47

Пока Ньют ехал сквозь сумерки, он так волновался, что у него разболелась голова. Такое часто с ним случалось, если от него ждали слишком многого. Проехав пару миль, он начал бояться, что проскочил лагерь Лорены. Мистер Гас велел ехать на восток, но Ньют не был уверен, что едет правильно. Если он не найдет лагеря, он, вне сомнения, покроет себя позором. Над ним будут постоянно смеяться, а Диш Боггетт откажется вообще с ним разговаривать. Ведь все знали, что Диш неравнодушен к Лорене.

С огромным облегчением он услышал, как фыркнула кобыла Лорены в ответ на приветственное фырканье Мыши. По крайней мере, этого позора ему удалось избежать. Он подскакал к маленькому лагерю и сначала даже не заметил Лорену, увидел только мула и лошадь. Затем разглядел и ее. Она сидела, прислонясь спиной к дереву.

Во время пути он старался придумать, что он ей скажет, но при виде нее все немедленно забыл. Он перевел Мышь на шаг, пытаясь найти нужные слова, но по не понятной причине голова отказывалась работать. Он также обнаружил, что дышит с трудом.

Лорена подняла голову, заметила его, но не встала. Она осталась сидеть, ожидая, что он объяснит свое появление. Ньют мог разглядеть ее бледное лицо, но из-за темноты трудно было определить выражение.

– Это я, – наконец выговорил он. – Меня зовут Ньют, – добавил он, сообразив, что Лорена скорее всего этого не знает.

Лорена промолчала. Ньют вспомнил разговоры о ее молчаливости. Да, это оказалось правдой. Кроме сверчков, не было слышно ни звука. Его гордость по поводу такого важного задания начала быстро таять.

– Меня послал мистер Гас, – объяснил он. Лорена пожалела, что Гас прислал мальчика. Бандит не вернулся, и она не чувствовала себя в опасности. Ей казалось, что Джейк вот-вот приедет. Как бы он ни злился, он не захочет обойтись без нее три ночи подряд. Ей не хотелось, чтобы парень торчал здесь. К ней вернулось старое ощущение, к которому она привыкла за большую часть своей жизни. Она даже была ему рада. Ей приятнее и спокойнее было одной, чем с парнем. И вообще, зачем посылать мальчишку? Все равно он бы с бандитом не справился.

– Ты поезжай назад, – велела она. Она устала от одной мысли, что парень будет здесь всю ночь.

Ньют совсем растерялся. Он не ожидал, что она скажет именно это. Ему приказали ехать и караулить ее, и он не мог ослушаться приказа. Но он не мог также и не послушаться Лорену. Вот и сидел он на Мыши, мучительно думая, как же ему поступить. Ему даже почти хотелось, чтобы что-нибудь случилось, – внезапное нападение мексиканцев или еще что. Пусть его убьют, зато ему не придется выбирать, кого ослушаться, – мистера Гаса или Лорену.

– Мистер Гас сказал, чтобы я остался, – нервничая, проговорил он.

– Ну его, Гаса, – бросила Лорена. – Возвращайся.

– Наверное, мне лучше передать ему, что у вас все в порядке, – промолвил Ньют, ощущая полную беспомощность.

– Сколько тебе лет? – неожиданно спросила Лорена, удивив его.

– Семнадцать, – ответил Ньют. – Я знал Джейка, когда был маленьким.

– Ладно, возвращайся, – опять повторила Лорена. – За мной не надо присматривать.

На этот раз в ее голосе звучало больше дружелюбия, но легче ему от этого не стало. Теперь он хорошо ее видел, она сидела, подобрав колени.

– Ну, тогда до свидания, – проговорил он. Лорена промолчала. Он повернул к стаду, чувствуя, что не справился с заданием.

Внезапно ему пришло в голову, что он может перехитрить ее. Он может охранять ее так, что она и знать не будет. Тогда ему не придется возвращаться в лагерь и признаваться, что Лорена выставила его. Если он это сделает, ковбои будут шутить по его поводу до самой Монтаны и приписывать ему вещи, которых он вовсе не собирался делать. Он даже не знал с полной определенностью, что же он мог попытаться сделать. Вернее, представлял весьма смутно.

Проехав, как он считал, с полмили, он остановился и спешился. По его новому плану он собирался оставить Мышь. Если он попробует подъехать ближе на Мыши, кобыла Лорены может заржать. Он привяжет Мышь и прокрадется назад пешком, нарушив основное правило ковбоев: никогда не бросать лошадь. Возможно, это правило касалось схваток с индейцами, думал Ньют. Если индейцы поймают тебя на земле, тебе, безусловно, придет конец.

