21
ИНКУБАЦИОННЫЙ ПЕРИОД

ДАТА: 25 ИЮНЯ 2179 ГОДА

ВРЕМЯ: 09.54

Кохлину нравилась доктор Идальго. Она могла быть холодной и беспристрастной, как и все ученые, которых он когда-либо встречал, но еще она обходилась с людьми вежливо и по-доброму им улыбалась. Словно она, в отличие от многих своих коллег, замечала других людей.

Но сейчас, когда она стояла в лаборатории и вела наблюдения, сержант не был в этом так уверен. Вместе со своим помощником Уэсом Наварро доктор проверяла признаки жизни тех, у кого на лицах еще оставались паукоподобные твари. Только спасти их никто из медиков не пытался. Они сбросили со счетов семерых человек, чьи мучения все еще продолжались, оставив их неизбежной смерти, и Кохлину было не по себе при мысли об этом. Родители в детстве учили его, что никогда нельзя сдаваться, никогда нельзя впадать в отчаяние.

Доктор Комиски сидела на стуле между двумя койками и пила чай. Пациенты, лежавшие на тех койках, уже были мертвы и отвезены в морг санитаром по фамилии Волк.

– Вы что, так и будете здесь сидеть? – спросил Кохлин. – Эти люди умирают. Это Зак Ли, он может сам вырезать флейту и чертовски здорово играет на гитаре. А Мо Уайтинг, она же экзобиолог или типа того, да? Приятная женщина. А вы просто позволите им умереть?

Теодора Комиски не подняла глаз от своей чашки чая. Ее скорбь окружала ее, будто облако.

Но Кохлин хотел услышать ответ, поэтому продолжил:

– Вы тут все со своей медициной и наукой ведете себя так, будто что-то там знаете, а сами даже не пытаетесь…

– Сержант! – оборвала его доктор Идальго.

Кохлин посмотрел на пожилую женщину – та сердито глядела на него, держа в одной руке небольшой металлический баллончик. Наварро тоже замер с пинцетом и стальным лотком. Они стояли по обе стороны от Зака Ли, будто как раз собирались что-то предпринять, а не просто наблюдали за ним.

– Оставьте доктора Комиски в покое, сержант, – сказала Идальго. – Мы все уже несколько дней спим только по паре часов. Она сделала для этих людей все, что могла… все, что мы смогли придумать. Вы знаете, что такое сортировка больных?

– Конечно, знаю. Вы определяете, кто из них ранен сильнее всех и в каком порядке их лечить. Мы в бою тоже так делаем.

Доктор Идальго медленно кивнула, указав жестом на полдюжины пациентов, лежащих на койках вокруг.

– А еще мы лечим тех, у кого есть шанс выжить, и учимся распознавать тех, у кого шанса нет. Мы всех сортируем, сержант. И этих людей мы не можем спасти. А если мы хотим спасти остальных людей в колонии, то нам нужно изучить этих инопланетян и найти способ их победить.

Кохлин напрягся, но посмотрев на Зака, Мо и остальных, у кого на лицах были чужие, начал видеть в них не пациентов, а потери убитыми. Лишь один из них – пехотинец по имени Джоплин Кониг – уже лишился лицехвата. Он резко проснулся с обезумевшими глазами и начал кричать, пока Наварро не сделал ему укол. Сейчас Джоплин лежал под действием успокоительного.

– Хреново, – пробормотал Кохлин.

– Согласна, – ответила доктор Идальго, уже продолжавшая делать то, чем занималась до этого. Склонившись над Заком Ли, она распылила что-то из баллончика на паучьи лапы с одной стороны от его лица. Лапы побелели от мороза, равно как и участок щек Зака, который был виден между ними.

«Жидкий азот», – подумал сержант Кохлин.

– Давай, – сказала Идальго.

Наварро с помощью пинцета поднял одну из лап. Та отломалась, и все вокруг словно застыли.

– Крови нет, – сообщил Наварро.

