Солженицын и Дейч

Марк Дейч… Вы спрашиваете, кто это? Какая непросвещенность! Дейч – ведущий и впередсмотрящий журналист «МК», любимой газеты московских проституток, и сам – любимец нашего телевидения. Последний раз вы могли видеть его в передаче НТВ «К барьеру!». Это была жестокая схватка с Александром Ципко, с философом, который на двадцатом году разграбления его родины начал, наконец, кое-что соображать. Дейч защищал «либеральные ценности» с кровавым привкусом и оправдывал все, что его единомышленники сотворили со страной.

Так вот, сей адвокат грабежа и предательства, естественно, когда-то пламенно любил Александра Солженицына и во всем свято верил ему и его «Архипелагу ГУЛАГ». Он этого не скрывает: «Еще в советское время я и многие мои друзья, знакомые неоднократно читали «Архипелаг», восхищались автором… Мы безоговорочно верили… Эта книга вошла в историю и вместе с ней – ее автор. Ничего, кроме глубокого уважения, они – автор и «Архипелаг» – не вызывают».

Прекрасно, как эпитафия. Но почему безоговорочно верили? А потому, говорит, зачитывались «Архипелагом» и верили автору, что «иных фактов и цифр не знали». Но, милый, это же тупоумная вера. Если мне скажут, что Дейч пишет для проституток объявления в МК, пробивает их на полосу и за каждый текст в пять-десять слов берет по сто долларов, то я, не зная иных фактов о нем и иных цифр, могу, имею право верить услышанному о Дейче?

Но у него есть дополнительный резон: «а факты и цифры советской пропаганды вызывали оскомину». Это еще глупей, ибо оскомину может вызывать и правда, если она неприятна или назойлива.

Нет, и слепая вера и жаркая любовь Дейча, как и его друзей, на самом деле объясняются совсем другим.

Дело в том, что М. Д. – мелкий, но исключительно злобный и неряшливо образованный антисоветчик. Доказательства этого он дал и в помянутой передаче 13 мая и дает в данной публикации. Достаточно хотя бы такого заявления: «Власть большевиков стала трагедией для России. В очередной раз народ был обманут в своих надеждах на социальную справедливость…» Но он не может ответить, как с этой трагедией за плечами страна стала второй державой мира, а по многим показателям жизни народа и первой. Ах, как и тут жестоко большевики обманули всех, включая бедного Дейча и его несчастную матушку. А вот с середины 80-х годов, т. е. со времени прихода к власти Горбачева и его демократического кагала, до начала 90-х годов уровень смертности в стране поднялся в 1,5 раза. В 1992 году смертность превысила рождаемость, которая упала в два раза, из-за чего страна потеряла 14 миллионов неродившихся граждан. И катастрофа нарастала: сейчас по сравнению в 1998 годом смертность увеличилась на 122 %, убийства – на 132 %, самоубийства – на 106 %. По уровню жизни страна скатилась из первой десятки на 63-е место, а по здравоохранению с первых мест в мире – на 130-е.

Но Дейча это ничуть не волнует. Почему? А потому, во-первых, что теперь у всех дейчей есть возможность брехать что вздумается. И не потому ли, во-вторых, что из всенародной катастрофы многие его соплеменники извлекли невиданную выгоду? Достаточно сказать, что в «Золотой Сотне» богатейших людей России, опубликованной в журнале «Форбс», соплеменники Дейча при общем их количестве в стране не более 260 тысяч там составляют не менее трети, причем их имена стоят во главе списка: Абрамович, Вексельберг… Александр Смоленский (№ 92, как ни странно) назвал эту публикацию «расстрельным списком». Чует кошка, чье мясо съела… Такое ограбление народа грозит ему не только всеобщей нищетой, но и – «полной гибелью, всерьез», как сказал, между прочим, тоже еврей, но талантливый.

