В этой игре становилось все больше неизвестных. Арестованы Эдвард и Казик. Ясно, что Казик попался на удочку гестаповца и провалил явку, а это угрожало выполнению всей операции. Клос не сомневался, что Эдвард выдержит, он верил в него. Но что им еще известно? Не подозревают ли и его, Клоса? Что ему теперь делать? Уйти к своим? Нет, Центр на это не согласится. Необходимо оставаться здесь и довести партию до конца.

Может, это случайность? Но Клос не верил в такое: Бруннер никогда не действовал вслепую, видимо, он имел достоверную информацию. Кто же провокатор? Риолетто? Пушке? А если Данка? Чушь! Если бы Данка предала, то гестаповцы уже арестовали бы и его. Клос подумал о Гляубеле, вспомнил, как встретил его в первом часу. Теперь он был уверен, что их встречу Гляубель подстроил.

Зазвонил телефон. Клос поднял трубку и одновременно включил лампу на письменном столе. Звонить мог его шеф или Бруннер. Они знали, что Клос часто работает по вечерам в своем кабинете в управлении в абвере. Он услышал хриплый, видимо после вчерашней попойки, голос Бруннера.

— Хайль Гитлер, Ганс! Коротаешь время в одиночестве?

— Работаю.

Бруннер заговорил о каких-то глупостях, вспомнил официантку со стройными ножками, которая подавала им вчера в казино коньяк, а потом вдруг быстро спросил:

— Ганс, тебя интересует новая секретарша Рейли?

Для ответа у Клоса было не более секунды. Он подумал, что Бруннеру известно о его встрече с Данкой в парке, может быть, это работа Риолетто. Решил не уклоняться.

— Да, — ответил он, — очень интересует. А почему ты спрашиваешь об этом, Отто?

— Красивая девушка, — сказал Бруннер. — Хочешь отбить ее у Рейли?

— Не думал об этом.

— А о чем ты думаешь, Ганс?

— Думаю, что уже настало время нам обменяться информацией.

— Возможно, — ответил Бруннер, и в его голосе Клос услышал колебание.

«Что ему известно? — подумал Клос. — Что он успел узнать? Видимо, Гляубель доложил ему о встрече в пригороде. Мы совершили недопустимую ошибку. Данка не должна была появляться в квартире Казика».

В конце телефонного разговора Бруннер сказал:

— Доброй ночи, Ганс. Утро вечера мудренее, мы еще встретимся.

Клос положил трубку и снова проанализировал события сегодняшнего дня.

…До пригорода обер-лейтенант добрался около шести вечера, как было условлено с Данкой. Рабочие возвращались после работы с товарной станции и ближайшего завода предприятий Рейли. У продуктового магазина выстроилась длинная очередь; в подъездах и около витрин магазинов судачили женщины, ожидая своих мужей.

Казик проживал в небольшом доме, на углу Огородовой и Слизской. Клос, влившись в толпу прохожих, внимательно наблюдал за домиком и улицей. Наконец он увидел Данку. Девушка мгновенно скрылась в подъезде. Клос, передвинув кобуру с пистолетом поближе к руке, ждал. Мелькнула мысль, что он не должен был сюда приходить. Надо было послать кого-нибудь из группы Белого, с которым он недавно установил контакт.

Данка долго не появлялась. Клос начал беспокоиться, ибо и в квартире Казика гестаповцы могли устроить засаду. И вдруг неожиданно около него появился Гляубель. Гитлеровец тоже наблюдал за домиком, где жил Казик Оконь.

«Снова провал», — подумал Клос, но взял себя в руки. Им овладело холодное спокойствие.

— Хайль Гитлер, Гляубель! Что вы здесь делаете, в этом грязном и неуютном уголке пригорода?

— Прогуливаюсь, — ответил Гляубель. — А вы, господин обер-лейтенант?

— У меня, — рассмеялся Клос, — нет времени на прогулки. Больше работаю. А иногда люблю поохотиться.

— Поохотиться? — Гляубель внимательно посмотрел на Клоса. — Удивительно, что мы встретились именно в этом месте.

— Да, — ответил Клос в тон ему, — весьма удивительно.

