42

– Ну, если мы не были обречены с самого начала, мы обречены сейчас, – сказал Август, глядя вслед уезжающему Боливару. Он с удовольствием пользовался каждой возможностью печального пророчества, а потеря повара вполне для этого годилась. – Думаю, мы все поотравляемся, не успев далеко уехать, раз у нас нет постоянного повара, – добавил он. – Я толь ко надеюсь, что первым отравится Джаспер.

– А я и не любил, как старик готовил, – заметил Джаспер.

– Ты с тоской о нем вспомнишь, когда отравишься, – предрек Август.

Утренние события сильно огорчили Калла. Он не слишком переживал из-за потери фургона, колымага и так дышала на ладан, но он огорчился из-за ухода Боливара. Когда Калл собирал команду, ему не нравилось терять кого-либо из своих работников, неважно по какой причине. Теперь кому-то придется делать дополнительную работу, а это вряд ли понравится любому. Боливар работал на них десять лет, так что жаль было по терять его так внезапно, хотя, затевая поездку, Калл не рассчитывал на Бола. Все-таки он мексиканец. Если он не скучает по семье, то скучает по своей стране, как, к примеру, ирландец. Аллан О'Брайен теперь каждый вечер пел свои песни, полные тоски по дому. Они были такими печальными.

Август увидел, что огорченный Калл стоит в стороне. Временами с ним случались приступы тоски. В такие периоды Калл казался парализованным мучившими его сомнениями, которые он не высказывал вслух. Но эти приступы никогда не случались во время настоящего кризиса. Их вызывали, как правило, незначительные происшествия вроде поломки фургона.

– Может, Липпи умеет готовить, – высказался Август, чтобы посмотреть, как на это прореагирует Калл.

Липпи нашел кусок старого мешка и пытался с его помощью стереть грязь с головы.

– Да нет, я никогда не учился готовить, я только учился есть, – возразил он.

Калл вскочил на лошадь, надеясь, что плохое настроение пройдет. В конце концов, никто не пострадал, стадо продвигается хорошо, и не такая уж большая потеря этот Бол. Но настроение не исправлялось. У него было такое впечатление, будто ноги налиты свинцом.

– Попробуй навьючить все на этих мулов, – велел он Пи.

– Может, удастся соорудить двухколесную тележку, – предложил Пи. – Передняя часть фургона еще ничего. Это зад весь разбился.

– Черт, Пи, да ты просто гений, надо же такое заметить, – восхитился Август.

– Наверное, придется съездить в Сан-Антонио, – сказал Калл. – Вдруг удастся нанять повара и купить новый фургон.

– Замечательно, я поеду с тобой, – предложил Август.

– Зачем? – поинтересовался Калл.

– Помочь оценить нового шеф-повара, – ответил Август. – Ты ведь жареную крышку от котла съешь, когда голоден. Лично меня привлекают кулинарные тонкости. Я испробую повара, прежде чем ты его наймешь.

– Не вижу смысла, – вмешался Джаспер. – У нас и так ничего съедобнее жареной крышки от котла нет. – Ему очень не нравилось качество пищи. – Только не нанимайте никакого любителя змей, – предупредил он. – Если мне придется еще есть змей, я подам в отставку.

– Пустая угроза, Джаспер, – заметил Август. – Если ты уволишься, не будешь знать, в какую сторону ехать. И кроме того, ты струсишь у первой же реки.

– Не надо тебе его по этому поводу дразнить, – проговорил Калл, когда они отъехали на приличное расстояние. Водобоязнь Джаспера – плохой предлог для шуток. Калл знавал взрослых людей, которые на столько боялись воды, что приходилось практически на каждой переправе давать им хорошего тумака, что бы они отключились. Трясущийся человек может запаниковать и вспугнуть все стадо. Джаспер Фант был хорошим работником, так что дразнить его по поводу водобоязни смысла не имело.

По пути в Сан-Антонио они проехали два поселка, всего лишь церковь и несколько маленьких магазинчиков, на расстоянии примерно десяти миль друг от друга, но все равно городки.

– Нет, ты только посмотри, – изумился Август. – Черт возьми, люди строят города повсюду. И это наша вина, сам знаешь.

