Закусывать надо

Я не стал бы об этом писать, если бы в данном сюжете не принимали участие столь известные литературные фигуры и не оглашались бы просторы родины столь невероятными литературными и иными новостями, и притом с самых высоких лобных мест.

Андрею Битову, «одному из последних классиков советской литературы», как утверждает «АиФ», творчество которого, по данным «Литературной газеты», сегодня наряду с творчеством суперклассика Солженицына изучают в школах и университетах, лауреату многочисленных российских и «более десятка» (АиФ) зарубежных премий, двадцать с лишним лет возглавляющему ПЕН-клуб, «живой легенде и ярчайшему представителю» – Битову исполнилось 75 лет. «Литгазета» почтила юбиляра достойными публикациями, самая содержательная из которых – беседа с сотрудником литературного отдела газеты Игорем Паниным.

Минуточку! А вы знаете, что такое ПЕН-клуб и зачем он нужен, если есть Союз писателей? Может быть, думаете, что это клуб почитателей милой птички пеночки и ее щебетания? Не совсем так. Этот клуб нужен для того, чтобы кучку «чистых» отделить от массы «нечистых», т. е. своих от чужих, и только для своих и снимать пенки везде, где только можно. Вот и получил, например, этот пеночный клуб от Лужкова роскошный дом, и обрели там уютные трех-, четырехкомнатные гнездышки сам президент Битов, Ахмадулина, Приставкин и другие чистые-пречистые.

Но беседа в «Литгазете» озаглавлена сурово и справедливо – «Мы взяли все худшее и потеряли все лучшее». В ходе беседы писатель уточнил: «Мы взяли все худшее от Запада и потеряли все лучшее, что было при советской власти». Увы, это так. Но фотография рядом – автор не просто юбилейно-вежливо улыбается, а хохочет так, что, как говорится, рот до ушей, хоть завязочки пришей. Будто бы только что получил пенквартиру. Странно…

Тем более что ведь и сам он персонально потерял много именно лучшего: дачу, построенную в Советское время, кто-то «от зависти или ненависти» спалил; эту самую пенклубовскую квартиру вынужден был продать, чтобы на это жить, ибо «писательство никаких денег не приносит», и, где живая легенда сейчас обретается, неизвестно. Неужели стал бомжом, бродягой, вечным Жидом?.. Рассказывая об этом, казалось бы, плакать впору, а он хохочет. Конечно, классик без «кричащих противоречий», как сказал Ленин о Толстом, это не классик, но все-таки хотелось бы хоть что-то уразуметь. Неужели ничего не дало четырехтомное собрание сочинений? Впрочем, чего я спрашиваю, когда у самого вышло в этом году четыре книги, гонорар за которые составил 15 тысяч плюс натуральная оплата экземплярами. А что? Выдают же на заводе сантехникам зарплату писсуарами.

Да, все это печально, прискорбно, горько, и даже трижды непотопляемый президент Путин не сможет ничего возразить. Мало того, ведь вдобавок ко всему самому худшему из нашего прошлого и на Западе нынешние правители сами измыслили много такого несуразного, тупоумного, оскорбительного для народа, чего никогда не было ни в царской России, ни в Советском Союзе, ни на Западе. Например, сделали государственным флагом власовский триколор, который в 1945 году на Параде Победы мы бросили к подножию Мавзолея вместе с личным штандартом Гитлера, а теперь он победно развевается над Кремлем; пустили гулять по стране доллар, потеснив родной дедовский рубль; лишив их национального облика, изуродовали все города страны рекламой и вывесками на иностранном языке; загрузили театры, газеты, телевидение грязной похабщиной, сплетнями об интимных связях, свадьбах, изменах, разводах, выпустили на экраны плоскоумных комиков и бесстыжих гомиков… Уж не говорю о том, что страх как полюбили раз за разом лепить и премьеров, и заместителей их предпочтительно из совершенно бесталанных евреев (было только одно исключение). До сих пор счет был равный – 4:4, теперь вице-премьеры вышли вперед: с явлением американца Дворковича их стало пять.

