Глава 14
Когда два опасных зверя, которых вы жаждете убить, затевают между собой грызню не на жизнь, а на смерть, можете считать, что вам несказанно повезло. Чем бы ни завершилась их схватка, вы так или иначе оказываетесь в выигрыше. Главное не упустить момент и, не дав выжившему зверю передышки, нанести ему исподтишка точный удар.
Рассредоточиться, наблюдать и ни в коем случае не мешать… Такова была наша тактика, какой мы собирались придерживаться до тех пор, пока наверху не утихнут взрывы и стрельба. Спору нет, теперь мы окончательно превратились в стервятников и падальщиков. Но у тех, кто всю жизнь ведет закулисные войны, свои понятия о доблести и благородстве. И если бы мы с Кальтером сегодня поменялись местами, он поступил бы по отношению к нам точно так же. Мы это знали, и он это знал. И когда вскорости ему придется умереть нашпигованному пулями или гранатными осколками, он не станет перед смертью затаивать на нас обиду. В нашем бизнесе проигравший всегда винит в своей неудаче только себя и свои просчеты.
«Два товара по цене одного!» – будь у меня возможность и желание тратить время на глупости, такой лозунг я повесил бы над разломом монорельсовой магистрали. Однако сейчас у нас имелись дела поважнее. Требовалось прежде всего организовать достойную встречу тому, кто спустится с эстакады. Что при наличии у нас автоматического ручного гранатомета и танкового пулемета было, в общем-то, несложно. Кто бы ни одержал победу, вернувшись сюда, он напорется на кинжальный огонь и станет трупом еще до того, как сойдет на берег. Хорошо, если это окажется бичехвост. Воевать с туповатой и во многом предсказуемой живой машиной смерти проще, чем с Кальтером, даром что он проиграл нам в предпоследнем раунде. Хотя, если верх в битве на мосту возьмет все-таки он – что при наличии у него взрывчатки было вполне осуществимо, – мы тоже не огорчимся. Но тогда нам потребуется дополнительная страховка. Как бы мы ни маскировались, ас вроде Безликого все равно может вычислить нашу засаду. И чтобы при этом он не рванул на попятную, нам следовало заблаговременно отрезать ему путь к отступлению.
Об этом предстояло позаботиться Сквозняку. Его таланты позволяли ему обойти Кальтера с тыла даже на, казалось бы, не предназначенной для таких маневров узкой надземке. Пакали я у него отобрал заблаговременно и от греха подальше спрятал их в маскировочные пеналы. Отнюдь не лишняя мера предосторожности. Если Кальтер и его подруга ходят со включенным металлоискателем, вряд ли они обрадуются, когда тот просигналит им, что в радиусе его действия вдруг появились две подозрительные отметки.
Ждать пришлось долго, хотя сама битва, к которой готовился Безликий, продлилась от силы минуты три-четыре. Это был блицкриг как раз в его стиле: два мощных взрыва и, если я правильно вычислил паузы, когда Кальтер перезаряжал пулемет – три израсходованные ленты по полсотни патронов каждая. Когда грохот на мосту утих, мы еще не знали имени победителя. Но по отсутствию рычания и тяжелого топота можно было догадаться, что однорукий инвалид добился-таки своего. Что ж, наши ему сердечные поздравления! А теперь пускай не спеша вытащит из пасти дохлого монстра (или глотки, или утробы – для нас это совершенно не важно) красный пакаль и несет его нам. Можно даже не на блюдечке с голубой каемочкой – мы не гордые, нас устроит любой вариант.
Извлечение трофея из пасти твари должно было занять у Кальтера какое-то время. Если же пакаля там не окажется, ему придется взять металлоискатель и отправиться по следу бичехвоста туда, где тот пропадал в последнее время. Безликий не боялся охраны «Атлантиса». В такую непогоду он мог обделывать у нее под носом любые дела, вплоть до минирования самого отеля, если бы в этом возникла необходимость. Но Кальтер, чтоб ему было пусто, опять повел себя непредсказуемо! Непонятно, зачем и почему, но он решил вернуться к танку, едва отгремела канонада. И в итоге не мы застали его врасплох, а он нас.
Этого бы не случилось, не оставь Сквозняк после себя на мосту какую-то улику. Какую именно, уже не важно. Чтобы не попасться на глаза Кальтеру, наш дозорный был вынужден покинуть наблюдательную позицию второпях. А в спешке всегда можно что-то да упустить. Короче говоря, несмотря на все старания, Сквозняк прокололся, и хитрый лис Кальтер почуял неладное. Добежав до точки, где только что находился наш человек, он внезапно остановился, присел и навострил уши.
Висеть над водой, держась за кронштейны, было трудно, но не для Сквозняка. А вот остаться там незамеченным он мог лишь в одном случае: если Безликий пробежит мимо и не станет выглядывать за монорельс. Однако теперь, когда враг выказал подозрительность, он осмотрится и быстро обнаружит прицепившегося снаружи к мосту верхолаза. Находиться в таком подвешенном положении ему стало слишком опасно. И потому, пока Кальтер окончательно не сообразил, что почем, Сквозняк решил атаковать первым.
