Перестройка

Более всего в этот предпраздничный день Артем хотел бы находиться в Швейцарии, в маленьком курортном городе Гштадте. Честное слово, он с удовольствием постоял бы неподалеку, чтобы видеть процесс предъявления обвинения лично. Никаких денег на такой рождественский подарок себе не жалко! Но именно на этот день в его расписании была назначена беседа с М. С. Горбачевым.

Бывший первый и последний президент Великого Союза вел очень скромный образ жизни. Вопреки небылицам о миллиардном состоянии, нажитом за активный развал социалистической империи, он с трудом содержал немногочисленных помощников и семью. Возможно, поэтому никакой дистанции между ними не возникло, а светский поначалу разговор перерос в напряженную обоюдно интересную беседу. Обменявшись всеми возможными дежурными впечатлениями, от вечно сопливой московской погоды до предстоящих парламентских выборов, они плавно перешли к мировому кризису, когда неожиданно бывший генсек сверкнул глазами:

– А ведь я предвидел это еще тогда. Двадцать лет назад.

– Простите, что? – не понял Артем.

– Мировой кризис. Это все они. Мировое правительство, – загадочно и задумчиво разъяснил политик.

– В принципе, экономический кризис, как и любое циклическое явление, рано или поздно повторяется… – попытался поддержать его Павлов.

Но собеседник сделал кислую гримасу, как будто откусил лайм. Он замахал руками:

– Нет-нет! Ты не понял! При чем здесь цикл? Основа – это люди! И жилье! Я наступил им на хвост. И теперь это же сделал новый президент, – еще более загадочно выразился бывший президент.

– Э-э-э… простите, Михаил Сергеевич, я, честно говоря, не понял, – признался Артем.

Он считал, что лучше в начале разговора искренне признаться в том, что не понимаешь, чем запутаться окончательно и выглядеть идиотом к концу беседы. Тем более что Горбачев был к тому готов. Он часто сталкивался с людьми, которые не могли с ходу поймать его витиеватые мысли. Как знать, может, поэтому и перестройка не имела того успеха, какой был гарантирован открывшимися социальными возможностями.

– Слушай! Кохгда мы начинали перестройку, какой был хглавный лозунхг? – Он мягко округлял букву «г» в свойственной ему манере.

– Ускорение, демократия… – начал быстро перечислять Артем, когда-то даже учивший все характеристики этого странного политического явления, которое даже на иностранный язык не переводилось, а так и писалось: «PERЕSTROIKA».

– Не, ну это все правильно. Но главный? Самый главный и нужный людям? Забыл? Эх ты! – в сердцах легонько хлопнул по столу широкой ладонью легендарный ставрополец.

– Извините, Михал Сергеич, мог и запамятовать, – смутился Артем. – Я тогда в армии служил, а там все больше лозунг «встать – лечь» практиковали.

– Ладно. Но это важная веха истории. Слушай. Главным лозунгом было жилье. Каждой семье мы обещали отдельную квартиру, – наклонившись ближе к адвокату, почти зашептал Горбачев.

– Точно! Вспомнил. Была еще такая частушка, – откликнулся Артем.

Бывший президент поднял кустистые брови:

– Какая еще частушка? Ну-ка спой. Я люблю народное творчество. Даже анекдоты про себя собирал, пока смешные были, – улыбнулся он.

– А вот как. «Каждый получит квартиру отдельную, через две тысячи лет!» – тихонько пропел Павлов.

Михаил Сергеевич нахмурился:

– Хм. Не смешно. Ну, да ладно. Это народ. Народ – всему голова. А вот про две тысячи почти правда. Мы говорили, что к двухтысячному году. На все про все брали десять-пятнадцать лет. И мы бы совладали. Точно. Все просчитано было. Лучшие специалисты спланировали целые города.

Артем недоверчиво качнул головой, и Горбачев даже рассердился:

– Вот так же было в шестидесятые с целиной! Никто не верил. В мире такого никто не видал. А мы подняли, вырастили, вырвались и перегнали! Понимаешь, Артем? Нам это было под силу!

Политик опустил голову и через большие очки посмотрел на Павлова. Глаза его были беззащитные и чистые, как, видимо, и помыслы, с которыми он не расстался до сих пор.

– Ну почему же все не случилось? Почему не сделали? – поинтересовался Павлов.

– Ха. Потому! Я же говорю, в мире это было неслыханно – дать людям квартиры, жилье. Никто и никогда этого не делал. Смотри, если у каждого человека в стране было бы свое жилье, то у нас наступила бы долговременная стабильность. А это невыгодно.

Артем задумался и все-таки не согласился:

– Уф, Михал Сергеич, вы бы пояснили, о ком говорите.

Горбачев выразительно посмотрел на часы.

– Ты же неглупый парень, Артем. Адвокат прекрасный. Симпатичный, молодой. Но в политике, извини, ты просто мальчишка. Мой тебе совет, не суйся! Меня не пощадили, и тебя сожрут. Объясню тебе один раз. Больше не спрашивай. Мировое правительство – это не утопия. Не сказки. Это реальность. Что печально. Почитай Черчилля. А еще лучше Джорджа Вашингтона и Линкольна. Найдешь там ответы.

Артем, благодаря за совет, кивнул и не выдержал – кинул мгновенный взгляд на часы: 16.15 по Москве.

«Все! В Швейцарии банки уже закрылись…»

Если его схема вообще сработала, то все происходило прямо сейчас, буквально сию минуту.