Отчет

Доклад Агушина занял девятнадцать минут и сорок три секунды – это время он четко отследил по своим часам, сняв их с руки и выложив на полочку трибуны перед собой. Вот только говорил он вовсе не о нашумевшем убийстве. Речь шла о состоянии эстрады и продолжающемся массовом нарушении авторских прав в этой отрасли. Парламентарии недоуменно переглядывались. Они ждали откровений и разоблачений вовсе не по «черным кассам» артистов. Кризис попсы их интересовал только с точки зрения неуклонного роста гонораров певцов за выступления на их же днях рождения и вечеринках. Как потребители этой шумной продукции, они, естественно, не были довольны растущими запросами массовиков. Но больше всего их волновал вопрос преступления и наказания. Сенаторы, твердившие без устали о неотвратимости наказания, сейчас жаждали жертвы. Словно почувствовав растущее напряжение, Агушин повысил голос:

– На этом фоне закономерно фиксируется повышение уровня криминальной активности именно в сфере эстрады и массовых развлечений. Количество тяжких преступлений с участием или в отношении представителей шоу-бизнеса увеличилось за последние три года в два с половиной раза. При этом раскрываемость по-прежнему остается в пределах тридцати семи тире сорока одного процента.

Зал загудел. Цифры всегда расстраивали сенаторов. Неутешительная статистика – худшая отметка в любой государственной работе. Агушин еще повысил голос и прочитал:

– Тем не менее на этом негативном фоне следственным подразделениям Генеральной прокуратуры удалось раскрыть ряд громких и дерзких преступлений.

Одобрительный гул подтолкнул следователя к дальнейшим откровениям. Он перевернул исписанный лист бумаги и перешел к самой ударной фазе своего доклада:

– Два года назад совершено убийство певца Николая Тонькова. Нами установлены заказчик и исполнитель этих преступлений. Первый проживает в настоящее время в Великобритании в статусе лица, получившего политическое убежище. Как и кому там дают политубежище, мы прекрасно знаем. Но мы ведем работу и добиваемся его экстрадиции. Исполнитель, Александр Соломонник, как известно, убит в Турции.

Сенаторы сидели тихо, но уже по разочарованным лицам было видно: их ожидания не оправдались, и ничего эксклюзивного генерал юстиции им не предъявил.

– Далее, убийство Вольдемара Лестьева, совершенное более десяти лет назад, также в настоящий момент раскрыто. Исполнитель, организатор, два пособника – всего четыре человека были последовательно уничтожены после совершения этого заказного убийства. Заказчиком выступил известный криминальный авторитет, скрывающийся в настоящее время в Лондоне. Он также пользуется политическим покровительством английских властей и пока, к сожалению, находится вне пределов нашей юрисдикции.

Зал недовольно зажужжал. Сенаторы уже много раз направляли свои гневные резолюции в английский МИД и всегда получали один и тот же лаконичный ответ, что «вопросы правосудия относятся к исключительной компетенции Королевского суда Великобритании». И вот теперь, по словам этого сухого долговязого следователя, разоблаченных преступников прячет английская Фемида. А докладчик не останавливался, наращивая темп речи:

– И, наконец, последнее громкое убийство продюсера Иосифа Шлица. Оперативно-следственная бригада под моим руководством провела комплекс следственных мероприятий, в результате которых достоверно были установлены исполнитель и организатор убийства. Непосредственным исполнителем убийства выступил некто Иван Иванович Бессарабский.

Зал замер. И тут же поднялась рука заранее подготовленного корреспондента криминальных новостей:

– Скажите, Геннадий Дмитриевич, а как вам удалось в столь короткие сроки раскрыть эти особо опасные преступления?

– Это стало возможно благодаря созданию новой эффективной структуры – следственного комитета при Генеральной прокуратуре, – заученно ответил Агушин.

Оба удовлетворенно улыбнулись, а Генеральный прокурор кашлянул. О противостоянии этих двух структур газеты писали уже полгода. Даже несмотря на то, что Агушин был ставленником главы прокуратуры страны, его лично и подчиненных сотрудников оскорбляло сокращение полномочий и лишение права возбуждать и расследовать уголовные дела.

Затем начали задавать вопросы и другие журналисты, и Агушин отвечал бойко и кратко. Даже на вопрос представителя журнала для нетрадиционно ориентированных граждан о судьбе арестованных Феди и Проши ответ был получен исчерпывающий:

– Они вовсе не арестованы, а задержаны. Подозрение с них снимается, и они уже должны быть освобождены.

– Но за что же их держали так долго в тюрьме? – не унимался представитель меньшинства.

– Не в тюрьме, а в следственном изоляторе. А держали их для их же спокойствия. Убийца знал, что эти ребята кое-что видели и слышали, а значит, были неудобными свидетелями. По сути, они были изолированы и содержались под усиленной охраной для их же безопасности. Но теперь им нечего бояться.

Спикер молча кивал и что-то помечал в своих записях, а Павлов напряженно размышлял: теперь, когда секрет следствия был раскрыт, задача адвоката значительно упрощалась. Требовалось получить соответствующие бумаги, постановления и решения. Затем попытаться получить компенсацию из наследства злодея и передать все потерпевшей. Плюс завершить оформление наследства самого продюсера Шлица. Но проблема заключалась в том, что, несмотря на победные реляции и одобрение Советом Федерации действий и решений Агушина, неугомонный Артем Павлов не верил ни единому его слову.

Павлов несколько раз порывался задать вопрос следователю, но все время останавливался – он понимал, что не в силах изменить выбранное в недрах Генпрокуратуры решение. К тому же такой исход, кажется, устраивал и парламентариев и наверняка будет правильно преподнесен Первому лицу. Против парового катка даже самые разумные и веские доводы защиты будут бессильны. Адвокату в такой ситуации оставалось лишь одно – продолжать вести самостоятельное расследование и искать убийцу – настоящего, а не выбранного для показательной порки «козла отпущения».

Потому что пока истинный убийца не изобличен, для наследницы убитого Шлица, его подзащитной Виктории Медянской, не закончилось ни-че-го.