У него был и второй выигрышный фактор – он нападал на врага со спины. Увы, но старлею не удалось воспользоваться ни одним из преимуществ. За миг до того, как он нацелил в затылок Кальтеру пистолет, тот резко обернулся и отбил его вооруженную руку протезом.
По запястью Сквозняку как будто врезали обрезком железной трубы. Кисть онемела, и пальцы едва не выронили «беретту». Он знал о протезе Безликого с наших слов, но вспомнил об этом только сейчас, когда враг использовал свою искусственную конечность в качестве оружия. И все-таки старлей тоже успел отбить вражеский пистолет, который, в свою очередь, чуть было не выстрелил ему в голову.
Сквозняк видел, что, несмотря на зловещую репутацию противника, тот значительно старше его, а значит, уступает ему в быстроте и проворстве. Однако, если Кальтер вцепится в него стальной рукой, он вряд ли высвободится из этой «хватки терминатора». Чтобы разорвать опасную дистанцию с врагом, Сквозняк не стал пытаться его обезоружить, а вместо этого подпрыгнул и саданул ему коленом под дых.
Не будь на Кальтере армейский комбез с легкими вставными бронепластинами, старлей гарантированно сломал бы тему ребра. Впрочем, колено он себе тоже не сломал – спасибо защитному наколеннику. Благодаря ему Сквозняк вложил в удар всю силу и сбил Кальтера с ног. Подошвы его ботинок оторвались от моста и он грохнулся навзничь, крепко приложившись спиной о металлическое покрытие.
После такой успешной атаки Сквозняку оставалось лишь всадить в грудь поверженного «пенсионера» несколько пуль, да не тут-то было! Хоть «пенсионер» и пропустил удар, ошеломить его не удалось. Еще в падении он открыл огонь и успел сделать три выстрела, прежде чем ударился спиной о мост. Если бы верхолаз не заметил, как пистолет падающего врага резко повернулся к нему дулом, и не отпрыгнул к монорельсу, возможно, на этом их поединок с Кальтером и закончился бы. Но все три пули Безликого просвистели мимо Сквозняка, в то время как сам он только сейчас смог повторно вскинуть оружие и выстрелить в ответ.
Упав, Кальтер тут же перекатился вбок, к противоположному краю прохода. Две пули старлея попали в мостовой настил и, отскочив от него, улетели дальше, со звоном рикошетя о монорельсы. Третья угодила Безликому в правый наколенник и, задев его вскользь, умчалась вдогонку другим пулям. Но кое-какой прок от нее все же был. От попадания по колену полусогнутая нога лежащего на спине Кальтера резко распрямилась, а сам он при этом наверняка испытал сильную боль. И повезло, если не получил травму – сила такого удара, даже касательного, была покрепче, чем у бейсбольной биты.
Впрочем, Сквозняк тоже был вынужден уклоняться, поскольку в него вот-вот должны были полететь новые пули. У него, в отличие от противника, имелось больше пространства для маневра. Вместо того, чтобы просто откатиться в сторону, старлей пошел дальше. Пока скрипящий от боли зубами Кальтер не взял его на мушку, он быстро сунул пистолет в кобуру, нырком перелетел через монорельс и…
… Нет, конечно, не упал в воду, а снова ухватился за наружные кронштейны и повис на них. Что было для него единственным выходом из патовой ситуации. Покушение на Безликого не увенчалось успехом, обернувшись глупой, самоубийственной перестрелкой. Продолжай они суматошно палить друг в друга, оба так или иначе схлопочут бы по пуле, а то и не одной. Поэтому верхолаз решил взять пятисекундный тайм-аут, а потом провести новую, более осторожную атаку. Или хотя бы продержаться до подхода подкрепления. Пистолет Кальтера не имел глушителя, и мы, услыхав стрельбу, сразу все поняли и уже шли товарищу на подмогу.
Сейчас Сквозняка и Безликого разделял металлический барьер, и начни первый стрелять поверх него, второму будет некуда деваться. Если, конечно, он не рискнет повторить тот же трюк, что и противник, и не спрячется за другим монорельсом. Но это вряд ли, а тем более после того, как Безликий получил удар по коленной чашечке. Ему бы сейчас успеть подняться с пола, не говоря уже о том, чтобы демонстрировать акробатические выкрутасы.