Доктор Комиски поднялась, отхлебнула чаю и подошла к ним.

– Может, все-таки есть способ благополучно убрать этих тварей, – осторожно заметила она, – но вы только что убили и плоть мистера Ли.

Монитор вдруг громко запищал, а затем сигнал стал сплошным.

– Черт! – воскликнул Наварро.

– Оно перестало давать ему кислород, – мрачно заметила доктор Идальго. – Все. Мы больше ничего не можем для него сделать.

Они так и стояли – доктор, ученый, помощник и сержант Кохлин, – совершенно бессильные. Когда замороженные участки паучьих лап начали теплеть, огрызок той, что отломалась, закровоточил. Кислота прожгла щеку Зака, затем койку и пол под ней.

Тот не мог даже кричать.

– Все, хватит, – заявил Кохлин, поднимая оружие. – Кое-что мы еще можем для них сделать – остановить эти мучения. Раз они все равно умрут, то давайте избавим их сразу и от страданий, и от этих гадов одновременно.

Доктор Идальго рванулась вперед, встав между пистолетом Кохлина и пациентами.

– Вы ничего этого не сделаете!

Кохлин сдвинул брови.

– Почему нет? Чтобы вы продолжили изучать ваших драгоценных ксеноморфов? – он покачал головой. – Изучайте без этих бедняг. Я знаю, что Мори и Риз сейчас в исследовательской лаборатории, занимаются там бог знает чем. Так присоединяйтесь к ним, доктор Идальго, а я уж позабочусь о том, чтобы здесь все закончилось по-человечески. А то у вас, насколько я вижу, это получается не очень.

Наварро прочистил горло.

– Э-э, ребята?

Доктор Комиски подбежала к койке Мо Уайтинг. Достала из кармана ручку и с ее помощью сдвинула тело чужого с лица Мо – и паукоподобная тварь соскользнула, потянув за собой омертвевший серый хоботок, находившийся в горле женщины, будто засохшая пуповина.

Кохлин почувствовал тошноту.

«Черт, – подумал он. – Это же и есть пуповина».

– У меня здесь второй, – сказал Наварро. – Мы пока не знаем четкого периода созревания, но эти двое скоро должны проснуться. Кому-то придется с ними поговорить.

Рядовой Джоплин Кониг поперхнулся и заворочался на своей койке, возле двери в испытательную лабораторию. Не приходя в сознание, застонал, и его тело содрогнулось, будто в конвульсиях.

Кохлин постучал по радио у себя на воротнике.

– Капитан Бракетт, вы слышите? Это Кохлин.

На линии раздался треск, затем голос Бракетта:

– Слушаю, сержант. Говорите.

– Тут уже начинается!

– Не позволяйте этим тварям покинуть лабораторию живыми, – прокричал Бракетт.

– Так точно, сэр!

Наварро схватил сложного вида приспособление, оснащенное сетью, все еще намереваясь поймать паразита, который выскочит у Джоплина из груди.

– Назад, Наварро, – приказал Кохлин. – Сейчас не до ловли.

– Сержант… – попыталась возразить доктор Идальго.

Теодора Комиски подняла обе руки, призывая к примирению, словно у них было время на обсуждение. Слишком много людей сейчас пытались помешать Кохлину выполнить его работу. Ему требовалось подкрепление. Но Гинзлер был в коридоре, где сержант оставил его охранять лабораторию снаружи.

Когда Кониг извернулся, распахнув глаза и начав судорожно вдыхать воздух, Кохлин отошел к автоматической двери, стукнул рукой по панели, и та открылась. Затем повернулся, чтобы позвать Гинзлера.

С той стороны двери стоял чужой, в семь футов ростом, с черной кожей, такой рельефный, словно его создал какой-то безумный архитектор плоти. Когда он потянулся к сержанту, с его челюстей стали стекать вонючие, вязкие слюни.

