Глава 35
— Наверное, надо спешиться и пойти к ним. — Джондалар заметил, что вышли еще несколько человек с копьями. — Мы ведь убедились, что люди со страхом и подозрением смотрят на тех, кто ездит верхом. Пожалуй, нам стоило бы оставить лошадей подальше от этих людей, а затем, объяснив все, вернуться.
Они спешились, и Джондалар вдруг с болью вспомнил своего «маленького брата» Тонолана, который, широко улыбаясь, без боязни подходил к незнакомому стойбищу или пещере. Приняв это за добрый знак, Джондалар, широко улыбаясь, дружески помахал людям и, сняв капюшон, чтобы было видно его лицо, пошел к ним. Затем он вытянул вперед руки, показывая, что идет с открытым сердцем и ничего не прячет.
— Я ищу Ладуни из племени Лосадунаи. Я Джондалар из Зеландонии. Несколько лет назад мы с братом путешествовали к востоку отсюда, и Ладуни пригласил нас посетить его на обратном пути.
— Я Ладуни, — с небольшим акцентом на языке Зеландонии ответил один из мужчин и сделал шаг вперед, держа копье наготове. Он внимательно вгляделся в незнакомца. — Джондалар? Из Зеландонии? Да, ты похож на человека, которого я встречал.
Джондалар уловил осторожность в голосе.
— Да потому, что это именно я! Рад тебя видеть, Ладуни, — с теплотой произнес он. — Я не был уверен, что свернул правильно. Я волновался, что не найду вашу Пещеру, но помог пар из ваших горячих колодцев. Со мной кое-кто, с кем я хотел бы тебя познакомить.
Пожилой человек внимательно рассматривал Джондалара, пытаясь найти хотя бы малейший намек, что он не тот, за кого себя выдает: человек, которого он знал прежде, прибыл странным, необычным способом. Он выглядел старше, что естественно, и даже еще больше стал походить на Даланара. Несколько лет назад старый мастер приходил сюда по торговым делам, но в основном, как подозревал Ладуни, ради того, чтобы узнать, не проходили ли здесь сын его очага и его брат. Ладуни еще ближе подошел к Джондалару, держа копье уже более свободно, но все еще готовый метнуть его в случае необходимости. Он посмотрел на двух необычно послушных лошадей и вдруг заметил женщину, которая стояла недалеко от них.
— Эти лошади не похожи на тех, что водятся здесь. Неужели восточные лошади более покорны? Тогда на них легче охотиться, — сказал Ладуни.
Внезапно человек напрягся и нацелился в Эйлу копьем.
— Не двигайся, Джондалар!
— Ладуни, что ты делаешь?
— Тебя преследует волк. Бесстрашный волк, если появился при свете дня.
— Нет! — закричала Эйла, бросаясь между Волком и мужчиной с копьем.
— Волк путешествует с нами. Не убивай его! — Джондалар поспешил встать между Ладуни и Эйлой.
Она упала на землю и обхватила Волка, крепко прижав к себе, пытаясь отчасти защитить его, отчасти Ладуни. Волк угрожающе зарычал и обнажил клыки.
Ладуни растерялся. Он хотел помочь гостям, а они вели себя так, как будто он хотел их обидеть. Мужчина вопросительно взглянул на Джондалара.
— Опусти свое копье, Ладуни, пожалуйста, — сказал Джондалар. — Волк — наш товарищ, наш спутник, так же как и лошади. Он спас нашу жизнь. Обещаю, что он никому не причинит вреда, пока ему не начнут угрожать. Знаю, что все это кажется странным, но, если ты позволишь, я объясню.
Ладуни медленно опустил копье, с опаской глядя на волка. Как только угроза миновала, Эйла успокоила зверя, затем встала и подошла к Джондалару и Ладуни, подав Волку команду быть рядом.
— Пожалуйста, извини Волка за его рычание, — сказала она. — В действительности он любит людей, но у нас была неприятность в одном стойбище на востоке. Он стал более настороженно относиться к незнакомым.
Ладуни заметил, что она очень хорошо говорит на языке Джондалара, но странный акцент выдает в ней чужеземку. Он также заметил что-то еще… Он не был уверен… В общем, что-то неуловимо странное. Он видел много белокурых голубоглазых женщин, но черты ее лица, абрис щек придавали ей вид чужеземки. Что бы там ни было, это ни в коем случае не влияло на тот факт, что она была необыкновенно привлекательной женщиной.
Он посмотрел на Джондалара и улыбнулся. Вспоминая последнюю встречу, он подумал: неудивительно, что высокий красивый Зеландонии вернулся из долгого Путешествия с красавицей, но кто мог ожидать, что он привезет с собой еще и живые, дышащие сувениры вроде лошадей и волка. Ладуни хотелось как можно скорее услышать историю обо всем этом.
Увидев, как Ладуни удивленно смотрит на Эйлу и улыбается, Джондалар расслабился.
— Вот этого человека я хотел тебе представить. Ладуни, охотник из племени Лосадунаи, это Эйла из Львиного стойбища племени Мамутои, Избранная Пещерным Львом, Охраняемая Пещерным Медведем, дочь Дома Мамонта.