– Это не наша вина и не наше дело, – возразил Калл. – Пусть люди поступают как хотят.

– Ну еще бы, ведь мы прогнали индейцев и перевешали всех стоящих бандитов, – сказал Август. – Тебе никогда не приходило в голову, что, скорее всего, все, что мы делали, это одна большая ошибка? Посмотри на все с точки зрения природы. Если бы мы не истребили большую часть змей, не мучились бы сейчас с крысами и паразитами. В этом смысле индейцы и бандиты делали ту же работу. Мы с тобой поубивали большинство тех, кто делал этот край интересным.

Калл промолчал. Это была одна из любимейших тем Августа, и, дай ему возможность, он будет распространяться об этом часами. Ни один здравомыслящий человек не хотел бы возвращения индейцев. Вот только здравомыслящий ли человек Август, вопрос открытый.

– Калл, тебе надо было жениться и нарожать штук шесть или восемь детей, – заметил Август. Если ему не удавалось развить одну тему, он тут же принимался за другую. Настроение Калла все еще не улучшилось. А в этих случаях разговорить его было трудно.

– С чего это ты взял? – удивился Калл. – Интересно, куда подевался Джейк?

– Да тащится где-нибудь, рвется поиграть в карты, я так думаю.

– Он должен был бы оставить эту девицу и присоединиться к нам, – сказал Калл.

– Ты меня не слушаешь, – пожаловался Август. – Я пытаюсь пояснить тебе, почему ты должен жениться. Если у тебя будет выводок детей, то и соответствен но целая армия, которой можно командовать, когда заблагорассудится. Мозги будут заняты, и ты не станешь впадать в тоску по пустякам.

– Не думаю, чтобы брак был хуже, чем разговоры с тобой, – произнес Калл, – но этого аргумента для меня недостаточно.

Они добрались до Сан-Антонио во второй половине дня, проехав мимо здания старой миссии. Мальчишка-мексиканец в коричневой рубашке гнал небольшое стадо коз.

– Слушай, давай возьмем немного коз в Монтану, – предложил Гас. – Козы весьма мелодичны, уж во всяком случае, лучше твоих коров. Они будут подпевать ирландцу, и у нас будет больше песнопений.

– Я предпочитаю купить фургон, – возразил Калл. Им повезло, и они купили фургон почти сразу в большой платной конюшне к северу от реки. Теперь требовалось купить еще пару мулов, чтобы оттащить фургон к стаду. К счастью, мулы оказались дешевы, по два доллара за штуку, а крупный немец, хозяин платной конюшни, бесплатно приложил к ним упряжь.

Август вызвался отогнать фургон к стаду при условии, если он сначала выпьет и прилично поест. Он многие годы уже не бывал в Сан-Антонио и удивлялся, сколько же появилось там новых заведений.

– Слушай, да он догонит Новый Орлеан, если не перестанет расти, – восхитился он. – Открой мы здесь парикмахерскую десять лет назад, были бы уже богатыми.

На главной улице расположился большой салун, в который они частенько захаживали в бытность рейнджерами. Назывался он «Бычий рог» вследствие пристрастия его хозяина к вешалкам для шляп и одежды из рогов оленей. Звали хозяина Уилли Монтгомери, и он когда-то был большим другом Августа. Калл подозревал, что он карточный шулер, но, если и так, он был очень ловким карточным шулером.

– Надеюсь, Уилли нам так обрадуется, что по меньшей мере накормит ужином бесплатно, – размечтался Август, пока они подъезжали к салуну. – Может, и девочку даром предложит, если дела у него идут хорошо.

Но когда они вошли, то не обнаружили ни Уилли, ни вообще кого-нибудь из знакомых. Молодой бармен с зализанными волосами и галстуком-шнурком взглянул на них, когда они подошли к стойке, но, видимо, решил, что по поводу таких посетителей не стоит суетиться. Он протирал стаканы маленьким белым полотенцем и осторожно ставил их на полку. В салуне почти никого не было, лишь несколько игроков за столиком в углу.

Август был явно не из тех, кто мог терпеливо стоять у бара и ждать, пока его заметит бармен.

