Глава 28

- Что вообще за дела? Ты говорил, что Морок не пользуется «пушками» и взрывчаткой, - напомнил Чулым. Сам он этих слов от Мизгиря не слыхал, но стоящий рядом Культяпый закивал, подтверждая, что был тому свидетелем.

- Хорошо быть вегетарианцем, когда вокруг полно еды и стоит она недорого, - заметил на сей счет капитан. - Но во времена голодухи не до выпендрежа и приходится жрать все подряд. То же самое с Мороком. В прошлом он работал на могущественного покровителя, имея под рукой и подельников, и целый арсенал бесшумного оружия. А теперь ублюдок одинок и крайне стеснен в средствах, однако жажда убивать в нем не пропала. И он хватается за любое оружие. В первую очередь за самое жестокое и кровавое. Как видишь, покамест удача на его стороне.

- Ну это мы еще поглядим, - пробурчал Колька. - И все же угрохать за одну ночь девять наших и четверых ваших, взорвав две машины и бар - и впрямь невероятное везение.

- Мы ошиблись, думая, что Морок упился нашей кровью на кирзаводе. - Мизгирь помолчал. Говорить на эту тему ему было по-прежнему больно. - Сильно ошиблись. Теперь ясно, что этот монстр ненасытен. И остановится лишь тогда, когда убьет последнего из нас...

Чтобы отвести от себя подозрения, Мизгирь смухлевал, взорвав помимо двух бандитских внедорожников еще и «Мазутное счастье» (вторую машину они уничтожили после того, как разделались с баром). Само собой, никто в баре не погиб. Но поскольку Чулым понятия не имел, сколько человек пережили бойню на кирзаводе, Мизгирь, скрепя сердце, решил солгать. И заявил, что Морок убил в баре четверых его соратников. А мог бы убить всех, если бы остальные не ушли выяснять, что это рвануло возле «Пяти звезд».

Выглядело ли капитанское вранье оскорблением памяти мертвых? Нет. Наоборот, Мизгирь делал так из уважения к ним, ища способ отомстить за их гибель.

Ложь во спасение - вот что это было. Неблагородная ложь и коварные убийства во имя благородного дела. Вряд ли такое прощали на Страшном суде, но Мизгирь давно не искал божьей милости и не переживал на сей счет.

Было жаль уничтожать комфортное убежище, но новый план охоты на «зверя» не подразумевал, что стрельбаны будут отсиживаться в «Мазутном счастье». Вдобавок им требовалось помириться с Колькой, что вряд ли удалось бы, продолжай они оккупировать его бар. Но крапленая карта, рисующая их перед Чулымом такими же жертвами, как он, обещала сгладить его недовольство. Вдобавок после ночных убийств ему не хватало людей, и группа Мизгиря была для него ценным приобретением.

- Думаю, настало время возобновить наш союзнический договор, - перешел капитан к сути дела, с которым он явился в «Козырной король» на исходе кровавой ночи. - Не отрицаю, что в последнюю неделю у нас возникли разногласия. Но я уверяю тебя: это был не наезд, а обычное недоразумение.

- Хорошенькое недоразумение! - Чулым хотел было всплеснуть руками, но вспомнил, что стоял, опираясь на костыли. - Да если бы вы не отжали у Крапчатого бар, Морок не разнес бы «Мазутное счастье» к едрене фене.

- Во-первых, не факт, что не разнес бы. Морок знал, что это твое заведение, и мог взорвать его в любом случае, - возразил Мизгирь. - А во-вторых, смотри в корень. Если бы приятели Крапчатого не начали стрелять в ответ на просьбу продать нам воды и выпивки, мы бы тоже не погорячились. Но кто бы не вспылил после того, как похоронил столько друзей и близких?

- Базара нет, - не стал отрицать очевидное главарь. - Мне жаль, что вам довелось такое пережить. Ты наши понятия знаешь - мокрушный беспредел мы не одобряем. Незачем проливать реки крови. Какой в этом смысл и выгода? Но с баром все равно нехорошо получилось, ты согласен?

- Согласен, что в этом не было ничего хорошего для нас обоих, - кивнул Мизгирь. - Но если ты ждешь извинений или компенсацию - забудь. У нас к тебе одно предложение - помощь в охоте на оборзевшего Папу Карло. Не такая помощь, как в прошлый раз, а обычная. Денег мы за нее не требуем, но и ты с нас за «Мазутное счастье» тоже не взыщи.

- Ваши извинения мне не нужны, хотя от компенсации я бы не отказался, - ответил Чулым. - Ну да ладно, проехали. Меня устраивает твое предложение. И мои уши раскрыты для твоих идей, потому что наши не сработали. Мы прочесали улицы и установили пост на переправе через разлом, но все впустую.

- А народ оповестили?