Кохлин в ужасе закричал и вскинул пистолет, но было слишком поздно. Чужой схватил сержанта, просто раздавив руками. Кохлин все же нажал на спуск, но пули попали в пол, стену и Зака Ли, убив того на его койке. Затем чужой поднял хвост и точно, будто фехтовальщик, пронзил сердце морпеха.

Умирая, Кохлин услышал крик доктора Идальго.

Мысленно он кричал, приказывал ей бежать, но уже не мог ни говорить, ни даже дышать.

И тьма забрала его себе.

Когда доктор Идальго умолкла, ее собственный крик продолжал эхом отражаться у нее в голове. Ее охватил страх, какого она еще в жизни не знала, но тем не менее она умолкла.

Чужой вынул свой окровавленный хвост из груди сержанта Кохлина. При этом послышался тошнотворный хруст костей и влажный, чавкающий звук, сопровождающий смертельные ранения.

Наварро, не сдержавшись, выругался и попятился назад, но споткнулся о монитор Мо Уайтинг и упал. Чужой направился к нему, почти подскакивая при каждом шаге, двигаясь по-птичьи таким образом, что Идальго стало не по себе.

– О боже мой, – проговорила доктор Комиски. – Обожемой.

Ее голос доносился из-за койки рядового Конига, где она теперь ютилась, надеясь избежать смерти. В дверь, переступив через труп сержанта Кохлина, закралось второе существо.

Первое же подошло к Мо Уайтинг, и Наварро, закричав, отскочил, попытавшись сбежать. Но тварь ухватила его за волосы и потянула назад, извергнув вязкую жидкость ему в лицо. Наварро поперхнулся и задергался, но быстро обмяк, после чего Чужой потащил его к двери.

Второе существо подскочило к рядовому Конигу, грудная клетка которого в тот самый момент вскрылась и из нее вылезла новая тварь. Оба чудовища не обращали друг на друга никакого внимания. Паразит соскользнул с койки и умчался по полу, тогда как взрослый чужой добрался до доктора Комиски.

Идальго медленно попятилась назад, не сводя с них глаз и постепенно набирая ход. Когда второй вошедший всадил свой хвост доктору Комиски в плечо – не убивая ее, – первый остановился и повернулся к Идальго. Она на миг замерла. Насколько она могла различить, у него не было глаз, но он наклонил голову так, словно оценивал ее, а затем поспешил закончить свое дело с Наварро, потащив его прочь из лаборатории.

С колотящимся в груди сердцем, едва в силах дышать, она повернулась и побежала в примыкающую испытательную лабораторию, ударила по щитку входа. Когда дверь отъехала вбок, она вбежала внутрь, закрыла и заперла ее, а потом бросилась к интеркому на стене. Зажала красную кнопку, услышала помехи и заставила себя не закричать.

– Это Тереза Идальго, я в медлаборатории, – тихо проговорила она, и услышала, как ее слова зазвучали из динамиков над головой – а значит, и из других динамиков по всей колонии. В этом и заключалось назначение красной кнопки. – Они здесь, – отрывисто сообщила она. Ее нижняя губа задрожала, когда она глянула в сторону двери, думая, через сколько времени они за ней придут. – Прошу, помогите, кто-нибудь.

ДАТА: 25 ИЮНЯ 2179 ГОДА

ВРЕМЯ: 10.13

Бракетт добрался до медлаборатории вместе с Юсеф, Хауэром и еще двумя пехотинцами. Молча и плавно, почти дрожа от прилива адреналина, он жестом указал им занять позиции вокруг открытой двери. Кровь растеклась по полу и забрызгала стены таким образом, что он сразу понял, что здесь произошло.

По меньшей мере, двое погибших.

Он посмотрел вдоль коридора, в обе стороны, но не заметил признаков ни чужих, ни кого-либо из персонала. Исследовательская лаборатория научной группы находилась в дальнем его конце. Капитан дал знак высокому, похожему на дикого зверя морпеху, чьего имени даже не успел запомнить, чтобы он проверил ту лабораторию. Хотя дверь туда была крепко закрыта, с учетом того, что чужие перемещались по воздуховодам, Бракетт рассудил, что лучше было удостовериться.