Он поглядывал на подъезд. Данка не выходила. Возможно, у Казика все в порядке. Данка и Казик знают, что их подстраховывает Клос, но им ничего не известно о Гляубеле. Это беспокоило Клоса. Вскоре Данка должна выйти. Клос решил до конца ее охранять. Вот только знать бы, один здесь Гляубель или где-то поблизости находятся другие гестаповцы? Клос огляделся, однако ничего подозрительного не заметил. Значит, Гляубель один… Но вот наконец девушка вышла из подъезда. Она была совершенно спокойна.

— Очаровательная полька, — проговорил Гляубель, увидев Данку. — Обер-лейтенанта интересует эта девушка?

Клос не ответил Гляубелю.

…Обер-лейтенант сидел у себя в управлении абвера, готовил к утру отчет шефу Хоршу. Клос всегда исправно выполнял задания шефа, но сейчас не мог работать спокойно. Что предпринять? Они теперь поймут, что Данка, секретарша директора военных предприятий Рейли, имеет что-то общее с Казиком. Но Бруннер осторожен, он не будет торопиться с ее арестом. Может быть, пока не поздно, отправить Данку к своим? Клос был обязан именно так поступить в опасной для нее ситуации, но он не мог лишиться ее информации о докторе Пулковском и об испытательном полигоне реактивных двигателей. Намеченная операция должна быть выполнена.

Клос и Данка встретились в мастерской через час. Перед этим Данка долго бродила по городу, заходила в магазины, пересаживалась с одного трамвая на другой, пока, наконец, ей не удалось оторваться от Гляубеля. Она передала Клосу бесценный документ: копию совершенно секретного донесения Рейли в Берлин. Инженер докладывал, что испытание нового реактивного двигателя намечено на 10 мая. В тот день директор и Пулковский выезжают на полигон. Это был последний срок. А сколько еще предстояло сделать!

Клос поручил Данке рассказать директору Рейли, что она встречалась со своим старым приятелем Казиком Оконем. Пусть Рейли передаст это Бруннеру. Тогда, может быть, Бруннер поверит, что идет по ложному следу, и они выиграют время, которое решит все.

Данка выглядела очень уставшей. Она сказала Клосу, что пригласила Риолетто к себе на следующий день. Кроме Риолетто у нее будут и другие гости.

Клос открыл окно. Вечер был теплый, в небе перекрещивались яркие лучи прожекторов. Слышались отдельные выстрелы, доносились голоса пьяных солдат, горланивших какую-то песню. Обер-лейтенант снова уселся за письменный стол и склонился над бумагами.

Вошел дежурный унтер-офицер. Вытянувшись по стойке «смирно» в дверях, он доложил, что господина обер-лейтенанта желает видеть некий господин Пушке, вице-директор Роберт Пушке. Он спрашивает, примет ли его господин Клос.

Клос был удивлен. Сначала телефонный звонок Бруннера, потом визит Пушке… Что надо этому толстому немцу, приятелю предсказателя Риолетто? Клос приказал унтер-офицеру проводить господина Пушке в кабинет.

Включив люстру, Клос в ее ярком свете увидел гостя. Лицо Пушке было бледно-серым, под глазами набрякли мешки. Он грузно опустился в указанное ему кресло и положил дрожащие руки на стол.

— Рюмочку коньяка, господин Пушке?

Толстяк оживился. Выпил, похвалил коньяк. Французский! Он, Пушке, был во Франции еще в сорок первом, теперь его запасы коньяка давно иссякли.

— Что привело вас ко мне, господин Пушке? — спросил Клос, бесцеремонно прерывая воспоминания толстяка о Франции.

Пушке закурил сигару, долго наслаждался ароматным дымом, потом вынул из кармана опечатанную коробку и положил на письменный стол:

— У меня нет французского коньяка, но зато есть отменные гавайские сигареты. Если господин обер-лейтенант пожелает их принять…

— В чем дело, господин Пушке?

— Дело сложное, — начал немец, — и весьма деликатное. Я пришел именно к вам, ибо уверен, что обер-лейтенант Клос из абвера поймет легковерного немца, который против своей воли был втянут… да, втянут в сомнительную аферу…

— Говорите яснее, о чем идет речь? — резко спросил Клос.

— Господин обер-лейтенант, я пришел к вам как истинный немец…

— Конкретнее!

— Я хотел доложить, что предсказатель Риолетто — английский агент и давно работает против рейха.