В «беретте» верхолаза оставалось еще двенадцать патронов – достаточно, чтобы прикончить Кальтера прежде, чем магазин опустеет. Подтянувшись, Сквозняк высунув руку поверх барьера и трижды выстрелил наугад туда, где должен был лежать враг. В ответ – тишина. Спустив курок еще раз, старлей мельком выглянул из-за монорельса, чтобы оценить обстановку. Даже если пули были выпущены впустую, потому что враг успел откатиться, далеко ему не улизнуть. Вдобавок он движется пригнувшись и не может сейчас видеть Сквозняка. А вот ему вполне вероятно повезет заметить макушку или спину перемещающегося противника и достать его пятым выстрелом…
Так, по крайней мере, полагал старлей. Но едва его голова показалась над барьером, как у него на запястье сомкнулись стальные в прямом смысле слова пальцы. Еще миг, и пистолет был вырван у него из руки, а саму ее дернули вперед. Резко и сильно. И не успел Сквозняк опомниться, как в следующее мгновенье он уже лежал грудью на монорельсе.
Проклятье! Только теперь Сквозняк понял, насколько обманчивы характеристики «инвалид» и «пенсионер», когда речь шла о Кальтере. Возможно, он и впрямь был не таким проворным, как в молодости, но по-прежнему мог удивить своих врагов. Вот и Сквозняк был сейчас удивлен, да еще как! За те секунды, что он не видел Кальтера, тот умудрился вскочить на ноги, предугадал, откуда по нему будут стрелять, ушел из опасного сектора и контратаковал противника, едва тот открыл огонь из-за укрытия.
Рванувшись назад, Сквозняк попытался вырваться из мертвой хватки «инвалида». Но это было столь же бесполезно, как выдергивать кисть из туго застегнутых наручников. Угодивший врасплох старлей выхватил левой рукой из поясных ножен кинжал, собираясь вонзить его Кальтеру в бок. Враг был совсем близко – также близко, как при первом нападении Сквозняка на Кальтера. Достать клинком до уязвимого места в его комбезе – раз плюнуть. Один точный удар, а если повезет, то несколько, и легендарный Безликий уйдет в историю…
Верхолаз вновь рванулся вперед, стараясь подтянуть противника поближе и одновременно замахиваясь кинжалом… Но именно в этот миг в левый глаз Сквозняка уперся глушитель отобранного у него пистолета, и один-единственный выстрел завершил этот короткий яростный поединок. И победу в нем праздновал, увы, не тот, кто его начал…
Не прошло и двух минут, как на эстакаде раздалась стрельба, а мы уже были там, готовые прийти Сквозняку на подмогу. Вот только никакая помощь ему больше не требовалась. В том числе медицинская. Мертвый Сквозняк лежал на животе поперек монорельса, а в затылке у него зияла огромная дыра – выходное пулевое отверстие, на какие каждый из нас вдоволь насмотрелся за годы службы в Ведомстве. Кровь струями вытекала из раны на мост, и ливень не успевал смывать ее в пролив, хотя и старался вовсю.
– Держи Зельму! – рявкнул я Гробику, и он, вручив гранатомет Крупье, живо ухватил ее за талию. Однако этих мер оказалось недостаточно. При виде простреленной головы друга и любовника, в Зельму будто дьявол вселился. Она начала кричать и рваться так, что Гробику пришлось отобрать у нее автомат, а затем повалить на мост и обездвижить, упершись ей коленом в спину. Это сбило с фройляйн Дорф прыть, но не уняло ее крики. Впрочем, затыкать ей рот я не намеревался. Пускай выплескивает переполняющую ее ярость, потому что сделать это с помощью пуль ей сейчас не удастся – убийца Сквозняка скрылся еще до нашего появления.
– Вот же мразь! – процедил Бледный, выискивая стволом автомата в пелене дождя цель. Тщетно – место битвы Кальтера с бичехвостом было отсюда не видно. Всем нам не терпелось броситься в погоню, но мы помнили об имеющемся у Безликого, грозном оружии. И знали, что в эту минуту он или его подруга уже развернули пулемет на сто восемьдесят градусов и были готовы нажать на гашетку при малейшем подозрении, что мы приближаемся к их позиции.
Крупье и Гробик стиснули зубы и угрюмо помалкивали. За них и за Бледного я был совершенно спокоен. Они не хуже меня умеют контролировать свой гнев и не позволят ему выплеснуться наружу до поры до времени. Да, Кальтер прикончил одного из наших. Да, произошла трагедия и мы понесли тяжелую утрату. Однако скорбеть об этом сейчас совершенно бессмысленно и неуместно. Оттого, что мы начнем сокрушаться о кончине Сквозняка – и вслух, и про себя, – он не воскреснет и не вернется в строй. А вот если мы соберем волю в кулак и настигнем по горячим следам Кальтера вместе с красным пакалем, это станет самым лучшим способом отдать дань погибшему другу.
– Осторожно! Поаккуратнее там! – напомнил я Крупье и Бледному, когда они приблизились к мертвецу. А впрочем, кого я предупреждаю? Людей, которые сами не раз оставляли за собой заминированные трупы?
Кальтер не успел подложить под мертвеца сюрприз с сорванной чекой, хотя в «разгрузке», которую он снял с жертвы, гранаты имелись. Все, что он предпринял, дабы нас задержать – вытянул тело на монорельс, чтобы оно не свалилось в воду. Разумеется, мы не могли пройти мимо, не сняв Сквозняка с «парапета» и не уложив его на мост дожидаться нашего возвращения. Это позволило Безликому отыграть у нас несколько минут – небольшая фора, но в его положении следовало радоваться и такой.