Эйла подняла обе руки ладонями вверх, что свидетельствовало о дружелюбии и открытости.
— Приветствую тебя, Ладуни, Первый Охотник Лосадунаи. Ладуни удивился, что ей известно о том, что он был руководителем охоты в своем племени. Джондалар сейчас не упоминал об этом. Возможно, он рассказывал ей о нем раньше, но она ловко использовала это. Тогда она должна понимать, что с таким количеством титулов он занимает высокое положение среди своего народа. Но об этом можно было и догадаться, поскольку сам Джондалар принадлежал к видному роду. Ладуни взял ее руки:
— Именем Дуны, Великой Земной Матери, добро пожаловать к нам, Эйла из Львиного стойбища племени Мамутои, Избранная Пещерным Львом, Охраняемая Пещерным Медведем, дочь Дома Мамонта.
— Спасибо за радушный прием. Если ты не против, то я могу познакомить тебя с Волком, чтобы он знал, что ты — друг.
Ладуни нахмурился, не уверенный в том, что и в самом деле хотел бы познакомиться с волком, но в данной ситуации выбора не было.
— Волк, это Ладуни из племени Лосадунаи. — Она взяла руку мужчины и поднесла ее к носу Волка. — Он друг. — Обнюхав руку незнакомого человека и уловив запах руки Эйлы, Волк, казалось, понял, что этого человека надо принять в свой мир. — Теперь он понял, что ты — друг. Если хочешь поприветствовать его, то погладь по голове и почеши за ухом.
Хотя все еще было боязно, предложение потрогать живого волка заинтриговало его. Он протянул руку и дотронулся до грубого меха, а потом, видя, что к нему относятся благосклонно, Ладуни похлопал Волка по голове, почесал за ушами и остался очень доволен. Не то чтобы он никогда не прикасался к волчьему меху, но он никогда не трогал живого волка.
— Извините, что угрожал вашему спутнику, — сказал он. — Но я никогда не видел волка, который бы находился рядом с людьми по доброй воле, да и таких лошадей не видел тоже.
— Это понятно, — сказала Эйла. — С конями я познакомлю тебя позже. Они побаиваются чужих, и им требуется некоторое время, чтобы привыкнуть к новым людям.
— Все лошади с востока так дружелюбны? — Охотник с интересом ждал ответа.
Джондалар улыбнулся:
— Нет. Животные везде одинаковы. Эти такие благодаря Эйле.
Ладуни кивнул, переборов желание расспрашивать дальше, так как знал, что все захотят услышать эту историю.
— Добро пожаловать к нам, чтобы разделить с нами кров и пищу, тепло и постель, но мне лучше пойти туда первому, чтобы все объяснить.
Ладуни вернулся к группе людей, стоявших перед входом в большую пещеру. Он рассказал им, как несколько лет назад он повстречался с Джондаларом, когда тот отправлялся в Путешествие, и пригласил его на обратном пути навестить их. Он упомянул о том, что Джондалар — родственник Даланара, сделав упор на то, что это — обыкновенные люди, а не какие-то страшные духи, и что они сами расскажут о лошадях и о волке.
— У них есть что рассказать нам, — заключил он свое объяснение, зная, как это заинтересует людей, которые с наступлением зимы, в сущности, стали пленниками пещеры и которым все это уже начало надоедать. Язык, на котором он говорил, не был похож на язык народа Зеландонии, но, послушав его некоторое время, Эйла убедилась, что уже слышала нечто подобное. Несмотря на другое произношение и акценты, он был родственным с речью племени Зеландонии, так же как языки племен Шармунаи, Шарамудои и Мамутои были родственными. Этот язык, видимо, был ответвлением, одним из наречий языка Шармунаи. Она поняла несколько слов и догадалась о смысле. Скоро она сможет говорить на этом языке.
Эйла не считала свой дар легко постигать новый язык чем-то необычным. Она не пыталась учить языки специально, но слух, узнавание любого нюанса, любой флексии, способность связывать все в единое целое помогали ей вскоре с легкостью говорить на другом языке. Потеряв связь с собственным языком, будучи ребенком, она вынуждена была учиться различным способам общения, а разговорная речь лишь разбудила в ней природные способности к языкам, к тому же многое зависело от обстоятельств.
— Лосадунаи говорят, что вас от души просят остаться здесь у очага для гостей, — сказал Ладуни.
— Нам нужно снять поклажу с лошадей и как-то устроить их, — сказал Джондалар. — Кажется, на поле возле вашей пещеры еще растет какая-то трава. Никто не будет возражать, если мы оставим лошадей здесь?
— Поле к вашим услугам, — сказал Ладуни. — Думаю, что каждому будет интересно наблюдать за конями с такого близкого расстояния. — Ему было очень любопытно: что же Эйла сделала с этими животными? Было ясно, что ей подвластны могучие силы.
— Я должна попросить еще кое о чем, — сказала Эйла. — Волк привык спать рядом с нами. Он будет чувствовать себя очень плохо, если останется в другом месте. Если нельзя взять Волка в пещеру, мы поставим шатер снаружи и будем спать там.
Ладуни переговорил со своими людьми и затем сообщил гостям:
— Они хотят, чтобы вы спали внутри, но некоторые матери боятся за своих детей.
