Кастинг

Главная вечеринка лета у Алимджана Фархутдинбекова находилась под угрозой срыва. Да, после печально известного юбилея в сгоревшем клубе «Гоголефф» Алим сохранял непроницаемое спокойствие, но окружающие боялись этого «спокойствия» гораздо больше, чем хозяйского гнева. После такого безмолвия без объяснений увольнялись сотрудники, а иные даже исчезали бесследно. Кого-то находили с переломанными руками и ногами, а некоторые приговаривались к пожизненному передвижению по-пластунски: не поднимая головы от свистящих над головой пуль. Но при этом, после того как все претензии государства к авторитетному предпринимателю Алимджану Джабраиловичу были отозваны, уже никто и никогда не мог обвинить олигарха в противоправных действиях.

Реабилитированный, но никого не простивший Фархутдинбеков прибыл в Ниццу. Аэродром раскаленной взлетной полосой принял его лайнер, а эскорт из шести «Роллс-Ройсов» за полчаса домчал его в Монте-Карло. Однако первые заботы Алимджана на этой земле почти не касались ни его бизнеса, ни его отношений с властями. Ему предстояло праздновать первый юбилей любимого младшего внука. Для него и готовилась обширная концертная программа, над которой ломали голову московские, французские, английские и американские продюсеры. Ведь помимо Клима Чука, Кирилла Фарфорова и Айи Кисс олигарх жаждал видеть короля рояля и клавиш Элтона Джона.

В принципе, с британским тапером все получалось. Он лишь запросил два президентских номера: для себя и своего постоянного любовника Дэвида Фернеша, плюс отдельный номер с прислугой для собачки, постоянное наличие в номерах свежей минеральной воды определенной марки и определенной температуры, а еще сопровождение из двенадцати «Мини-Куперов», раскрашенных под британский флаг. С последним условием возникли проблемы, поскольку на всем Лазурном побережье смогли отыскать лишь девять подобных машин, и пришлось срочно привозить еще три из Москвы.

Впрочем, даже с «Мини-Куперами» для Элтона Джона проблемы не исчерпывались. Но после испорченного наркоконтролерами вечера в его клубе Алимджан решил поручить ведение всех приготовлений Фросту. Да-да, несмотря на высокий телевизионный пост, Корней часто подрабатывал и организатором крупных ответственных мероприятий. Вечеринка Алима была, безусловно, одним из них. И начинался будущий концерт на Лазурном побережье еще в Москве, в офисе Фроста, собравшего узкое совещание самых приближенных людей.

– Задача непростая. Но мы и не такие корпоративы выдерживали. Ведущими возьмем Ваню Урванта и Владиса Лепша.

– Это правильно, – поддержали шефа подчиненные.

– Сам знаю, что правильно! – огрызнулся неожиданно Фрост. – Как будто у нас еще кто-то остался из нормальных конферансье?! Не Галкина же и Баскова нанимать! Они мне вообще по барабану! Меня больше волнует Элтон Джон.

– А как же Кирилл Фарфоров? – снова вякнул зам по художественной части. – Я слышал, его сегодня арестовали, а потом вроде отпустили…

– С Фарфоровым вообще бардак, – поддержали его остальные.

– Говорят, у него лимузин взорвали…

– С ним вообще опасно связываться теперь…

Фрост покачал головой и, призывая к молчанию, постучал пальцами по столу.

– С Фафиком не потому не надо связываться, что у него лимузин взорвали! Просто после того, как он кинул нас с «Ледовым звездопадом», ему вообще нельзя доверять! Лично я не собираюсь ни одной секунды эфира Фафику давать. Видите ли, он боится поломать ноги! Так поломает башку свою кудрявую.

– Корней Львович, говорят, он в своем новом особняке вместе с Булавкиным закрылся и дрожит. Так его напугал следователь.

– Ах, какие нежности! Фафочка испуган. Памперсы пусть сменит и дальше дрожит. Шакал паршивый. Я из-за него должен все эфиры теперь перекраивать. В «Звездный конвейер» его близко не подпускать! Понятно?!

– Да… – хором ответили замы и тут же записали себе очередное имя в пресловутый «стоп-лист».

– Вот и замечательно. Чтобы я больше его не слышал и не видел.

– А как быть с вечеринкой в Монако?

– Да никак! Хочет его Алимджан Джабраилович видеть и слушать – на здоровье! А мне… да еще в разгар сезона прокурорской охоты на больших и кудрявых талантов… – Фрост рассмеялся, – мне Кира ни к чему.

Сотрудники преданно улыбались, но со счетов Фарфорова не сбрасывали. Все помнили, что регулярное исчезновение Киры из телеящика всегда заканчивалось триумфальным возвращением к соскучившейся публике. Даже история с журналисткой в розовой кофточке, которую он обозвал нецензурным словом, закончилась в пользу Киры. Были основания думать, что он выскользнет изо всех неприятностей и теперь.

Наибольшей реальной проблемой оставалась теперь одна Айя Кисс. Юная звездочка все еще оставалась без хозяина. Митя был в больнице, а потому ничего гарантировать не мог, ну а сама Айя могла и отказаться от концерта! Так, как она уже сделала это в Москве, не явившись в клуб на день рождения Алимджана. Но подчиненные постарались, и в конце концов юная звездочка дала согласие. «Ради памяти Иосифа Давидовича», – сказала она.

А потом ему позвонили, и Корней Львович понял, что до этой минуты все шло просто прекрасно.

– Корней, на меня кто-то проверку науськал, – с наездом, словно Фрост в этом виноват, сообщил первым делом Ротман.

– А тебе, можно подумать, впервой! – рассмеялся Фрост.

– А ты не смейся, придурок! – рыкнул Ротман. – Это серьезно; они лицензиями интересуются.

Фрост обмер. Положа руку на сердце, многие вещали без лицензии. Ну, закрывало на это свои всевидящие очи государство – пока ты лоялен, разумеется.

– И кто навел? – глотнул Фрост.

– Налоговая, там, где перерегистрация должна быть, – с ненавистью произнес Ротман, – есть там такой Шамиль Ренатович, мент по жизни, законник – в общем, клейма некуда ставить!

Корней покачал головой:

– Это не Саффиров придумал просмотреть наличие лицензий. Это Павлов. Сто пудов. У меня там один человечек, он точно все выяснил…

– И что теперь делать?

Корней задумался. В дело вступала тяжелая артиллерия, по крайней мере, Павлов ясно продемонстрировал, что тоже может включить связи.

«Придется с Алимджаном делиться…» – угнетенно подумал он.

Делиться ужасно не хотелось, но в такой ситуации, когда в противостояние включилась налоговая и кто-то уже шерстит лицензии, без дополнительного давления было просто не обойтись. А Алим надавить умел.

– Слушай, Рома, – поинтересовался Фрост, – а ты к Алиму на торжество в Монако поедешь?

– Разумеется… А что? Есть мысли?

Фрост на мгновение ушел в себя. Мысли были.

– Знаешь, Рома, если уж и говорить о деле при таком раскладе, то пора забивать Павлову стрелку. Как считаешь?

Роман напряженно прокашлялся.

– Ну, да… наверное.

– Ну, тогда в Монако с ним и встретимся. У Алимджана. Позвони ему.

– Я?! – охнул Ротман.

Фрост рассмеялся:

– Я бы и сам позвонил. Если бы это у меня лицензирование палиться начало. А пока из нас двоих попал именно ты.

Он мгновение помолчал и добавил:

– Звони, Рома, и не пропадай.