Примерно столько же потребовалось Зельме, чтобы прекратить орать и утихомириться. Внутри нее продолжала клокотать нерастраченная ярость, но все же фройляйн Дорф была не взбалмошной школьницей и могла взять себя в руки, когда потребуется.
– Я порядок! Порядок, я сказать! – заявила она, когда мы уложили труп ее приятеля на настил в более приличествующую мертвецу позу, закрыли ему оставшийся глаз и забрали у него из карманов все документы и личные вещи. – Я порядок, герр оберст! Отпустить меня, битте шен! Я успокоиться и молчать!
Удерживающий ее Гробик вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул: дескать, ладно, так уж и быть, давай ей поверим. Капитан кивнул в ответ и, прекратив попирать Зельму коленом, даровал ей свободу. Но автомат возвращать не спешил. Впрочем, фройляйн Дорф об этом и не просила. Первым делом она поспешила к покойнику и, усевшись возле него на колени, понурила голову в угрюмом молчании.
Я с удовлетворением отметил, что она, похоже, не солгала и будет держать свои чувства в кулаке, пока вся эта свистопляска не закончится. Говоря по справедливости, мне следовало бы дать Зельме время на то, чтобы спокойно погоревать, но сейчас я не мог ей такого позволить. Тронув ее за плечо, я указал туда, куда сбежал Кальтер, и сказал:
– Прости, что отвлекаю, но мы хотим пойти найти этого сукиного сына и пустить ему кровь.
Ты как, с нами?
– Я идти пускать кровь! – с мрачной решимостью бросила она. Потом, наклонившись, поцеловала мертвеца в холодеющие губы, что-то шепнула ему на ухо и поднялась с колен. Гробик вернул ей автомат, а сам забрал у Крупье «милку». После чего все бросили прощальные взгляды на тело Сквозняка и приготовились идти по следу его убийцы, стараясь не думать о том, что с каждой нашей новой утратой Кальтер становился для нас все опаснее и опаснее.
Однако не прошли мы и десяти шагов, как впереди по курсу заговорил пулемет. Блеснула вырвавшаяся из его дула, яркая вспышку пламени, а вслед за ней шум дождя разорвали раскатистый грохот и звонкие удары бьющих по металлу пуль. Мы были готовы к этому, но обстрел все равно стал для нас неожиданностью, поскольку разразился раньше, чем ожидалось. Тогда, когда Кальтер еще нас не обнаружил и мог стрелять только наугад.
Мост на этом участке не был идеально прямым, а имел плавный изгиб, поэтому, присев за монорельс, мы получили более-менее надежную защиту. Огонь велся ниже уровня обоих монорельсов, и очереди пролетали в промежутке между ними – судя по всему, у Безликого не было возможности установить тяжелый пулемет повыше. Опасность для нас представляли лишь те пули, что рикошетили от настила и противоположного монорельса, но их было мало. Слишком убойной мощью обладало это орудие, чьи снаряды, даже при касательном попадании в толстый металл, прорывали его насквозь, либо увязали в нем.
– Кажется, Кальтер все-таки нашел пакаль! – прокричал мне в ухо расположившийся позади Бледный. – Раз лупит вслепую почем зря, значит, решил сматывать удочки. А перед этим расстрелять остатки патронов, чтобы не пропадать добру. И заодно прикрыть свою подружку, которая, уверен, чешет сейчас со всех ног на берег. Но мы-то знаем, как ее перехватить, верно, босс?
– Вызываешься стать новым перехватчиком? – спросил я.
– Да хоть бы и я! Почему нет? – с готовностью отозвался он. – Технология обкатана, сбоев не давала. К тому же Кальтер еще не знает о нашем секрете. Так что, если используем фактор внезапности…
– А если подружка Безликого не на берегу, а вместе с ним? – перебил я майора. – Каковы гарантии, что пакали не выбросят тебя прямо перед пулеметом или в воду?
– Да, согласен, кое-какой риск есть, – не стал отрицать Бледный. – Но ведь он явно того стоит.
– Ни хрена не стоит! – отрезал я. – Достаточно с нас на сегодня трупов! Когда окажемся на острове и будем твердо уверены в успехе, вот тогда я выдам тебе пакали. А пока будем работать по старинке… Гробик! А ну-ка расчехляй свою валторну и пошли однорукому ублюдку ответный привет! Или лучше три, чтобы с гарантией!
Из-за плохой видимости наш гранатометчик мог стрелять, целясь только на всполохи дульного пламени пулемета. Но пока он снимал со ствола влагозащитную крышку и пристраивал «милку» к монорельсу, орудие Кальтера умолкло. Поэтому выпускать гранаты пришлось уже на глазок.