И это все только цветочки. А с какой легкостью власть преступно лишает несмышленых детей их родины и экспортирует малышей за океан, где уже 18 из них американцы замучили, забили до смерти при гробовом молчании всех наших президентов и Владимира Лукина, губошлепа по правам человека.

А разве в отсталой царской России были лесные пожары такого размаха – от Приморья до Рязани, от Оренбуржья до Архангельской области! Даже тунгусский метеорит не вызвал такие пожары в 1908 году.

Разве в Советское время страна знала столько авиационных и всяких иных катастроф! Как во всем мире, они, конечно, случались и у нас, но это всегда было нечто чрезвычайное, из ряда вон выходящее, и мы знали их наперечет: гибель стратостата (П. Федосеенко, А. Власенко, И. Усыскин), поднявшегося на рекордную высоту в 22 километра, но 30 января 1934 года разбившегося при спуске; катастрофа в 1935 году тогда самого большого в мире самолета «Максим Горький» (АНТ-20); при дерзкой попытке пройти за одну навигацию по Северному морскому пути от Мурманска до Владивостока затерт во льдах пароход «Челюскин»; гибель Валерия Чкалова… гибель Гагарина… Это были «трагедии высокого ранга», трагедии титанов, дерзнувших на подвиг во имя родины. А ныне трагедии стали повседневными, обыденными, заурядными, порой даже безымянными: разбиваются самолеты, совершающие обычный рядовой внутренний рейс согласно расписанию; во время безмятежной туристической прогулки тонет корабль и уносит на дно Куйбышевского моря 122 пассажира с детьми; горит ночная увеселительная забегаловка «Хромая лошадь», и нет 158 молодых жизней; великую Саяно-Шушенскую ГЭС, творение титанов, пигмеи у власти ухитряются превратить в место гибели 75 ее работников; психически нормальная ведьма из Красноуфимска убивает молотком 18 старух ради добычи 40 тысяч рублей, в самом начале разбоя милиция задерживает ее, удивляется, умиляется похожестью задержанной с распространенным фотороботом и отпускает, хотя у нее нет никаких документов; другая ведьма из подмосковного Долгопрудного выбрасывает с 15 этажа двух малолетних сыновей… И при всем этом как до рокировки, так и после рокировки кремлевские спецы по лакировке не умолкая твердят о стабильности. Патриарх им подпевает. И так будет даже тогда, когда всем им поставят мат. И помощниками, доверенными лицами этих пигмеев выступают артист Калягин, доктор Рошаль, директор Ясной Поляны Владимир Толстой, Валентина Терешкова и множество других известных и по должности заслуживающих уважения лиц.

«Нашему государству, – продолжал Андрей Битов, – абсолютно наплевать на культуру, искусство. Как сели на трубу, так и не слезают с нее. И вешают нам всем лапшу на уши. И больше их ничего не волнует». Насчет трубы и лапши верно. Но надо уточнить. Специалисты по лапше, будучи духовно развратными тупоумными невеждами, все-таки смутно догадываются о роли искусства, культуры, истории и потому поручают заправлять этим делом и поощряют здесь своих преданных провокаторов, наглецов, неучей и, разжигая антисемитизм, выискивают таких тоже главным образом среди отмороженных евреев: Швыдкой, Радзинский, Кулистикер, Сванидзе, Млечин… О подобных вещах не стеснялись говорить Маркс и Плеханов, Ленин и Сталин, а тов. Зюганов, двадцать лет играющий их совокупную роль, сказать об этом не смеет. «Как можно-с! А где мой интернационализм?».

Или взять дело государственных премий. Когда давали Сталинские премии Шолохову или Шостаковичу, Твардовскому или Улановой, Сергею Прокофьеву или Дунаевскому, Эренбургу или Корину, Эйзенштейну или Сергею Герасимову, то все знали, за что дают, вся страна читала их книги, пела и слушала их песни, смотрела их фильмы, спектакли, картины. Но вот Ельцин учредил свои премии, размером, кажется, в 200 тысяч рублей. Придя к власти, Путин вздул их до 5 миллионов. И кому же первому – ведь это принципиально! – он ее вручил? Белле Ахмадулиной. Этим именем он обозначил государственную политику в области культуры. Бесспорно, в своем амплуа поэтесса была талантлива. Но все знают Ахмадулину (тонкие знатоки искусства могут даже перечислить ее известных и безвестных мужей: Евтушенко, Нагибин, Мамлин, Кулиев-младший, Мессерер), – да, все знают Ахмадулину, но никто не знает, что она написала. Никто! Включая, разумеется, Путина, Медведева и их просвещенных жен.