А Солженицын пишет в своем двухтомнике «Двести лет вместе» о власти большевиков так: «Она действовала отчетливо антирусски на разрушение русского государства». В сущности это то же самое, что лепечет Дейч: большевики разрушили государство. Но СССР каким-то непостижимым образом превратился в соперника Америки…

И вот мелкие антисоветчики встретились с антисоветчиком крупногабаритным и поняли, сколь «несомненна роль его в крушении коммунизма». Как же им не верить ему! Как им такого не любить! Как не скулить вслед за ним то же самое, что и он!

Так бы всю жизнь свою М. Д. и прожил в блаженной вере и любви, если бы объект его обожания вдруг не выпустил помянутый двухтомник «Двести». Он его смастачил из отходов от 10-томного «Красного колеса». Книга эта о роли евреев в русской истории. Вот любопытно: после того, как в 2001 году вышел первый том, Игорь Шафаревич тоже из отходов своей «Русофобии» слепил в 2002 году книгу «Трехтысячелетняя загадка» – это уже о роли евреев в мировой истории. У обоих авторов-академиков, конечно, есть в этих сочинениях что почитать.

Сразу надо заметить. что для обоих еврейский вопрос лишь повод для очередного антисоветского трепа. Дейча это, естественно, абсолютно не интересует, вернее, ему это очень даже нравится, но в фундаментальном двухтомнике (больше тысячи страниц!) он усмотрел прежде всего мысль о многолетнем еврейском засилье в России, и это пронзило насквозь его сердце. Поэтому, стремясь с порога высмеять ее, он озаглавил свою статью о книге Солженицына чрезвычайно решительно: «Бесстыжий классик». Да еще каждую затем свою публикацию о книге (их оказалось три) снабдил язвительным подзаголовком, пламенно негодующей врезкой и уж вовсе убийственной карикатурой редкостного карикатуриста Меринова с заборной надписью «Как нам об. ть Россию?». Такую карикатурку можно назвать и мериновской и жеребцовской… И это не все! Присобачил еще два эпиграфа: один заграничный – из Фейхтвангера, второй отечественный – из Ильфа и Петрова. Уже по этой изначальной непроворотной гущи видно, что и автор и редакция соображают туго и не о них сказано: «В ограничении познается мастер».

Приведу в сокращенном виде только второй эпиграф, как бы высмеивающий вопрос о еврейском засилье: «Десять лет жизни нет, – сказал экс-камергер Митрич. – Все Айсберги, Вайсберги, Айзенберги, Рабиновичи…» Это относится к 1927 году.

М. Д. делает вид, что сам он и не знает, что это такое – еврейское засилье. Откуда, мол, ему взяться? Каким ветром могло занести? Вот пишет: «Согласно Солженицыну, власть большевиков была «по составу изрядно и русской», но участие в ней евреев – «непомерное». М. Д. недоумевает: «Изрядно» – это сколько? И что считать «непомерным?»

Вопросы деликатные. В каждом конкретном случае на них надо давать конкретные ответы. Если, допустим, в скором времени при МК под руководством Дейча и Минкина будет создан Ансамбль еврейской песни и пляски в составе 100 человек, и окажется, что 95 из них это знаменитые соплеменники руководителей, допустим, – Жириновский, Явлинский, Радзинский, Рязанов, Хазанов, Арканов и т. д., а остальные 5 человека это, допустим, будут русский Путин, немец Греф, татарин Шаймиев, чуваш Федоров и грек Гавриил Попов, – если так, то просто замечательно, и никто не скажет, что в Ансамбле непомерно много евреев. Наоборот, все будут радоваться и ликовать.

