Участковый

Александр Дмитриевич Жучков работал на износ. В считаные часы сводная бригада таджиков привезла и выгрузила в подвале дома ломы и монтировки для выворачивания сгнивших дверей и оконных переплетов, ну и, конечно же, множество тачек для вывоза мусора и запас прочных брезентовых рукавиц.

«Ну что… пора звонить».

Жучков набрал номер участкового, а едва Аймалетдинов ответил, с пиететом в голосе кинулся объяснять ситуацию:

– Рашид Эльдарович! Товарищ капитан! Тут такая проблема! Без вас никак не решить!

– Еще какие-то бумаги по взрыву надо подписать? – здраво предположил участковый. – Или снова «синяка» из элитной квартиры вышибить надо?

– На этот раз не «синяка», товарищ капитан, – вздохнул Жучков, – пенсионерку. Когда-то была вхожа в советскую богему, а теперь совсем с ума съехала. У нас капремонт вовсю идет, а она не хочет переселяться – даже на время отказывается! А за ее безопасность приходится отвечать мне.

– Гражданка Штольц? – поинтересовался участковый.

– А вы откуда… знаете?

– Ну-у… я от нее жалобы каждую неделю принимаю. Уже целая коллекция.

Жучков заискивающе поддакнул, мол, сочувствуем всем жэком, и тут же перешел к делу:

– Так вы подъедете? Сегодня же, если можно. Прошу вас. У меня полсотни таджиков на простое, никак снос… ну, ремонт начать не могут.

Аймалетдинов молчал: секунду, десять, полминуты…

– Ну, так как? – напомнил о себе Жучков.

– В порядке очередности, – хмуро отозвался участковый.

Телефон отключился, и Жучков удовлетворенно потер ладони. Он знал, что участковые не любят грязной работы, но другой работы у него для них не было.