А вот недавно получил премию Владимир Спиваков. Это как раз пример заимствования худшего из советского времени, когда часто награждали одних и тех же. Ведь смысл премии в том, чтобы или сделать имя талантливого человека известным, заслуженно прославить его или еще и поддержать нуждающегося человека материально. И зачем ваша премия Спивакову? Он несусветный богач, а известен больше, чем сам награждальщик Путин. Кроме того, следовало бы учесть, что недавно, написав похвальное предисловие к лживой книге американца Соломона Волкова о Шостаковиче, Спиваков принял участие в грязной клевете на великого композитора, ибо в книге он представлен лжецом, лицемером, трусливым бесхарактерным рохлей. Как же можно награждать человека после его участия в такой диверсии против русского искусства?

Читаем Битова дальше: «У нас в литературе в последнее время появилось много сомнительных фигур и голых королей». Справедливо. Но если много, то назвал бы хоть одного. Вот, например, Виктор Ерофеев, с которым вы однажды, по его словам, чуть не убили друг друга, – сомнительная фигура? По-моему, ничего сомнительного, все предельно ясно. А Улицкая – голая королева или все-таки в бикини? Молчит живая легенда.

И опять только общие слова: «Сейчас у нас везде рыночные отношения, и в литературе. Нужно постоянно пиариться, участвовать в каких-то сомнительных сделках, с кем-то договариваться, идти на уступки… авторы тусуются, премии организуются, места в табели о рангах распределяются… Мне это противно. В этом плане я вполне советский человек». Приятно слышать, что вполне. Действительно, советским людям все это противно. И мне лично тоже. Но, во-первых, что за «табель о рангах»? Где он вывешивается? Кто его оглашает? С какого амвона? И разве может этим табелем интересоваться, беспокоиться о нем настоящий писатель, тем более «ярчайший представитель»? Один из них сказал собратьям: «Ты – царь. Живи один…». Во-вторых, «Литературная газета» уверяет, что Битов – «лауреат многочисленных премий». Так что, пиарился? Тусовался? Договаривался? Участвовал в сделках? Шел на уступки? Похоже, что именно так.

Разве тут же не была явлена такая, например, уступка: «Хамство и растление у нас продолжается с 17-го года». А ведь только что уверял, что советскому человеку отвратительны разного рода сомнительные сделки, беспринципные уступки, закулисные договоры, где тут хамство и растление? Это и есть лапша на уши, но именно за такую лапшу и дают премии даже «вполне советским» человекам. Между прочим, я лично не пиарился, не тусовался, но вдруг от Министерства обороны получаю премию. Не поскупился, тов. Сердюков, отвалил 15 тысяч.

А Андрей Битов продолжает в прежнем духе: «Мы сейчас пожинаем плоды сталинской политики. Некультурность, раболепство, безграмотность души…». Именно об этих плодах долдонят постояльцы Кремля и их наймиты. А тут еще и вот что: «Сталин глушил офицеров, вернувшихся из Европы с победой». И как же он их глушил – толом или скалкой по кумполу? И кого же оглушил до полной глухоты? Почему-то опять нет ответа…

И все твердит классик, что в советское время «мы были запуганы, жили в страхе». Конечно, «мы», т. е. они, антисоветчики, жили в страхе, и это вполне естественно. Как было не знать страха, допустим, критику Сарнову, если в его компашке антисоветчина и русофобия простирались от клеветы на Шолохова до глумления над родиной, Советской Россией, которую они называли «Сранью»?

