Чтобы проникнуть в тайну чар, которыми обладает человеческий голос, придется до некоторой степени эти чары разрушить. Мы приводим цифры, научные медицинские обоснования и акустические объяснения, но, к великому нашему счастью, существует еще непостижимая вибрация и невыразимое очарование голоса. Владение скрипкой Страдивари и знание секретов ее изготовления сами по себе не создадут волшебство, если вы не Иегуди Менухин и не Айзек Стерн. Важно понять механизм голоса, но раскрыть его тайну обольщения можно только в одной области – в области эмоций.

Красота и обольщение тесно связаны между собой. Фонохирургия – микрохирургия голоса – отличается от микрохирургии других видов. Она затрагивает не только механическое устройство голоса, но и самую глубинную его суть – гармоническую вибрацию. Это эмоциональная микрохирургия. Некоторые из моих пациентов, профессионалы голоса (преподаватели, адвокаты, журналисты, певцы или актеры), говорят о своем рабочем инструменте как о механизме, который надо «перенастроить», «наладить». Сама жизнь ковала их голоса: надтреснутые, сорванные, хриплые, они формируют индивидуальность, которая, непрерывно развиваясь, меняется со временем вместе с их эмоциональным миром.

Голос, оказывается, обладает пленительной силой. Для него не существует канонов красоты. Не существует титула мистер Аполлон голоса или мисс Венера голоса, и нет никакого смысла на него претендовать!

Не важно, принадлежит голос мужчине или женщине. Его тембр, музыкальность, его обертоны являются неотъемлемой частью его личности. Пленять голосом – значит создать излучение, которое идет изнутри и вызывает у другого волнение, утешает его, ободряет или возбуждает.

Сводить человеческий голос, его чары, его индивидуальность к генам, ответственным за речь, к нейромедиаторам, устройству голосового аппарата, центрам Брока или Вернике – то же самое, что описывать картину и ее краски, перечисляя длину волн красного, зеленого или синего цвета и не чувствуя гармонии произведения. Другими словами, когда Роден лепит своего «Мыслителя», а Микеланджело отсекает от глыбы мрамора все лишнее, чтобы «высвободить» Моисея, их можно назвать – на этом этапе – превосходными мастерами. Тогда как творчество, в прямом смысле этого слова, – это нечто принципиально новое, не существовавшее прежде, не поддающееся повторению, в отличие от науки.

Что касается голоса, то если для исполнения роли в «Мещанине во дворянстве» Мольера или в «Травиате» Верди от артиста требуются определенные физические данные и особая вокальная техника, это не значит, что здесь нет места творчеству, чему-то невыразимому, действующему на воображение и, может быть, божественному: недаром существует слово «дива».

Можно проанализировать сонату Бетховена как физический феномен, изучив его звуковые колебания. Можно также проанализировать его воздействие на человека с химической, физиологической, психологической точки зрения, наблюдая за импульсами его мозга благодаря существующим сегодня методам. И пусть наука способна препарировать сонату Бетховена, мы любим ее не за научные характеристики. Важно только волшебство ее музыкальных фраз. Это уже не относится к сфере компетенции науки. Точно так же мы можем объяснить процессы образования звезд и Солнца, но, когда созерцаем Млечный Путь, нами овладевает какое-то неведомое чувство, что-то проникает в нас, ведет нас – нечто такое, что ускользает от научного наблюдения, и это прекрасно: чистая эмоция, вибрация хранит свою тайну.

Притягательный голос должен звучать как музыка; в его мелодии и словах слушатель должен найти подсказку, намек на то, что может его ободрить: так одно звено музыкальной секвенции дает нам ключ к следующему, и мы попадаем в мир, где всё нам знакомо. Однако при малейшей фальшивой ноте все рушится, и очарование исчезает. Если голос в речи повышается, это крещендо должно нарастать постепенно, без неожиданных и резких нот, которые могут нарушить атмосферу. Точно так же постепенно уменьшая силу звука, голос должен следовать обертонам, связанным между собой, без резкого разрыва между двумя частотами. Чтобы возникло сопереживание и доверие, необходимо, чтобы объект обольщения подсознательно предугадывал то, что соблазнитель собирается сказать. Это справедливо также и для голосов политиков и руководителей, транслируемых в средствах массовой информации.