– Я хотел бы рюмку виски, и мой приятель тоже, если нетрудно, – попросил он.

Бармен не удосужился оглянуться, пока не отполировал бокал, который держал в руке.

– Нетрудно, надо думать, – сказал он. – Значит, виски?

– Виски, и побыстрее, – ответил Август, стараясь быть вежливым.

Молодой бармен темпа не прибавил, но все же по ставил перед ними два стакана и медленно пошел за бутылкой.

– Вам, проклятым ковбоям, надо метлой себя отряхивать, прежде чем входить, – заметил он, бросив на них презрительный взгляд. – Мы песок сами найдем, нам не надо, чтобы посетители его таскали. С вас два доллара.

Август бросил на стойку десятидолларовую золотую монету и, когда молодой человек взял ее, неожиданно протянул руку, схватил его за волосы и ударил лицом о стойку. Молодой человек и моргнуть не успел. Затем он выхватил свой огромный кольт, и, когда бармен приподнял голову, выставив на обозрение разбитый нос и залитую кровью рубашку, он увидел, что смотрит прямо в дуло очень большой пушки.

– Нам, кроме выпивки, требуется немного уважения, – сообщил ему Август. – Меня зовут капитан Маккрае, а это – капитан Калл. Если вы обернетесь, то увидите наши фотографии в молодые годы. С чем мы не желаем мириться, так это с грубым обслуживанием. Я удивлен, что Уилли нанял такого наглого молодого бездельника.

Игроки наблюдали за событиями с интересом, но молодой бармен так изумился, оказавшись внезапно с переломанным носом, что не нашелся что сказать. Из его носа все еще текла кровь, и он старался унять ее с помощью полотенца. Август спокойно обошел стойку и взял фотографию, о которой упомянул раньше. Она была прислонена к зеркалу вместе с парой других. Он положил фотографию на стойку, взял только что вытертый барменом стакан и лениво подбросил его в воз дух в направлении картежников. И тут салун наполнил грохот большого кольта.

Калл оглянулся вовремя, чтобы увидеть, как разлетаются осколки стакана. Август всегда прекрасно стрелял из пистолета, и было приятно видеть, что он меткости не утерял. Картежники бросились в укрытие, все, кроме одного толстяка в большой шляпе. Присмотревшись, Калл узнал его. Его звали Нед Тим, закаленный игрок в карты, достаточно закаленный, чтобы не бояться разлетевшихся осколков. Когда осколочный град прекратился, Нед Тим спокойно снял свою шляпу и стряхнул осколки с полей.

– Ну и ну, техасские рейнджеры снова в городе, – сказал он. – Привет, Гас. В следующий раз, как встречу цирк, спрошу, не нужен ли им трюкач с пистолетом.

– Слушай, Нед, да, никак, это ты? – обрадовался Август. – Мои старые глаза меня подвели. Узнай я тебя, я бы сбил Шляпу с твоей головы и сберег бы стакан. Где ты сегодня прячешь свои лишние тузы?

Нед Тим не успел ответить, потому что по лестнице в глубине салуна сбежал человек в черном пальто. Он был вряд ли старше бармена.

– Что происходит, Нед? – спросил человек, задерживаясь у карточного стола. Август все еще держал кольт в руке.

– Пустяки, Джон, – ответил Нед. – Капитан Маккрае и капитан Калл заглянули к нам, и капитан Маккрае продемонстрировал нам свое искусство, вот и все.

– Это не все, – громко вмешался бармен. – Старый сукин сын сломал мне нос.

Грациозным, почти ласковым движением Август протянул руку и врезал бармену рукояткой кольта по уху. Одного удара оказалось достаточно. Бармен исчез из виду и больше не возникал.

– Зачем вы это сделали? – спросил человек в черном пальто. Он был рассержен, но еще больше удивлен. Калл взглянул на него и, решив, что он угрозы не представляет, продолжил потягивать виски, предоставив Августу препираться.

– Я удивлен, что вы спрашиваете, почему я это сделал, – ответил Август, укладывая кольт в кобуру. – Вы ведь слышали, как он меня назвал. Если у вас в городе такой порядок, то он мне не нравится. Кроме того, он ленивый бармен и заслуживает, чтобы его проучили. Это что, теперь ваше заведение, или как?

