Итак, Бог спасает нас не своим страданием, а любя так, как мы любить пока не способны. Не забывайте, что Христос в нас, как дощечка голограммы или самая маленькая из матрешек, Он излучает в нас свет, расходящийся из самого центра. И все это поверх пространства и времени: «прежде нежели был Авраам, Я есмь» (Ин 8:58). Итак, существует странная связь, взаимопроникновение, между Христом и Авраамом или Моисеем, как и между Христом и каждым из нас. А значит мы в своей жизни, в ее испытаниях никогда не бываем одиноки. Все, что мы проживаем, мы проживаем вместе со Христом. И, естественно, мы проживаем это вместе со всем человечеством: и тогда каждый, своими проявлениями эгоизма или поступками любви, окажет влияние на свободу всех людей. Но в центре человечества будет эта сила любви, которая сильнее всех сил ненависти, поскольку она напрямую исходит из Бога, поскольку она и есть Бог.

Бог, несмотря на всю свою Любовь, не может произвольным и властным жестом избавить нас от кармы, извне. Мы уже видели, что не может быть спасения без нашего внутреннего и глубокого обращения. И такое обращение не вызовет в нас никакая магическая формула или практика, оно невозможно без нашего полного и целостного участия в нем, т. е., к сожалению, без того, что оно нам ох как дорого обходится и тяжело дается.

Но тут есть еще и другая невозможность: Бог не может вообще отпустить нас на произвол судьбы, отвернуться от нас: нет, ведь тогда мы совсем пропадем. Мы просто неспособны своими силами стать совершенными, как совершенен Отец наш небесный. Именно этот аргумент чаще всего приводят те, кто надеется после смерти вернуться на землю и родиться еще раз. Стоит взглянуть на то, в каком состоянии находится мир и человечество, и поймешь, что вторые попытки, скорее всего, провалятся так же, как и первые, и не только вторые, но и третьи, и четвертые… Решение проблемы таким способом мне представляется совершенно безнадежным!

Итак, Бог хочет разделить с нами нашу планетарную, коллективную, индивидуальную карму, чтобы помочь нам от нее освободиться. Он не освобождает нас от нее. Он дарует нам силу, необходимую на то, чтобы освободиться самим. И это уже третье решение проблемы. Спасение приходит тогда не извне. Но оно и не зависит только от нас одних. Оно идет изнутри, потому что Бог поселился внутри нас.

Чтобы помочь нам изнутри победить в нас наши соблазны, нужно, чтобы эта сила любви испытала их в нас и с нами. Нужно, чтобы Христос разделил с нами наши соблазны, чтобы мы смогли разделить Его славу. И нужно, чтобы Он разделил их вполне и всецело.

Тут мы оказываемся еще перед одной дилеммой, наподобие той, о которой так прекрасно писал Пеги в процитированной выше поэме. Если бы соблазны были не настоящими, Христос не смог бы по-настоящему помочь нам их победить. Если бы соблазн охватил Его целиком и затопил с головой, тогда Христос не смог бы нам помочь с ним совладать. Он стал бы просто еще одним грешником, а их тут и так уже более, чем достаточно! Но если Он побеждает лишь слабые соблазны, то значит Он помогает лишь тем, кто не слишком сильно искушен. Чтобы в самом деле помочь тем, кто сильно искушен, кого одолевают самые жутки соблазны, наваждения, на кого всею мощью ополчились силы зла, действительно нужно, чтобы Христос был искушен так же глубоко, как и они, не меньше, но при этом не сломлен грехом. И чтобы спасти, вернее, чтобы дать силу спастись самому искушенному из всех людей в истории человечества, нужно, чтобы Христос был искушен в той же степени, что и он. Иначе этот человек не сможет получить спасение от Христа, а без Христа такой человек точно погибнет.