругом дерьмо, да? — излишне весело воскликнул Гордеев.

— Как ты догадался?

— А у меня такая же фигня. Хотел тебя спросить, не знаешь ничего о Лиде? Я, кажется, немного погорячился, выгнав ее. Хотя она, конечно, сама хороша. Знаешь, такую подлость сделала… Даже вспоминать не хочется. Но вот выгонять, наверно, не стоило…

— Да нет, брат. Ты все правильно сделал, — запротестовал Кравцов. — Ведь она ко мне тут же прибежала, после того как ты ее за дверь выставил, и все рассказала. Наверное, надеялась на мое горячее одобрение.

— Да ну! А ты чего? — изумился Юрий.

— Как ты думаешь? Мне надоели ее постоянные перебежки. Не ты, так я, не я, так еще кто-нибудь. Устроилась, просто супер! Тяжело было, конечно, но пришлось. Мужик я в конце концов или нет?!

— Подожди, так ты ее тоже выгнал?

— Ну!

— Вот черт! Хороши же мы с тобой. Выходит, мы оба дали ей от ворот поворот?

— Выходит… — протянул Сергей.

— Как-то совестно… Жалко ее.

— А мне нет. Хватит, я намучался уже с ней. Она-то не пропадет, это точно. Теперь я в этом уверен на сто процентов. Но знаешь… На душе погано как-то… Все-таки не чужой она мне человек.

— Вот и у меня такая же фигня… Слушай, а приезжай ко мне.

— Напиться и забыться? На это намекаешь? — поинтересовался Кравцов.

— Что-то вроде… Напиться — да. А вот забыться не получится. Со мной еще Турецкий.

— Да? Отличная троица!

— Да, Александр Борисович забыться не даст, будь уверен.

— Ну и прекрасно!

— Давай знаешь что, подъезжай к моему дому, — Юрий продиктовал адрес. — И мы с Александром Борисовичем тоже выезжаем. Встретимся у подъезда через сорок минут.

— Хорошо. Увидимся, — ответил Кравцов и уже собирался повесить трубку, но Гордеев вдруг задал один очень существенный вопрос:

— Слушай, а ты это, чего употребляешь?

— Так чего мы с тобой в первую пламенную встречу употребляли, то и будем.

— Наш человек. До встречи.

Через полчаса Кравцов подъехал к гордеевскому подъезду. Он разыскал дом быстрее, чем предполагал, и поэтому появился на месте раньше.

«Что ж, придется подождать в машине», — подумал Кравцов. Дождь барабанил по крыше автомобиля. Кравцов бросил взгляд в сторону входной двери. Там под козырьком подъезда стояла молодая девушка. Она куталась в вязаную кофточку. Ветер развевал ее длинные светлые волосы. Даже издалека Сергей заметил, как она промокла и озябла. Он вышел из машины и подошел к девушке.

— Зачем вы мокнете здесь под дождем?

— Про меня, кажется, забыли, — грустно произнесла та.

— Разве можно забыть про такую красавицу? — поразился Кравцов.

— Тот, кто про меня забыл, еще не знает, что я красавица, — улыбнулась девушка.

— Как это? — не понял Сергей.

— Меня пригласили убраться в квартире. Я работаю в одной фирме, это что-то вроде бюро добрых услуг. Вот приехала, а хозяина нет дома. Уже полчаса его дожидаюсь. Ужасно замерзла.

— Нехороший человек этот хозяин. А вам разве обязательно его ждать?

— Обязательно, — грустно вздохнула девушка. — Это ведь мои деньги. На стипендию сейчас не проживешь.

— Это да. А где вы учитесь?

— В медицинском институте.

— Ясно. Знаете что, негоже будущему светилу медицины мерзнуть под дождем. Пойдемте сядем в мою машину и будем вместе дожидаться этого злостного хозяина-грязнулю, — предложил Кравцов.

— Да нет уж, я лучше здесь постою, — недоверчиво ответила девушка.

Сергей понял, что она опасается садиться к незнакомому человеку в машину, поэтому сказал:

— Ну хотите, я отдам вам ключи и вы пойдете греться в мой автомобиль, а я буду стоять здесь?

— Вот что, — решила девушка. — Вы отдадите мне ключи, и мы вместе пойдем греться.

— Согласен.

Молодые люди сели в машину и продолжили беседу там.

— Давайте наконец познакомимся. Меня зовут Сергей. А вас?

— А я Тамара.

Тамара оказалась приятной собеседницей, и Кравцов не заметил, как пролетело время в ожидании Гордеева. Наконец машина Юрия остановилась возле подъезда, из нее вылез Турецкий, нагруженный пакетами со звенящим содержимым. Следом показался и сам Гордеев.

— А вот и мой друг приехал, — кивнул Сергей.

Юрий уже стучал в стекло его автомобиля. Кравцов приспустил окно и поздоровался.

— Давно ждешь? — поинтересовался Гордеев.

— Не очень.

— Ну что, идем?

— Тут знаешь, проблема какая, — ответил Сергей. — Какой-то зажравшийся буржуй пригласил девушку в квартире убраться, а сам забыл про нее и ушлепал куда-то. Нехорошо ее под дождем оставлять…

— Черт! — хлопнул себя по лбу Гордеев. — Склеротик проклятый!

— Ты чего? Вроде не пили еще, — изумился Кравцов.