- Да. Отправили кое-кого растрепать по городу, что мы заплатим десять тысяч за живого или дохлого Чернобаева. Или три тысячи за годную наводку на него.

- Правильно сделали. К вечеру посмотрим, что нам это даст. А пока я бы на твоем месте собрал всю братву здесь и занял оборону. Такую, чтобы в бар и муха незаметно не пролетела. Заприте на засовы все двери - сквозь них Морок проходить не умеет, - и не впускайте посторонних. Кстати, ты не в курсе, куда подевались остатки усыпляющего газа из конторы «святых»?

- Мы забрали их вместе со жратвой и таблетками. Все шесть баллонов, что там оставались.

- Слава Богу. Значит шанс газовой атаки на бар невелик. На кирзаводе Морок бросил два пустых баллона. И того полный комплект. Разве только у «святых» был второй такой контейнер, который папа Карло где-нибудь припрятал. Но это маловероятно. Ваши баллоны хранятся в надежном месте?

- Под замком на складе.

- Лучше перепрячь их в сейф. Так спокойнее, - посоветовал Мизгирь.

- Ладно, - согласился Чулым. И поинтересовался: - А сами-то вы чем планируете заниматься?

- Трое наших дозорных заберутся на крышу и будут следить за подступами. Вряд ли Морок нападет днем, и все же он бывает полон сюрпризов. А я и остальные возьмем пару твоих ребят и обследуем в баре каждый закуток от чердака до подвала.

- На кой хрен? - удивился Колька. - Ты всерьез считаешь, что Чернобаев может быть уже здесь?

- А как, по-твоему, он застал нас врасплох на холме, куда даже ночью было без шума не взобраться? - ответил капитан. - Он знал, откуда мы явимся. И вычислил, где мы разобьем лагерь, прежде чем сунемся в Погорельск. А когда мы выставили охрану, проку от нее не было, потому что Морок уже прятался на кирзаводе.

- Черт с вами, шмонайте бар, сколько хотите, - сдался Чулым. - Только я не это хотел от тебя услышать. Думал, ты предложишь дельный совет, как отыскать нору этого гада и выкурить его оттуда. А тебя заботит лишь наша оборона.

- Разумеется, заботит, - подтвердил Мизгирь. - И еще как заботит, раз уж прежняя и ваша, и наша оборона не выстояла против Морока. После того, что я тебе рассказал, ты дашь гарантию, что он не прокрадется в «Козырного короля»? Тем более, что однажды ему это удалось - тогда, когда он пришил Дерюгу-младшего.

- А ты умеешь убеждать, хренов стрельбан! - проворчал главарь. - Вот только не по-нашенски это - отсиживаться в укрытии, когда на нас конкретно наезжают. Что в городе про нас станут базарить, смекаешь?

- Понятия не имею. Но точно знаю, что про вас начнут базарить, если Морок доберется до твоей глотки, - заверил его Мизгирь. И не поленился напомнить: - Всему свое время, Чулым. Сейчас тебя должны заботить не кривотолки, а собственная безопасность. «Зверь» может рыскать где угодно, но мимо твоего бара он не пройдет.

- Точно ты его окрестил - «зверь», - мрачно ухмыльнулся Колька. - А то ведь это нас в городе обычно «зверьми» кличут - разве справедливо? Мы же по сравнению с Мороком все равно что пушистые котяры рядом с бешеной псиной...

Илюха ощущал себя неуютно в этом притоне, пускай никто его не обижал и вообще не обращал на него внимание. И все равно он был рад залезть на крышу вместе с Горынычем и Пенделем, нежели осматривать с отцом бар. На крыше тоже дежурил чулымец, но он был там один и потому молчал. Чем избавил Илюху от выслушивания полупьяного бандитского трепа.

Крыша была плоской, с низким, по щиколотку, парапетом и невысокими трубами дымоходов. На ней нельзя было спрятаться ни от вражеских глаз, ни от пуль. Затаскивать же сюда мешки с песком чулымцы поленились, предпочтя оборудовать огневые точки в окнах.

Кровля была вымазана гудроном, и Илюха сидел на ящике из-под бутылок, обозревая в бинокль доверенный ему сектор наблюдения. При этом он терзался неприятным чувством, что за ним тоже следят из окрестных руин, даром что сам он никого не замечал.

Чувство это усугублялось одной догадкой, втемяшившейся в илюхину голову. Отец приказал сыну сидеть здесь после того, как сам побывал на крыше и заглянул в дымоходы, хотя по тем все равно не прополз бы человек, даже очень тощий. А прежде отец говорил, что «зверь» должен сильно ненавидеть его, Илюху, поскольку он оставил Морока на кирзаводе в дураках. И вот, сложив два и два, мальчишка пришел к невеселому умозаключению, что ему поручили эту работу вовсе не из-за его зорких глаз. Больше походило на то, что из него сделали приманку.