– Капитан, – произнес кто-то негромко, и он, обернувшись, увидел, что Хауэр склонился возле лифта в пятнадцати футах от него. Бракетт поднял руку, показывая, чтобы рядовой оставался на месте и ждал его.

Кивнув Юсеф и второму морпеху – небритому, покрытому шрамами бойцу по имени Сиксто, – Бракетт вошел в медлабораторию и поднял ствол, обведя все помещение дугой.

– О, черт, – прошептал Сиксто.

– Осмотреть, – приказал Бракетт, и они втроем рассредоточились по лаборатории.

Они заглядывали за приборы и переворачивали койки, обходили лужи крови и светили в темные воздуховоды. В помещении оказалось три трупа – Кохлина и двоих колонистов, уже без лицехватов, но с огромными дырами в груди. Все остальные, кто там был, – пациенты, доктора и пехотинцы, – пропали без вести.

– Капитан Бракетт, – проговорила Юсеф, – что это, черт возьми, такое?

Она села на колени возле одной из коек и дотронулась до маленькой лужицы густой липкой жидкости, и та стала растягиваться у нее между пальцами. Скривив лицо от отвращения, она вытерла пальцы о постель.

Бракетт услышал глухой стук и, оглянувшись, увидел, что доктор Идальго смотрит на него через окошко в двери на дальней стороне помещения.

– Да это же гребаное чудо, – прошептал он и, бросившись к двери, дернул за ручку.

Доктор смотрела на него в окошко широко раскрытыми глазами, и ей, казалось, понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что ей нужно было самой открыть дверь изнутри. Она встряхнула головой, словно приходя в себя, а затем отперла замок и дверь открылась, отъехав в углубление в стене.

– Как вы выжили? – спросил ее Бракетт.

– Испыт… пытат… – доктор Идальго попыталась ответить, но сбилась и прикрыла рот рукой. Ее глаза увлажнились, но она будто заставила слезы не скатываться по щекам. Доктор собралась с духом, несколько раз медленно вдохнула и немного выровняла спину.

– Испытательная лаборатория, – объяснила она, теперь уже четко. – Я была в испытательной лаборатории, – она говорила словно извиняющимся тоном, и Бракетт нахмурился. Они все слышали ее заявление по внутренней связи, но Юсеф заметила капитану, что доктор говорила о медлаборатории. Или женщина сердилась, что они не пришли к ней напрямую, прежде чем обыскивать лабораторию?

Может быть, она просто не могла здраво рассуждать.

– Я не понимаю, – признался он.

– Это изолированная зона. Стерильная, – объяснила доктор Идальго и убрала седую прядь за ухо все еще трясущейся рукой. – Мне кажется, они не могли унюхать меня там.

– Или взяли то, что хотели, и решили не задерживаться и не ждать, пока ситуация обернется против них, – добавила рядовой Юсеф, пнув высушенное тело мертвого лицехвата. – Они утащили отсюда всех, включая тех, в ком развивались чертовы паразиты.

В ухе Бракетта раздался шум помех.

– Симпсон вызывает капитана Бракетта. Вы меня слышите, капитан?

– Подождите, мистер Симпсон, – сказал Бракетт, просунув голову в испытательную лабораторию. Осмотрел ее и вновь повернулся к доктору Идальго. Женщина была сильнее, чем выглядела, но он видел, что ее все еще трясло. – Вы уверены, что нормально себя чувствуете?

Доктор Идальго вздохнула. Она протянула руку и с благодарностью положила ее ему на плечо.

– Вовсе нет, капитан, но спасибо, что спросили. И что пришли. Иначе вряд ли бы я вышла из лаборатории.

Бракетт снова посмотрел в помещение, где она просидела все это время.