— Так ведь это я зажравшийся буржуй. Действительно забыл. Девушка, милая, — обратился Юрий к Тамаре. — Простите меня ради бога. Признаю, я просто скотина. Пойдемте скорее с нами. Мы теперь просто обязаны вас отогреть.

— Ох, хорош гусь! — вступил в разговор Турецкий. — Пойдемте скорее.

Он взял девушку за руку, помог ей выйти из машины и повел к подъезду. Кравцов с Гордеевым ошеломленно смотрели им вслед.

— Хороший у тебя приятель, — произнес Сергей. — Я ее полчаса уговаривал в машину сесть, а он за секунду увел в квартиру.

— Старший следователь — это тебе не хухры-мухры, — ответил Юрий. — Профессиональная подготовка.

— Ты хочешь сказать, что утаскивание молодых девушек в квартиру входит в непосредственные обязанности каждого уважающего себя следователя?

— Ладно, не злобствуй, — усмехнулся Гордеев. — Пойдем скорее.

Вскоре вся компания расположилась на кухне Гордеева за широким столом. Тамара немного стеснялась и все порывалась приступить к своим прямым обязанностям, Юрий почти согласился, но Кравцов так испепеляюще глянул на него, что Гордеев тут же осекся и предложил девушке стакан глинтвейна.

Но Тамара отказалась от угощения и сказала:

— Если уж вы сегодня не настроены на уборку квартиры, может быть, я поеду домой? Мы договоримся с вами на другой день. А то уже поздно, а мне далеко ехать.

— Я отвезу вас, — предложил Сергей. — Не возражаете?

— Будет очень любезно с вашей стороны, — отозвалась Тамара. — Совсем не хочется топать домой под дождем.

— Ну давайте, вы начинайте здесь расслабляться, а я отвезу Тамару и вернусь, — сказал Кравцов.

— Хорошо, только побыстрее там. А то я начну тосковать, — смеялся Гордеев.

— Постараюсь. А ты пока, чтобы не очень скучать, газетку почитай. Мне сегодня из Андреевска прислали. Занятная статейка там на весь разворот, — и Сергей протянул Юрию свежий номер знакомого «Андреевского вестника». — И кстати, на фамилию автора внимание обрати, — добавил Кравцов.

Сергей с Тамарой ушли. Гордеев взял газету и прочитал интригующее заглавие: «Вся правда о нашем губернаторе». Статья содержала материалы Веселовского с ехидными комментариями журналиста. Под текстом значилась фамилия автора — Шпунько.

— Вот те раз… — протянул Юрий. — Зайцев оказался банальной сволочью.

Гордеев сделал вид, что разочарован.

— А ты сомневался? — усмехнулся Турецкий. — Я, например, давно убежден, что в политике порядочные люди встречаются крайне редко. Практически никогда.

— Но мне так все нахваливали этого жука Зайцева. И радетель, и благодетель, широкой души человек, одним словом, — продолжал сокрушаться Гордеев.

— Все они благодетели до той поры, пока власть не получили, — отвечал Турецкий, разливая уже по четвертой рюмке водки.

— Где-то есть истина в твоих словах, — сказал Юрий и выпил, даже не поморщась.

— А я теперь, между прочим, — сказал Турецкий, опрокинув рюмку, — по причине твоего разгильдяйства должен лететь в Андреевск…

— Как так? — удивился Гордеев.

— А так. Указание Меркулова. Должен же кто-то разобраться во всем этом бардаке…

Когда Кравцов вернулся в квартиру Гордеева, он застал весьма странную картину: Турецкий с Юрием, обнявшись, сидели на подоконнике и неторопливо пересчитывали деньги.

— Вот это, — потрясая увесистой пачкой купюр, говорил Гордеев, — отправим в детский дом. А оставшиеся в фонд помощи ветеранам.

— А может, на восстановление храма? — вторил ему Турецкий.

— Мужики, чего, уже «белка» пришла? — поинтересовался Сергей.

— Не мешай, сбиваешь с мысли, — сосредоточенно ответил Юрий.

— С какой мысли? В данный момент ты себе, по-моему, льстишь, — не унимался Кравцов. — Чего у вас происходит тут?

— Да мы тут с Юркой пришли к выводу, что все они твари. Эти, которые у власти. Не нужны нам с Юрием Петровичем их грязные деньги. Пойдем их сейчас лучше в детский дом отправим.

— Ага, я на вашем месте лучше бы их в психушку отослал. Вам же самим там скоро отдыхать придется, позаботились бы о своем будущем, о комфортных условиях.

— Черствый ты человек, Серега, — укоризненно глядя на друга, решил Гордеев. — Нельзя таким быть. Давай, Александр Борисыч, собирайся, деньги повезем.

— Уже готов, — заплетающимся языком ответил Турецкий.

— Готов. Еще как готов, — подтвердил Кравцов. — Вот что, ребятки, пора вам баиньки идти. А завтра проснетесь и повезете свои деньги куда хотите. Или я даже вас сам отвезу. Всегда интересно посмотреть, как люди совершают глупости, — добавил он в сторону.

— Обещаешь? — недоверчиво переспросил Гордеев.

— Обещаю, — клятвенным тоном заверил приятеля Сергей.

— Вот, Александр Борисыч, я тебе говорил, Серега — это человек!

Турецкий ничего не ответил на патетическое восклицание друга, он уже тихонько дремал, положив голову на руки…