Книга: Пекло
Назад: Глава 14
На главную: Предисловие

Глава 15

Земля под нами содрогнулась, и мы поняли: предчувствия Кальтера не обманули. Американское командование действительно прислало Отшельнику в качестве прощального подарка бомбу, а не какую-нибудь другую радиоактивную хреновину.
Толчок, по моим субъективным ощущениям, произошел на большой глубине, и его можно было принять за обычное землетрясение. Мы, естественно, так не подумали, поскольку именно этого и ожидали. Но сначала, опять же согласно нашим ожиданиям, должно было произойти кое-что еще. А именно – возвращение Безликого. Только ради этого он позаимствовал у меня пакали, изобретя, надо отдать ему должное, превосходный план эвакуации из будущей зоны ядерного поражения.
Кальтер на берегу так и не объявился. С места, докуда мы успели добежать, прежде чем рванула бомба, просматривался весь пляж, но он оставался пуст. Вероятность того, что наш герой телепортировался куда-то еще, была минимальной. Сколько раз мы пользовались пакалями и неизменно при их разъединении возвращались на исходную точку. Туда же обязан был вернуться и Безликий. А поскольку этого не случилось до взрыва, отныне шансов на его возвращение практически не осталось.
Отсутствие Кальтера сильно настораживало и огорчало. Но в следующие несколько минут нам стало попросту не до него, так как перед нашими глазами развернулись другие события, масштабные и пугающие.
Признаться, я уже начал думать, что все наши старания пойдут насмарку. Добравшись до водоворота, Безликий нырнул и скрылся под водой, а плазмодемон, наоборот, стал пытаться усердно из нее выбраться. Доплыв до лежащего поверх разлома фрагмента моста, Отшельник решил вползти на ту половину металлоконструкции, что выступала над поверхностью реки.
Делал он это с улиточной скоростью, зато уверенно. Кипение парового гейзера начало мало-помалу ослабевать, а в его центре засверкали всполохи пламени. Сначала одинокие, но потом их становилось все больше, а их сверкание – чаще. Было очевидно, что еще минута-другая, и гейзер полностью утихнет, а над водой в середине реки загорится факел. Который быстро обретет прежние силы, взлетит в небо и огненные бесчинства в Скважинске разразятся по-новому. Только мы их уже не увидим, потому что – кто бы сомневался! – нам придется сгореть первыми, ответив за наши бесчинства над Отшельником.
Гробик решил пальнуть из гранатомета в воду рядом с плазмодемоном и сбросить его назад в воду. Но я вовремя остановил капитана, сочтя его идею слишком опасной и неразумной. А что, если Отшельник не упадет, а станет еще сильнее, впитав в себя энергию взрывов? Чем в него и стрелять, так это пулями. Хотя сомневаюсь, что и они помогут, если вспомнить тщетную попытку Бледного отрубить плазмодемону голову.
Впрочем, пока мы суматошно гадали, как быть, Кальтер все сделал за нас. Сейсмический толчок оказался достаточно мощным, чтобы Отшельник не удержался на опоре и снова плюхнулся в реку, вернув гейзеру былое величие. Вот только что это был за гейзер по сравнению с тем извержением, которое началось в реке потом! Паровой выброс плазмодемона попросту исчез, растворившись в целой стене пара, что ударила ввысь сразу после толчка.
Она была невысокой, но перегородила собой реку почти от берега до берега. Ни дать, ни взять, сам Аид пробил головой земную твердь и высунул из расколовшей речное дно трещины свою лохматую седую макушку!
Высунул и спрятал… Кипящая река вздыбилась и тут же опала, но в прежнее русло она уже не вернулась. Прямо на наших глазах его расчертила поперек широкая и бездонная трещина. Речные воды хлынули в нее с обеих сторон двумя гигантскими водопадами, отчего края трещины стали обваливаться, а сама она продолжила расширяться. Пар из нее больше не валил – потоки холодной воды вмиг остудили весь пыл, что извергла земля после взрыва в ее недрах ядерной бомбы. Которая хоть и была маломощной, но, рванув на значительной глубине, наделала куда больше разрушений, нежели бабахни она на земной поверхности.
Не прошло и полминуты, как это место стало практически неузнаваемым. И оно продолжало изменяться! Вода принялась смывать в пропасть слой речного ила, быстро расширяя жерло исполинского колодца. А вместе с илом туда отправилось все, что лежало на дне поблизости от разлома. И первым пунктом в этом списке был злополучный фрагмент моста, который едва не даровал спасение мерзкому демону. А поскольку для него это была единственная опора, за которую он мог сейчас держаться, то вместе с нею сорвался в бездну и сгинул в ней сам Отшельник.
Совершенно очевидно, что это был его конец. Неизвестно, как глубоко залегало подземное море, куда прежде стекала лишь малая толика Чучуйки, а теперь низвергалась она вся без остатка. Но той воды наверняка хватит, чтобы погасить этот разрушительный живой факел. А даже если он не долетит до тех глубин, обратно по омываемой водопадом отвесной стене ему уже на поверхность не подняться.
Еще несколько подмытых течением обломков моста свалились в разлом, а затем подошла очередь отправляться туда и «Черному фантому». Подталкиваемый водой, он скатился по скользкому илу к краю пропасти, грузно перевалился через него и умчался вниз следом за Отшельником, с грохотом врезаясь в попадающиеся ему на пути камни.
После получения Кальтером бомбы аль-Наджиб выключил питание телепорта, чтобы в придачу к ней нам не прислали еще какой-нибудь сюрприз. И теперь в новом скважинском чуде природы гибли остатки американских секретных технологий, восстанавливать которые в нынешнем «катастрофическом» мире придется не один десяток лет. «Серые» своего добились – в попытке раскрытия их главной тайны человечество было отброшено далеко назад. Вдобавок их диверсия позволила превратить ее в игровой турнир, наблюдая за которым «серые», или те, кому они служили, наверняка отлично провели время.