— Я понимаю их страх. Я могу обещать, что Волк никого не обидит, но если моего обещания мало, мы останемся снаружи пещеры.
Снова Ладуни переговорил со своими.
— Они приглашают вас внутрь, — наконец обратился он к ним.
Эйла и Джондалар пошли разгружать лошадей. С ними пошел и Ладуни. Увидев Уинни и Удальца, он был так же возбужден, как и при знакомстве с Волком. Он охотился на лошадей, но никогда не касался живой лошади, кроме одного случая, когда на охоте случайно задел бегущую лошадь. Эйла поняла его возбуждение и подумала, что надо бы как-нибудь предложить ему проехаться верхом на Уинни.
Когда они шли обратно к пещере и тащили волокушу с лодкой и вещами, Ладуни спросил Джондалара о его брате. Когда он увидел болезненное выражение лица Джондалара, он понял, что случилось несчастье.
— Тонолан мертв. Его убил пещерный лев.
— Сожалею. Мне он нравился.
— Он всем нравился.
— Он так хотел пройти вдоль реки Великой Матери до самого конца. Он дошел?
— Да, он дошел до конца Донау, прежде чем умер. Он полюбил женщину и стал ее другом, но она умерла при родах. Это очень повлияло на него. Он не хотел жить больше.
Ладуни покачал головой:
— Какой стыд! Он был полон жизни. Филония долго думала о нем, когда вы ушли. Она надеялась, что он вернется.
— Как Филония? — Джондалар вспомнил прелестную девушку из дома Ладуни.
Пожилой человек улыбнулся:
— У нее есть друг. И Дуна улыбается ей. У нее двое детей. Сразу же, как вы ушли, Мать благословила ее. Когда прошел слух, что она беременна, каждый Лосадунаи, желающий иметь спутницу, нашел повод побывать в пещере.
— Могу представить! Насколько я помню, она очень красивая девушка. Она совершила Путешествие?
— Да, со своим старшим братом.
— И у нее уже двое детей?
У Ладуни от удовольствия засветились глаза.
— Дочка от первого благословения — Тонолия; Филония была уверена, что это ребенок духа твоего брата, а недавно она родила сына. Она живет в пещере своего спутника. У них там больше места, но это недалеко отсюда, и мы можем часто видеться. — В голосе Ладуни звучали удовлетворение и радость.
— Надеюсь, что Тонолия действительно рождена с помощью духа моего брата. Мне нравится, что в мире есть еще частица его духа, — сказал Джондалар.
«Неужели это могло произойти так быстро? — думал он. — Ведь брат провел с ней всего одну ночь. Неужели его дух такой сильный? Или Эйла права, и Тонолан в ту ночь зачал ребенка благодаря своей мужской сущности?» Он вспомнил о женщине, которая была тогда с ним.
— Как Ланалия?
— Прекрасно. Она ушла к родственникам. Они подыскивают ей спутника. Там один человек потерял подругу, и в его доме осталось трое детей. У Ланалии никогда не было детей, хотя она хотела. Если он подойдет ей, она станет его спутницей и примет его детей как своих. Это будет счастливое сочетание, и она очень волнуется по этому поводу.
— Я рад за нее и желаю ей счастья. — Джондалар пытался скрыть свое разочарование, так как надеялся, что она забеременела после того, как он разделил с ней Наслаждение. Как бы там ни было, Тонолан доказал свою силу, а как же он сам? Сильны ли его сущность или дух?
Войдя в пещеру, Эйла с любопытством огляделась. Она видела много жилищ Других: легкие или переносные укрытия летом и более прочные сооружения для зимы; одни сооружались из костей мамонта и покрывались дерном и глиной, другие были деревянными, третьи возводились на плоту, но она не видела пещеры с тех пор, как ушла из Клана. Большой вход пещеры был направлен на юго-восток, внутри было уютно и просторно. Брану понравилась бы эта пещера.
Как только глаза привыкли к полумраку, Эйла обозрела внутреннее убранство и удивилась. Она ожидала увидеть несколько кострищ в разных местах, определяющих территорию каждого очага. Здесь же каждый очаг был окружен оградой из шкур, укрепленных на шестах. Это не были шатры, поскольку крыши не требовалось. Эти стены охраняли внутреннее пространство от случайных взглядов. Эйла вспомнила, что в Клане было запрещено глазеть на жилую территорию, ограниченную камнями. Это было традицией. Но цель была та же: охрана личной жизни от вмешательства посторонних, даже от чужих взглядов.
Ладуни подвел их к одному из закрытых шкурами помещений.
— Ваше печальное приключение не связано с бандой головорезов?
— Нет. А что, что-нибудь случилось? — спросил Джондалар. — В тот раз ты говорил о каком-то человеке, который собрал своих последователей. Они развлекались… с плоскоголовыми. Они травили мужчин, а затем брали ради Наслаждения их женщин.
Услышав «плоскоголовые», Эйла стала слушать внимательнее, интересуясь про себя, много ли людей из Клана жили неподалеку.
— Да, это Чароли и его банда, — сказал Ладуни. — Вначале они болтали о высшем духе, но сейчас это уже зашло далеко.