– Может статься, что там вам безопаснее, чем с нами, – он повернулся к Юсеф. – Рядовой, останьтесь с доктором Идальго. Я вернусь через секунду, – затем направился в коридор, где Хауэр стоял на карауле возле лифта.

– У меня такое ощущение, что они вырастают слишком крупными, чтобы передвигаться по воздуховодам, капитан, – заметил Хауэр.

Бракетт подошел и взглянул на двери лифта, которые были взломаны и теперь висели в своей раме под неправильными углами. Между ними, излучая холод, зияла темнота шахты. Он держал оружие наведенным на нее, но не решился подходить ближе.

Затем постучал по радио у себя на воротнике.

– Симпсон, это Бракетт, – сказал он. – Звонили?

– А вы не особо церемонитесь, капитан.

– Я спал часов шесть за три дня, так что немного не в духе. Я потерял счет нашим потерям убитыми и пропавшими без вести, и я пытаюсь посчитать, сколько чужих может быть здесь сейчас. В медлаборатории все либо погибли, либо пропали, кроме доктора Идальго…

– Черт.

– …так что скоро их число существенно возрастет. Нам необходимо определить их местонахождение, причем сейчас же.

– А что с исследовательской лабораторией? – спросил Симпсон.

Бракетт посмотрел вдоль по коридору. Морпех, которого он отправил проверить Риза и Мори, вышел оттуда и показал Бракетт поднятый вверх палец.

– Все чисто, – сообщил Бракетт.

– Хорошо. Ладно, слушайте, – Симпсон продолжил говорить, хотя помехи искажали его слова. – Я хочу, чтобы вы призвали всех ваших людей. Мы сейчас собираем весь персонал вместе. Я хочу, чтобы ваши пехотинцы их защитили, – он сделал паузу, а затем добавил: – И когда чужие придут за нами, вы сможете их убить.

Бракетт нахмурился, глядя в темную пасть шахты лифта.

– Вы из ума выжили, Симпсон. Они сейчас вовсю плодятся, и те, которые уже родились, становятся только крупнее и сильнее. Нам нужно выследить их и истребить, пока их не стало больше. Это наша единственная надежда.

– Не согласен, – проговорил Симпсон сквозь помехи.

– Да ну? Тогда у меня к вам вопрос, – сказал Бракетт и повернулся, чтобы увидеть, как доктор Идальго выходит из медлаборатории и двигается по коридору. – Вы уверены, что это хорошая идея – собрать всех вместе? Потому что если мои бойцы не смогут выследить этих ублюдков, то получится, что вы просто накроете им на стол.

ДАТА: 25 ИЮНЯ 2179 ГОДА

ВРЕМЯ: 11.07

Энн резко проснулась в темноте, тяжело дыша после кошмара. Воспоминания метались по закоулкам ее сознания.

Она восстановила дыхание, ощутила липкий пот, выступивший на коже, и, наконец, выдохнула, поняв, что это был всего лишь сон. Посмотрев по сторонам, увидела Ньют и Тима – дети растянулись на одеяле, которое валялось на полу, под головы положив куртки, толстовки и диванные подушки, – и все вспомнила. Заброшенный космический корабль и его отвратительный груз, и то, что случилось с ее мужем.

– Расс, – вздохнула она, и глаза наполнились слезами, которые она тут же вытерла. Ей следовало быть сильнее, ради детей.

Вокруг них спали другие, дюжина людей – она знала их много лет, но сейчас они казались ей далекими. Одни были ее друзьями, другие – соседями, но сейчас для нее имели значение только Ньют и Тим.

«И Демиан», – мелькнула мысль. Чего бы ни случилось у них в прошлом, было время, когда он был самым близким ее другом. Что бы она ни намеревалась сделать, его тоже нужно было включить в свой план.

В глубине души она осознавала, что Демиан Бракетт не дослужился бы до звания капитана Колониальной морской пехоты, не проявив мужества. С ним у нее и ее детей было гораздо больше шансов на выживание.

