Паренёк плакал, не стыдясь слёз.

— Останусь здесь, — говорил он, вытирая рукавом щеки.

— Хорошо, останешься, — успокаивал его Бартек. — Пока останешься, а потом что-нибудь придумаем. Ешь, — пододвинул он ему тарелку горячего супа.

— Если бы я сразу прибежал к лавке, а не мотался по улицам, то предупредил бы Филиппа, а так…

— Иначе ты поступить не мог, — сказал Бартек. — Хорошо, что успел предупредить часовщика.

— Он выставил в витрине паяца, — сказал паренёк. — но разве это теперь поможет Филиппу?

— Перестань хныкать, — оборвал его Флориан, тот самый кудрявый мужчина, который принимал донесения от слепого старика в лавке.

Этот на вид суровый человек хотел своей строгостью помочь парнишке, на плечи которого легла непомерная тяжесть.

— Выспись, — сказал Бартек парнишке, бросив на деревянный сундук кожух.

В соседней избе, самой большой в лесничестве, в которой они находились уже третий месяц, радиотелефонистка Анка готовилась к передаче.

— Прежде всего передай последнюю информацию Филиппа, ту, от «J-23», — сказал Бартек.

— Постараюсь передать всё. — Анка начала уверенно постукивать телеграфным ключом.

Бартек какое-то время приглядывался к девушке, как будто хотел ещё что-то сказать, потом осторожно пододвинул два стула к окну, сел и указал место Флориану.

— Молодец! Успел нас предостеречь, — сказал он. — Арест Филиппа никак не связан с операцией, которую готовят немцы против партизан. В противном случае… — Он замолчал на полуслове.

— Ты имеешь в виду «J-23»? — спросил Флориан. — Кто он на самом деле?

Бартек пристально посмотрел на Флориана. Вопрос этот насторожил его. В рапорте Филиппа ясно сказано: «Не исключено, что в отряде действует провокатор, агент гестапо». А если это так, то у провокатора было достаточно возможностей, чтобы сообщить гестапо об отряде и выдать всех товарищей. Однако пока что ничего подобного не произошло. Что же означало предостережение Филиппа? Подозревал ли он кого-нибудь конкретно? К сожалению, Филипп больше ничего не скажет.

Под пристальным взглядом Бартека Флориан немного смутился. Хорошо знакомым Бартеку жестом он взъерошил кудрявую голову.

— Извини, Бартек, — сказал он, — глупо было спрашивать, кто такой «J-23»…

Эти слова Флориана успокоили Бартека.

— Сегодня, — сказал он, — Филипп должен был получить от «J-23» информацию о более точном времени бомбардировки испытательного полигона. «Тётя Сюзанна» ждёт от нас этого сообщения. К сожалению, от него мы ничего не получили.

— Есть ли возможность спасти Филиппа?

— Об этом подумают в штабе. Я знаю только одно: без человека, который встречался с Филиппом, мы не можем даже надеяться на это. Нам необходима помощь «J-23».

— Если его тоже ещё не раскрыли, — мрачно проговорил Флориан.

— Будем надеяться на лучшее. Ещё сегодня встречусь с руководством соединения. Меня вызывают на совещание. Удобный случай, чтобы предупредить товарищей из других партизанских отрядов о готовящейся операции СД. До моего возвращения ты принимаешь командование отрядом. В случае чего, ты знаешь, куда его вывести. Надо усилить дозоры со стороны железной дороги. Сейчас нужно быть особенно бдительными.

— Слушаюсь, — по-армейски вытянулся Флориан.

Анка закончила передачу, закрыла шкаф, в котором хранилась радиостанция, подошла к Бартеку:

— Что будем передавать в полночь? Выделен дополнительный сеанс. «Тётя Сюзанна» напомнила, чтобы мы непременно сообщили точное время бомбардировки полигона.

— Подумаем, как это лучше сделать, — сказал Бартек и похлопал её по плечу. — Если не получим необходимые сведения от «J-23», то свяжемся через три дня на резервной волне. А в полночь передадим, что произошёл провал. Арестован Филипп, а может быть, и «J-23». — Бартек прижал девушку к себе и нежно поцеловал. — Будем надеяться на лучшее, — сказал он уже в дверях. — Я ещё застану вас здесь, ждите…