— Я думал, что те юноши перестали вести себя так.
— Во всем виноват Чароли. Они неплохие люди, но он распаляет их, настраивает. Лозадуна говорит, что таким образом он хочет показать, какой он смелый, что он — мужчина, потому что он вырос без мужчины в доме.
— Многие женщины воспитали детей в одиночку, и мальчики оказались прекрасными людьми, — сказал Джондалар.
Они так увлеклись разговором, что невольно отошли на середину пещеры. Вокруг стали собираться люди.
— Конечно. Но спутник его матери исчез, когда он был ребенком, и она не взяла другого. Вместо этого она всю свою заботу и ласку обратила на сына. Она баловала его и позволяла ему ничего не делать, в то время как он был должен учиться быть взрослым. Но теперь пора прекратить это.
— А что случилось?
— Девушка из нашей Пещеры ставила возле реки ловушки. Она стала женщиной несколько полнолуний назад и еще не прошла ритуала Первой Радости. Церемония должна была состояться во время следующего Схода. Чароли и его банда увидели ее одну и взяли… все…
— Все? Взяли? Силой? — ошеломленно спросил Джондалар. — Девушку, еще не настоящую женщину? Просто не верится!
— Все, — с холодной яростью подтвердил Ладуни. — И мы так это не оставим! Не знаю, может, им надоели самки плоскоголовых или что-то другое, но это уже слишком. Они причинили ей боль и вызвали кровотечение. Она говорит, что больше никогда не хочет иметь ничего общего с мужчинами. Она отказалась пройти посвящение в женщины.
— Это ужасно, но ее трудно в этом винить. Юная девушка не должна так познать Дар Дони, — сказал Джондалар.
— Ее мать боится: раз она отказалась от чествования Великой Матери, то у нее никогда не будет детей.
— Возможно, она права, но что можно сделать? — спросил Джондалар.
— Ее мать требует смерти Чароли, и она хочет, чтобы мы объявили кровную месть его родичам. Месть — это ее право, но кровная месть коснется каждого. Кроме того, не Пещера Чароли была причиной всей этой заварухи, а его банда, притом некоторые ее члены даже не из Пещеры Чароли. Я послал к Томази, руководителю охотников той Пещеры, человека и передал с ним некоторые мои мысли по этому поводу.
— И какие это мысли?
— Я думаю, что пора всем людям Лосадунаи остановить Чароли и его банду. Надеюсь, что Томази присоединится ко мне и попытается убедить своих отдать тех молодых людей на общий суд всех Пещер. Я даже предложил, чтобы матери Мадении позволили совершить месть. Это лучше, чем если вся его Пещера пострадает от кровной мести. Но Томази — родственник матери Чароли.
— Да, это тяжелое решение. — Джондалар заметил, что Эйла внимательно прислушивается к их разговору. — Кто-нибудь знает, где обитает банда Чароли? Они не могут быть с вашими людьми. Я не верю, что какая-либо Пещера Лосадунаи может дать кров таким негодяям.
— К югу отсюда. В пустынной местности, где много пещер и текут подземные реки. Говорят, что они прячутся на границе этого района.
— Их трудно будет найти, если там много пещер.
— Но они не могут там оставаться все время. Им нужно добывать пищу, а значит, их можно выследить. Для хорошего следопыта найти их будет легче, чем любое животное, но нужно, чтобы все Пещеры участвовали в этом поиске. Тогда это не займет много времени.
— И что вы сделаете с ними, когда найдете? — спросила Эйла.
— Думаю, что, как только этих негодяев разъединят, вскоре порвутся их связи друг с другом. Каждая Пещера может применить свои методы. Сомневаюсь, чтобы большинство из них хотели бы уйти из племени и перестать быть его частью. Когда-нибудь им понадобятся спутницы, и немногие женщины согласятся жить так, как живут они.
— Ты прав.
— Мне очень печально было услышать историю о молодой женщине, — сказала Эйла. — Как ее зовут? Мадения? — Ее лицо выражало глубокую обеспокоенность. — Мне хотелось бы остаться и помочь, но если мы не перейдем вскоре ледник, нам придется задержаться здесь до следующей зимы.
— Может быть, уже слишком поздно для перехода через ледник, — сказал Ладуни.
— Слишком поздно? — спросил Джондалар. — Но ведь холодно. Зима. Все намертво замерзло. Все расселины заполнены снегом.
— Да, сейчас зима. Но зима кончается, и что дальше — неизвестно. Вы, конечно, можете перейти через ледник, но если вдруг раньше времени задует фён — а это возможно, — тогда весь снег быстро растает. Ледник во время первой оттепели весной очень опасен, а в данных обстоятельствах не думаю, что безопаснее идти в обход на север, так как путь лежит через страну плоскоголовых, а они не слишком приветливы. Банда Чароли настроила их против нас. Даже животные защищают своих самок и сражаются за них.
— Они не животные. — Эйла встала на их защиту. — Они люди, только другого типа.
Ладуни промолчал, не желая обидеть гостью. Должно быть, благодаря своей близости к животным она и их считает людьми. Если волк защищает ее, а она обращается с ним как с человеком, то нет ничего удивительного в том, что плоскоголовых она принимает за людей. Да, они могут совершать разумные действия, но они — не люди.