Чего нельзя сказать о нас – игроках этого турнира. Взмыленные, потрепанные и перепачканные в копоти, мы стояли на прибрежной возвышенности и взирали на последствия своей войны с плазмодемоном. И пусть он был повержен, никто не радовался победе, потому что мы понятия не имели, что за ней последует. И вообще победа ли это? Может статься, что не пройдет и минуты, как нам подбросят новое испытание, похлеще прежнего. Такое, в ходе которого от Скважинска и вовсе камня на камне не останется.
Кое-кто, однако, среди нас не радовался победе по другой причине. Поняв, что на возвращение Кальтера можно больше не надеяться, Верданди вконец упала духом. Она обессиленно уселась на землю, и, как ни старалась сдерживать эмоции, те все-таки возобладали над ней. Нет, она не зарыдала в голос и не начала биться в истерике, а восприняла свою утрату с похвальным для женщины спокойствием. Что ни говори, а в плане выдержки Вера была под стать своему отцу, даром что приемному. И лишь катящиеся у нее из глаз слезы выдавали, насколько в действительности ей сейчас тяжко.
Заставить меня наблюдать, как сначала отец переживает гибель дочери, а затем совершенно обратную картину, причем с теми же персонажами, – это, пожалуй, чересчур жестокая шутка даже для «серых». Не то, чтобы я огорчился по поводу смерти Кальтера – утраченные вместе с ним пакали мне было жаль куда больше, ведь они являлись «золотым фондом» моего отряда. К тому же я еще не забыл, кто убил Сквозняка – нашего товарища, погибшего в Дубае от руки Безликого. Чувство, которое я сейчас испытывал, было чем-то средним между разочарованием болельщика, чья команда проиграла финальный матч решающего турнира, и неловкостью спасенного из беды человека, чей спасатель при этом героически погиб. Кальтер провернул такую впечатляющую операцию, не дожив до победы считаные секунды, и отныне все мы были обязаны ему тем, что выжили… Чертовски досадная ситуация, с какой стороны ни посмотри.
Хотя о чем это я? Прежде всего Безликий спасал свою дочь. А мы оказались в числе счастливчиков лишь потому, что ему просто не представилась возможность пожертвовать нашими жизнями.
Да, в таком ракурсе все выглядело уже не так мрачно… Но вслух я этого, разумеется, не сказал. Это было мое мысленное самоутешение, обязанное притупить во мне ощущение неловкости перед Верданди.
Из всего моего отряда лишь Шира не являлась циничной сволочью (просто она провела с нами слишком мало времени) и была способна на нормальное человеческое сострадание. Метнув в нашу сторону укоризненный взгляд, она уселась рядом с Верданди и обняла ее за плечи. Пускай они не были подругами, но какое-то время им довелось повоевать плечом к плечу, а это кое-что да значило. Обняв Веру, Шира ничего ей при этом не сказала, да это, в общем-то, и не требовалось. Вера не возмутилась. Также молча кивнув Шире в знак благодарности, она не стала ее прогонять, хотя, сделай она это, думаю, Крамер ее тоже поняла бы и не обиделась. И они продолжили сидеть в угрюмом молчании, глядя на новорожденные водопады, но думая вовсе не о них.
Оставив пока горюющих женщин вдвоем, я жестом отозвал прочую команду в сторону, чтобы поговорить о делах, не мешая Верданди скорбеть.
– Не иначе, Кальтер свое отыграл, – заметил Бледный, обеспокоенно глядя по сторонам. Не он один – все мы сейчас озирались, поскольку были заражены одной фобией. – Не знаю, как вам, а мне все-таки немного жаль этого ублюдка. В последние пару часов он даже начал мне нравиться… И какие будут теперь приказы, босс?
– Кальтер и Отшельник ушли с поля, но для нас финальный свисток еще не звучал, – ответил я. – Перво-наперво просканируем местность. Пока сюда не пожаловали военные, надо собрать все пакали, какие здесь могут еще остаться.
– Я займусь, – с готовностью отозвался Крупье и, включив дескан, пошагал назад, к берегу.
– Гробик, помоги ему, – отрядил я на это дело еще одного работника. Крупье, бесспорно, толковый малый, но, если в поисках артефактов ему придется ворочать камни, всегда лучше иметь на подхвате вторую пару рук.
– Итак, что вы насчет всего этого думаете, Демир-паша? – кивнув в сторону водопадов, обратился я к нашему эксперту по «серым» вопросам, когда поисковая команда удалилась. – Сказать по правде, лично я не отказался бы встретиться с Мастером Игры или другим вашим бывшим шефом. Самое время получить от них если не инструкции, то хотя бы наводку на следующую цель. Или послушать, как «серые» протрубят нам отбой. Последнее, разумеется, было бы предпочтительнее.
– Ситуация нетипичная, – озадаченно покачал головой шейх. – Какова была истинная цель этой игры? Плазмодемон больше не угрожает городу – это факт. Но мы все еще не отыскали «след Иблиса», а, значит, формально игра продолжается. В зоне могут находиться другие пакали, которые нам нужно найти и собрать. При всем уважении к дочери Безликого, нам придется или оставить ее здесь, или взять с собой, но вернуться к поискам следует безотлагательно. Возможно, как только мы найдем разлом или новый пакаль, так «серые» тут же выйдут с нами на связь.
– Чтобы продолжить поиски, нам потребуется машина, – заметил Бледный. – Можно, конечно, угнать новую, но я думаю, что лучше все-таки…
– Ты прав, – перебил я его. – Лучше вернуться за пикапом. К тому же у него в тайниках еще полно оружия и боеприпасов, дарить которые кому ни попадя глупо. Если пойдем напрямик по железной дороге, через полчаса будем на месте. Отправимся сразу, как только Крупье и Гробик обследуют берег. А сейчас давайте переоденемся и разберемся с деликатными вопросами…
Пока я сбрасывал пожарную робу и гадал, как лучше всего начать разговор с Верданди, она избавила меня от этой проблемы и сама со мной заговорила.
– Я думаю, полковник, вам не терпится кое-что у меня забрать, верно? – спросила она, поднимаясь мне навстречу и протягивая черный пакаль. Он был у нее с того момента, как Безликий активировал свой карманный телепорт, который, к несчастью, ничем ему не помог.
– Весьма признателен, – поблагодарил я ее и, взяв артефакт, сунул тот в карман разгрузки. – Сожалею, что от этой штуки не оказалось никакого проку.