В ситуации обольщения два голоса обмениваются звучанием, соблазняя друг друга, а иногда и наделяя друг друга эротическими интонациями. Это обольщение голосом неизбежно осуществляется через акустику, даже если на самом деле между ними нет никакого прямого контакта, как в случае с СМС-сообщением или голосом на автоответчике.

Некоторые влюбляются в голос. Ко мне обращались с просьбой сделать им такой же голос, как у Дельфин Сейриг или Маши Беранже, словно из рекламы по радио, – завораживающий и чувственный. Другие пациенты хотят сменить свой голос на более низкий или более высокий: по-видимому, тот, что есть, стал для них невыносим. За этими желаниями редко стоят серьезные причины, за исключением случаев битонального («раздвоенного») голоса или действительно раздражающего, похожего на звук трещотки. Как фонохирург я могу пытаться улучшить голос, гармонизировать его с телом, в которое он заключен. Большинство подобных пациентов чувствуют себя с таким голосом не в своей тарелке. Но я лишь скрипичный мастер, ремонтирующий вокальный инструмент, а истинные его творцы – они сами.

Обольщение голосом – это обольщение чувственностью, иногда эротизмом, но всегда эмоцией. На первом любовном свидании голос, как и мы сами, часто испытывает стресс: речь становится торопливой, иногда сжимается горло. Пульс учащается, руки увлажняются. Так реагирует наш рептильный мозг. Он освобождает крошечные молекулы гормонов – таких, как адреналин, допамин и окситоцин. Это ведет к увеличению частоты сердечных сокращений.

Сексуальный голос заимствует свои свойства из обоих полушариев мозга (правое отвечает за эмоциональную сферу, левое – за рациональную); у лимбической системы, отвечающей за эмоции вместе с гиппокампом, особенным образом участвующим в механизмах различения и восприятия голоса; у нашего древнего рептильного мозга, который контролирует импульсы; и, наконец, у гормонов.

В природе самец гориллы испускает крики и выпячивает грудь, показывая, что он доминантный самец; лев ревет, чтобы напугать соперников. А что делает человек? Надо ли искать связь между физической силой и голосом?

Некоторые признаки голоса позволяют в большинстве случаев оценить физическую силу индивида. Примерно так же можно сделать предположение о телосложении человека, слыша его голос по телефону.

Впечатляющее исследование, проведенное в Калифорнии Аароном Селлом из Университета Гриффита (Австралия), показывает: после прохождения испытания на мышечную силу, проведенного среди двухсот добровольцев из разных стран – американцев, боливийцев, аргентинцев, румын и т. д., им предложили произнести простую фразу на своем родном языке и записали их голоса. На родном языке голос звучит естественно, это действительно их настоящий голос, не измененный акцентом или искусственными интонациями.

Эти записи дали прослушать американским студенткам, которых попросили определить по шкале от 1 до 7 физическую силу каждого участника эксперимента. Результат был однозначным: независимо от того, поняли студентки сказанное или нет, все они ясно представили себе телосложение испытуемого только по звучанию его голоса, – так же ясно, как если бы им показали фотографии.

Аарон Селл объясняет этот результат как своего рода наследство наших дальних предков. Несомненно, было время, когда для людей было жизненно важным определить на расстоянии и в ночное время рост потенциального противника только по звуку его голоса. Мышечная масса этих людей, зависящая от секреции главных мужских гормонов, безусловно оказывает влияние на тембр голоса, который становится тем ниже, чем больше мышечная масса. В обряде ухаживания голос является почти безошибочным источником информации.

Послушаем брачные призывы оленей осенью: чем ниже звук, тем больше он привлекает самок. Это происходит из-за давления гормона тестостерона, который утолщает голосовые связки самца и порождает звук с низкими обертонами, что воспринимается самкой как знак его силы. Человек, млекопитающее с рептильным мозгом, не ревет как олень, но его голос дает информацию о его конституции. Например, певец-баритон – необязательно здоровенный детина, но, как правило, это относительно высокий мужчина, чаще всего крепкого телосложения, с довольно длинной шеей.