– Мое, – подтвердил человек. – И я не разрешаю здесь стрелять.

– А куда подевался маленький Уилли Монтгомери? Когда он тут хозяйничал, не приходилось бить бармена, чтобы получить стаканчик виски.

– У Уилли баба сбежала, – сообщил Нед Тим. – Он решил ее поймать, вот и продал заведение этому Джонни.

– Что же, должен признаться, он сделал плохой выбор, – заметил Август, поворачиваясь к бару. – Вероятно, он и в женщинах плохо разбирался. Возможно, ему повезет, и ей удастся сбежать.

– Да нет, они живут в Форт-Уэрте, – сообщил Нед. – Уилли никак не хотел ее терять.

Калл разглядывал фотографию, которую Август достал из-за бара. На ней были он сам, Гас и Джейк Спун, много-много лет назад. Джейк ухмылялся, за пояс за ткнут пистолет с инкрустированной перламутром рукояткой, а Калл и Гас оба напряжены. Фотография была сделана в тот год, когда они гонялись за Брыкающимся Волком и его бандой и убили почти двадцать человек. Брыкающийся Волк делал набеги вдоль реки Бразос, уничтожил несколько семей поселенцев и пугал людей в маленьких поселках. То, что им удалось прогнать его почти к канадской границе, сделало рейнджеров героями дня, хотя Калл понимал, что они похвалы не заслужили. Они не поймали Брыкающегося Волка и нe убили его, и никто не мог знать, как скоро он вернется и опять примется за свое. Но в течение нескольких недель, куда бы они ни пошли, их всюду встречал фотограф с ящиком, жаждущий их сфотографировать. Один из таких молодцов застукал их в «Бычьем роге» и заставил позировать.

Молодой человек в черном пальто обошел стойку и посмотрел на валяющегося там бармена.

– Зачем вы сломали ему нос? – спросил он.

– Он меня когда-нибудь поблагодарит, – сказал Август. – Он так дамам больше нравиться будет. А то он здорово смахивает на длиннохвостую крысу. Да еще такие плохие манеры! Так немудрено на всю жизнь одиноким остаться.

– Я этого не потерплю! – громко провозгласил молодой человек. – Не понимаю, почему вы, старые ковбои, считаете, что можете войти и делать все, что захочется. Зачем эта фотография лежит на стойке?

– Ну, на этой фотографии мы в молодости, в те давние времена, когда они хотели сделать из нас сенаторов, – проговорил Август. – Уилли хранил ее у зеркала, чтобы в тех редких случаях, когда мы сюда заходили, мы могли бы видеть, какими были красавцами.

– Я считаю, что должен позвать шерифа, пусть он вас арестует, – заявил молодой человек. – Стрелять в моем баре – преступление, и мне плевать, что было двадцать лет назад. Вы можете отсюда убираться, да побыстрее, иначе вам придется провести ночь в тюрьме. – Он все больше и больше заводился.

– Слушай, Джон, на твоем месте я не стал бы угрожать этим джентльменам, – вмешался Нед Тим, возмущенный услышанным. – Это же капитан Маккрае и капитан Калл.

– Ну и что? – спросил хозяин, резко поворачиваясь к Неду. – Я о них никогда не слышал, и я не потерплю, чтобы эти старые ковбои заявлялись сюда и устраивали тут безобразие.

– Они не старые ковбои, Джон, – возразил Нед. – Они – техасские рейнджеры. Ты о них должен был слышать. Просто подзабыл.

– Никому я ничего не должен, – возмутился молодой человек. – Я живу здесь всего два года, и не лучшие два года к тому же. Не обязан я знать каждого старожила, которому когда-то повезло пристрелить индейца. И вообще эти рассказы все больше вранье, похвальба стариков.

– Джон, ты не соображаешь, что говоришь, – по пытался урезонить его Нед, все больше тревожась. – Ни капитан Маккрае, ни капитан Калл никогда не хвастаются.

– Ну, это ты так думаешь, – сказал Джон. – А на мой взгляд, они – старые хвастуны.