– От соболезнований можете воздержаться, – холодно отрезала Вера, промокнув рукавом слезы. – Вы – последний человек, от которого мне хотелось бы их услышать.
– Да я и не собирался отнимать твое время, убеждая тебя в том, во что ты все равно не поверишь, – честно признался я. – Но и продолжать с тобой войну у меня нет абсолютно никакого желания. У тебя есть в этом городе такая же маленькая крепость, типа той, что была у вас с Кальтером в Дубае? Или другое убежище? Если нет, можешь пока остаться с нами. К трудностям и опасностям ты привычна, так что обузой не станешь. Что скажешь?
– Спасибо за беспокойство, но одолжений мне от вас тоже не нужно, – продолжала стоять на своем скорбящая дочь нашего погибшего конкурента. – Я не пропаду – можете быть уверенными. Мы с дядей Костей и не в таких переделках бывали, он многому меня научил…
Упомянув о Кальтере, она тут же примолкла и крепко сжала губы – видимо, чтобы опять не расплакаться.
– Понятно, – заключил я и перевел взгляд на пристегнутую к ее поясу кобуру с пистолетом. – А что насчет патронов?
– Я сегодня ни в кого не стреляла, – пробурчала Вера.
– Как знать, а вдруг придется? Кальтер предупреждал тебя о том, что кроме плазмодемона в городе можно нарваться на зараженных им людей – огненных зомби?
– Да, дядя Костя мне о них рассказывал. Но я не намерена разгуливать по Скважинску. Прямо отсюда я отправлюсь… туда, куда вам и скважинцам дороги нет. Моя работа выполнена. Временной кульбит случился, количество пострадавших от него невелико, все обошлось ценой малой крови. На этом задании должны были погибнуть оба агента, но один все-таки выжил, и теперь я могу вернуться домой, к семье… Возможно, мне даже не объявят выговор. Правда, придется объяснять детям, почему они больше никогда не увидят дедушку, но это уже мои проблемы… Прощайте, полковник. Вряд ли мы с вами когда-нибудь еще увидимся, но это и к лучшему. Спасибо за сочувствие, Шира. И удачи тебе, раз уж ты связалась с этой компанией…
Сказав это, Верданди развернулась и не оглядываясь побрела прочь. И вскоре скрылась за пригорком. Каким образом она попала «туда, куда нам и скважинцам дороги нет», мы уже не видели. Но, думаю, она все-таки добралась до дома, где бы тот ни находился, ведь она не лгала – Кальтер действительно научил ее, как постоять за себя.
– Ну а ты что скажешь? – обратился я к переминающейся с ноги на ногу Шире. – Небось жалеешь, что не осталась в своей тюрьме, где бесплатно кормят, поят, лечат, кино по выходным показывают…
– А у вас каждый день в программе так много культурно-спортивных мероприятий, или сегодня какой-то особенный праздник? – поинтересовалась она в ответ.
– Можно сказать и так, – ответил я. – Обычно мы уничтожаем в день не два моста, а один, а ядерные бомбы взрываем только по воскресеньям. Так что завтра нас снова ждет скучная будничная рутина. Поэтому решай сама, как быть. Хотя тебе еще не поздно вернуться и сдаться. Уверен, за явку с повинной тебя простят. Скажешь, что, когда в тюремной больнице начался бунт, ты испугалась и убежала, а теперь раскаиваешься и хочешь обратно.
– Ну да, как же, поверят они мне! – фыркнула Крамер. – Так испугалась, что в состоянии аффекта сначала незаметно выбралась из блокированной спецназом больницы, а затем – из окруженной войсками колонии! Из тех двенадцати лет, что мне дали за организованный грабеж, я отсидела всего-навсего полгода. А если мне вдобавок накинут срок за побег? Да я выйду на свободу как раз тогда, когда на меня станут засматриваться одни старички, а бегать я буду лишь в собес за пособием! Нет уж, раз мне вдруг привалила свобода, буду наслаждаться ею, пока не издохну. Или пока опять не загребут, но только теперь я вряд ли дамся этим ублюдкам живой. Так что в любом случае – пока не издохну… Однако странно, что вы вообще мне это предлагаете. Не боитесь, что я признаюсь на допросе, что в Скважинске находится сам Грязный Ирод?
– Не боюсь. Во-первых, официально я давно числюсь мертвым. А, во-вторых, когда местная полиция найдет время проверить твои показания, нас к тому моменту и след простынет.
– А куда вы планируете рвануть потом?
– В последнее время мы лишены в этом вопросе права выбора, – признался я. – Так что, если остаешься с нами, насчет свободы сильно не обольщайся. Мы хоть и вольные люди, но работу себе не выбираем и отправляемся туда, куда посылают нас эти выродки – «серые». А чем нам приходиться заниматься, ты видела. На рай для беглых зэков это и близко не похоже, не правда ли?
– Сойдет на первое время, – небрежно махнула рукой Шира. – А наперед я не загадываю. Окажусь вам полезна – хорошо. Ну а нет, так выгоните взашей и все дела.
– Ладно, тогда скажу Крупье, чтобы он нарисовал тебе документы, – пообещал я. – За что конкретно ты будешь у нас отвечать, объясню позже. А пока можешь примерить вон ту одежду и выбрать какое-нибудь оружие.
Я указал на вещи, которые мы отобрали у спецназовцев, прежде чем погрузили их в пикап, и которые не пожелали оставлять на берегу, потому что они могли нам еще пригодиться. Разбрасываться ценными трофеями в нашей команде не было принято и раньше, а теперь тем более.
Настроение у возвратившихся с берега искателей пакалей было приподнятым.
– Один «большой босс» у нас, – доложил Крупье, передавая мне артефакт, с помощью которого мы восстановили, а затем снова разрушили мост Утопленников. – Второй тоже цел. Он находится в реке, примерно в том месте, куда плюхнулась пожарная машина. Достать его можно, но там, у водопада, теперь такое бешеное течение, что без страховки в воду лучше не лезть… Других пакалей в округе не объявилось.