Мужчины и женщины, занимающиеся бодибилдингом и принимающие стероидные добавки и производные мужских гормонов, неизбежно замечают изменения в голосе. Голосовые связки относятся к тому же виду поперечнополосатых мышц, что и бицепсы; они напрямую зависят от мужских гормонов, которые увеличивают их размер и делают голос более низким. Вспоминаются женщины-атлетки из восточноевропейских стран в прежние времена: из-за того что они принимали стероидные гормоны, у них был мужеподобный вид и мускулатура, которая не столько восхищала, сколько ошеломляла. Их голоса становились совершенно мужскими. Меня приглашали к некоторым таким атлеткам оперировать голосовые связки методом лазерной микрохирургии, чтобы вернуть им женский голос. Это вмешательство состоит в том, чтобы просто уменьшить толщину голосовых связок, а иногда и длину (такая же операция проводится с транссексуалами).

Но если связь между тестостероном, мускулатурой и тембром голоса совершенно очевидна, в реальности все немного сложнее. Низкий хриплый голос не всегда сопутствует атлетическому телосложению. Исходя из своего опыта, Аарон Селл не нашел полной корреляции между низким голосом и мышечной силой.

Выразительность низких нот зависит от присутствия высоких. Красота бриллианта часто зависит от оправы, в которую он заключен; точно так же низкий голос без сопровождения звуков высокой частоты, придающих ему особую ценность, теряет силу обольщения.

Известно, что голос связан с тайной, потому что он сам и выдает наши эмоции, и несколько прозвучавших ноток раскрывают то, что мы прячем в глубине души.

Низкий голос настраивает в резонанс все тело. Тестостерон, этот необходимый для либидо гормон, делает голос более низким, и, без сомнения, из-за этого воздействие голоса при обольщении мужчин и женщин является решающим. Дон Жуана всегда исполняет баритон, его мужественный голос воплощает образ соблазнителя, сердцееда, но также несет в себе угрозу гибели. В женских ролях – например в роли роковой женщины – низкие ноты часто добавляют голосу эротические вибрации.

Исследование Роберта Э. Джонстона, опубликованное в 2001 году, показывает, что привлекательность низких голосов в глазах женщин зависит также от менструального цикла. В 2005 году доктор Путс записал на пленку мужчин с ярко выраженными низкими голосами и мужчин с высокими голосами, которые специально понижали звучание своего голоса. Результаты оказались неожиданными: женщины выбирали мужчин с природным низким голосом для серьезных отношений; мужчин с поддельными голосами они выбирали в середине менструального цикла (в период овуляции) – для кратковременных отношений. Значит, ухо слышит не только основой звук, низкий или высокий, но также определяет и обертоны, а тут уж обмануть невозможно!

В 2003 году Сара Коллинз и Кэролайн Миссинг изучали механизм обольщения мужчины женским голосом. Мужчинам от 18 до 30 лет дали прослушать голоса женщин того же возрастного диапазона и предложили выбрать понравившиеся. Чем моложе был голос женщины, тем чаще его выбирали.

Так что, по-видимому, обольщение голосом напрямую связано с фертильностью, независимо от пола. Можно было бы предположить, что мужчины-тенора привлекают женщин своим высоким голосом, а колоратурное сопрано – очень высокий голос – высоко ценится с точки зрения обольщения мужчин. Однако это не так! Мужчин и женщин привлекают низкие тона: значит, побеждает тестостерон!

Мы знаем, что обольстительная сила голоса зависит от тестостерона. Действительно, для поддержания сексуального желания необходимо, чтобы концентрация тестостерона в крови была не ниже 150 мг у женщин, и 250 мг – у мужчин. Предшественником этого гормона является феромон – «гормон желания».