Но вот другой факт. Идет телепередача «Свобода слова». Одним из первых в ней выступил известный адвокат Резник, гордо назвавший себя «русским интеллигентом еврейского разлива». Прекрасно! А вслед за ним выступают другие интеллигенты того же разлива – Познер, Толстая, Кобзон, телеведущий Архангельский, очень похожий на молодого Троцкого, да тут же и сам товарищ Дейч. А ведет передачу Шустер. Некоторых из участников, например, народного артиста СССР Иосифа Кобзона я глубоко уважаю, но зачем было тащить в передачу, скажем, Познера и Толстую? – у них же есть свои большие программы, где они просвещают публику. Или уж такие умники, что без них дохнуть невозможно? А интеллигентов русского разлива только двое – свихнувшийся на монархизме Илья Глазунов и неокоммунист Доренко (если он русский). В итоге соотношение 7:2 в пользу «русских интеллигентов еврейского разлива». Вот уж в этом случае экс-камергер Митрич имел бы полное право сказать и «непомерно» и «изрядно». Ведь так просто, но М. Д. не понимает! А вот американский президент Никсон понимал это еще тридцать лет тому назад. Как обнаружилось в недавно опубликованных ранее секретных документах, он жаловался на еврейское засилье в правительстве США. Думаю, что наш нынешний президент сурово осудит его за это.

Между тем, заявив, что реальные обобщенные цифры «развенчивают миф о еврейском засилье», настаивая, в частности, на том, что «с 1927 года «лиц еврейской национальности» в правящих партийных кругах практически не осталось», что с этого года «еврейского участия во власти практически не было», после всего этого М. Д. вдруг бабахнул: «В середине 30-х годов в центральном аппарате НКВД некоторое время наблюдался некоторый переизбыток евреев». Тогда возглавлял НКВД Ягода. И вот оказывается, что в ближайшем окружении главы ведомства работали 43 еврея (39 % руководящих кадров), и 33 русских (30 %). Ничего себе «некоторый переизбыток»! Пожалуй, как сейчас на телевидении.

Дальше автор сообщает, «в конце 1936 года Ягоду сменил Ежов». Возможно, именно потому, что НКВД мог при Ягоде превратиться в чисто еврейский орган власти. И что же затем? «С приходом Ежова число евреев среди руководящих работников (центрального аппарата) НКВД сократилось с 43 до 6». Что ж, это вполне разумно. «Доля же русских руководителей увеличилась с 33 до 102». Может быть. Но Ежов оставил при себе на прежних должностях трех заместителей Ягоды, истинных евреев: М. П. Фриновского, Я. С. Агранова и М. Д. Бермана. Возможно, сделал он это по просьбе своей жены Евгении Соломоновны Хаютиной-Гладун.

Из приведенных им сомнительных цифр М. Д. делает такой утешительный вывод: «А в 37-м году начался «большой террор»… Осуществили его отнюдь не евреи». Так что, спите спокойно, братья евреи, на том и на этом свете…

Но вот ведь какое дело: первый судебный процесс по делу «Антисоветского троцкистского центра» (Пятаков, Радек, Сокольников и др.) состоялся уже в январе 37-го года. А ведь требуется немало времени для организации процесса: надо установить круг подозреваемых, произвести аресты, найти свидетелей, допросить тех и других, составить обвинительное заключение и т. д. Так что будет совсем не праздным предположить, что все это было проделано при активнейшем участии не только теперешних 6-ти, но и прежних 43-х.

А тут М. Д. выдает гораздо более масштабное сообщение по вопросу еврейского засилья: «В 20-х и в первой половине 30-х годов евреи-большевики входили в руководство и партийных и хозяйственных органов власти». Еще как входили-то! Каганович, Литвинов, Ягода, Мехлис, Гусев (Драбкин), Гамарник, Яковлев (Эпштейн)… И тем из них, кто, как хотя бы первые двое, честно трудились на благо родины, низкий поклон. Да в то время еще фигурировали в верхах и Троцкий, и Каменев, и Зиновьев… Выходит, нет у Дейча ясности в этом вопросе, если он сам себе противоречит, а жаждет обличать других.

Выше было сказано, что для Солженицына, как и для Шафаревича, еврейский вопрос не имеет самостоятельного значения, а лишь повод для очередной антисоветской декламации.