– Черт с ними, с другими! Главное, все зеркальные на месте, – ответил я и обернулся к Крамер. – Эй, Шира! Там среди барахла есть веревка! Хватай ее и неси сюда – мы идем на рыбалку!..
Трофейная веревка представляла собой моток верхолазного фала, который имелся у одного из пленников. Поднявшись немного вверх по течению, мы зашли в реку по колено, обвязали Бледного тросом и отправили его вылавливать наш второй ценный приз. Течение на стремнине действительно сбивало с ног. Но упасть в водопад Бледный не мог, потому что мы держали фал сразу вчетвером.
Чтобы нырнуть, майору приходилось всякий раз подбирать на мелководье увесистый булыжник. Это было хлопотно и неудобно. Но без утяжелителя он тратил бы немало сил даже на простое погружение, а ведь ему требовалось еще обшаривать дно. В кармане у Бледного лежал черный пакаль – затем, чтобы на мониторе дескана была вторая отметка и мы могли максимально точно направлять охотника на цель. Этим занималась не занятая удержанием троса Шира, которой Крупье доверил на время свой прибор.
Мы убили на эту проклятую работу примерно час, вымотались до предела, но в итоге второй зеркальный пакаль тоже оказался у нас. Выбравшись на берег, когда над городом уже начали розоветь рассветные сумерки, мы уселись отдышаться. Если бы сейчас на берег нагрянул обманутый нами спецназ, он мог бы взять нас практически голыми руками. Однако на берегу по-прежнему кроме нас никого не наблюдалось.
Конечно, когда тьма полностью рассеется и новая достопримечательность Скважинска станет видна издалека, все здесь изменится. Даже несмотря на пожары, мародерство и многочисленные человеческие жертвы, поглазеть на водопад все равно сбегутся и съедутся толпы зевак. Но пока мы могли наслаждаться уединением и… чуть не сказал «тишиной». Уж чего-чего, но отныне искать ее на этих берегах было бесполезно. Рев падающей в пропасть некогда тихой и спокойной Чучуйки не смолкал ни на миг, и слушать его было ненамного приятнее, чем рев реактивного двигателя.
Тем не менее Шире все же удалось различить за шумом водопада какие-то посторонние звуки. Услышав их, она начала озираться, потом вскочила, подбежала к сложенным в кучу трофейным вещам и стала шарить по карманам двух оставшихся курток; третья куртка, а также штаны, ботинки и кепка были уже надеты на ней, отчего она теперь походила не на докторшу, а на полноценного солдата.
Продолжая сидеть на траве, мы обернулись и с любопытством следили за тем, что делает Крамер. А она достала из кармана одной из курток мобильный телефон и с торжествующим видом подняла его над головой.
– Что это с ней? – удивился Бледный. – Вспомнила о маме и решила сообщить ей радостную новость, пока телефон старушки не поставили на «прослушку»?
– Эй, парни! – крикнула нам Шира. Поскольку майор говорил негромко, его гипотезу о старушке маме она не расслышала. – Эта штука только что звонила! И индикатор показывает, что связь есть!
Мы удивленно переглянулись и резво потянулись за лежащей позади нас одеждой, которую мы сняли перед тем, как лезть в реку. Достав из карманов наши мобильники, мы сразу убедились, что Крамер не врет: связь действительно восстановилась. После чего я ради эксперимента дозвонился до Крупье, пускай он при этом находился всего в двух шагах от меня.
Кто звонил спецназовцу, определить не удалось – на дисплее телефона высвечивались лишь инициалы абонента, – но это вполне могли быть разыскивающие его соратники. Теперь, когда связь заработала, они могли задействовать специальное оборудование и вычислить местонахождение пропавших товарищей по их телефонам и переговорным устройствам. Поэтому их мобильники и передатчики были немедленно сброшены в водопад. Однако это еще не гарантировало, что мы вовремя спохватились и предприняли все меры безопасности. Возможно, что эти средства связи уже были отслежены, и как раз сейчас сюда мчится спасательная команда, встреча с которой не сулит нам ничего хорошего…
Тяжелого багажа у нас с собой не было. Одевшись и похватав оружие, мы бросили прощальный взгляд на это злополучное место и поспешили к железнодорожной насыпи. А когда выбрались на нее, направились в сторону автомобильного тоннеля, неподалеку от которого был оставлен наш «Додж».
Мы прошли всего ничего, когда над нами пронесся беспилотный самолет-разведчик. Заметив отсутствие плазмодемона, военные, похоже, немного осмелели. Но, не желая рисковать пилотами, выпустили сначала в небо крылатого робота – БПЛА, – тем более что теперь с ним можно было поддерживать связь.
Следуя профессиональному инстинкту, при появлении «беспилотника» я, Бледный, Гробик и Крупье дружно опустили лица вниз, чтобы не угодить в прицелы его камер. Если военные не просто ведут съемку местности, а задействовали попутно разведывательно-аналитические программы, те могли вычислить нас по видеоизображению, сравнив его с хранящимися в армейской базе данных нашими фото. И даже при неполном компьютерном опознании внешности Грязного Ирода поднимется нешуточный переполох. Сначала – в штабе Округа, а затем и в Скважинске. «А оно таки нам надо?» – как сказала бы Шира Крамер.
– Не смотрите в небо! – велел я Шире и аль-Наджибу, которые, в отличие от нас, не понимали, чем это нам грозит, и без задней мысли уставились на пролетающий мимо самолет. У разведки вряд ли имелось досье на Крамер, но она засветилась в СМИ, и ее личность также легко определят. Про шейха и говорить нечего. Его арабская внешность привлечет внимание даже в том случае, если у здешних аналитиков нет доступа к базам данных по Ближнему Востоку. Наш отряд и без прапорщика-араба выглядел подозрительно, если присмотреться к нам взглядом опытного разведчика. А такие профи гарантированно были привлечены к скважинской операции, ведь на город упал не обычный спутник связи, а ни много ни мало сам «Черный фантом».
– Если связь восстановилась, означает ли это, что Скважинская зона прекратила свое существование и игра закончилась? – спросил я у аль-Наджиба, косясь на удаляющийся самолет-разведчик. – И почему в таком случае Мастер Игры продолжает нас игнорировать?