К этому разговору прислушивались несколько человек. Один из них, небольшого роста, худой мужчина средних лет, произнес:
— Может, дать им возможность устроиться, Ладуни?
— Интересно, ты собираешься целый день держать их здесь? — спросила полная женщина с приветливым лицом.
— Прошу прощения, вы правы. Позвольте представить вам… — Ладуни посмотрел вначале на Эйлу, затем на Джондалара: — Лозадуна, Тот, Который Служит Матери В Пещере Горячего Колодца племени Лосадунаи. Это Эйла из Львиного стойбища племени Мамутои, Избранная Пещерным Львом, Охраняемая Пещерным Медведем, дочь Дома Мамонта.
— Дом Мамонта! Значит, ты Та, Кто Служит Матери? — сказал мужчина, удивленно улыбаясь.
— Нет. Я дочь Дома Мамонта. Мамут учил меня, но я не была посвящена, — объяснила Эйла.
— Но была рождена для этого! Ты, должно быть, избрана Великой Матерью. — Мужчине явно было приятно.
— Лозадуна, ты даже не приветствовал ее, — проворчала пухлая женщина.
Человек слегка опешил.
— О да. Наверное, нет. Именем Дуны, Великой Земной Матери, приветствую тебя, Эйла из племени Мамутои, Избранная Львиным стойбищем, дочь Дома Мамонта.
Женщина рядом с ним покачала головой и вздохнула:
— Все перепутал, но если бы это был какой-либо редкий ритуал или легенда о Матери, он бы не забыл ни малейшей детали.
Эйла не могла не улыбнуться. Она никогда не встречала Того, Кто Служит Матери, столь мало соответствующего этой роли, как этот человек. Те, которых она видела, были полны самообладания и выделялись среди других своей властностью! Этот же был рассеянным, робким человеком, не думающим о своем облике, с приятной, скромной манерой поведения. Но женщина, видимо, знала, в чем его сила, да и Ладуни уважительно относился к нему. Лозадуна был явно другим, чем казался на первый взгляд.
— Все в порядке, — сказала Эйла женщине. — В действительности он не ошибся. — В конце концов, она была избрана Львиным стойбищем, а не рождена там. Затем она обратилась к мужчине, который взял ее руки в свои и все еще не отпускал их. — Я приветствую Того, Кто Служит Матери Всех, и благодарю тебя за радушие, Лозадуна.
Он улыбнулся при упоминании еще одного имени Дуны. Ладуни в это время произнес:
— Золандия из Лосадунаи, рожденная в Пещере Речной Горы, спутница Лозадуны, это Эйла из Львиного стойбища племени Мамутои, Избранная Львом, Охраняемая Великим Медведем, дочь Дома Мамонта.
— Приветствую тебя, Эйла из племени Мамутои, и приглашаю тебя в мой дом, — сказала Золандия, не повторяя лишний раз разные титулы.
— Благодарю, Золандия, — сказала Эйла. Ладуни посмотрел на Джондалара:
— Лозадуна, Тот, Кто Служит Матери в Пещере Горячего Источника племени Лосадунаи, это Джондалар, Мастер по обработке камня из Девятой Пещеры Зеландонии, сын Мартоны, бывшего вождя Девятой Пещеры, он рожден в доме Даланара, вождя и основателя Ланзадонии.
Эйла, никогда не слышавшая всех титулов Джондалара, была удивлена. Хотя она и не поняла полностью их значения, но звучало впечатляюще. После того как формальное представление состоялось, их провели в просторное помещение, расположенное рядом с жилищем Лозадуны, где заодно совершались и ритуалы.
Волк, который на протяжении всей церемонии тихо сидел возле Эйлы, слегка тявкнул, когда они подошли ко входу в жилище. Он увидел внутри ребенка, но его реакция напугала Золандию. Она вбежала внутрь и быстро подняла ребенка с пола.
— У меня четверо детей. Не знаю, должен ли Волк находиться здесь. Мичери еще не может ходить. Как можно быть уверенной, что он не набросится на моего маленького мальчика?
— Волк не тронет малыша. Он вырос с детьми и любит их. Он с ними более нежен, чем со взрослыми. Он не хотел наброситься на ребенка, он просто обрадовался, увидев его.
Эйла приказала Волку лежать, но тот не мог скрыть своего удовлетворения при виде детей. Золандия с испугом смотрела на хищника. Она не могла определить, радовался ли он или рычал от голода, но ей тоже было любопытно узнать, кто же такие эти гости. Одним из главнейших преимуществ положения подруги Лозадуны было то, что она первой могла поговорить с не столь частыми гостями, проводить с ними больше времени, потому что они обыкновенно останавливались в доме церемоний.
— Ладно. Пусть остается.
Эйла ввела Волка внутрь, усадила его в дальнем углу и приказала оставаться там; некоторое время она посидела с ним, зная, что ему трудно просто смотреть на детей, но в данном случае это помогло.