Об истинном отношении некоторых товарищей к евреям свидетельствуют их постоянные, неутомимые поиски евреев там, где ими и не пахнет. Особенно рьяно тут усердствуют Виктор Корчагин, самодельный академик, и такой же трижды академик Юрий Бегунов. Вот, например, кто представлены в книге Бегуна «Тайные силы в истории России» (М., 2000) как евреи: Керенский, Ленин, Сталин, Чичерин, Луначарский, Крупская, Хрущев, Суслов, Пельше, Байбаков, Шелепин, Громыко, Щербицкий, Брежнев, Полянский, Гришин, Соломенцев, Мазуров, Горбачев, академик Сахаров, едва ли не все маршалы: Вершинин, Гречко, Чуйков, Ротмистров, Устинов, Якубовский, Батицкий, Огарков, Соколов, адмирал флота Горшков, генерал армии Епишев и т. д. и т. д. до посинения. А область науки, культуры уж лучше не будем трогать.

Разумеется, книга трижды академика кишмя кишит и антисоветским вздором и клеветой. Тут и 110 замусоленных солженицынских миллионов жизней «из 175 миллионов жертв, погибших насильственной смертью» (с. 4, 476); тут и вся история Советской власти не что иное, как осуществление «масонской программы» уничтожения России (с. 56); тут и закон о том, что за хранение «Протоколов сионских мудрецов» полагался расстрел (с. 84); тут и чушь из книги А. А. Овсеенко, изданной в 1980 году в Америке, о 80 тысячах вагонов, приготовленных для депортации из Москвы евреев (с. 346)… Тут, конечно, и басни о процветающей и благоуханной России при Николае Втором (с.19), за время царствования которого почему-то случались лишь отдельные неприятные пустячки в виде 12 голодных годов, двух крупнейших военных поражений да еще двух революций…

И Солженицын, сын Исаака, внук Семена (не Соломона?), правнук Ефима и муж Светловой, представлен в этой достославной книге, изданной уже четыре раза, как «полуеврей, имя которого не относится к светлым именам». Более того, говорится, что он «первый среди интеллигентов за год до путча Ельцина в 1993 году предложил разрушить Россию и этим вырыл пропасть между собой и страной, подал масонам надежду, что он их друг и союзник против России… Солженицын вместе с Ростроповичем, Искандером и Граниным примыкал к «Интернационалу культуры» бездуховных «граждан мира», червей ложной демократии»(с. 411, 521).

И несмотря на такую характеристику, академик Солженицын в поте лица своего трудился на подхвате у вышеназванных академиков многих академий: столь же истово из русских людей фабриковал евреев. Например (Двести лет вместе, т. 2, с. 320), обратил в иудейство знаменитого русского музыканта Льва Николевича Оборина (1907–1974), который еще в 1927 году, как победитель Международного конкурса пианистов в Варшаве, первым принес славу советской музыкальной культуре. Потом он стал и профессором Московской консерватории, и народным артистом СССР, и лауреатом Сталинской премии. Так же беспощадно обошелся сын Исаака и с народным артистом, Героем Социалистического Труда, лауреатом Ленинской и Сталинской (дважды) премий Василием Павловичем Соловьевым-Седым (1907–1979), который был еще и председателем Союза композиторов РСФСР. А ведь он – автор таких замечательных, ставших поистине народными песен времен войны и мира, как «Вечер на рейде», «Соловьи», «На солнечной поляночке», «Подмосковные вечера», «Если бы парни всей земли»… Послушаешь этих академиков, этих радетелей русской культуры, этих червей демократии, так талантливых да и просто примечательных людей среди русских и не было, и нет.

Слушайте дальше: «Москва говорила голосом народного артиста Юрия Левитана: «голос СССР» неподкупный вещатель нашей Правды, главный диктор радиостанции Коминтерна и сталинский любимец. Целые поколения выросли, слушая его: читал он и речи Сталина, и сводки «от Информбюро», и что началась война, и что она кончена». Сколько здесь невежественного вздора!