Но писателю отвратительно не только советское время. Вот что он говорит о далеком прошлом родины: «Наша страна – заготовка. Зачем было захватывать такое огромное количество земли? Эти пространства ведь для всего мира нужны, а не только для одной России. Это территория, заготовленная для всего человечества, где и воды, и полезные ископаемые, и леса». Троцкий в свое время считал, что Россия – вязанка хвороста, которую надо бросить в костер перманентной мировой революции. Булат Окуджава уже на нашей памяти томился, страдал:

Я тогда дал ему дружеский совет: езжай в портативную Грузию, откуда отец родом, или в малогабаритную Армению, откуда мать. Почему-то не послушал.

После Троцкого и Окуджавы возникла известная мадам Олбрайт. Именно она первая объявила: «Сибирь с ее богатствами должна принадлежать всему миру!». И вот теперь живой классик Битов… Достойная компашка. Куда ему рвануть, не знаю. Может, к Евтушенке в Америку, где впервые еще в 1978 году был опубликован «Пушкинский дом», самое известное его сочинение?

Да! Вот еще: «Советский Союз должен был распасться, он был громаден, но внутри-то – труха». Это уже Андрей Дементьев, истинный трухолюб, возросший на трухе. И у него, оборотня, нет отбоя от премий.

А вообще-то классику надо бы знать, что Россия не захватывала, например, Украину, Грузию, Калмыкию и некоторые другие земли. Они сами пришли под Московскую руку. А вот Америка оттяпала половину Мексики, не упустила французскую Флориду и в нашу Сибирь нагрянула в 1918 году не ради красивых пейзажей. Вот и спросил бы американцев: «Зачем?».

А что сказать об Англии, нахватавшей во всех концах планеты земель в пятьдесят раз больше, чем сама? Ну, правда, лет через триста за дальностью сих земель все вроде бы рассыпалось, но уж эти-то триста лет леди и джентльмены попили кровушки. Отсюда и благоденствие их. А Испания и Португалия? Франция и Бельгия? Голландия и припоздавшая Германия?.. У всех потом рассыпалось, поскольку, говорю, земли-то за морями-океанами, а у России все под боком, рядом, путь пеший… Куда могла деться та же Украина, если бы не эта гниль, от которой вонь на весь мир?

В этом же номере «Литгазеты», видимо, не случайно рядом с портретом юбиляра напечатан стишок Анны Гедымин, который начинается с решительного утверждения:

Если автор это о себе лично, то возразить нечего, пусть даже и так будет:

Но сдается, что поэтесса имеет в виду и меня. Тогда есть веские основания думать, что она шибко начиталась Троцкого, Окуджавы, Олбрайт, Дементьева да Битова…

Если еще сказать о премиях и о страхе, то надо заметить, что особенно большие премии дают ныне тем, кто к новостям вроде помянутых выше еще присовокупит, как Битов, и такое, например: «Когда начинают разговоры о том, было ли лучше при советской власти или сейчас, я точно знаю, что предпочту тому страху нынешнюю вонь и гниль». Вот ведь как! Пусть путинская гниль! Пусть медведовская вонь! Пусть катастрофы, в которых гибнут соотечественники! Пусть пожары, в которых сгорела и собственная дача! Пусть я стал бомжом! Лишь бы не дрожать вместе с Сарновым от страха перед Советской властью.

Очень ценятся в премиальных жюри также заявления такого рода: «К Шолохову я никак не отношусь. Я его и не читал никогда». Даже не читал, но почему-то уверяет, что «Толстой интереснее». Так ведь, чтобы придти к такому выводу, надо сопоставить писателей, а для этого – прочитать обоих. Нет, говорит, читал только одного, но уверен за обоих. А нас еще стыдят, будто мы о «Докторе Живаго» говорили: «Не читал, но возмущен!».