Его поведение успокоило Золандию. Подав гостям горячего чаю, она представила им своих детей и вернулась к приготовлению пищи, почти забыв о животном. Но дети были очарованы Волком. Эйла присматривалась к ним, стараясь не быть назойливой. Старшему из детей, Лароджи, было лет десять. Затем шла девочка, Дозалия, лет семи, и еще одна девочка, Неладия. Самый младший еще не ходил, что отнюдь не ограничивало его подвижности. Хотя он еще находился на стадии ползания, но передвигался быстро и целеустремленно. Старшие дети побаивались Волка, и старшая из девочек даже взяла ребенка на руки, но, увидев, что Волк спокойно лежит, посадила ребенка на пол. Пока Джондалар разговаривал с Лозадуной, Эйла начала раскладывать вещи. У хозяев были запасные меха, и она подумала, что надо вычистить их спальные принадлежности, пока они здесь.
Вдруг послышался взрыв детского смеха. Эйла, затаив дыхание, взглянула в угол, где оставила Волка. В помещении наступила абсолютная тишина, и все с удивлением и трепетом уставились в угол, куда приполз ребенок: сидя рядом с Волком, он тянул его за шерсть. Эйла взглянула на Золандию и увидела, как та в ужасе смотрит на свое бесценное дитя, которое толкало, пинало и щипало Волка, а тот лишь вилял хвостом и довольно поглядывал вокруг.
Наконец Эйла подошла, взяла ребенка и отнесла его к матери.
— Ты права, — удивленно сказала Золандия, — этот Волк любит детей! Если бы я сама не видела это, я никогда бы не поверила.
Немного погодя и остальные дети подошли к Волку, которому давно уже хотелось играть с ребятишками. После небольшого инцидента, когда старший мальчик попытался подразнить Волка и тот, захватив его руку зубами, зарычал, Эйла объяснила, что к Волку надо относиться с уважением. Реакция Волка произвела впечатление на старшего мальчика, и тот стал осторожнее. Вскоре все дети общины с удивлением смотрели на четырех отпрысков Золандии, резвившихся с Волком. Детям Золандии сразу же стали завидовать, поскольку те имели возможность жить рядом с Волком.
Прежде чем наступила темнота, Эйла решила проверить лошадей. Выходя из пещеры, Эйла услышала, как призывно заржала Уинни. Эйла почувствовала, что лошадь чем-то взволнована. Она издала ответное ржание, поразившее некоторых и заставившее посмотреть на нее с удивлением. Чуть позже откликнулся Удалец. Преодолев глубокий сугроб возле пещеры, женщина пошла через поле к лошадям, чтобы убедиться, что с ними все в порядке. Уинни, глядя на подходившую Эйлу, подняла хвост, затем описала мордой круг в воздухе. Удалец, также обрадованный ее приходом, сделал скачок и встал на дыбы.
Вновь они были окружены людьми, но знакомая женщина принесла с собой чувство покоя и уверенности. Удалец изогнул шею и навострил уши, а как только у входа в пещеру показался Джондалар, бросился к нему навстречу. Эйла решила, что на следующее утро необходимо расчесать Уинни. Дети с четверкой Золандии во главе двинулись к лошадям.
Удивительные гости позволили им потрогать и поласкать животных, и Эйла разрешила некоторым проехаться на Уинни, что возбудило зависть у взрослых. Эйла думала предложить им то же самое, но потом решила, что еще рановато для этого, к тому же лошади нуждались в отдыхе.
Лопатами, сделанными из оленьих рогов, они с Джондаларом стали расчищать снег на пастбище, чтобы лошадям было легче добраться до корма. Несколько человек принялись помогать им. Уборка снега напомнила Джондалару их главную проблему, а именно: как им обеспечить себя и животных едой и, главное, водой для перехода через ледник?
* * *
Позднее все собрались в большом помещении для ритуалов послушать Джондалара и Эйлу. Лосадунаи особенно заинтересовались животными.
Эйла не стала подробно рассказывать о Клане, проклятии. Лосадунаи думали, что Клан — это группа людей, живущих далеко на востоке. Когда же она стала объяснять процесс приручения животных, никто так и не поверил ей. Мысль о том, что можно приручить лошадь или волка, никак не укладывалась в их голове. Многие восприняли ее рассказ о жизни в Долине как еще одно свидетельство того, что она призвана быть Той, Кто Служит, и что жизнь в Долине была временем испытаний и воздержания, через которые прошли многие из Тех, Кто Служит, а то, как она обращалась с животными, тоже говорило о ее Призвании.
Лосадунаи расстроились, услышав историю с Аттароа и стойбищем племени Шармунаи.
— Нет ничего удивительного в том, что у нас стали редкими гости с востока. И вы говорите, что один из них Лосадунаи? — спросил Ладуни.
— Да. Не знаю, как его звали здесь, но там его звали Ардеман, — сказал Джондалар. — Из-за раны он стал хромым. И поскольку плохо передвигался, то не мог убежать. Аттароа разрешила ему свободно ходить по стойбищу. Он — один из тех, кто освободил мужчин.
— Помню одного молодого человека, который отправился в путь, — сказала какая-то пожилая женщина. — Когда-то я знала его имя, но не могу вспомнить… Дайте подумать… Его кличка Ардема… Арди… Марди. Он называл себя Марди!