Во-первых, Коминтерн не имел своей радиостанции, но была радиостанция имени Коминерна. Во-вторых, Ю. Б. Левитан был не «главным диктором», а рядовым. В-третьих, работал он не на радиостанции им. Коминтерна, а на Всесоюзном радио. В-четвертых, о том, что «началась война», объявил не он, а Первый заместитель Председателя Совнаркома СССР, народный комиссар иностранных дел В. М. Молотов. В-пятых, народным артистом, в отличие, допустим, от ельцинско-путинского хохмача Якубовича («Поле чудес»), Левитан стал в 66 лет после почти пятидесяти лет работы на радио, за два года до смерти. В-шестых, Солженицын ведь с потолка взял, что Левитан был «любимцем Сталина», но, надо полагать, Сталин действительно ценил, уважал, вероятно, даже и любил мастерство диктора, как ценил, уважал и любил весь советский народ. А немецкие фашисты и отечественные выблядки, вроде власовцев, разумеется, ненавидели Левитана и его голос. Особенно с ноября 1942 года, когда он стал так часто объявлять о наших победах. Именно за это люто ненавидел Левитана и этот злобный маньяк. Ведь с какой ненавистью он писал в «Архипелаге»: «Москва лупила салюты…» И объявил в связи с всенародным ликованием 9 мая 1945 года: «Не для нас эта победа!» (Архипелаг, т. 1, с. 240). Конечно, и не для Власова, и не для Горбачева с Ельциным.

А фонтан жидоедства опять заработал: «Прослеживая дальше культурную работу, как пропустить в 30-е годы и всеохватные достижения композиторов-песенников. Тут Исаак Дунаевский, как утверждала официальная критика, писал «легкие для усвоения песни, прославлявшие советский образ жизни» («Марш веселых ребят», «Песня о Каховке», «Песня о Родине», «Песня о Сталине»).

Да, песни Дунаевского, не то, что нынешние, прославляли наш образ жизни, были легкими для усвоения, мелодичными, а главное – они правдивы и говорят о любви к Родине. Их пел весь народ. Взять хотя бы первую из них на слова В. Лебедева-Кумача.

Так и было. А кто ныне хозяева земли, ее недр, заводов и фабрик? Смотрите все тот же журнал «Форбс». Там эти хозяева названы по именам. Сто красивейших имен…

Ну, не любой, конечно, это естественно, не следует понимать буквально, тут поэтическое преувеличение, кое-кто стал не героем, а злобным клеветником войны, но отрицать массовый героизм советских людей во время Великой Отечественной на фронте и в тылу не посмел еще никто, кроме автора «Архипелага».

Что тут не так? Почти вся Европа, чуть-чуть потрепыхалась и покорно легла под Гитлера, а мы нигде и никогда не думали сдаваться, – даже в дни, когда враг стоял в 27 верстах от Москвы, даже когда он вышел к Волге, даже когда он водрузил свой флаг на Эльбрусе.

А «Песня о родине» Дунаевского на слова того же Лебедева-Кумача! Да это был наш второй гимн, ее мелодию ловили во всем мире – она была позывным Советского радио.

Профессор М. Белов писал недавно в «Патриоте» № 19: «С удивлением и возмущением услышал я недавно интервью «Радио России» патриарха Алексия, который утверждал, что слово «родина» до нападения фашистской Германии было у нас чуть ли не под запретом, что только когда пришла нацистская беда прозвучали слова «братья и сестры», вспомнили имена Александра Невского, Димитрия Донского, Минина и Пожарского». Профессор объясняет это нелепое заявление тем, что, мол, Алеша Ридигер был до войны малолетком и не помнит то время. Думаю, что дело не в этом. Когда началась война ему все-таки шел тринадцатый год, но, сын настоятеля церкви, жил он, за исключением последнего советского года перед войной, в буржуазной Эстонии. Возможно, там и был запрет на слова «родина», не знаю…

Но думаю, что в истории со словом «родина» длительное проживание вне России ни при чем. Вот же Надежда Мандельштам всю жизнь прожила здесь, но уверяет в своих воспоминаниях, что слова «честь» и «совесть» в сталинское время «совершенно выпали у нас из обихода – не употреблялись ни в газетах, ни в книгах, ни в школе». А между тем, она не могла не помнить хотя бы о том, что тогда в газетах и школах, и на всех идеологических перекрестках красовались слова Ленина, сказанные еще до Октябрьской революции: «В партии мы видим ум, честь и совесть нашей эпохи». На тех же перекрестках сияли слова Сталина из доклада на XVI съезде партии: «В нашей стране труд стал делом чести, делом славы, делом доблести и геройства».