Автоматический «Milkor» выпустил три гранаты всего за пару секунд. Бей капитан по отчетливо видимой цели, он полностью зачистил бы от противника не только пулеметную точку, но и прилегающие к ней, участки магистрали. Однако, судя по вспышкам взрывов, одна из гранат пролетела над мостом и взорвалась уже в воде, вторая ударилась в его внешнюю сторону и лишь третья упала точно в промежуток между монорельсами, засыпав осколками позицию Кальтера. Но бросаться в атаку прямо сейчас было бы опрометчиво, ведь этот мерзавец чертовски хитер. И если ему удалось пережить взрыв, он только и ждет, когда мы попрем вперед, чтобы ударить по нам в упор из пулемета.
Даже когда тебя переполняет жажда мести, поддаваться душевным порывам категорически противопоказано, какими бы благородными они ни казались. Мстить нужно обдуманно, а не лезть на рожон, корча из себя героя. Поэтому мы остались на месте и выждали еще немного. И только потом выслали вперед разведчика, поручив ему добраться до вражеской позиции и прояснить обстановку.
За эту работу взялся Бледный; пять минут назад он уже вызывался на смертельно опасное задание, вот пусть идет и утолит свое желание рискнуть. Передвигаясь на корточках и прижимаясь спиной к монорельсу – так, чтобы его силуэт не маячил в проходе, – майор шаг за шагом крался вперед и вскоре достиг цели. Где сразу же выяснил, что весь этот путь он мог проделать и без конспирации.
Безликий и его подруга действительно удрали, оставив после себя лишь «W-85» с разобранной ствольной коробкой – пулеметный затвор и остатки патронов они, очевидно, выбросили в пролив, – и изуродованную тушу неведомого нам зверя. Причем самую большую дырку в его брюхе, по всем признакам, пробили не они, а мы, когда обстреливали это место гранатами. Если бы бичехвост получил такое огромное проникающее ранение от взрыва Кальтера, он вряд ли добрел бы потом досюда, поскольку наступал бы на волочащиеся по мосту собственные кишки.
Растерзанная осколками и пулями гигантская тварь смердела, как целая скотобойня. И потому, даже являясь уникальной особью давным-давно вымершего вида, она не вызывала у нас интереса изучить ее поподробнее. Да и когда было этим заниматься? Все, что мы сделали, это проверили, действительно ли Безликий забрал пакаль. А то чем черт не шутит – мог ведь и бросить его, решив, что не успеет извлечь артефакт из тела монстра до нашего появления.
Увы, металлоискатель ничем нас не порадовал. Так что нам не пришлось сомневаться, продолжать погоню или нет. А найди мы и впрямь красный пакаль, вряд ли кто-то еще кроме Зельмы рвался бы преследовать Кальтера. Да, Сквозняк, был нашим другом, но он знал специфику нашей профессии и знал, на что подписывался. Если нам повезет собрать все пакали, мы должны в кратчайший срок доставить их заказчику. Ну а возмездие – уже как карта ляжет. Горишь желанием отомстить – делай это не в ущерб основной работе или в свободное от нее время.
Лично я – о чем, кстати, мои люди прекрасно осведомлены – не принадлежал к тем одержимым, которые свято чтят заповедь «око за око». Мои принципы в этом плане были не столь категоричны. Я всегда придерживался мнения, что на месть стоит тратить время и средства только в том случае, когда это не усложняет вам жизнь и не вгоняет в растраты. А какой-то там моральный долг перед мертвецами – это полная чушь. Пустые слова и эмоциональные предрассудки, какие в хладнокровном, прагматичном мире шпионов и профессиональных наемников считаются глупостями и сумасбродством. И Зельма, когда успокоится и оценит свою утрату трезвым, уравновешенным взглядом, тоже наверняка со мной согласится.
Но как бы то ни было, пока мы имели шанс поквитаться за Сквозняка без отрыва от основной работы, отпускать Кальтера восвояси было бы с нашей стороны невиданным к нему милосердием.
Задержав дыхание, чтобы не нюхать вонь, мы перелезли через дохлую тварь и обнаружили на залитом кровью мосту размытые отпечатки двух пар следов. Шаги были широкими – Кальтер и его спутница торопились и улепетывали от нас во весь дух. Нам оставалось лишь не мешкая поспешить за ними. Правда, уже не так скоро, поскольку не стоило забывать посматривать под ноги. То, что Кальтер торопится, вовсе не значит, что он откажет себе в удовольствии оставить позади себя парочку мин.
– Приготовьте документы! – распорядился я, хлопая себя по карману и проверяя, на месте ли непромокаемый пакет с официальными бумагами. А армейские нашивки и шевроны мы не снимали с той самой минуты, как покинули шейха и отправились в Дубай. – И не вздумайте выстрелить в охранников первыми! Особенно это касается тебя, Зельма!
– Я полный порядок! – вновь заверила она нас. Голос фройляйн Дорф звучал достаточно спокойно, да и нервозности в ее поведении я больше не замечал.