Возьмем в качестве примера обряд ухаживания у птиц. Певчая особь – почти всегда самец. Исследователи поставили опыт с зебровой амадиной. После того как самке сделали инъекцию тестостерона, она начала петь. Но Роберт Эгейт пошел дальше. В ходе исследований, проведенных в Калифорнийском университете, он заметил, что у некоторых птиц правая половина тела – как у самцов, а левая – как у самок. С одной стороны у них есть тестикулы, с другой – яичники. То есть они самцы и самки одновременно, иначе говоря – псевдогермафродиты. Их способность петь более развита, чем у других птиц, их голос отличается более широким регистром, чем у «простых» самцов. Правое полушарие их мозга развито больше левого: оно соответствует мужской стороне тела. Это наблюдение подтверждает важную роль гормонов у певчих птиц. Такая зебровая амадина стала бы Фаринелли в птичьем мире…

У людей процесс ухаживания необязательно ведет к совокуплению и размножению, но это всегда некая форма удовольствия, предвкушение экстаза. Соблазнять – значит иметь объект соблазнения, желать соблазнить, но это также означает, что объект желает быть соблазненным. В этом сигнале «передача – прием» транслятором является голос. Он сам по себе с его вибрациями – прекрасный соблазнитель. Эти вибрации включают и приводят в действие определенные стимулы – феромоны, выделяемые половыми гормонами.

Эмоции, обольщение и гормоны связаны между собой. Вегетативная реакция нашего рептильного и лимбического мозга запускает секрецию гормонов в гипоталамусе. Это поразительная алхимия: вибрации голоса достаточно, чтобы вызвать бушующую волну разнообразных чувств – восхищение его красотой и искушение, эротизм и восторг.

Голос человека, его собственная музыка – это отражение его жизни, точнее, жизней: его прошлого, страданий и радостей. Обольстительный голос отвечает нескольким критериям. Некоторыми отзвуками вибрации он напоминает о пережитых впечатлениях, связанных с источником удовольствия и благополучия. Таким образом, воспоминание о музыке материнского голоса всю жизнь будет главным критерием. Точно так же, как мелодия, которую рядом кто-то напевает, включает наши зеркальные нейроны.

По телефону можно услышать улыбку, которая формируется в ротовой резонансной полости. Когда мы говорим сочувственно или улыбаясь, наши скуловые мышцы напрягаются, голосовые связки сокращаются, губы растягиваются, а брови раздвигаются. Если мы говорим с сарказмом, голос становится почти полностью носовым, тональность понижается, губы утолщаются, брови поднимаются «домиком». Голос ребенка слаб, к нему надо просто прислушиваться. Грустный голос отличается приглушенным тембром, он медлительный, низкий, почти без модуляций, а то и вовсе надтреснутый и жалобный. Голос, выражающий удивление, отличается многочисленными обертонами. В скучающем голосе паузы между словами искусственные, тембр фальшивый. Существуют голоса с противоположным эффектом – не пленяющие, а отталкивающие. Они способны вызвать неприязнь и даже отвращение. Это заискивающие голоса с их нарочитой томностью и натужными вывертами. Гневный голос взлетает до высоких нот. Голос нищего рассчитан на вполне конкретный эффект: его смиренные, просительные интонации должны вызвать у других чувство вины или сострадания – поэтому его голос звучит вяло и слабо. И наконец, прерывистый голос, окрашенный огорчением или разочарованием, произносящий три слога в секунду вместо обычных восьми, звучит в повседневных разговорах. Паузы в них многочисленны и невыразительны. Что касается сексуального голоса, то узнать его можно среди тысячи других: он влажный, нежный, у него более низкое звучание и более замедленный ритм, чувственные паузы, заставляющие собеседника замирать в ожидании следующего слова.

Каждый из этих голосов обладает властью. Например, смех заражает других благодаря зеркальным нейронам. Чувственный голос усиливает либидо и выработку окситоцина, грустный голос понижает уровень феромонов и увеличивает секрецию пролактина. Парадоксально, но слишком низкий голос воспринимается как агрессивный, тогда как умеренно высокий – как дружелюбный и сочувственный. Разве не это мы видим в опере: тенор – всегда герой, а бас – злодей?