Но что Мандельштам! Вот эстрадная певица Изабелла Юрьева. Тоже всю жизнь прожила в России, в СССР, и ухитрилась дотянуть до ста лет, восемьдесят из них мурлыкая песенки о радостях и печалях любви. И вот, выступая в день своего столетия по телевидению, заявила, что при Сталине порядки царили такие ужасные, что невозможно было произнести с эстрады слова «любовь», «люблю», «любимый» – тотчас хватали и волокли на Лубянку.

Что тут сказать? Вранье Мандельштам объясняется, конечно, антисоветской злобностью. А в случае с Юрьевой мы были свидетелями или достопечального факта старческого слабоумия, или какого-то ловкого телетрюка, когда старушка разевала рот, а слова произносил какой-то чревовещатель-антисоветчик.

Вот в какую удивительную компанию угодил ныне покойный Его Святейшество с байкой о запрете слова «родина». Одна лишь песня, о которой идет речь, разбивает эту байку вдрызг.

Но в не менее странной компании оказался Его Святейшество с выдумкой об Александре Невском и других героях русского народа, о которых-де коммунисты вспомнили только в час военной беды.

Вот что не так давно возвестил со страниц «Советской России» один известный политический деятель: «Сталин вспомнил об истории наших великих предков и наших славных полководцев только тогда, когда Гитлер подошел к стенам Кремля». Дальше: «Когда фашист в декабре 41-го припер народ к московской стенке (Все ему стены мерещатся! – В. Б.), даже (?) Сталин вызвал (!) всех (!) священнослужителей и сказал: что будем делать?»» И что же стали делать? Оказывается, именно тогда, в 41-м, «в какие-то немыслимо короткие сроки были поставлены прекрасные спектакли и фильмы об Александре Невском, Дмитрии Донском, о Куликовской битве. Тем самым удалось оживить в народе историческую память». А до этого наша память была четверть века мертвой. Наконец: «Сталин обратился к народу, как исстари водилось на Руси: «Братья и сестры!» И ему поверили, за ним пошли». А до этого кому верили – Троцкому, что ли? За кем шли – за Бухариным, что ли?

Так кто же сказал всю эту вышеприведенную чушь? С кем у Его Святейшества было такое совпадение взглядов, такой душевный консенсус, что даже непонятно, кто у кого списывал или учился. Представьте себе, я процитировал статью товарища Зюганова, лидера коммунистов. Конечно, вполне возможно, что ее писал для него вездесущий Владимир Бондаренко, но до этого никому нет дела. Тогда надо иметь грамотных спичрайтеров.

Опровергать приведенные выдумки мне просто лень, да и нет нужды: я уже обстоятельно сделал это в книге «За Родину! За Сталина!» Напомню лишь, что фильм С. Эйзенштейна «Александр Невский» это плод не суматошной спешки в страшном 41-м, а работа в «тихом» 1938-м. Тогда же появились поэмы К. Симонова «Ледовое побоище», «Суворов», и только роман С. Бородина «Дмитрий Донской» напечатан действительно в 41-м.

Я легко допускаю, что Его Святейшество за неусыпными молитвами о благе народа и не слышал обо всем этом, но патриарх в рассуждениях о родине не имел права становиться в один ряд с выжившей из ума эстрадной певичкой и легковесными спичрайтерами.