О Толстом вот что дальше: «Никто его по-настоящему не знает и не читал». Только Битов осилил. Только он знает по-настоящему: «Истинный Толстой – это его дневники». Кто спорит, дневники – очень важная часть творческого наследия гениального писателя. Но неужели так мало стоят его романы, повести, рассказы, публицистика? Чего, спрашивается, привязались к ним во всем мире деятели кино, театра, композиторы, художники. Ведь сколько фильмов по одному только роману «Война и мир» или по «Анне Карениной». Толстой-то сам однажды в старости сказал своему секретарю В. Ф. Булгакову: «Война и мир – самый глупый мой роман». Но Горькому похвастался о нем же: «Это – как“ Илиада”!». Ну, что взять с гения: что захочет, то и отмочит.

Битов признается: «Я давно уже не читатель…». Похоже, что очень, очень давно, может быть, даже с пионерского возраста. Только в таком незащищенном возрасте можно было поверить и, ничего больше не читая, донести до старости такую, например, где-то услышанную или прочитанную байку о русской литературе XIX века: «По рукам все рукописи ходили. И писали классики не для народа, а друг для друга. Пушкин – для Жуковского, Гоголь – для Пушкина и т. д.». Ну, во-первых, ясно же, что Битов не читал Пушкина, который прямо возглашал:

Народу, а не Василию Андреевичу.

Во-вторых, интересно, а кто, по мнению юбиляра, писал для Гоголя – не Хлестаков ли?

Ничего не читавший, живущий слухами человек предстает перед нами и в рассуждениях Битова о советской литературе. Уверяет, например, что существовала «ужасная официальная литература». А что это – романы, повести, поэмы, на которых стоял гриф «Одобрено ЦК КПСС»? Привел бы хоть парочку примеров. Официальные творения – это конституция, указы, кодексы, дипломатические ноты и т. п., но это не литература, о которой идет речь.

А еще страшнее, говорит, была «секретарская литература». И опять – ни одного примера. Это произведения писателей, работавших секретарями Союзов писателей? Да, появлялись порой из-под пера некоторых секретарей такие, например, произведения, как роман «Грядущему веку». И я, не имея возможности напечатать статью о нем в Москве, постарался показать его убожество на страницах саратовской «Волги» № 7 за 1989 год, когда сей секретарь благополучно сидел в своем высоком кресле. А что в это время делали вы, мультилауреат и беспощадный враг секретарской литературы?

Но ведь секретарями разного уровня были в Союзе писателей и Фадеев, Федин, Соболев. Леонов, Тихонов, Твардовский, Михалков, Арбузов, Смеляков, Симонов, Бондарев, Гамзатов, Сергей Антонов, Астафьев… Так неужели «Разгром» и «Молодая гвардия», «Города и годы», «Капитальный ремонт», «Русский лес», «Василий Теркин», «Жди меня», «Горячий снег», «Журавли», «Царь-рыба» и другие произведения названных писателей – это и есть ужасная, невыносимая «секретарская литература»? Гораздо более вероятно, что вы, Битов, завершив свое литературное образование еще до появления вторичных половых признаков, ничего этого просто не читали, но подхватили кем-то брошенные ярлыки – «официальная литература», «секретарская литература» – и бездумно понесли дальше вплоть до страниц «Литературной газеты». Неужели не понимаете, что писатели могут занимать одинаковые посты, а писать по-разному? Это естественно для человека, который признается, что у него «рабьи мозги». Кстати говоря, еще уверяет: «Критики обычно пишут не о том, что есть, а о том, что им хочется видеть». Видит бог, я не хотел видеть «рабьи мозги», но невольно набрел на них в этом интервью.

Но вернемся к Толстому и Шолохову. Вот ведь какая новость: в советское время «Лев Толстой выходил выборочно…». Выборочно! Трудно поверить, но именно так Битов сказал. Выходит, он и слыхом не слыхивал ни о 90-томном собрании сочинений безумно любимого писателя (1928–1958), ни о 20-томном (1960–1965), ни о 22-томном (1978–1985), ни о множестве других изданий, общий тираж которых – миллионы и миллионы экземпляров. И он еще лепечет о культуре и бескультурье!.. Он уверен, что выбрали 90 томов, а 150 спрятали в спецхран.

«Только благодаря Шолохову вышел роман «Война и мир», который он «пробил» в издательстве». Господи боже мой, да в каком же это издательстве? Когда? И не сцапал ли Шолохов гонорар за это издание? А кто «пробил» в 1952 году оперу Сергея Прокофьева «Война и мир», кто в 1965-м «пробил» одноименный фильм Сергея Бондарчука?