Калл начал раздражаться, потому что молодой человек бросал на них оскорбительные взгляды и говорил о них так, будто они какие-нибудь бродяги. Но в этом частично виноват Гас. Даже если бармен замешкался и позволил себе некоторое хамство, это не значило, что надо ломать ему нос. Но Гас очень болезненно относился к таким вещам. Ему нравилось быть знаменитым техасским рейнджером, и он расстраивался, если не получал всего того уважения, которого, как он полагал, заслуживал.

Гас поднял фотографию и показал ее молодому человеку.

– Вы должны признать, что это мы. Зачем вы оставили ее стоять у зеркала, а теперь ждете, что мы будем молча ждать и позволять обращаться с нами, как с дерьмом?

– Да я и не замечал ни разу эти чертовы фотографии, – негодовал Джон. – Мне давно надо было выбросить весь этот мусор, да я все не мог собраться. Вы пейте поскорее и убирайтесь или готовьтесь к тюрьме. Вон идет шериф.

И точно, через минуту в салун вошел Тоуб Уокер. Грузный человек в усами, как у моржа, выглядящий старше своих лет. Калл в душе рассмеялся, когда увидел его, потому что молодой хозяин салуна не знал, что Тоуб четыре года работал с ними рейнджером, как раз перед самым концом. Ему тогда было всего шестнадцать, но из него получился хороший рейнджер. Тоуб их обоих боготворил, так что вряд ли станет теперь арестовывать.

– Не может быть! – воскликнул он. – Капитан Калл?

– Привет, Тоуб. – Калл пожал ему руку. Августа тоже позабавил такой поворот событий.

– Черт возьми, Тоуб, ты, оказывается, должен надеть на нас наручники и сопроводить в тюрьму.

– Это с чего бы? – удивился Тоуб. – Бывает, что мне хочется посадить в тюрьму себя самого, но с чего бы это мне сажать вас – не понимаю.

– Потому что вас наняли, чтобы вы охраняли порядок, а эти старые пьянчуги его нарушают, – заявил Джон. Тот факт, что Тоуб, судя по всему, узнал их, только увеличил его негодование.

Тон Тоуба мгновенно стал ледяным.

– Что это ты такое сказал, Джон? – спросил он.

– Я думаю, шериф, вы меня слышали, если еще окончательно не оглохли, – продолжал Джон. – Эти люди вошли и сломали нос моему бармену. Затем один из них зачем-то выстрелил из пистолета. Потом тем же пистолетом вырубил моего бармена. Я предложил им уйти с миром, но, поскольку они этого не сделали, я собираюсь выдвинуть против них обвинения, а там пусть решает закон.

Он говорил так напыщенно, что все троим показался на редкость забавным. Август громко расхохотался, Калл и Тоуб улыбнулись, и даже Нед Тим хмыкнул.

– Сынок, ты недооценил нашу репутацию, – сказал Август. – Мы олицетворяли здесь закон тогда, когда ты еще титьку сосал. Столь многие считают, что мы спасли их от индейцев, что если ты предъявишь нам обвинения и кто-нибудь из бывших рейнджеров об этом прознает, то они, вполне вероятно, повесят тебя. И вообще, тоже мне преступление – приструнить наглого бармена.

– Джон, я приказываю тебе перестать обзываться, – проговорил Тоуб. – Ты чересчур горячишься. Лучше всего тебе извиниться и принести мне виски.

– Да я раньше сдохну, чем сделаю и то и другое, – заявил Джон и, не говоря больше ни слова, перешагнул через лежащего бармена и направился к лестнице.

– У него что, там шлюха? – заинтересовался Август. Он начинал ощущать беспокойство и не возражал бы против женского общества.

– Да, Джон содержит сеньориту, – объяснил Тоуб. – Думаю, вам придется его извинить. Он из Мобила, а я слышал, что в тех краях у всех горячие головы.

– Ну, у них нет на это дело монополии, – проговорил Август. – У нас тоже имеются горячие головы в команде, и ни одного из Мобила, штат Алабама.