Однако вернемся к песням:

Да, и это святая правда. Но стараниями солженицынского дружка Ельцина и его сатрапов от страны отсекли около 4 млн. кв. километров. Но сам-то козел вонючий вообще предлагал русскому народу оставить все свои земли и уйти куда-то на северо-восток, в Якутию, что ли. Туда и Гитлер мечтал загнать после войны остатки нашего народа…

Никто не виноват, что персонально Солженицын по своей воле угодил в лагерь, где иногда, возможно, и не мог дышать так уж вольно.

И это было. Но прославленная козлиным блеянием «Преображенская революция» и оправданный козлом расстрел его приятелем Верховного Совета лишили народ положения хозяина. Правда, один из нынешних хозяев недавно угодил за решетку, а два других удрали за границу. Это радует. Но такой же судьбы заслуживают и певцы «Преображенской революции». Дайте срок…

Великую правду первой строки Солженицын может подтвердить своей собственной молодостью. Хотя его отец Исаак был царским офицером и, по словам Исааковича, расстрелян красными, это никак не отразилось на судьбе белогвардейского отпрыска в молодости: беспрепятственно окончил школу, стал комсомольцем, поступил в Ростовский университет, потом еще и в элитный Московский вуз, во время войны был принят в офицерское училище, от младшего лейтенанта продвинули его за полтора года до капитана, дали ему два ордена, отсидев по собственной затее срок, стал писателем, принят в Союз писателей, был выдвинут на Ленинскую премию… Впрочем, после лагеря это уже не молодость, но и не старость же…

А надо ли говорить о советских стариках, упомянутых в песне? Да, им был почет. А посмотри-ка, дядя, что твои воспитанники и духовные братья делают с нынешними стариками. Невеликие льготы, заработанные кровью и потом, и те хотят трансформировать так, что они вовсе исчезнут.

Да, не было при Советской власти лишних ртов. А теперь 30 миллионов (целая Польша!) живут за чертой бедности. Между тем, экономист-авантюрист Гайдар, по данным Центральной избирательной комиссии на февраль 2003 года, только в 2002 году обрел из воздуха 4 млн. 741 тыс. рублей. Это, хочу подчеркнуть, только годовой барыш, а сколько у паразита на счету всего в рублях и долларах, в России и Швейцарии, никто не знает. А у Альфреда Коха 7 млн. 295 тыс., – вот бы потрясти и того, другого на помощь бедным! Но если жалко пузатого Егора и полоумного Коха, то можно потрясти их дружка Чубайса. У того соответственно за тот же год – 29 млн. 785 тыс. И опять – только здесь, только в рублях и только на свое имя. А ведь у всех есть еще жены, дети, братья и сестры, наконец, тещи… Что может помешать часть состояния зачислить на их имена? Нет такого закона в демократической России! За что боролись!..

Да почему бы, черт возьми, не тряхнуть и Хакамаду, живущую в квартире великой Марии Бабановой? Ведь она так много говорит о своей любви к народу. И так нежно! Так пламенно! Ее личное состояние, по данным все той же ЦИК, в 2002 году составляло 19 млн. 503 тыс. Наконец, и сам президент Путин получал, по официальным данным, 147 тысяч в месяц. При такой зарплате наверняка есть в кубышке или на сберкнижке искомые 6 млн.

…Но вернемся к Дунаевскому:

А теперь нам навязывают красивые слова «господин», «частная собственность», «прибыль», «взятка», «банкротство» и т. п. И ваша шарага все это подхватила…

А попробуй-ка сейчас сунуться с этим словом хотя бы к Лужкову, мужу миллиардерши Батуриной, или Грызлову, герою «Норд-Оста», или к Слизке, влюбленной в Буша и в Аяцкого. Они тебе объяснят, белый ты или черный…

В общем, как бы Солженицын и его обожатели ни верещали, а надо признать: в Советское время евреи внесли в русскую культуру (и не только!) достойный вклад. Другое дело, что вытворяют в области культуры и информации ныне такие их соплеменники, как защитники германского фашизма Швыдкой и Сарнов, профессиональные лжецы Познер и Радзинский, гитлерюгенд Сванидзе или беглый рижанин Альфред Шапиро.