— Ты имеешь в виду Менарди? — спросил какой-то мужчина. — Я помню его по Летнему Сходу. Он называл себя Марди, и он отправился в Путешествие. Так вот, значит, что с ним случилось. У него есть брат, который обрадуется, узнав, что этот человек жив.
— Хорошо, что мы узнали, что можно снова безопасно путешествовать через те края. Вам тогда повезло, что вы миновали их на пути на восток, — сказал Ладуни.
— Тонолан торопился, чтобы как можно дальше пройти по реке Великой Матери. Он не хотел останавливаться. И мы шли все время по этому берегу реки. Вот почему нам повезло.
Когда вечер закончился, Эйла с радостью легла в постель в сухом безветренном месте и вскоре уснула.
* * *
Эйла, улыбаясь, смотрела на Золандию, баюкавшую Мичери возле костра. Она рано проснулась и захотела приготовить чай для себя и Джондалара. Стала искать дрова или хворост, но увидела лишь кучку коричневых камней.
— Я хочу приготовить чай. Что вы кладете в костер? Скажи, где это, и я принесу.
— Да вот, все рядом, — сказала Золандия. Эйла оглянулась и ничего не увидела.
Золандия увидела озадаченное выражение ее лица и улыбнулась. Она подошла и подняла один из коричневых камней.
— Мы пользуемся этим.
Эйла взяла камень и внимательно рассмотрела его. Она явственно различила кусочки дерева, но по внешнему виду это был настоящий камень. Ничего подобного она еще не встречала. Это был лигнит, бурый уголь, промежуточный материал между торфом и черным углем. Подошедший Джондалар тоже рассматривал камень. Эйла улыбнулась и подала ему кусок угля.
— Золандия говорит, что вот это у них используется вместо дров.
Джондалар, в свою очередь, рассмотрел камень и поразился.
— Похоже на дерево, но это камень. Не такой тяжелый, как кремень. Должно быть, легко ломается.
— Да, — сказала Золандия, — горючие камни ломаются легко.
— Где вы его добываете? — спросил Джондалар.
— На юге, ближе к горам. Там его целые залежи. Для разжигания костра мы пользуемся деревом, но этот камень дает больше тепла и горит дольше, чем дерево.
Эйла и Джондалар переглянулись.
— Я возьму один, — сказал Джондалар. Тем временем проснулись Лозадуна и старший мальчик Лароджи. — У вас есть горючие камни, у нас — огненные.
— Их нашла Эйла? — спросил Лозадуна, хотя в его вопросе было больше утверждения.
— Как ты узнал? — спросил Джондалар.
— Наверное, потому, что именно он обнаружил, что эти камни горят, — сказала Золандия.
— Камень очень похож на дерево. Я решил поджечь его. Он загорелся.
Джондалар кивнул:
— Эйла, покажи им. — Он дал ей железистый пирит и кремень.
Эйла установила трут, затем, повертев желтоватый камень в руке, пристроила его поудобнее. Другой рукой взяла кремень. Ее действия были настолько привычными для нее, что хватило одного удара кремня, чтобы высечь искру. Трут загорелся. Эйла подула немного. Появился огонь. Наблюдатели дружно вздохнули.
— Удивительно, — сказал Лозадуна.
— Не более удивительно, чем твои горючие камни. Я дам вам один такой камень. Может быть, его стоит показать во время Ритуала.
— Да! Это было бы самое удобное время. Я рад принять твой дар Пещере, — сказал Лозадуна. — Но мы должны дать вам что-то взамен.
— Ладуни уже обещал дать нам все, что необходимо, чтобы перебраться через ледник. Волки разорили наш тайник и украли продукты, — сообщил Джондалар.
— Вы собираетесь идти по леднику с лошадьми? — спросил Лозадуна.
— Конечно.
— А как вы их обеспечите кормом? К тому же лошади пьют больше, чем люди. Где вы достанете воду среди сплошного льда?
— Я думал об этом, — сказал Джондалар. — Мы могли бы набить нашу лодку сухой травой.
— И добавить туда горючих камней, если вы найдете место, чтобы разжечь костер. Они не отсыреют, да и груза будет меньше, — сказал Лозадуна.
Подумав, Джондалар широко и счастливо улыбнулся:
— Это очень пригодится! Мы можем положить их в лодку, которая с любым грузом будет легко скользить по льду. Надо добавить еще и другие камни, чтобы устроить место для костра. Я так много думал об этом… У меня не хватает слов для благодарности, Лозадуна.
* * *
Эйла случайно подслушала, что, по мнению хозяев, ее необычная манера произносить звуки, оказывается, была акцентом женщины из племени Мамутои, а Золандии казалось, что Эйла слегка заикается. Как ни старалась Эйла, она не могла преодолеть некоторые трудности произношения отдельных звуков, но ее радовало, что в общем-то никто всерьез не думал об этом.
Несколько дней Эйла знакомилась с жизнью группы Лосадунаи, которые жили возле горячего источника в общей Пещере. Ей очень нравились ее непосредственные соседи — Золандия, Лозадуна и их дети, она поняла, как соскучилась по людям, ведущим нормальный образ жизни. Женщина вполне сносно говорила на языке Зеландонии, и потому они с Эйлой хорошо понимали друг друга.