Но ночь была такой прекрасной, тихой, спокойной, луна стояла высоко, так что Ньют решил рискнуть. В такую ночь не страшно, если он привяжет Мышь на не сколько часов. Он обмотал поводья вокруг ветки дерева и пошел к лагерю Лорены. Остановившись среди нескольких дубов в ста ярдах от Лорены, сел, прислонясь спиной к стволу дерева, и вытащил пистолет. Это помогло ему чувствовать себя готовым ко всему.

Сидя так, он снова предался своим любимым мечтам о том, как он становится все лучше и лучше как ковбой и даже капитан признает, что он первоклассный работ ник. И Лорена тоже замечает его успехи. Он не зашел в своих мечтах так далеко, чтобы думать о женитьбе на ней, по он представлял себе, как она приглашает его спешиться и поговорить.

Но пока они разговаривали, он начал ощущать, что что-то не так. То он видел лицо Лорены, то нет. Каким-то образом его мечты перешли в сон, который внезапно кончился. Он проснулся от испуга, хотя не сразу сообразил, чего же именно он напугался. Просто знал, что пришла беда. Он все еще сидел под деревом с пистолетом в руке, но до него доносился странный звук, похожий на барабанный бой. Он не сразу сообразил, что это топот бегущего скота. Он мгновенно вскочил и тоже кинулся бежать к Мыши. Он не имел представления, насколько близко стадо, бежит ли оно в его направлении, но не остановился, чтобы прислушаться. Он знал, что должен добраться до Мыши и вернуться к Лорене, помочь ей, если стадо свернет в ее сторону. С запада до него донеслись крики ковбоев, по всей видимости, пытающихся повернуть стадо. Вдруг прямо перед ним возникла группа бегущих коров, штук пятьдесят – шестьдесят. Они пробежали мимо него к скалам.

Ньют бежал изо всех сил, не потому, что боялся быть затоптанным, нет, он хотел найти Мышь и по стараться помочь Лорене. Он бежал, весь покрытый потом, с трудом переводя дыхание. Он надеялся, что никто из ковбоев не заметит, что он без лошади. Он крепко сжимал пистолет и бежал, бежал.

Наконец он замедлил бег. Ноги отказывались держать его, так что он еле проплелся последние двести ярдов до того места, где привязал Мышь. Но лошади там не было! Ньют оглянулся, чтобы убедиться, что он не спутал место. Он заметил большой камень в качестве ориентира, камень был на месте, но лошади не было. Ньют понимал, что бегущее стадо могло испугать Мышь и конь порвал поводья, но никаких клочков порванных поводьев не свисало с дерева, к которому Ньют привязал свою лошадь.

Прежде чем Ньют сумел взять себя в руки, он заплакал. Он совершил непростительное, потерял свою верховую лошадь, а все потому, что, как ему казалось, придумал хороший способ охранять Лорену. Он с ужа сом думал, что скажет капитан, когда он во всем ему признается. Он некоторое время метался по сторонам, думая, что, возможно, рядом есть еще похожий камень, что лошадь все еще там. Но ничего не нашел. Лошадь исчезла. Он сел под дерево, к которому привязывал Мышь, уверенный, что его карьера ковбоя закончена, если не произойдет чуда. На что он не очень надеялся.

Скот все куда-то мчался. Он чувствовал, как дрожит земля, слышал топот копыт, хотя и несколько подальше. Вероятно, ребятам удалось завернуть стадо по кругу.

Ньют наконец отдышался и перестал плакать, но подниматься не стал, не видя в этом смысла. Он страшно злился на Мышь за то, что тот убежал и поставил его в такое положение. Если бы Мышь внезапно по явился, Ньют бы с удовольствием его пристрелил. Во всяком случае, так он думал.

Но Мышь не появился. Ньют услышал несколько выстрелов довольно далеко на севере. По-видимому, ребята стреляли, чтобы повернуть скот. Затем топот стал тише и скоро смолк окончательно. Ньют понял, что паника улеглась. Он все сидел и размышлял, почему именно он такой невезучий. Тут он заметил, что начало светать. Видно, большую часть ночи он проспал рядом с лагерем Лорены.