Чувственность голоса часто основывается на неравномерных вибрациях. Помните, как Лорелея, героиня легенд Германии, околдовывала людей своим голосом, доводя их до погибели? Как сирены увлекали за собой моряков чарующим пением? Как античные трибуны гипнотизировали толпу, передавая ей вибрацию своего голоса? Как Сирано под балконом Роксаны очаровывал ее своим гармоничным голосом, звучавшим как музыка? Однако завораживающий голос Сирано де Бержерака – совсем не голос Дон Жуана. Донжуановский вокал – это только приманка, потому что голос не может лгать долго. Это зеркало души, и оно неизбежно раскрывает личность. Словно яркий солнечный свет, голос, пройдя через призму личности, сияет всеми цветами радуги, но у каждого они имеют свои оттенки.

С возрастом голоса одних людей звучат более спокойно, доверительно и становятся гораздо привлекательнее. Другим, наоборот, со временем требуется помощь педагога по вокалу, логопеда или ларинголога, чтобы вернуть голосу первоначальную красоту и очарование.

Голос – это вибрационный щит, которым заслоняются от внешней агрессии. Он может получить травмы и шрамы, которые иногда придают голосу очарование.

Но иногда он ухудшается: становится хриплым, металлическим, монотонным, сиплым или потухшим – и перестает внушать доверие.

Поскольку совершенного голоса не существует, очень часто именно вокальное несовершенство голоса оборачивается обольщением, шармом, красотой и привлекательностью.

Я слушаю Луи Армстронга: в его голосе, хриплом, грубом, травмированном, я слышу его тоску, его прошлое, его стойкость, а также историю его семьи, страдания его народа, обращенного в рабство. С медицинской точки зрения его голос далек от нормы, но что считать нормой? Не думаю, что можно говорить о «нормальном голосе». Можно говорить о естественном, особенном, необычном голосе. О патологии можно говорить в том случае, если сам пациент не признает свой голос, воспринимает его как надтреснутый, травмированный, искаженный. Я уже сказал, что голос отражает нашу индивидуальность. Соблазнительность, очарование, красота голоса вызывают у слушателя целую гамму эмоций.

У меня было несколько случаев, когда я отговаривал пациента или пациентку от операции, если считал, что его голос звучит естественно и гармонирует с его внешним обликом. К операции можно прибегать лишь тогда, когда голос сильно дисгармонирует с человеком или когда человек сам чувствует этот разлад. Очень интересна в связи с этим история одной женщины – адвоката по уголовным делам, у которой был отек связок и очень низкий, но женственный голос. Ее жизнь по большей части протекала в тюремных помещениях. Она защищала бандитов с большой дороги. В ее голосе была невероятная притягательность, а его тембр – что-то среднее между Арлетти и Симоной Синьоре – придавал ей яркую индивидуальность. Она хотела изменить свой голос, чтобы нравиться своему «парню», как она его называла. Я отказался ее оперировать, а мой коллега согласился. Результат операции был более чем удовлетворительным: голос стал высоким и звучал превосходно. Но, как это ни парадоксально, он потерял свой шарм и чувственность. И теперь эта адвокатесса горько сожалела, что настояла на операции: ее друг бросил ее, потому что перестал узнавать, она ведь изменила «лицо голоса». Эта история показывает важность нашего уникального «голосового портрета». Адвокатесса сделала ужасное признание: «Я не узнаю своего голоса, когда я мечтаю, я мечтаю прежним, настоящим голосом, а когда я говорю, мне кажется, что говорит кто-то другой, и я проигрываю все процессы. Я стала шизофреничкой на почве голоса!»

Голос и музыка – явления универсальные, они существуют во всех культурах. Их сила, их власть, безусловно, связаны между собой: музыка и голос стимулируют наше существование. Ритм музыки и ритм голоса – это важнейшая составляющая власти, которую они имеют над нами.

