Стрелок

– Умоляю, не стреляйте! Я все отдам! – кричал из-под стола Роман Ротман.

– Роман, вылезайте из-под стола, – донесся до него ровный женский голос.

Роман ущипнул себя. Нет, не сон! Чуточку высунулся из-под стола. В кресле сидела не кто иная, как Медянская Виктория Станиславовна. Вся в черном, а перед ней на столе лежал пистолет марки «ТТ». Роман икнул.

– В-в-виктория? Что случилось?

Вопрос был глупым, и Роман это понимал, но, покрутив своей лысиной вправо и влево, он окончательно убедился, что через охрану и секретарей Медянская прорвалась в одиночку – без помощи наемных киллеров. А значит, фортуна на его стороне. Медянская закурила, и Ротман выполз из-под стола и, боязливо поглядывая на оружие Медянской, присел в кресло, – ни в коем случае не разваливаясь, чтобы в случае надобности сразу же снова нырнуть за дубовый стол. Виктория ухмыльнулась:

– Ах, жаль журналистов и камер нет. Вот бы они потешились. Не каждый день видишь великого радиомагната, прыгающего по кабинету, как заяц. Да еще отсиживающегося под столом.

Ротман снова икнул и попробовал обозначить свои позиции:

– Не шутите, Виктория! Вы проникли ко мне с оружием. Зачем? Я не понимаю. Ведь мы с вами не ссорились, я вам ничего не должен…

Медянская затянулась сигаретой, притушила ее прямо о каменный стол и взяла пистолет в руку.

– Какие уж тут шутки, Рома! Мне совсем не до шуток! Я знаю, что это ты убил моего мужа, поэтому пришла именно к тебе.

– Ва-а-ва-виктория?! Нее-е-ет! Я нне-не-не-е убивал! Нет! Это не я! Не я! – Он снова попятился под стол, а Медянская встала и навела пистолет – в упор:

– Тогда кто? Говори! Кто это был?! Я все узнаю. Все равно узнаю! Соврешь – прощайся с жизнью! Ну?! – Она ткнула пистолетом прямо ему в лицо и попала в нос.

Роман взвыл.

– Это Фрост! Это все он! Корней ненавидит! То есть ненавидел твоего Иосифа! У них бизнес. Большой. Очень. Миллиарды в «Медиасити», телеканал, «Звездный конвейер», артисты, продюсеры. Это огромные деньги. А у нас с Иосифом только «Сингл года» – и все. Да еще ротация. Но по ротации он мне должен! Понимаешь ты? Он! А когда ты должен – ты живешь! Это принцип! Закон.

– Закон? – подняла брови Медянская. – А ты разве по закону с ним поступал? Когда частоты оформил на станцию «Рома Радио»?

– «Роман Радио», – поправил Ротман и тут же получил толчок в нос.

– Уйя-я-а-а! Вика, ты с ума сошла! – взвыл он. – Это же мое лицо! Перестань!

– Хочешь, чтобы я взяла пониже? – и Медянская двинула ему пистолетом между ног.

Ротман закатил глаза:

– Ох! Ну, ты и ссу-укк… – и тут же закусил губу.

– Вот так-то лучше, Рома. Не буду я тебя убивать. Но ты сейчас напишешь расписку о том, что вернешь все, что получил от Иосифа, и все, что ему должен. Можешь забрать «Сингл года». Я тебе его отдаю. Но не даром. Пиши, что забираешь «Сингл» за пять миллионов долларов.

Медянская подтолкнула к нему лист бумаги и ручку, и Ротман убрал руки за спину:

– Но… я не могу…

Пистолет снова уперся ему между ног. Роман закряхтел и схватился за спасительную ручку. Быстро нацарапал расписку:

«Я, Роман Ротман, приобретаю конкурс и компанию «Сингл года» у Медянской Виктории за пять миллионов долларов, которые обязуюсь выплатить в течение года с момента составления настоящей расписки», – подтолкнул Медянской.

Она пробежала глазами и усмехнулась:

– Не пойдет! Рома, какой год? Пиши: выплатить в течение месяца. Ну, давай!

Пистолет в ее руках снова дрогнул, и Роман вздохнул и переправил: «года» на «месяца». Вернул бумагу. Виктория кивнула и убрала лист. Сделала шаг назад. Подняла пистолет и прицелилась. Ротман задрожал и закрыл лицо руками:

– Нннее-е-ет!

А через секунду кабинет был пуст, и только щелчок закрывающейся двери доказывал, что Роман был не один в последние пятнадцать напряженных минут.