Вступать в конфликт с охраной было бы недопустимо. Напротив, как только мы с ней столкнемся, я планировал привлечь ее нам на подмогу. Что вряд ли выйдет у Кальтера, даже если его фальшивые документы столь же безупречны, как наши.
Причина, по которой наша группа вызывала больше доверия, проста – нас пятеро и, стало быть, мы больше похожи на обычный армейский патруль. Особенно, если начнем изображать из себя солдафонов. Инвалид же Безликий со своей молодой подругой, во-первых, очень странно выглядят (это в частности отмечал захваченный ими танкист). И, во-вторых, они прибыли из зоны боевых действий раньше нас, сразу, как только там отгремела канонада. То есть, объясняться с охраной им тоже придется первыми. Это означает, что сначала их попросят пройти в офис для выяснения всех обстоятельств дела, от чего им никак не отвертеться. А нам, как вызывающим доверие лицам, это ни к чему, и мы сможем рассказать хозяевам свою легенду прямо на месте.
Отсюда вывод: Кальтер любой ценой постарается не попадаться на глаза охране. А нам встреча с ней не только не повредит, но и, вероятно, принесет пользу. И сейчас это было, пожалуй, наше главное преимущество перед противником.
– Какой у нас план, полковник? – поинтересовался Крупье, заметив, как я то и дело посматриваю вниз, изучая раскинувшийся под мостом пляж.
– Кальтеру здесь делать абсолютно нечего, и он постарается поскорее убраться с острова на большую землю, – ответил я. – И сейчас он, скорее всего, ищет пристань, где можно разжиться катером или другим плавучим транспортом. Пляж у отеля большой и шикарный, а, значит, на нем есть и катерные стоянки, и пункты проката водных мотоциклов. Кажется, на карте я видел что-то подобное прямо под мостом.
– Все верно. Один пирс практически под нами, другой – в полукилометре южнее, на другом конце пляжа. – На ходу Крупье пользовался не лэптопом, а притороченным к запястью ПДА. – Только вряд ли там найдется какая-нибудь техника. Ее уже давно вытащили из воды и увезли на склад.
– У охраны должен всегда стоять наготове спущенный на воду дежурный катер, – возразил Бледный, тоже оглядывая с моста окрестности. – И явно не один. Но во время тревоги они наверняка уплывают патрулировать побережье. По мне, так Кальтеру и его цыпе гораздо проще пуститься вплавь, чем метаться по пляжу в поисках лодки.
– Кальтер уже не в том возрасте, чтобы устраивать дальние заплывы при штормовой погоде, да еще наперегонки с подругой, – усомнился я. И тут, бросив очередной взгляд вниз, заметил на берегу кое-что любопытное: – А вон, кстати, еще одна палка, какую хозяева сунули в колесо Безликого!
И указал на линию оцепления, что протянулась по пляжу примерно в тридцати метрах от воды. В дождевой пелене мы могли разглядеть не всю живую цепь, а лишь трех человек справа от моста и столько же слева. Но, надо думать, что на самом деле охранники стояли вдоль всего пляжа. Интервал между ними был достаточно большой, но все они находились на открытом пространстве, и проскочить мимо них незамеченным не смог бы даже Кальтер.
Интересно, куда же он намылился после того, как понял, что путь на пляж ему отрезан?
До конца магистрали оставалось совсем недалеко, но туда Безликий не пойдет. Потому что там – конечная станция надземки, которая также хорошо охраняется. Нет, обладателю красного пакаля придется сойти с эстакады раньше. И желательно там, где вообще нет лестниц и следящих за ними охранников.
Такой трюк ему под силу – по словам Гробика и покойного Сквозняка, у Кальтера есть компактная альпинистская лебедка. На их глазах он спустился тогда с многоэтажного дома, затратив на это всего несколько секунд. У нас тоже имелись спусковые устройства, которые мы частенько применяли на службе у Ведомства и которыми уже попользовались здесь. Так что и нам было совершенно необязательно искать себе лестницу.
Сразу за пляжем начинался аквапарк, где помимо бассейнов, аттракционов и дельфинариев хватало зеленых насаждений – читай потенциальных укрытий для Безликого. Вернее, насаждения те давно стояли не зеленые, а голые, но в дождливую погоду это было не суть важно. Надумай Кальтер в них схорониться, обнаружить его удастся лишь тщательно прочесав местность. Или, если повезет, с помощью металлоискателя, хотя вряд ли он допустит оплошность, не спрятав пакаль в защитный футляр так же, как мы.
Поскольку мы передвигались, пригнувшись, с пляжа нас не заметили. Высылать нам навстречу ударную группу охрана тоже не спешила. Видимо, возобновившиеся недавно пулеметный грохот и взрывы остудили ее пыл. Поэтому она предпочла занять оборону и выждать, вместо того чтобы бежать на мост и выяснять, что за битва там идет. Что ж, разумная предосторожность. Незачем встревать в чужую войну, пока окончательно не станет ясно, что она прекратилась. А тем более когда еще не остыли тела жертв бесчинствовавшего рядом с отелем чудовища.