Они взяли бутылку виски, сели за стол и немного по болтали о старых временах. Тоуб поинтересовался Джейком, и они постарались не упоминать, что Джейк находится в бегах. Пока друзья беседовали, бармен поднялся и шатаясь ушел прочь. Кровь из носа идти перестала, но рубашка промокла насквозь.

– Черт, у него такой вид, будто его зарезали, – жизнерадостно заметил Тоуб.

Нед Тим с приятелями вскоре возобновили карточную игру, но нервишки у остальных игроков подрасшатались, и Нед быстро их обчистил.

Тоуб Уокер опечалился, когда они рассказали ему о Монтане.

– Не будь я женат, обязательно поехал бы с вами. Уверен, там прекрасные пастбища. В наше время быть блюстителем порядка означает в основном борьбу с пьяницами, что может основательно поднадоесть.

Когда они уходили, Тоуб отправился в свой привычный обход. Август впряг двух новых мулов в новый фургон. Улицы Сан-Антонио были пусты и молчаливы. Луна стояла высоко, и пара бродячих коз рылась у стен старого Аламо в поисках травы. Когда они впервые приехали в Техас в сороковые годы, все только и говорили, что о Трэвисе и его мужественной безуспешной борьбе, но о борьбе почти забыли, а здание бросили на произвол судьбы.

– Ну что же, Калл, вроде они забыли нас так же, как и Аламо, – вздохнул Август.

– Почему бы и нет? – удивился Калл. – Нас ведь здесь давно не было.

– Да не в этом дело, дело в том, что мы не умерли, – сказал Август. – Вот Трэвис проиграл свою битву, но он попадет в историю, если кто возьмется ее написать. Если бы тысяча индейцев-команчи загнала нас в угол и покончила с нами, как индейцы-сиу сделали с Кастером, о нас сложили бы песни и пели бы их еще сотни лет. Каллу замечание показалось глупым.

– Сомневаюсь, чтобы существовала сразу тысяча индейцев-команчи в одном месте. В противном случае они давно бы захватили Вашингтон.

Но чем больше Август думал об оскорблениях, которым они подверглись в баре, где их когда-то принимали как героев, тем больше это его беспокоило.

– Надо было этого щенка из Мобила пару раз стукнуть для острастки.

– Он перепугался, – не согласился Калл. – Уверен, Тоуб его вразумит при следующей встрече.

– Да не в этом суть, Вудроу, – рассердился Август. – Не умеешь ты смотреть в корень.

– Ну и в чем же суть, черт побери? – спросил Калл.

– Мы будем как индейцы, если протянем еще лет двадцать, – проговорил Август. – Если посмотреть, как тут идут дела с поселенцами, то скоро тут повсюду будут церкви и магазины. Не успеешь и оглянуться, как они соберут нас, старье, и засунут в какую-нибудь резервацию, чтобы не пугали дам.

– Вряд ли, – заметил Калл.

– Как раз наоборот, – продолжал Август. – Если бы я нашел скво, которая бы мне понравилась, я бы на ней женился. Уж коль скоро к нам относятся, как к индейцам, то и вести себя надо соответствующе. Думается, мы потратили лучшие годы, сражаясь не на той стороне.

Калл даже спорить с такой чепухой не пожелал. Они уже почти выехали из города, позади остались жалкие хижины, где жили мексиканцы. В одной из них заплакал младенец. Калл был рад, что они уезжают. В компании с Гасом все может случиться. В прерии, если он вдруг сбесится и пристрелит кого-то, то это, скорее всего, окажется змея, а не бармен-грубиян.

– Мы сражались на той стороне, – уверенно произнес он. – Вот что удивительно, так это как ты не переступил закон за все эти годы. Из Джейка плохой беглец, он трусоват, но ты – нет.

– А еще все впереди, – порадовал его Август. – Все лучше, чем кончить так, как Тоуб Уокер, – вязать пьяниц. Слушай, мужик едва не разревелся, когда мы уезжали, так ему хотелось с нами. Он ведь быстрый был, этот Тоуб, а сейчас посмотри на него, жирный, как суслик.

– Верно, он набрал вес, но ведь он всегда был массивным, – сказал Калл. Но он подозревал, что Гас прав. Тоуб выглядел до крайности печальным, когда они садились на лошадей и уезжали.