– «След Иблиса», где бы он ни был, исчез – это однозначно, – ответил шейх. – Думаю, не ошибусь, если предположу, что других пакалей здесь больше нет. Как нет и самой зоны. Ну а насчет Мастера… Если он не объявился, значит, подводить итоги турнира пока рановато.
– Если мы собрали все пакали, с кем и во что еще нам нужно играть на потеху «серым»? – Я старался не показывать, что вся эта неопределенность начинает действовать мне на нервы, но у меня это плохо получалось.
– Полковник! – внезапно обратился ко мне Гробик. – Кажется, «беспилотник» возвращается.
– Вот же простипома! – вырвалось у Крупье. – И правда, заходит на второй круг!
Так и было – крылатый разведчик, заложив крутой вираж, делал разворот. Обычно БПЛА летают запрограммированными маршрутами по плавным траекториям, а резко меняют курс, только когда их наземный оператор замечает внизу что-то подозрительное и переходит на ручное управление. Если сейчас «беспилотник» повернет на девяносто градусов, ничего страшного. Но если на сто восемьдесят, можно с полной уверенностью сказать, что его хозяевам захотелось взглянуть на наши лица повнимательнее.
– Возможно, теперь мы ведем игру с ним, – предположил шейх, показав украдкой на БПЛА. – Не берусь предположить, насколько эта штука опаснее плазмодемона, но, кажется, она тоже к нам неравнодушна.
– Прибавим шаг, – распорядился я. – Смотрим только в пол. Делаем вид, что мы спешим по очень срочному делу и нам некогда таращиться по сторонам и в небо!
Чутье меня не подвело. «Беспилотник» сделал петлю и полетел нам навстречу обратным курсом.
Выбрав кратчайший путь к пикапу, кое в чем мы все-таки просчитались. На этом участке железнодорожной магистрали было невозможно укрыться от объективов воздушного шпиона. По правую руку от нас тянулся высокий забор комбината леспромхоза, по левую – заборы огородов. Можно было, конечно, перемахнуть через один из них и затаиться в кустах какой-нибудь смородины. Но сейчас, когда мы уже привлекли к себе внимание, метаться в поисках укрытия было не самой удачной идеей. Все, что нам теперь оставалось, это сохранять невозмутимость и продолжать двигаться в прежнем направлении. Вполне возможно, что операторы «беспилотника» просто собирают информацию о разбросанных по городу армейских подразделениях и им хочется разглядеть не лица, а всего лишь нашивки на форме. Чтобы удостовериться, кто мы такие и к какому ведомству приписаны.
Второй раз БПЛА пролетел над нами не так стремительно. После чего снова развернулся, но теперь лег на новый курс и вскоре скрылся с наших глаз, умчавшись в сторону «Скважины». Впрочем, потеря его интереса к нам еще ни о чем не говорила. И мы в любом случае должны как можно быстрее добраться до машины и удрать из города.
«Додж» стоял там же, где мы его бросили: на обочине, неподалеку от тоннеля. Никто на него не покушался – стекла кабины, дверные замки, колеса и тайники были нетронутыми. Движок тоже завелся без проблем. Все, казалось бы, складывалось очень неплохо, и история с самолетом-разведчиком отошла для нас на второй план, едва мы тронулись с места. Но «серые» не были бы «серыми», если бы позволили нам уехать спокойно, не вытащив напоследок из своего мешка с сюрпризами еще одну гадость.
Ехать пришлось недолго – всего лишь до первого перекрестка, того самого, откуда мы обстреливали ракетами Отшельника. Вернее, мы даже не доехали до перекрестка, когда нам наперерез выскочили два «уазика» и «Тигр» с установленным на крыше крупнокалиберным пулеметом. Еще до того, как внедорожники полностью остановились, из них начали выпрыгивать солдаты, а пулеметчик на броневике развернул ствол орудия в нашу сторону. Поскольку в эту минуту по идущей от тоннеля дороге больше никто не двигался, не было сомнений, что пулемет, а также солдатские автоматы нацелены на наш пикап.
В руках выскочившего из «уазика» офицера были пистолет и мегафон. Первый тоже моментально был нацелен на нас, а второй офицер поднес ко рту и заорал в него грозным голосом. Слов мы не разобрали, но и так было понятно, что нам приказывают немедленно остановиться.
– Тормози! – скомандовал я Бледному, и он остановил машину, не доехав до кордона три десятка метров. Обогнуть его, свернув с дороги, не представлялось возможным. Справа была канава, слева – бетонный забор какого-то склада. Идти напролом тоже не стоило рисковать. Скважинская зона исчезла, но чрезвычайное положение здесь пока никто не отменял. И стоит нам выказать неповиновение, как солдаты без колебаний откроют по нам огонь. «Додж», конечно, хорошая машина, но от пуль она не защитит, а пулемет и вовсе прострелит ее навылет.
Я, а следом за мной и остальные обернулись назад. Отступать тоже было поздно – из тоннеля выезжали еще три армейских «уазика» и БТР. Надо думать, они также появились здесь не случайно, а были отправлены по тревоге на наш перехват.
– Полковник? – поинтересовался из кузова Гробик. «Милка» была заряжена, и стоит мне дать ему отмашку, он выпустит в противника шесть гранат всего за три секунды. Одно плохо: потом все мы погибнем, так как сзади по нам ударят пулеметы бронетранспортера, который уже навел их на наш пикап.
– Отставить, капитан, – приказал я. – Поздно дергаться. Опусти оружие – эту драку нам не выиграть.
Гробик с явной неохотой положил «Милку» на дно кузова. А между тем позади нас образовался второй кордон, еще более крепкий, поскольку один только БТР сразу перегородил полдороги. Криков, правда, оттуда не раздавалось. Вторая группа вояк предоставила право орать в мегафон тому, кто уже начал это делать.
Теперь он велел нам выходить из машины без оружия и с поднятыми руками. А когда выйдем, нам прикажут лечь на землю лицом вниз и скрестить пальцы на затылке. После чего все станет вконец дерьмово, потому что тогда ни я, ни остальные уже ничем не сможем себе помочь. На каждого из нас набросятся по нескольку человек, которые скуют наши руки наручниками, опустошат нам карманы, оденут на головы мешки из плотной ткани и увезут в неизвестном направлении.