Вы думаете, читатель, это все? Нет. У президента ПЕН-центра вслед за Солженицыным, уверявшим, что в советское время Достоевский был «недоступным для чтения», есть кое-что еще сообщить нам и об этом писателе. Слушайте: «Ведь Достоевский начал выходить только после смерти Сталина, а до этого он считался“ реакционным”». Вы поняли? Стали печатать только после 1953 года… Ну просто этот президент как будто вчера с дерева слез, как, впрочем, и другой Президент.

Достоевский и раньше, и после считался реакционным писателем, каким и был на самом деле: из петрашевца, приговоренного к смертной казни, замененной острогом, стал монархистом. Его отвергали, писали о нем резкие статьи, сочиняли на него злые эпиграммы такие авторитетные художники, как Тургенев, Некрасов, Михайловский, его терпеть не могли Чайковский и Бунин, очень критичен к нему был Горький, хотя отстаивал публикацию даже «Бесов». В этой большой компании оказался и Ленин. Разумеется, Достоевский не оставался в долгу у некоторых своих противников, да и других писателей не обходил своим пристрастным внимание. Так, о Толстом говорил, что в сравнении с Пушкиным он ничего нового не сказал; Салтыкова-Щедрина именовал «сатирическим старцем» и т. д.

Да, реакционер, и тем не менее 23-томное собрание его сочинений, начатое еще до революции, после Октября не было прервано и заброшено, а в 1918 году – война шла! – доведено до конца. В 1921 году в Москве и Петрограде достойно отметили 100-летний юбилей писателя. Вскоре на Цветном бульваре в Москве реакционеру поставили памятник работы знаменитого тогда скульптора С. Д. Меркурова и открыли музей на Божедомке, где этот памятник сейчас и стоит. Из советских изданий Достоевского упомяну только академическое в 30 томах, вышедшее тиражом в 55 тысяч экземпляров в 70–80-е годы, законченное накануне пришествия бесов демократии во главе с Вельзевулом Сергеевичем. А всего после революции, по данным на ноябрь 1981 года (160 лет со дня рождения писателя), в нашей стране вышло более 34 миллионов его реакционных книг, это 540 тысяч ежегодно. А Толстого издавали еще больше. Издали их целиком вплоть до записей на перекидном календаре, и воспоминания их жен, детей, секретарей, просто знакомых и даже не знакомых, а всего лишь повидавших того или другого.

Всю эту литературно-политическую дичь президента Битова можно поставить в один ряд только с дичью президента Путина о том, что в Советском Союзе не было мясного животноводства, что экспортировали мы в другие страны только калоши фабрики «Скороход», что немецких фашистов разбили да изгнали только под дулами заградотрядов, и тому подобный полоумный бред. Вот уж два сапога пара! Психически больные.

Но ведь вот что тут главное-то. Не в Битове дело. Ну, возможно, начал он праздновать свой юбилей несколько раньше срока, ну перебрал, а тут – корреспондент, а он еще не успел закусить и понес. Но корреспондент-то из писательской газеты, он штатный сотрудник ее отдела литературы. И вот слушает весь этот легендарный вздор и молчит. Он же именно по определению его должности обязан знать, что это вздор, чушь, бред, туфта. А он не смеет ни возразить, ни вопрос задать хотя бы о том, в каком году Шолохов «пробил» издание «Войны и мира».

И не в Путине дело. Он не виноват, что таким убогим его мама родила. Но ведь есть же Дума, министры, Генеральный прокурор, наконец, ФСБ. И вот все они видят же его слабоумие, понимают, что хотя бы вступление в ВТО – это измена родине, предательство наших национальных интересов, и прямой служебный и гражданский долг их – пресечь измену, но все холуи молчат, никто не шевелится. Да что там! Единогласно голосуют «за», отбивают ладошки аплодисментами, сикаются от восторга… Посмотрите, что под креслом Воробьева…

Страшно жить в этой России, господа…