Установилась тишина. Лицо Клоса не дрогнуло, и Пушке подумал, что его сообщение вовсе не заинтересовало обер-лейтенанта. Клос внимательно смотрел на своего гостя и думал: «Что это? Провокация? Сначала позвонил Бруннер, а потом пришел Пушке… С какой целью они делают это? Чтобы еще раз проверить меня? И это после двух лет службы в абвере?»

Пушке нетерпеливо ерзал в кресле. Наверное, ожидая вопросов, а может, думал, что ему скажут «спасибо» и отпустят домой.

— Почему вы не доложили об этом Бруннеру? — спросил Клос.

— Я думал, что в этом деле все равно: абвер или гестапо.

— Однако выбрали абвер. Но Бруннера вы знаете лучше. А на ваших предприятиях работает Гляубель.

— Я все расскажу, — вздохнул Пушке.

— Это совсем другое дело.

— С Бруннером я разговаривал вчера и позавчера… И не решился. Мне казалось, что с вами, господин обер-лейтенант, будет легче…

«Лжет или говорит правду? — подумал Клос. — Проверим».

— Пушке! — крикнул он внезапно.

Вице-директор вскочил с кресла и вытянулся по стойке «смирно». Это выглядело несколько комично, но Клос не удивился, ибо уже встречался с подобной реакцией немцев. Ее он не раз использовал в своих целях.

— Со мной не будет легче, — строго сказал Клос. — поняли?

— Так точно, господин обер-лейтенант, — отчеканил Пушке.

— Вы работаете на Риолетто? — спросил Клос.

Пушке на секунду растерялся, пошатнулся, но Клос и не подумал предложить ему сесть.

И вдруг Пушке расплакался. Это было омерзительно — плачущий толстый немец…

Его биография была проста и достаточно банальна. В тридцать девятом году некий берлинский лавочник давал ему в долг деньги. Сначала мелкие суммы, а потом более крупные. Пушке подписал вексель на несколько тысяч марок, и тогда появился ясновидец Риолетто…

— Я ничего не сделал во вред рейху, — плакал Пушке. — У меня был приятель в СС, он занялся тем лавочником, но вексель остался у Риолетто, который потом шантажировал меня, склонил к сотрудничеству и все время требовал…

— Чего? — сухо спросил Клос.

— Я сообщил ему только фамилии нескольких немецких инженеров, работающих в лаборатории профессора Люббиха в Гамбурге… Потом началась война, он потерял меня из виду, ибо я был направлен во Францию… А теперь снова… Он меня убьет, господин обер-лейтенант, — прошептал Пушке. — Я боюсь его.

Он в самом деле боялся Риолетто. Клос подал ему стакан воды. Потом попросил Пушке повторить все сначала. Он лихорадочно думал, что предпринять. Ситуация все усложнялась, и каждое неверное решение могло сорвать подготовленную операцию. Если Пушке говорит правду, то не следует передавать его в руки Бруннера, чтобы не поставить под угрозу жизнь Риолетто. А если Пушке лжет… Но не мог этот тупой немец так искусно играть…

Прежде всего необходимо проверить, кто этот итальянец в действительности. Если сотрудник разведки союзников, направленный сюда в связи с испытаниями реактивных двигателей на предприятиях Рейли, то они могли бы эту операцию провести совместно. Но для этого необходимо получить согласие Центра, а времени нет. И Клос решил рискнуть. Но как проверить, действительно ли Риолетто агент разведки союзников?

Пушке все изложил в письменном виде и подписал. Клос спрятал бумагу и приказал вице-директору отправляться домой. Там он придет в себя. И если Пушке дорожит своей жизнью, то пусть молчит. Пушке немного удивило решение Клоса, хотя он понимал, что у абвера свои методы работы.

— Не беспокойтесь, господин Пушке, — сказал Клос на прощание, — Риолетто будет арестован этой же ночью. У нас есть время. Что же касается вас… Вам придется отвечать за свои поступки. Все будет зависеть от вашего дальнейшего поведения: молчание и только молчание… Сами должны понимать…

— Да-да, — заискивающе ответил Пушке.

Клос проводил его до двери кабинета. Толстый немец, прощаясь, поднял руку в гитлеровском приветствии. Обер-лейтенант с иронией усмехнулся. Этот человек еще верил, что выживет в войне… Клос знал, что у Пушке нет никаких шансов на это, но не чувствовал к нему жалости.