Но пока этого не случилось, и мои руки были свободны, я еще мог попытаться всех нас защитить. Но принимать решение следовало очень быстро, потому что, если мы тотчас не выйдем из машины, по нам откроют огонь на поражение. Уж если на наш перехват бросили столько сил, значит, в нас заподозрили особо опасных преступников. А с такими при задержании, как правило, не церемонятся.
– Что посоветуете, Демир-паша? – обратился я к шейху, вынимая из кармана все три пакаля. – Черный и зеркальный? Или два зеркальных?
– Я бы остановился на первом варианте, – ответил шейх, но голос его звучал неуверенно. Впрочем, он больше нервничал из-за окруживших нас солдат, а не из-за эксперимента, который я собрался провести. – Однако не факт, что это сработает, когда рядом находится еще один зеркальный пакаль. Ну а второй вариант, он, знаете ли… Он кажется мне слишком радикальным. Мы только что избавили Скважинск от кошмара, а сталкивая зеркальные пакали, рискуем устроить здесь повторную катастрофу. Причем, не исключено, гораздо более страшную.
– А в случае, если нам повезет?
– В этом случае тоже может случиться все, что угодно. И неизвестно, что будет для нас лучше: остаться здесь или очутиться в каком-нибудь многомерном мире, где наши мозги вскипят при первой же попытке сориентироваться в пространстве.
– Проклятье… Ладно, проверим. – Я взял черный пакаль и стукнул им о зеркальный – тот, на котором был изображен мост.
Ничего.
Я развернул пакаль на сто восемьдесят градусов и повторил попытку.
Все без изменений.
Замена одного «большого босса» другим тоже оказалась бесполезной. Пакали стучали друг о друга, но с тем же успехом я мог бы отложить их и просто хлопать в ладоши. Шейх был прав: помехи от одного зеркального артефакта не позволяли другому вступить в полноценный контакт с пакалем мастью ниже.
Солдаты снаружи понятия не имели, чем мы там занимаемся. Но они заметили, что я произвожу какие-то действия, и заволновались. Офицер проорал в мегафон последнее предупреждение, и у меня не было оснований ему не верить. Он и так сильно рисковал, позволяя нам под дулами автоматов заниматься подозрительными манипуляциями, и запас его милосердия практически иссяк.
– Куда ни кинь, всюду клин, – в сердцах бросил я. – Ну, раз ни так ни этак, значит, швыряем все в один котел и варим солянку!
Я переложил черный пакаль в левую руку, поверх зеркального, а в правую взял второго «большого босса», чтобы соединить не два, а три пакаля – Кальтер проводил подобный эксперимент в Дубае, и у него все получилось. Правда, тогда он использовал пакали мелкой масти, но результат был удачным. По крайней мере, для Безликого и Веры.
– Даже не вздумайте, мой друг! Остановитесь! – вскричал аль-Наджиб, увидев, что я замыслил, и ухватил меня за плечо, пытаясь мне помешать…
Он опоздал. Зато я – нет, поскольку промедли я еще несколько секунд, и в итоге опоздали бы мы все. А куда и успели бы, так это на собственные похороны.
С силой соединив пакали, я не расслышал их стука – верный признак того, что у нас получилось. Мир вокруг стал размытым, как будто мы угодили внутрь гигантского мыльного пузыря, покрытого разноцветными разводами. Никаких звуков при этом до нас не доносилось. Единственное, что я сейчас слышал, был звон в ушах.
А еще меня посетило ощущение, что мы откуда-то падаем. И мне очень хотелось бы знать, откуда именно. Как показывал опыт, в целом подобная телепортация была безопасна, но иногда она могла преподнести сюрприз, забросив нас в реку или иное малоприятное место.
Впрочем, не успел я пошевелиться, как разводы на оболочке пузыря пришли в движение и в следующий миг сложились в отчетливую картину окружающего мира. И мир этот не стоял на месте, а двигался снизу вверх.
Все верно – мы падали. Но, как было и после телепортации «Фантома» из промзоны на берег, наше падение опять выдалось коротким. Не успел никто из нас и слова сказать, как оно закончилось.
Приземлились мы достаточно мягко. Никакого удара о землю – «Додж» лишь резко просел на рессорах, и только. Зато грохоту при этом получилось не в пример больше. Такое впечатление, что наш пикап весил не несколько тонн, а в десять тысяч раз больше. И пыли при этом взметнулось вверх не меньше, чем при падении всех обломков «Фантома», вместе взятых. Только взметнулась она почему-то не из-под автомобиля, а в радиусе полусотни метров от него. Отчего вокруг нас вмиг образовалась кольцеобразная пылевая стена, которую ветер сразу же превратил в обычную тучу.
Туча быстро заволокла округу, но прежде, чем это случилось, я заметил то, чего больше всего опасался. Как было и тогда, в случае с Кальтером, мы тоже перенеслись не одни, а вместе с нашими врагами. И теми, что блокировали нас спереди, и теми, что отрезали нам пути к отступлению. И не только с врагами. Под колесами у нас был отрезок дороги, по которой мы ехали от тоннеля к перекрестку. А справа и слева от нас тянулись замусоренные обочины той самой дороги. Только выглядели они уже не такими ровными, как прежде. Теперь их пересекали десятки трещин. Между трещинами фрагменты дороги располагались уже не на одинаковой высоте. Некоторые из них вспучились, некоторые, наоборот, просели, будто выбивающиеся из общего ряда нажатые клавиши гигантского пианино.
На сей раз пакали зашвырнули незнамо куда не только нас и целый взвод солдат вместе с техникой, но и изрядный кусок Скважинска! Но куда? То, что не в многомерный мир, как боялся аль-Наджиб, это очевидно. Наши мозги не закипели, я чувствовал привычную атмосферу и гравитацию, а также видел свет и слышал звуки. И пусть это были звуки разрушения – массивный пласт земли под нами продолжал трескаться и рассыпаться, – тем не менее они меня радовали. Мы не рухнули в море – будь оно так, вместо пыли нас захлестнули бы волны, – а упали на твердую поверхность и вроде бы не повредили пикап. В общем, легко отделались. И наши враги – тоже. Они попадали с ног, и им было сейчас не до нас, но их техника и оружие тоже наверняка уцелели. А, значит, нам не следовало здесь задерживаться ни минуты.
