Наталья

– Сынок, Кирюша! – Наталья, заливаясь слезами, протянула руки к мобильному, который перед ее лицом держал Саша.

Дверь фургона тихо закрылась, к ним присоединилась Ната.

– Да дай мне его! Где он, где вы его удерживаете? – закричала Наталья. – Где вы прячете моего сына, монстры?

Ната, вырвав у брата мобильный, процедила:

– Тебя он все равно не слышит. Увидела – и хватит. С ним, конечно же, все в порядке, иначе-то быть и не может. И если кто и монстр, так это ты!

Наталья, шагнув к ней, властно протянула руку:

– Отдай мне телефон, ведьма! И отвезите меня к сыну! Ты же обещал!

Она повернулась к Саше, а тот произнес:

– Я обещал, что найду его. Но не обещал, что верну его тебе. И я его нашел!

Наталья засмеялась:

– Хорошо, что тут в доме полиция! Сейчас выйду и сдам вас ей на руки! Вы похитили моего сына, вас надо посадить в тюрьму. Нет, вас надо расстрелять!

Ната, распахивая дверь, любезно заметила:

– Выходи. Ну вон же полиция, иди прямо к ней. Только не забудь уточнить, что сын-то ведь не твой! Так ведь?

Чувствуя, что ноги у нее делаются ватными, Наталья осела на пол фургона. Откуда они узнали? Откуда они узнали, что…

Что Кирюша не ее сын!

– Ну что, желание тотчас пропало? – сказала, снова закрывая дверь, Ната.

Наталья пробормотала:

– Конечно, это мой сын. Это мой сын!

Ната усмехнулась и заявила:

– Ты можешь это сто миллионов раз сказать, но от этого Кирилл твоим сыном не станет. Кстати, его ведь не Кирилл зовут, а иначе. Ты украла его у родителей и забрала себе! Потому что узнала от врачей, что детей у тебя быть не может, но тебе так хотелось стать матерью…

– Ната, может быть, помягче… – начал Саша, но сестра резко его оборвала:

– Только потому, что эта воровка детей тебе в душу запала, мы должны с ней цацкаться? – И, обращаясь уже к Наталье, продолжила: – Кстати, разреши тебя просветить: мы в самом деле брат и сестра, работаем на детективное агентство «Цербер», которое занимается в том числе и тем, что разыскивает пропавших детей. И возвращаем их законным родителям, как, к примеру, ту самую девочку, что ты увела у нас, – мы ведь изъяли ее у семьи, укравшей ее у настоящих родителей. Правда, с девочкой вышла накладка – наши люди проявили преступную небрежность и, не учтя, что девочка страдает астмой, едва не угробили ее. Ты, надо признать, спасла малышку. Однако героиней это тебя отнюдь не делает. Ты у нас давно в разработке, потому что Кирилл – не первый похищенный тобой ребенок, не так ли?

Наталья молчала, дрожа всем телом, желая одного: чтобы это немедленно прекратилось!

– Но я их мать… – выдавила она из себя, а Ната отчеканила:

– Нет, ты не их мать! Ты украла и другого ребенка, тоже мальчика, и все началось, когда ты работала в родильном доме! Ведь ты специально получила медицинское образование и туда устроилась, чтобы получить возможность осуществить задуманное. Но малыш умер! Причем по твоей вине!

– Нет, не по моей! – закричала Наталья, повернувшись к Саше. Тот беспомощно смотрел куда-то в сторону.

– По твоей! – заявила Ната. – Ты, опасаясь, что выдашь себя с головой, слишком поздно обратилась к врачу – и младенец скончался от банальной инфекции, которую можно было, если бы ты вовремя отправилась в больницу, вылечить в два счета. Но ты не пошла, так как боялась быть изобличенной!

Наталья попыталась зажать уши руками, так как не хотела, не желала слышать эту старую и страшную историю. Тогда случилась трагедия, но ведь это было давно и неправда.

Или давно и правда?

Ната, склонившись над женщиной, грубо отвела ее руки в сторону и буквально пролаяла в лицо Наталье:

– Поэтому ты решила радикально сменить свой образ жизни. Даже имя новое себе взяла. Стала подвизаться в издательском бизнесе. Сошлась с нынешним мужем, сделала головокружительную карьеру в его издательском доме, однако страстно хотела одного: сына!

– Помоги мне! – простонала Наталья, обращаясь к Саше, но молодой человек не двинулся с места, угрюмо косясь в угол.

– И ты заполучила его, скрывая ото всех, в том числе и от своего мужа, что родить ты не в состоянии. Поэтому инсценировала свою беременность, потом намеренно на много месяцев уехала по делам за рубеж – и там, в одной из бывших республик Союза, снова повторила то, что уже однажды проделала: украла новорожденного!