Основную приманку или вспомогательную, этого он не ведал. Но если Морок наблюдал за «Козырным королем», он не мог не заметить пацана, который нанес ему оскорбление. И хоть сегодня был солнечный и безветренный денек, Илюху все равно пронизывал холод, когда он вспоминал немигающие глаза психопата с окровавленным ножом.

Разнесенное по городу известие о бандитской награде дало свои плоды уже к обеду.

Не успели стрельбаны завершить осмотр бара, как наблюдатели подали сигнал, что приближается гость. Им оказался, естественно, не Морок, а тощий шустрый мужичок по имени Борька. Так он представился, когда ему приказали остановиться, поднять руки вверх и сообщить, кто он такой и зачем пожаловал.

- Хочу заработать три штуки, - ответил Борька на второй вопрос. После чего, дабы он не выкрикивал на всю улицу, возможно, ценные сведения, его впустили внутрь. Разумеется, тщательно перед этим обыскав.

- Видел я Пахомку Чернобаева полчаса назад в развалинах нашей конторы, - выпалил Борька. - Там он прячется, точно вам говорю!

- Что еще за ваша «контора»? - спросил Культяпый. Он допрашивал запыхавшегося вестника, поскольку Чулыму было несолидно встречать таких гостей.

- Офис дорожной службы, - уточнил Борька. - Мы с Чернобаевым работали там до катастрофы. Поэтому я его сразу узнал, когда увидел.

- И чем он занимался?

- Сидел на корточках рядом с кучей мусора и гнилым покойником. Не иначе, по карманам у него шарил.

- Чернобаев тебя заметил? Он с тобой говорил?

- Да. Я мимо по улице шел, голову повернул и случайно на него глазами наткнулся. И он на меня тоже посмотрел. Ну я-то не дурак, виду не подал, будто знаю, что вы за ним охотитесь. Говорю ему: «Здорово, Чернобай! Как житуха? Давненько тебя видно не было». А этот урод в ответ ни слова не сказал. Рожу отвел и дальше в мусоре копается. Что ж, молчит - и хрен с ним. Я ему рукой помахал, крикнул «Ладно, как знаешь. Бывай!» и дальше пошел типа по своим делам. А сам попетлял по улицам, проверил, что он за мною не увязался, и затем прямиком к вам. Вот что было.

Естественно, денег Борьке сразу же не отстегнули. Проверить его сведения вызвалось несколько чулымцев.

- Почти наверняка ловушка, - заключил Мизгирь, когда главарь позвал его и Культяпого, чтобы посоветоваться. - Сначала Морок объявляет нам войну, а потом вот так запросто роется в мусоре среди бела дня у всех на виду? И вдобавок не убивает видевшего его свидетеля. Ты сам-то в это веришь?

- По ночам копаться в мусоре труднее - ничего же не видно, - рассудил Культяпый.

- А зачем ему вообще это делать? - спросил капитан. - Продуктов у него хватает - наворовал и у «святых», и у нас. Воду в мусорных кучах с гнилыми трупами не ищут. Оружие? Возможно. Хотя я не думаю, что у Морока его мало, раз уж он сегодня разбрасывается бомбами.

- Да, дельце мутноватое, - согласился Чулым. - Но слова Борьки все равно надо проверить.

- Я пойду с пацанами, - вызвался Культяпый. - Только это... мне бы спец по бомбам не помешал, а то мало ли.

- Хорошо, схожу с вами, - поддержал союзника Мизгирь. В подрывном деле он разбирался хуже Кельдыма. Но поскольку эту угрозу стрельбаны выдумали сами, никакой специалист по бомбам чулымцам все равно не понадобился бы.

- Может, возьмем с собой баллон с газом? - предложил Культяпый. - Авось да пригодится.

- А противогазы на всех найдутся? - усомнился капитан.

- Какие еще противогазы? - наморщил лоб чулымец. - У нас их нету и никогда не было.

- Тогда забудь про газовую атаку, - отрезал Мизгирь. - Не хватало еще, чтобы мы сами себя усыпили, а Морок перерезал нас потом, как...

Он запнулся, вновь невольно растревожив в памяти скорбные воспоминания. Однако, при всем уважении к мертвым, думать о них было не самое удачное время. И капитан усилием воли подавил нахлынувшие эмоции с той же решимостью, с какой продолжал охоту на Морока.

«Недолго осталось этому ублюдку трепать наши нервы, - в который раз пообещал себе Мизгирь. - Что бы он ни затевал, показываясь на глаза случайным прохожим, главное, он все еще здесь. А раз так, значит мы его раскусили: пока мы живы, он не успокоится и никуда отсюда не сбежит...»