Проехать по растрескавшейся дороге теперь можно было разве что на танке, да и тот прошел бы явно не везде. Впрочем, если свернуть направо или налево, то можно двигаться параллельно трещинам и, достигнув края земляного пласта, съехать с него на твердую землю… или не на твердую, но что на землю, это точно.
– Выруливай налево! – велел я Бледному, стягивая соединенные пакали тугой резинкой и складывая их в карман. Для страховки: разъединив их, мы перенесемся обратно в Скважинск. Туда нам, естественно, очень не хотелось возвращаться, но, если вдруг выяснится, что мы очутились в непригодном для жизни месте, придется волей-неволей идти на попятную.
За те мгновения, пока мы падали, я вроде бы успел разглядеть высокие деревья – кажется, вековые ели – и верхушки гор. Воздух, проникавший в приоткрытое стекло кабины, был свежим, но не холодным. Все это мало-мальски обнадеживало. Было бы гораздо досадней, зашвырни нас «серая» фортуна в Сахару или Гоби, амазонскую сельву либо вообще за Полярный круг. Гористая тайга – тоже далеко не подарок и, скорее всего, пикап нам придется бросить. Но здесь есть вода, а у нас при себе оружие и много полезных вещей, так что не пропадем. По крайней мере, в ближайшие дни.
Но об этом мы позаботимся после того, как распрощаемся с нежелательными попутчиками. Стрелять вслепую они не станут – обе группы побоятся задеть друг друга, – и, пока над нами висит пылевая завеса, этим надо воспользоваться.
Мы телепортировали с собой внушительный кусок Скважинска, и на том месте, откуда мы его выдрали, в земле сейчас наверняка зияет огромная воронка. В то время как нам пришлось скатываться с крутой горки. Несмотря на то, что мы двигались под уклон, Бледному приходилось выжимать из машины все, на что она была способна. Колеса вязли в земле и глине, и «Додж» в любой момент мог сесть брюхом на кочки. Мы не съехали, а практически сползли по грязи с высоты порядка сорока метров, оставив солдат наверху гадать, что же с ними такое произошло.
На самом деле высота была гораздо больше. Склон на этом не закончился, а плавно перешел в другой – естественный, каменистый, поверх которого и упал наш земляной пласт. Просто в какой-то момент пикап выехал на твердую поверхность, и хоть вокруг нас все было засыпано глиной, мы покатились под уклон намного резвее. Колеса «Доджа» прекратили утопать в рыхлой почве, и теперь Бледный не снимал ногу с педали тормоза. Вдобавок навстречу стали попадаться толстые древесные стволы, разминуться с которыми на большой скорости было бы весьма проблематично.
Да и куда теперь гнать? Мы вырвались из окружения и сейчас спускались в полную неизвестность. Впереди нас могло ожидать все, что угодно: от какого-нибудь мегаполиса до горной пропасти, на дне которой и завершится наше очередное путешествие.
Но нет, мы не попали в город и не свалились с обрыва на камни. Наш крутой спуск, в процессе которого «Додж» нацеплял на себя целый ворох еловых сучьев, завершился в мелкой речушке, текущей по горному ущелью. Облако пыли, что все это время напрочь заслоняло нам обзор, осталось позади – или, вернее, наверху, – и здесь уже можно было осмотреться.
Затянутое тучами небо, но дождя в ближайшее время, кажется, не намечается.
Крутые, но не слишком высокие горы.
Густой лес с ковром мха, укрывающего корни разлапистых елей.
Мерно журчащая речка, чья глубина на видимом нам участке невелика – по щиколотку, не больше.
Настораживающих звуков вроде выстрелов и взрывов не слышно. До нас доносится лишь рокот падающих по склону комьев глины, многие из которых докатываются до речки и баламутят воду. Гарью не пахнет, столбов дыма тоже нигде не наблюдается. Если не брать в расчет все еще находящихся в опасной близости от нас солдат, наши дела не так уж плохи. Разве только…
Стоило мне подумать о том, какая угроза нависла у нас над головами, как в этот миг она сама напомнила о себе. Огромная глыба величиной с два наших пикапа сшибла молодую ель и выкатилась в реку прямо нам наперерез. А следом за ней, судя по грохоту и треску, со склона падало еще несколько таких «подарков».
– Вперед! – крикнул я Бледному, указав рукой туда, куда текла речушка и куда нам было проще всего сейчас удирать. – Давай вывози нас отсюда!
Вздымая тучи брызг, «Додж» ринулся по руслу прочь от места, что стало похожим на гигантскую засыпаемую могилу. Спешка была как нельзя кстати. До тех пор, пока река не сделала извилину и опасный склон не скрылся с наших глаз, мы оглядывались и замечали все новые и новые скатывающиеся глыбы. Занесенный сюда фрагмент нездешней земной коры разваливался на части, и, если солдаты промешкают, оставаясь наверху, им крепко не поздоровится. Но сейчас нам было не до них. Мы видели впереди пригодную для езды дорогу, пускай она вовсе таковой не являлась. И уносили ноги от места нашего громкого и эффектного прибытия. Такое вряд ли останется незамеченным, даже очутись мы посреди глухой тайги, за тысячи километров от ближайшего города. Наверняка сейсмографы некоторых научных станций зашкалило после того, как кусок Скважинска грохнулся прямо на… э-э-э…
Пожалуй, самое время выяснить, куда нас все-таки занесло.
– Связи нет, – доложил из кузова Крупье, проверив свое оборудование сразу, как только у нас выдалась спокойная минутка. – На всех частотах или тишина, или помехи. Я почти уверен, полковник, что мы угодили в другую аномальную зону.
– Спасибо, капитан Очевидность, – кисло усмехнулся я. – А куда еще, по-твоему, мы должны были угодить, если в последние три месяца мы из этих аномальных зон не вылезаем?.. А что показывает дескан?