Внизу под магистралью появился первый островок растительности, и я решил, что настала пора и нам спускаться с небес на землю. Достав лебедки, мы прицепили их за эстакадные кронштейны, затем глянули вниз, проверили, что поблизости никого нет, и, перевалившись через монорельс, синхронно съехали по тросам на землю.
На все про все у нас ушло не больше тридцати секунд. И когда последняя лебедка была смотана и убрана в ранец, мы сидели в кустах и, вскинув автоматы, вели круговое наблюдение. Вполне возможно, что Кальтер тоже отсиживался где-то рядом и не проморгал наш спуск с эстакады. Возможно, он даже держал нас в это время на прицеле, да только вот незадача – не мог выстрелить. Оружие, которое он отобрал у Сквозняка, было оснащено глушителями, но прикончить нас всех одной очередью у Кальтера не вышло бы. Неминуемо завязалась бы перестрелка, к которой присоединилась бы охрана, а с ней ему, напомню, сталкиваться явно не стоило.
Ну что ж, как бы то ни было, пора продолжать охоту! И теперь самое время выяснить, в каком направлении следует вести поиски. То, что Безликий двинет к пляжу, было лишь нашей догадкой. Вполне логичной, но в том-то и дело, что Кальтер любит действовать вопреки логике. Точнее, он руководствуется своей логикой, предугадать которую довольно трудно. При всем моем желании пустить ему кровь, я уважал Кальтера как профессионала и человека, способного раз за разом доказывать противнику, что здравый смысл – понятие относительное. И то, что порой кажется безумством одному, другой может использовать себе во благо. Победа Безликого над бичехвостом с помощью трофейного танка являлась наилучшим тому доказательством, и здесь я был готов снять перед ним шляпу. Однако, чтобы противостоять убийце, владеющему телепортацией, ему нужно быть чертовски везучим сукиным сыном. Потому что логика в битве с таким аномальным врагом ему уже вряд ли поможет…
– Ты готов к тому, на что недавно напрашивался? – осведомился я у Бледного, указав на свой ранец, где лежали пакали.
– Давно и бесповоротно! – с воодушевлением подтвердил тот.
– Тогда утаптываем плацдарм и действуем, – заключил я. И, указав в южном направлении, уточнил: – Выдвигаемся вон к тем двум пальмам. Ты и Гробик – впереди, Крупье и Зельма – за вами, я прикрываю. Пошли!..
Торчать под эстакадой было неразумно. Кусты здесь росли редкие, и если охранники отважатся пойти проверить мост, они могут заметить сверху наши игры с пакалями. Что, естественно, уже не позволит нам так просто втереться в доверие к хозяевам. Место, куда я отправил отряд, выглядело в этом плане безопаснее. Растительность там была повыше, погуще и более подходила для нашей затеи.
Когда первая отправившаяся туда двойка благополучно достигла цели и подошла очередь идти второй паре, Зельма что-то шепнула на ухо Крупье и махнула рукой – кажется, попросила, чтобы он ее не ждал, поскольку она хочет задержаться. Зачем ей это понадобилось, я понял, когда она приблизилась ко мне и, косясь на удаляющегося Крупье, негромко сказала:
– Герр оберст, я хотеть сказать вам кое-что. Без свидетель. Это очень важно. Очень!
– Ну давай, говори. – Я наморщил лоб, пытаясь понять, к чему она ведет. – Только покороче – у нас мало времени.
– Да, герр оберст, я коротко, – кивнула она. – Когда мы вместе слезать с мост, я заметить, что сделать Крупье. Он кинуть вниз что-то мелкий. Сильно кинуть, чтобы эта вещь далеко улететь.
– Кинул, ну и что? – Я посмотрел вслед уже почти скрывшемуся за кустами электронщику.
– Как что?! Вы не понимать? – удивилась фройляйн Дорф. – Крупье думать, что никто не заметить, и кинуть, но я видеть! Зачем он так?
– Да мало ли, что и зачем он мог выбросить. Возможно, какой-нибудь мусор… – Я пожал плечами, хотя то, о чем рассказала Зельма, мне не понравилось. Повинуясь профессиональной привычке, мы не разбрасывали за собой никакой, даже мелкий мусор. Весь он скрупулезно собирался в пакетики (кроме разве что стрелянных гильз, да и то лишь тогда, когда собрать их не представлялось возможным) и сжигался или закапывался. Либо уничтожался иным способом, но так, чтобы враг не смог его обнаружить и идентифицировать по нему наши личности. Вот почему замеченный Зельмой странный поступок Крупье выглядел по меньшей мере подозрительно.
– Дас ист меглихь, герр оберст, – не стала отрицать фройляйн Дорф, но все же мое объяснение ее не успокоило: – Но я заметить, куда упасть тот предмет. Мы можем его найти. Это там. Рядом с мост.
Она указала глазами куда-то мне за спину, однако ее взгляд так и замер, устремленный в том направлении.