Подруга Того, Кто Служит, стала ей еще ближе, когда у них обнаружились общие интересы. Хотя Лозадуне полагалось знать все о травах и растениях, однако большую часть лечебного сырья собирала именно Золандия. Здесь многое напоминало об Изе и Кребе. Золандия лечила недуги, используя различные травы, а уж всякие там заклинания и эманации были уделом ее спутника. Эйлу очень заинтересовало то, что Лозадуна знал много историй, легенд, мифов, — эти интеллектуальные аспекты жизни ей запрещалось изучать в Клане, и она высоко оценила богатство знаний, которыми он обладал.
Как только он понял, что ее интересует Великая Земная Мать и нематериальный мир духов, что она обладает острым умом и удивительной памятью, он готов был поделиться всем, что знал. Еще не понимая до конца, Эйла вскоре читала наизусть легенды и были, усвоила ценные сведения о содержании и порядке различных ритуалов. Он хорошо говорил на языке Зеландонии, но использовал характерные для Лосадунаи выражения, что очень сближало языки по ритму и размеру стихов. Их обоих поражало, как много схожего между строем языка и народной мудростью Мамутои и Зеландонии. Лозадуна хотел узнать различия трактовки и варианты легенд, и Эйла из ученицы превращалась в учительницу, объясняя и рассказывая то, что знала сама.
Джондалару тоже доставляло удовольствие общаться с людьми, обитавшими в Пещере. Он провел много времени с Ладуни и некоторыми охотниками. Золандию удивило, что он живо интересовался ее детьми. Он любил детей, но в данном случае его больше занимали ее отношения с детьми. Особенно когда она нянчила ребенка. Тогда ему очень хотелось, чтобы у Эйлы был ребенок, ребенок его духа или по крайней мере сын или дочь его очага.
Мичери пробуждал у Эйлы сходные чувства, но она продолжала пить свой специальный чай. Рассказы о леднике, который им надо было пересечь, были настолько устрашающими, что она даже и подумать не могла о зачатии ребенка.
Хотя Джондалар был доволен, что Эйла не забеременела во время Путешествия, но все же испытывал противоречивые эмоции. Он уже начал волноваться, что Великая Земная Мать не хочет благословить Эйлу на рождение ребенка, чувствуя при этом и свою вину. Однажды он высказал наболевшее Лозадуне.
— Великая Мать решит, когда придет время, — ответил тот. — Может быть, Она понимает, какой трудный путь вам еще предстоит. Возможно, как раз теперь наступило время устроить церемонию в Ее честь. На ней ты попросишь Ее дать Эйле ребенка.
— Может, ты и прав, — сказал Джондалар. — Кто-то говорил, что я — любимец Матери и что Она никогда ни в чем не откажет мне… Но Тонолан все же умер.
— А ты в самом деле просил Ее, чтобы он не умирал?
— В общем-то нет. Все произошло так быстро. К тому же лев задел и меня.
— Думай иногда об этом. Попытайся вспомнить, просил ли ты прямо Ее о чем-то. Удовлетворила ли она какую-нибудь твою просьбу или отказала? В любом случае я переговорю с Ладуни и посоветуюсь по поводу церемонии в честь Великой Матери. Я хочу как-то помочь Мадении, а Церемония Чествования может оказать свое воздействие. Она не встает с постели. Она даже не пришла послушать ваши рассказы, а ведь Мадения так любила истории о Путешествиях.
— Какое ужасное испытание ей выпало. — Джондалара передернуло.
— Да. Надеюсь, что она оправится от этого. Надеюсь, что поможет очистительный ритуал в горячем источнике. — Он не ждал ответа от Джондалара, думая о будущей церемонии. Внезапно он взглянул на Зеландонии: — Ты знаешь, где Эйла? Я прошу ее присоединиться к нам. Она окажет существенную помощь.
* * *
— Лозадуна объяснил мне все, и я очень заинтересована в участии в ритуале. Но я сомневаюсь, необходима ли Церемония Чествования Матери.
— Она очень важна, — нахмурился Джондалар. — Многие ждут ее.
Он подумал, что если она сомневается, то удовлетворит ли Великая Мать его просьбу?..
— Если бы я знала побольше об этом, то, возможно, не колебалась бы. Мне нужно так много постичь, и Лозадуна готов учить меня. Я хотела бы остаться здесь на некоторое время.
— Нам нужно уехать поскорее. Если мы слишком задержимся, наступит весна. После Чествования Великой Матери мы сразу же отправимся в путь.
— Пожалуй, мне хотелось бы остаться здесь до следующей зимы. Я так устала от дороги. — Она не стала говорить, что в глубине души беспокоило ее: эти люди готовы принять ее, а вот примет ли ее народ Джондалара?
— Я тоже устал от Путешествия, но как только мы перейдем ледник, останется идти немного. По пути мы навестим Даланара, чтобы он знал, что я вернулся, а оставшаяся часть Путешествия будет легкой.
Эйла кивнула, но где-то внутри у нее было чувство, что идти им еще долго, а говорить — гораздо легче, чем делать.
