Город Долгопрудный, воспетый популярным ансамблем «Дюна», теперь оставляет грустное впечатление. Впрочем, все можно списать на летнюю пыль, которая после проливных дождей прибивается к асфальту и досаждает несколько меньше.

Когда-то один из самых престижных в Советском Союзе вузов, МФТИ ныне представляет весьма печальное зрелище. Прошли времена, когда здесь были высокие конкурсы, престижность, когда учиться в физтехе было мечтой нашей будущей технической элиты.

Кроме того, здесь царил строгий внутренний режим, студентам некоторых факультетов запрещалось выносить из здания института конспекты лекций. Внешне МФТИ казался неприступным — чтобы проникнуть внутрь, человеку со стороны необходимо было проявить чудеса изобретательности.

Сегодня МФТИ находится в состоянии глубочайшего коллапса, как вообще все наше высшее образование. Коридоры с обломками некогда дорогостоящих приборов могут быть хорошей иллюстрацией разрушения технологической инфраструктуры, которое, похоже, принимает необратимый характер.

А старушка на проходной лишь апатично бросает взгляд на ваш пропуск, и вы оказываетесь внутри, в пыльных коридорах, заваленных какими-то коробками, обломками аппаратуры. На стенах висят стенды, обклеенные рекламой банков. О том, что это институт, напоминает лишь бумажка со странным текстом «Лекция Белокрыса переносится…»

И все же здесь, среди рухнувших памятников былого величия, все еще теплится какая-то жизнь. Продолжаются лекции. Студенты учатся, несмотря ни на что.

Алик шел впереди, а за ним, озираясь, шли Гордеев с Грязновым. Их шаги гулким эхом отдавались в девственно пустых коридорах, а они все шли и шли. Казалось, что эти лабиринты не имеют конца.

Но вот где-то на двадцатой минуте пути Алик остановился перед дверью без каких бы то ни было опознавательных знаков, из-под которой просачивался неяркий свет. Он уже поднял руку с выставленной костяшкой пальца, чтобы постучаться, но передумал, толкнул дверь и смело вошел внутрь. За ним последовали Денис и Гордеев.

Та же тишина, что и в коридорах.

Поначалу можно было подумать, что здесь, уходя, просто забыли выключить свет. И только слабые звуки кликающей «мышки» и переборы клавиатуры (которую российские компьютерщики ласково именуют «клавой») говорили о присутствии хомо сапиенса.

Если для рядового западного обывателя персональный компьютер — такая же неотъемлемая часть быта, как холодильник или стиральная машина, то для нас — нечто гораздо большее. Нет, конечно, среди российских граждан в подавляющем большинстве процветает боязнь компьютера, элементарное пользовательское невежество, однако если наш человек все-таки преодолел первый страх перед этой умной якобы машиной и поработал на ней немножечко, ну совсем чуть-чуть, то он уже не может противостоять детскому желанию посмотреть, как же она устроена. Он начинает экспериментировать, например компрессировать диск С или стирать системные файлы.

Дальше — больше. Поскольку, как ни прискорбно, еще очень многие граждане приобретают программное обеспечение на Митинском рынке, где никто не гарантирует его качества, им приходится решать массу технических проблем. Как известно, самый любимый ребенок в семье тот, с кем было больше забот, поэтому, намучившись с той или иной программой и просидев за компьютером лишнее количество часов, человек начинает относиться к машине все более серьезно.

— Здорово, парни! — разрушил тишину бодрый голос Алика.

— А, Альберт-Мольберт, как жизнь? — оторвался от монитора один из двоих компьютерщиков и воспаленными от бессонницы глазами взглянул на прибывших.

— Где пропадал? — спросил второй, бородатый очкарик, направив в сторону гостей такой же лихорадочный взор.

— Я тут вам людей привел.

— Видим, не слепые, — отозвался очкарик и протянул гостям открытую ладонь. — Я — Костя.

— А я — Федор, — представился второй, заморгав своими красными глазами. — Да вы садитесь, чего стоять.

Гости расселись на стульях, приставленных к стене. Грязнов тут же вжикнул «молнией» на своей сумке и извлек видеокамеру.

— Это чего, снимать нас будут? — спросил Федор.

— Не, ребята, этот номер не канает. Мы не для прессы, — продолжил Костя.

— Да успокойтесь вы, конспираторы, — урезонивал их Алик. — Человек вам кино показать хочет.

— А чего ж он камеру достал? — спросил Костя. — Давай кассету, сейчас глянем.

— У меня, понимаешь, «хай-восемь», — пояснил Грязнов.