Ньют поднялся и поплелся в предрассветных су мерках в направлении фургона, но не прошел и четверти мили, как услышал конский топот и, обернувшись, увидел скачущего к нему Пи. Хотя его застали, когда он шел пешком, Ньют почувствовал облегчение. Пи был другом и не станет судить его так строго, как остальные.

Несмотря на прохладное утро, Пи был весь в поту, так что, видно, стадо побегало изрядно.

– Черт, ты все же жив! – воскликнул Пи. – Я так и думал. Капитана чуть удар не хватил. Он решил, что тебя затоптали, так они сцепились с Гасом, потому что Гас тебя отослал.

– Почему он решил, что меня затоптали? – спросил Ньют.

– Потому что твоя лошадь бродила в стаде, когда мы его заворачивали, – объяснил Пи. – Они уже считают тебя погибшим героем. Может, я теперь стану героем, раз нашел тебя.

Ньют вскарабкался на усталую лошадь Пи, слишком уже отупевший, чтобы заботиться о своей репутации.

– Что он такое сделал, через куст прыгнул и сбросил тебя? – поинтересовался Пи. – Я всегда недолюбливал этих мелких лошадок, они из-под тебя выскакивают, и оглянуться не успеешь.

– В следующий раз я ему покажу чертей, – пообещал Ньют, страшно злясь на Мышь. Он обычно не позволял себе так выражаться в присутствии Пи или другого взрослого, но сейчас пребывал в растрепанных чувствах. В какой-то мере объяснение Пи было более разумным, чем правда, причем настолько, что Ньют сам начал в него верить. Не приходилось особенно гордиться тем, что тебя сбросила лошадь, но такое случается рано или поздно с любым ковбоем, и в этом значительно легче признаться, чем в том, что в самом деле произошло.

Когда они перевалили через холм, Ньют увидел ста до примерно в миле от них. Странно, что капитан так расстроился при мысли, будто его могли затоптать, подумал Ньют, но он слишком хотел спать, чтобы додумать эту мысль до конца.

– Ты только взгляни, – вдруг воскликнул Пи. – Никак новый повар.

Ньют с превеликим трудом разлепил веки, чтобы по смотреть на нового повара. Он так хотел спать, что видел как в тумане даже с открытыми глазами. Наконец он заметил осла с поклажей, медленно шагающего рядом.

– Не знал, что ослы умеют готовить, – раздражен но заметил он, раздосадованный, что Пи его беспокоит, когда он так устал.

– Да нет, повар вон там, – указал Пи. – Он здорово обогнал осла.

И верно, ярдах в пятидесяти от осла шагал через траву коротенький человечек. Шел он очень медленно, но осел двигался еще тише. На человечке качалось сомбреро с дырой наверху.

– Похоже, капитан нашел нам еще одного старого бандита, – заметил Пи. – Ростом в метр с кепочкой.

Действительно, ростом новый повар был невелик. И весьма упитан. Через плечо небрежно перекинуто ружье, которое он держал за ствол. Когда он заслышал их приближение, то свистнул ослу, на что последний не обратил никакого внимания.

Ньют увидел, что новый повар стар. Его коричневое лицо было сплошь покрыто морщинами. Когда они подъехали, он остановился и вежливо снял сомбреро, обнаружив короткие седые волосы. Взгляд его был доброжелателен.

– Приветик, – сказал Пи. – Мы из компании «Хэт крик». А вы не новый ли повар?

– Меня зовут По Кампо, – представился человек.

– Если вы пришпорите вашего осла, то попадете на место значительно быстрее, – заметил Пи. – Мы прямо-таки умираем с голоду. По Кампо улыбнулся Ньюту.

– Если я сяду на эту ослицу, она встанет, и я вообще никогда не доеду, – объяснил По. – Кроме того, у меня нет привычки ездить на животных.

– Это почему? – удивился Пи.

– Это нецивилизованно, – объяснил старик. – Мы ведь тоже животные. Как бы вам понравилось, если бы кто-нибудь вздумал оседлать вас?

Такой вопрос был явно не по зубам Пи. Он не считал себя животным и за всю свою жизнь ни разу даже не задумывался о том, что кто-то может его оседлать.

– Вы хотите сказать, что ходите везде пешком? – спросил Ньют. Он и представить себе не мог человека, который не ездит верхом на лошади. И что еще более странно, такой человек собирается готовить еду ковбоям, которые терпеть не могли спешиваться даже для того, чтобы поесть.

По Кампо улыбнулся.

– Здесь приятная местность для прогулок, – сказал он.

– Нам надо торопиться, – заметил Пи, слегка озадаченный таким разговором.