Наталье хотелось плакать, но слез не было.

– Не строй из себя жертву! – отрезала Ната. – Потому что жертва не ты, а твой сын! Которого ты, признаюсь, любила. Но ты не была ему матерью!

– Я его мать! – закричала Наталья, а Ната расхохоталась:

– Нет, в этом-то и дело, что не мать, а воровка! У мальчика, которого ты похитила, имелась мать. Настоящая. И пока ты, не столкнувшись с препонами, привезя малыша с собой в Москву, выдав его за своего ребенка, в чем никто не сомневался, потому как не было ни малейшего повода, жила все эти годы в свое удовольствие, родители мальчика искали его! И наконец нашли!

Саша промолвил:

– Точнее, мы сначала тебя нашли, однако вели оперативную разработку, не желая преждевременно спугнуть тебя.

– И втерлись ко мне в доверие, выведывая, как лучше украсть моего сына! – закричала Наталья, а Ната сказала:

– Вели сначала наружное наблюдение. А потом ты сбежала от своего супруга, который случайно узнал, что сын не его, так как ему об этом зудела любовница-секретарша и он сделал тайный тест ДНК, а затем потребовал от тебя объяснений, и ты, боясь, что он, узнав правду, отдаст ребенка, покинула Москву. И вместе с этим самым ребенком, объектом наших поисков, случайно обосновалась в непосредственной близости от нашей подмосковной базы. Вот тогда мы решили установить прямой контакт.

– И украли его? – выдохнула Наталья, на что Саша заметил:

– Не мы, а его родители, которые, получив окольными путями информацию о месте пребывания их сына, сами взялись за дело. И, пренебрегая правилами, самостоятельно увезли его из твоего поселка!

Объяснение запутанной истории по большей части всегда самое простое.

– Он у них? – простонала Наталья. – Но ведь у него шок! Его мама – это я. Позвольте мне встретиться с ним! Хотя бы на пять минут!

Саша явно колебался, а Ната жестко сказала:

– Он был твоим в течение пяти лет! Твой срок истек. Конечно, операция прошла не так, как должна была, мы хотели изъять мальчика у тебя не столь драматическим образом, но родители не хотели и не могли больше ждать.

Ужаснее всего, что Наталья понимала их, тех, кто лишил ее сына. Ее сына? Нет, их сына.

– Дай мне увидеть его! – взмолилась она, обращаясь к Саше, но тот отвернулся. Ната же, распахивая дверь фургона, заметила:

– Его ты больше никогда не увидишь. Конечно, у ребенка шок, однако он со временем привыкнет! Так же, как и мы в свое время привыкли, что кто-то похитил нашего младшего брата, Максика, в то время как Александр, вместо того чтобы гулять с ним, отпустил его на улицу одного, а сам завис где-то с друзьями-мальчишками. Нашего Максика так и не нашли.

– Надеюсь, что ваш Максик умер в страшных мучениях! – закричала в отчаянии Наталья. – Что его похитил маньяк! Что ему пришлось ужасно и долго страдать.

Она осеклась, так как, конечно же, не желала им этого, но она хотела получить обратно своего Кирюшу. И понимала, что это невозможно.

Ната, тряхнув ее, резко поставила на ноги.

– Ты не в себе, но это не помешает тебе отправиться за решетку. Потому что мы сдадим тебя на руки полиции, и ты понесешь наказание за то, что совершила почти шесть и тринадцать лет назад.

Наталья посмотрела на нее и взмолилась:

– Что бы вы отдали за пять минут общения с Максиком? Все? Так дайте мне пять минут с Кирюшей!

Ната заколебалась, а Саша произнес:

– Хорошо. Но только пять минут. А потом, Наташа, ты больше его никогда не увидишь. И понесешь заслуженное наказание за то, что сделала. Ты согласна?

Наталья кивнула. Ната скривилась и проговорила:

– Не нравится мне все это. Ей верить нельзя. Да и как мы убедим родителей мальчика, что…

– Это я беру на себя! – заявил Саша и положил Наталье руку на плечо. Женщина прильнула к ней и пробормотала:

– Спасибо. Я этого никогда не забуду!

Саша посмотрел на нее глазами, в которых стояли слезы, и заявил нарочито сухо:

– Рад, что мы договорились. А сейчас в путь! Кирюша в Москве.

…И он сдержал свое обещание – тем же вечером Наталья смогла увидеть и прижать к себе сына, своего сына. Ровно на пять минут.

Чтобы потом расстаться и никогда более не увидеть его.