Когда мы слышим четкий ритм, наши ноги, независимо от нашего сознания, начинают отбивать такт. Мы включаемся в этот ритм за несколько долей секунды. Если он меняется, мы мгновенно адаптируемся к новому ритму. Это особое восприятие ритма свойственно Homo sapiens, а также, после некоторого обучения, дельфинам и попугаям. Власть голоса во многом обусловлена ритмом: акустика действительно связана с движением, которое регулируется нейронными группировками моторной коры. В болезни Паркинсона этот эффект ритмичности хорошо известен: сеансы физиотерапии, во время которых пациенты шагают и поют под ритмичную музыку их детства, значительно ускоряют их реадаптацию.

Но почему же музыка, услышанная в детстве, имеет такое влияние на нейронную сеть больного? Истина заключается в том, что ностальгия заставляет нас чувствовать связь с другими людьми и сопереживать. Власть голоса, соединенного с музыкой, оказывает воздействие абсолютно на всех. Это воздействие связано с тем отрезком времени, которое оно вызывает в памяти: приятные места и счастливые моменты из прошлого, слегка потускневшие подростковые воспоминания.

Напоминание о конкретном периоде жизни человека позволяет ему легко перенестись в былое и подпасть под его очарование. Вы приглашаете в ресторан того, кто вам нравится, ваш голос звучит томно и чувственно, вы позаботились о том, чтобы там звучала негромкая музыка, которая напомнит вашему гостю период его жизни между 13 и 25 годами. Чары действуют, вы оба очарованы и испытываете удовольствие. Все преображается: еда, атмосфера, беседа. Гармонически соединяются дружеские чувства и влечение, собеседник слышит в вашем голосе симпатию, чуткость и интимность. Как объяснить эту модель поведения с научной точки зрения? Это стало предметом исследований Дэвида Харона, профессора Университета Огайо: когда испытуемых от 40 до 90 лет просили рассказать о прошлом, более 80 % их воспоминаний относились к возрасту 13–22 лет.

Научный ответ содержит много аспектов. Когда человек принимает ухаживания со стороны партнера, когда на него действует магия его голоса и обостряется чувственность, начинается выработка гормона окситоцина, который влияет на нашу память и социальное поведение. Достаточно побыть под властью музыки своей юности десять секунд (время, необходимое для действия окситоцина) и услышать нежные слова, как в организме повышается уровень окситоцина. Секреция его меняется на протяжении всей жизни. Мы не будем удивлены, узнав, что активнее всего он вырабатывается в возрасте между 12 и 22 годами. Это период сексуальных желаний и перехода от подросткового возраста к взрослой жизни. Окситоцин играет большую роль в общественной и личной жизни и в стремлении желать. Голос другого человека, ассоциирующийся с музыкой, которая вызвала ностальгию, вызывает выработку окситоцина и у мужчин, и у женщин.

А как же харизма, неужели все дело только в окситоцине?

Когда мы говорим о харизме, власть голоса снова невозможно подвергать строгому научному анализу и она становится одной из невыразимых загадок обольщения. И разгадать ее под силу лишь поэтам или великим писателям. Как блестяще написал Барбе д’Оревильи: «Голос – это золотой резец, коим мы ваяем свои помыслы, запечатлевая их в душах тех, кто нас слушает, и оставляя в них неизгладимый след». Лучше не скажешь!

Харизматичный голос – это голос, который продолжает звучать еще долго после того, как были произнесены последние слова, подобно тому как педаль форте заставляет звучать аккорд и последнюю ноту.

«Важно не то, что́ вы говорите, а как это понимают другие» – вот главное правило харизматичного голоса. Энергия, внутренняя сила, правильность поставленной задачи, верный взгляд на свою жизнь – вот источник харизмы. Как подчеркивает Жан-Люк Монсепе, харизма помогает человеку светить собственным светом. То, чем он вдохновляет других, – своей речью, эмпатией, желанием давать, ничего не требуя взамен. Это и есть ключ к харизме.

Но я глубоко убежден, что харизма, этот божественный дар, магия личности, непостижимая власть, таится в каждом из нас. Вспомним замечательные слова из книги Марианны Уильямсон: «Если я могу быть блестящим, чудесным, талантливым и необыкновенным, то почему и вы не можете быть такими?»