— Ну и что? — удивился Федор. — Да хоть «бетакам». Давай кассету.

Грязнов вытащил из камеры кассету и передал Федору, которую он тут же вставил к какой-то серебристый ящик со множеством разноцветных огоньков под таким же множеством кнопок. Внутри ящика что-то зажужжало, и на экране монитора появилось изображение Лены, стоящей по колени в воде.

— Хороший кадр, — прокомментировал Костя. — А что дальше?

— Сейчас он вынырнет, — ответил Грязнов.

— Кто он?

— Увидишь. Водолаз Кусто.

Когда на экране появился Федотов, поливающий Лену морской водой, Костя уверенно проговорил:

— Это не Кусто. Я этого чувака под другим именем знал.

— Под каким? — спросил Грязнов. Мышцы его лица напряглись, будто он собрался закричать.

— Федька, помнишь его? — спросил Костя, повернувшись к напарнику, который вместе со всеми принимал участие в просмотре.

— Как не помнить, — отозвался Федор. — Он мне до сих генератор сверхвысоких частот не вернул. А мне без него квазисмеллер никогда до ума не довести.

— Эй, пацаны, вы не сказали как его зовут, — вступил в разговор Грязнов, чувствуя, что, если разговор не остановить вовремя, он может продолжаться бесконечно долго.

— Да Мишка это Федотов, — бросил Костя. — Аспирант.

— Правильно, — сказал Денис. — В принципе, это именно то, что мы хотели услышать. Теперь перейдем ко второй части.

— Что за вторая часть? — насторожился Костя. — Алик, кого ты нам привел?

— Холмса и Ватсона, — ответил Алик, ничуть не смутившись.

— Кого-кого? — скривившись, переспросил Федор.

— Кого надо.

— Все нормально, ребята, — продолжил Денис. — Мы действительно сыщики. Только мы не по ваши души.

— А по чьи? — не удержался Федор.

— Нам нужен Михаил Федотов.

— Знаем такого.

— Мы его не можем нигде найти, а он нам позарез нужен.

— Небось тоже спер чего-то? — спросил Федор.

— Почти, — вступил в беседу Гордеев. — Что вы можете о нем еще рассказать?

Костя пожал плечами:

— Ну, аспирант…

— Это мы уже знаем, — сказал Гордеев.

— Подожди, Костя, — сказал Федор, — у них же была особая группа. Ты забыл, что ли?

— Ну да, особая, — согласился Федор. — Они все были из каких-то там военных или еще из хрен знает каких ведомств. Их прислали сюда повышать свою техническую квалификацию, подучиться компьютерной грамоте и все такое.

— Постой, постой, — попросил слова Денис. — Ты сказал, из военных ведомств…

— Ну да, оттуда, — кивнул Костя. — А если вы про Федотова спрашиваете, так он был прислан сюда прямо из КГБ.

— Откуда?! — сдавленным голосом спросил Денис, выкатив от неожиданности глаза.

— Или как оно сейчас называется? ФСБ, что ли?

— Ты точно знаешь?

— Точнее не бывает. Я сам его личное дело на кафедре видел. Там так и написано: окончил Высшую школу КГБ имени Дзержинского.

— Ты понял, Юрок, куда нас занесло? — спросил Грязнов. — Прямо дантов ад, девятый круг.

— Понял. Но почему Шурик?

— Кликуха, — ответил Федор. — Его так дружки-однокурсники называли.

— А почему именно Шурик, а не Федя? — стоял на своем Гордеев. — Его же фамилия Федотов.

— Это после того как он заявил, что стоит на пороге изобретения машины времени, — отвечал Федор. — А дружки его так и назвали — Шурик, как в фильме «Иван Васильевич меняет профессию».

— Да, я помню, — согласился Костя. — Он еще с профессором Никудышним на эту тему спорил, уверял, что для обуздания пространственно-временного континуума ему не хватает только кое-каких деталей. Он, кажется, для этого и взял у Федора его генератор. Да, Федька?

— Ага, — отозвался Федор. — Правда, я долго не давал, а он, собака, стоял на своем и еще говорил, что я, мол, срываю открытие тысячелетия. Он мечтал, что когда машина времени станет орудием спецслужб, то в мире настанет вечный покой и порядок. Тогда всех врагов можно будет душить прямо в пеленках. Именно так он сказал, слово в слово: душить прямо в пеленках. Я не знаю, чего там у него с пространственно-временным континуумом, чувачок просто начитался научной фантастики, а вот только мой квазисмеллер действительно завис.