– О, даже искать не надо, – объявила она, продолжая смотреть в одну точку. – Я эта штука отсюда видеть!
Заинтригованный, я обернулся и тоже всмотрелся в кусты, растущие возле ближайшей мостовой опоры…
… И в этот миг мой затылок взорвался болью, в ушах грянул звон, а земля, выскочив из-под ног, подпрыгнула вверх и саданула мне в лицо. Не успев выставить руки вперед, я треснулся вдобавок лбом оземь. Возможно, какой-то один из этих ударов я еще вытерпел бы. Но когда они обрушились на меня подряд, это было уже слишком, и я отключился…
… А когда пришел в себя, то сразу ощутил резкий слезоточивый запах. Затем понял, что лежу на земле лицом вверх, а рядом со мной уже сидят Крупье, Гробик и Бледный. Последний держал у меня под носом открытую ампулу с нашатырем, которая и привела меня в чувство.
– Какого хрена?! Что это еще за шутки? – Глядя на товарищей, я попытался ощупать болящий затылок и собраться с мыслями. Первое худо-бедно получилось, второе – не очень. Впрочем, обнаружившаяся на затылке, кровоточащая шишка полностью объясняла мою умственную заторможенность.
– Эта долбанная австриячка, эта скорбящая вдова, мать ее, пять минут назад звезданула вам прикладом по башке, босс, – ввел меня в курс дела Бледный. – Хорошо хоть, не пристрелила, а то с нее бы запросто сталось.
– За что звезданула, черт ее побери?! – удивился я. Память начала возвращаться, но не так быстро, как того хотелось бы. – Разве я ее чем-то оскорбил?
– Может, когда и впрямь оскорбили, – ответил Крупье, – но явно не в этот раз. Как мы поняли, эта пелядь и простипома Зельма оглушила вас затем, чтобы украсть ваш ранец, а потом сбежала с ним.
– Она украла оба пакаля, – уточнил Гробик. Разумеется, я и сам бы до этого догадался, но сейчас, когда мои мысли метались в беспорядке, мне следовало сказать ему спасибо за подсказку.
– И на кой ей понадобились пакали? – Я протянул руку и Бледный помог мне принять сидячее положение. Что ни говори, а после такого пережитого удара лежать было гораздо приятнее. Вот только кто бы при этом заморозил время, позволив событиям стоять на месте, пока я отдыхаю и прихожу в себя?
– Хороший вопрос, босс, – невесело усмехнулся майор. – Лично я бы на ее месте драпал сейчас со всех ног из Дубая. А затем вернулся бы к шейху, сказал, что вы все погибли, отдал ему пакали и наслаждался бы полученной наградой в одиночку. Вот только, сдается мне, Зельма поступит иначе. То есть за наградой-то она отправится, но лишь после того, как поквитается с Кальтером за Сквозняка. И если ей повезет, раздобудет третий пакаль.
– Вот же сучья дочь! – выругался я, восстановив относительно ровный порядок мыслей. Затылок болел, но сотрясения, кажется, не было. Хоть это радует. Что ж, осталось проглотить пару обезболивающих таблеток, и я окончательно приду в форму. – Кто-нибудь видел, в какую сторону она смылась?
Товарищи вопросительно переглянулись, но по их дружному молчанию было понятно, что фройляйн Дорф успела улизнуть прежде, чем кто-то заметил, что здесь стряслось.
– Вроде бы следы ведут на северо-запад, – пробурчал Гробик. – Но по этим кустам охрана сегодня уже не однажды туда-сюда пробежалась, все тут истоптала, так что точно не определить.
– Что показывает металлоискатель?
– Ничего, – ответил Крупье. – Если Зельма вытащила пакали из футляров, она или сделала это далеко отсюда, или уже телепортировалась к Кальтеру.
– Ладно, черт с ней. – Я достал из стоящей рядом аптечки таблетки и проглотил их, запив лекарство водой из фляжки. – Вижу, наша австрийская подруга не оставила нам выбора. Остается только ударить в набат и заново разворошить это осиное гнездо. Проверьте еще раз документы, нашивки и шевроны, а также припоминайте, как нужно ходить строем и отдавать мне честь. Мы идем знакомиться с хозяевами. И я хочу, чтобы они приняли нас за образцовых солдат, а не за банду дезертиров.
– Погодите! – встрепенулся Гробик. – Кажется, там что-то горит!
И верно, шагах в ста от нас, за ближайшим углом отеля полыхало пламя. Что именно там загорелось, отсюда было не разглядеть. Но, судя по яркости всполохов, походило, что у какого-то автомобиля воспламенился бензобак. Да и что еще кроме топлива могло быстро разгореться в такую погоду?
– Отлично! – резюмировал я. – Кто бы там ни играл со спичками – Кальтер или Зельма, – спасибо ему огромное! Нам все это только на руку. Проще будет убедить охрану, что на их территории орудуют террористы… Итак, все помнят «легенду», из какой мы воинской части и с какой целью прибыли в Дубай?..
