Глава 32
РАСПЛАТА
Лязгнул железом замок, и дверь в сарай открылась, заливая пол солнечным светом.
– Ну, можно выходить! – крикнул Константин Константинович. – Давай, Сынок, не тяни.
Послышались шаги и на пороге появился... Исмаил. Все лицо и грудь его были в крови, одну ногу он волочил.
– А где Сынок? – неуверенно поинтересовался Константин Константинович, так и не веря до конца, что ошибся в выборе.
– Где, где, в звезде... – пробормотал Исмаил и вывалился из сарая.
– Ну чего, пускать собак? – спросил Пряник.
Константин Константинович еще раз посмотрел в черноту дверного проема и тихо позвал:
– Сынок! Сыно-ок! Жив еще?
Из глубины сарая донесся лишь глухой стон. Константин Константинович вздохнул и махнул рукой:
– Пускай.
Пряник снял намордники и отстегнул шлею поводка. Собаки, обгоняя друг друга, с лаем ринулись в сарай. Овчарка даже вырвалась вместе со шлеей.
Первым нужно было во что бы то ни стало убить терьера. Если его не убить первым, то он убьет уж точно. Если промахнуться и не остановить его с первого раза, то все.
И Сынок не промахнулся. Поймал этого терьера на лету, в броске, когда тот стрелой прыгнул, чтобы сомкнуть свои челюсти на горле Сынка. Но один хищник оказался проворнее другого. Сынок поймал пса за глотку и резко дернул вниз. Шейные позвонки у терьера хрустнули, и эта идеальная машина убийства превратилась в мешок с костями.
Уже этим мешком Сынок сбил с ног овчарку. Доберман вцепился в мертвого терьера зубами и, почувствовав на языке кровь, уже не отпускал. Сынок перебил ему хребет ударом ноги. А вскочившую овчарку он поймал за поводок, который не успел отстегнуть Пряник. Остальное было делом ловкости руки, и уже через секунду шлея захлестнулась на шее зверя, а еще через две секунды овчарка хрипела и сучила ногами, повиснув на потолочной балке.
Все кончилось меньше чем за минуту. Когда стихли последние звуки, Константин Константинович свистнул, призывая собак к ноге. Но ни одна собака из сарая не выбежала.
– Адольф, Шельма, Кайзер! К ноге! – крикнул старик и похлопал ладонью по бедру.
– Гав-гав! – раздался чей-то голос, и на землю шлепнулось растерзанное тело терьера. Вслед за ним из сарая вышел Сынок, таща за ногу дохлого добермана.
– Ваши собачки? – спросил он и швырнул тело добермана под ноги Константину Константиновичу.
– Как... Ты что, их?.. – Старик никак не мог поверить своим глазам. – А где Адольф?
– Адольф? Ах, Адольф! Там, в сарае, на поводке висит.
– Ты их что, сам убил? – удивленно пробормотал Пряник. – Где ты так научился?
– Места знать надо. – Сынок махнул рукой. – Дайте сигарету кто-нибудь.
Сразу несколько мужиков предложили ему сигарету. Сынок выбрал «Мальборо», оторвал фильтр и прикурил от тут же чиркнувшей перед носом зажигалки.
– Его надо брать, – тихо сказал Косой, толкнув шефа в бок.
– Надо. – Старик наконец начал приходить в себя. – Только... Только за собак ты мне заплатишь. Это были мои собаки. Ты все понял?
– Нет, – сказал Сынок. – Это ты мне собаками заплатил. Думаешь, я забыл, как ты меня полоснул скальпелем? Или не устраивает оплата?
Константин Константинович отступил на шаг. В горле сразу пересохло. Сынок все помнил. Сынок обиды не забывал.
Старик сейчас был рад, что отделался так, в общем, задешево. Поплатился жизнью собак, а не своей собственной. С этой минуты он Сынка люто возненавидел, но еще больше – боялся.
Людочка хотела поздравить Сынка по-своему. Но тот послал ее спать. Прошедшей ночи и особенно дня ему хватило по самое горло.
На этот раз Сынка разбудил Пряник. Он проникся к однорукому особым уважением после того, как тот убил псов.