– Кроме наших пакалей – пока ничего, – отозвался Крупье.
– Немудрено. Готов поспорить, здесь нам заранее награду уже никто не вручит, – подытожил я и перепрятал на всякий случай стянутые резинкой артефакты из кармана в пенал. Экстренное возвращение в Скважинск, кажется, отменялось, поэтому лучше спрятать наши сокровища, пока их не обнаружили сканеры вероятных конкурентов.
– У меня дурные предчувствия, босс, – подал голос Бледный. – Мы покинули Скважинск ранним утром, а здесь, похоже, уже вечереет. И если это действительно так, дело дрянь.
– Вечереет? Разве? – Я взглянул на небо, но так и не смог уверенно сказать, какое сейчас время дня. В тучах не было ни единого просвета, и солнце сквозь них тоже не проглядывало. – С чего ты решил, что это вечер, а не день или утро?
– Не знаю, – честно признался майор. – Просто интуиция. Но если она меня не подвела, понимаете, чем это пахнет?
– Да уж, – проворчал я. – Вечер – это и впрямь не смешно. Совсем не смешно…
– Эй, кажется, впереди дорога! – неожиданно встрепенулся Гробик. Стоя в кузове, да при своем двухметровом росте, он сейчас видел намного дальше водителя. – Точно! Это съезд к реке, а за ним вроде бы проселок!
– Ну хоть одна хорошая новость! – облегченно вздохнул я. Просто замечательно, что дорога нашлась раньше, чем русло стало непроходимым. А иначе нам пришлось бы бросить машину в реке и дальше топать пешком.
Действительно, метров через сто мы обнаружили проселок, пересекающий речушку вброд. Только что мы боялись в ней застрять, и вот перед нами встала дилемма, на какой берег выезжать. Густой лес по-прежнему не позволял окинуть взором местность. Но если до этого мы за неимением выбора просто ехали наугад, то теперь нам было жизненно необходимо наметить хотя бы примерный курс. Дорога не выглядела наезженной, и в какую глухомань она нас заведет, одному здешнему лешему известно.
Пришлось останавливаться, чтобы посовещаться. В итоге я одобрил идею Бледного, разрешив ему вскарабкаться на ель и осмотреться. До вершины он не долез, но и этого оказалось достаточно. Спустился майор в несколько смешанных чувствах. По его словам, если мы повернем направо, то через полкилометра окажемся на нешироком асфальтовом шоссе. Второй вариант выглядел иначе. На левом берегу проселок попросту терялся в чащобе, и до самого горизонта не наблюдалось ни одного ориентира, куда эта дорога могла нас вывести.
Оба варианта нельзя было назвать удачными. На трассе мы могли столкнуться с кем угодно. А поскольку друзей у нас тут не имелось, любая такая встреча грозит создать нам массу проблем. Также не стоило забывать, что на это же шоссе вскоре могут наткнуться солдаты. Но оно приведет нас хоть к какой-то цели. В то время как проселок, возможно, закончится тупиком у заброшенной охотничьей избушки или озера, а то и вовсе упрется в непролазный бурелом.
Скрываться в лесу, понятия не имея, куда нас занесло, было бы глупо и непрактично. Поэтому все проголосовали за первый вариант, пусть он был и рискованней. Содрав с формы армейские нашивки и знаки различия, а также рассовав по тайникам гранатомет, пулемет и пистолеты, мы стали походить на заблудившихся охотников. После чего снова сели в пикап и, выехав на правый берег, покатили в сторону дороги, обещавшей связать нас со здешней цивилизацией.
Шоссе было нешироким, двухполосным, но не по-нашенски ровным и аккуратным. В российской тайге найти такое вдали от крупного города крайне сложно. Однако ничто не указывало на то, что поблизости есть такой город. Линии электропередачи рядом с трассой отсутствовали, дорожные знаки на этом участке – тоже. Единственной заслуживающей внимание деталью был кювет – под стать дороге, столь же аккуратный и чистый.
Я предпочел пока воздержаться от каких-либо выводов, но меня, да и Бледного, тоже стали грызть дурные предчувствия.
На сей раз выбор, куда двигаться, перед нами не стоял. Чтобы ненароком не столкнуться с солдатами, мы повернули налево и отправились на запад… если, конечно, компас нам не врал. Шоссе пересекло ложбину, потом поднялось в гору, потом опять спустилось в ложбину… Затем справа от нас возник почти отвесный горный склон, а слева продолжал тянуться лес. По всем признакам, нам пора было наткнуться на дорожный знак. Или километровый столб. Или рекламный щит. Или еще какое-нибудь свидетельство, которое поможет нам вычислить наше нынешнее местоположение. С трудом верилось, что на подобном шоссе водители могут испытывать недостаток в какой-либо справочной информации.
Разумеется, так оно и было, и вскоре мы стояли у обочины, взирая на большой и яркий плакат. На нем красовалась не реклама, а приветственная надпись. На английском языке. Приветствие было обращено в том числе и к нам, да только в ответ с нашей стороны не раздалось радостных криков. А что раздалось, так это одна лишь сдержанная брань.
«Добро пожаловать в Орегон! – гласила надпись на плакате. – Жители Бобрового Штата приветствуют вас, дорогие гости! Чувствуйте себя у нас как дома!»
Под приветствием красовалась круглая эмблема – судя по всему, герб Орегона. На нем под распростершим крылья орлом была изображена повозка первых американских переселенцев, движущаяся по берегу моря на фоне заходящего солнца.
– Пелядь и простипома! – прокомментировал увиденное Крупье. – Глазам своим не верю! Америка, будь она неладна!
– Точно! – заметил на это я. – Она самая! Натуральнее не бывает! Два часа назад банда Грязного Ирода нанесла ядерный удар по российскому городу, а теперь вторглась в Соединенные Штаты вместе со взводом русских десантников! Ура, дамы и господа! Сегодня мы с вами развязали настоящую Третью мировую войну, и наши имена войдут в историю, с чем я всех вас и поздравляю!.. Ну а теперь давайте где-нибудь остановимся и позавтракаем. Не знаю, как вы, а я после всех этих свистоплясок жутко проголодался…
Назад: Глава 14
На главную: Предисловие