– Спускайтесь и прогуляйтесь со мной, молодой человек, – предложил По Кампо. – Если будете держать глаза открытыми, увидите много интересного. Поможете мне собрать завтрак.

– Вам лучше поспешить к капитану, – посоветовал Пи. – Капитан Калл не любит ждать завтрака.

Ньют соскользнул с лошади, удивив тем самым не только Пи, но и немного самого себя. До фургона оставалось всего-то ярдов двести, так что идти придется недолго, но все же это на несколько минут оттянет объяснения по поводу потери лошади.

– Я пройдусь с ним, – сообщил он Пи.

– Бог мой, если это будет продолжаться, мы скоро все будем ходить пешком, – предположил Пи. – Я поскачу вперед и сообщу капитану, что вы оба живы.

Он было отъехал, но приостановился и посмотрел вниз на По Кампо.

– А ты много перца в еду кладешь? – спросил он.

– Сколько найду, столько и кладу, – ответил По.

– Ну ладно, все равно мы уже привыкли, – согласился Пи.

По Кампо удивил Ньюта, дружески положив руку ему на плечо. Он едва не отстранился, настолько необычным был для него этот приятельский жест. Если его кто когда и трогал, то, как правило, во время шутливых боев с братьями Рейни.

– Я люблю ходить медленно, – пояснил По Кам по. – Если я тороплюсь, то многое пропускаю.

– Чего тут пропускать, – усомнился Ньют. – Трава и трава.

– Но трава – вещь интересная, – продолжал старик. – Она похожа на мое серале, только укрывает землю. Она укрывает все, и когда-нибудь она укроет и меня.

Хотя старик говорил весело, Ньют почувствовал печаль. Он вспомнил Шона. Интересно, заросла ли могила Шона травой? Он очень надеялся, что заросла, потому что не мог забыть ту грязную яму, в которую они положили Шона там, на берегу реки.

– Сколько у вас народу в команде? – спросил По Кампо.

Ньют попробовал сосчитать в уме, но настолько устал, что боялся кого-нибудь обязательно пропустить.

– Да порядком, – ответил он. – Больше десятка.

– А у вас есть патока? – поинтересовался По Кампо.

– В фургоне есть бочонок, но мы его еще не открывали, – сказал Ньют. – Наверное, бережем к Рождеству.

– А не пожарить ли мне сегодня немного кузнечиков? – подумал вслух новый повар. – Кузнечики очень вкусны, если зажарить их досуха и окунуть в патоку.

Ньют расхохотался при мысли о том, что можно есть кузнечиков. Шутник этот По Кампо.

– Как зовут вашу ослицу? – спросил он, несколько взбодрившись от смеха.

– Я назвал ее Марией в честь моей сестры, – ответил По Кампо. – Она тоже была очень медлительной.

– Вы и в самом деле жарите кузнечиков? – спросил Ньют.

Когда могу их наловить, – ответил По. – Взрослые особи вкуснее, чем молодые. У животных на оборот, а у кузнечиков так. Старые хрустят, как старики. Их легко зажарить.

– Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь стал их есть, – заметил Ньют, начиная верить, что повар говорит серьезно. После всей той ругани из-за змей в жарком трудно себе представить, что будет, если По Кампо предложит ребятам жареных кузнечиков.

Ньюту старик понравился, и ему не хотелось, чтобы повар сразу попал в немилость к ребятам, особенно если учесть их привередливость.

– Может, вам все же лучше начать с говядины? – предложил он. – Мы к ней больше привыкли.

По Кампо рассмеялся.

– Знаешь, а из червей получается хорошее масло. И из слизняков.

Ньют не нашелся что ответить. Ему пришло в голову, что капитан поспешил, нанимая нового повара. По Кампо был дружелюбнее Боливара, и все же вряд ли человек, считающий, что можно есть жареных кузнечиков с патокой и делать масло из червей, будет пользоваться популярностью у таких придирчивых едоков, как Джаспер Фант, который любил, чтобы говядина была говядиной.

– Мистер Гас раньше пек лепешки, но ему пришлось оставить печку, – сообщил Ньют. Он был голоден, и от воспоминаний о вкусных лепешках Гаса, которые тот пек в Лоунсам Дав, у него даже закружилась голова.

По Кампо быстро взглянул на мальчика и подтянул штаны.

– Я приготовлю тебе кое-что получше лепешек, – пообещал он. Но не сказал, что именно.

– Надеюсь, не червей, – отозвался Ньют.