– Вставай. – Он осторожно потряс за плечо. – Вставай. Константин Константинович зовет.
– Константин Константинович, Константин Константинович... – ворча и мотая головой, Сынок слез с кровати. – Самому, блин, не спится по ночам, и нам, блин, не дает. Чего надо?
Сунув ноги в башмаки, он наконец встал.
Из «академгородка» Сынка переселили снова в монастырь, в главное здание, где на втором этаже были довольно уютно оборудованы бывшие кельи.
Толстенные стены и маленькие окошки могли настроить на романтический лад, но Сынку было не до романтики. С утра до ночи они занимались в спортзале, стреляли, бегали, дрались, выматывались так, что он каждую ночь просто умирал.
– Пойдем скорей, старик ждать не любит.
Парень почти без признаков жизни висел, привязанный за руки к потолочной балке, в том самом ангаре, где Сынок казнил Адольфа.
– Ага, натурально! – увидев Пряника с Сынком, Константин Константинович отошел от повешенного. – Вот, покараулить надо до утра.
– На хрена? – Сынок недоуменно посмотрел на висящего парня. – Он и двух шагов сделать не сможет.
– Это точно! – Константин Константинович рассмеялся и пнул парня по ноге – тот просто взвыл от боли. – На таких ходулях далеко не убежишь, а, Гриша? Ладно, а теперь серьезно, – обернулся он к Сынку и Прянику. – Мне нужно, чтобы он, натурально, поговорил с нами начистоту.
– О чем?
– Ну, кто приказал подпалить склады в Митино? Сам я уже устал с ним возиться. Такой молчун натуральный. Чем быстрей ты, Гриша, признаешься, тем быстрей кончатся твои мучения.
Когда он ушел, Пряник поинтересовался:
– Ты будешь бить первым, или можно мне начать?
Сынок пожал плечами.
– А что это за склады?
– Наш склад был с водкой, вчера сгорел.
– Не знал. Ладно, давай я с ним поговорю. Ты можешь пока во дворе подождать.
– Я и тут могу посидеть.
– Нет, тут не надо. – Сынок загадочно улыбнулся. – Может, у нас с Гришей интимная беседа намечается.
Сказав это, Сынок подергал себя за ширинку, недвусмысленно давая понять, как именно он собирается развязать язык бедному парню.
– А-а, все понял! – расхохотался Пряник. – Позовешь меня, когда вам с «девочкой» станет скучно.
– Хорошо, позову, – кивнул Сынок, подошел к висящему парню и расстегнул ему ремень джинсов. – Ну что, Гриша, снимай штанишки, будем по попке ата-та.
Пряник, расхохотавшись, вышел из ангара. Ночь была теплая, тихая, безветренная. Где-то стрекотал кузнечик. Ну прямо как в деревне. Докурив сигарету, Пряник стрельнул окурком в небо и лег на лавку у ангара. С одной стороны, ему хотелось посмотреть, что там будет делать Сынок с этим беднягой, но с другой – лучше с Сынком не связываться. Пряник закрыл глаза и задремал.
Проснулся он оттого, что кто-то толкнул его в бок.
Пряник открыл глаза – Константин Константинович!
– Вы что, натурально, охренели? – зарычал старик. – Где Сынок?
– Я тут, – вышел тот из ангара.
– Ну и как?
– Чего?
– Я спрашиваю, как, раскололи?
– Расколол.
– И что?
– Ну это... – Сынок почесал затылок. – Короче, есть какой-то хачик, то ли Османов, то ли Асланов, Гриша сам не помнит. Помнит, что зовут этого хачика Тагир. У него сеть палаток на оптовке, спиртным торгуют. Вот он и заказал.
– Знаю, о ком речь. – Константин Константинович ухмыльнулся. – Тагирчик, значит. Ладно, разберемся. Ну, молодец, отдыхай пока. А ты, Пряник, зайди ко мне на минутку.
Пряник остался.
Сынок вернулся в келью и уже собирался лечь, когда заглянул Пряник.
– Сегодня ночью с тобой в город поедем. – Пряник сел на койку. – Готовься. Можешь целый день спать, делать что хочешь. В одиннадцать выходим.
– А куда поедем?
– Там узнаешь.