– Мам? – тихо позвал Тим. – Ты в порядке? Ты что-то сказала?

– Просто дурной сон, милый, – ответила она, надеясь, что не подняла слишком громкий шум. – Спи дальше.

– Я не сплю. Не могу. Когда закрываю глаза, каждый раз…

«Ты видишь, как умирает папа», – подумала она.

Тихо застонав, она обняла сына одной рукой и крепко прижала к себе.

– Знаю, Тимми. Знаю.

Они укрывались группами уже почти два дня, ожидая, когда Симпсон и Демиан объявят, что все чисто. Насколько слышала Энн, этого все еще не произошло потому, что не удавалось найти следов ни пропавших колонистов, ни чужих, которые, предположительно, выросли из паразитов. А потом, прошлой ночью, кто-то заметил, что пропала часть скота.

Резко открылась дверь, и Энн с Тимом вздрогнули от света, проникшего в комнату. Двое механиков у входа вскочили на ноги, направив оружие на ввалившуюся в проем фигуру, чей силуэт возник в свете из коридора. Затем фигура щелкнула выключателем, и комната залилась светом. Находившиеся в ней люди заворчали и стали прикрывать глаза.

– Всем встать! – объявил Лидекер. – Мы немедленно переводим весь персонал в другое место.

Он отвел двоих вооруженных механиков в сторонку, чтобы перекинуться с ними парой слов, пока остальные начали подниматься и собирать постель, подушки и другие свои вещи. В комнате находилось еще двое детей, и у тех были игрушки и книги. Энн пожалела, что не взяла ничего, что могло бы отвлечь сейчас ее детей.

Едой и питьем в эти два дня их обеспечивали, и в комнате осталось много объедков. Теперь Энн была рада покинуть это замкнутое пространство.

– Что происходит? – спросила она, поднимая сонную Ньют на руки, где та, прижавшись к матери, снова уснула. В коридоре их ждало двое морпехов, оставшихся на страже. Энн окатила новая волна страха, и она требовательно хлопнула Лидекера по плечу. Тим хвостиком держался у нее за спиной.

– Брэд, что случилось? – спросила она.

Лидекер посмотрел на остальных, убедился, что они были в основном заняты тем, что собирали вещи, и, наклонившись к ее уху, тихо заговорил:

– На две наших группы напали. Четверо погибших, но все остальные в безопасности. Симпсон и Бракетт оба думают, что защитить всех будет проще, если мы соберемся в одном месте. Все, кто может управляться с оружием, получат его, и так будет проще отгородиться от остальной части колонии.

Энн вытаращилась на него.

«В безопасности», – так он сказал.

– О господи.

Четверо погибших. Она задумалась, кто именно был среди них. Каждый из них был ее знакомым, а может и другом, в самом крайнем случае – тем, с кем она хоть раз обедала или болтала все эти годы. Затем Энн поняла, что не хотела знать, кто это был. Четверо погибших, подумала она снова. Лучше так о них и думать. Лучше… потому что будут еще.

– Давай, Тим, – сказала она. – Держись за мной.

Энн и ее дети вышли из комнаты одними из первых. Следуя за Лидекером, она то и дело оглядывалась по сторонам, но старалась не отставать далеко от морпехов, так как считала, что так они будут в большей безопасности, если на них нападут чужие.

Она напряженно размышляла на каждом шагу.

«Помощь идет, это точно, – думала она. – Они же наверняка отправили сообщение, сигнал бедствия. Но сколько он будет идти?»

В колонии имелся космический экскаватор для разработки астероидов, на случай если возникнет такая необходимость. Вот только был ли «Онагр» на Ахероне, когда заварилась вся эта каша, или работал где-то в космосе? Энн не знала ответа, но поняла, что это нужно выяснить, причем тихо – потому что, если кто-нибудь еще станет об этом думать, то многие захотят поскорее отсюда убраться.

Она задумалась, как далеко на нем можно было улететь. Только ли на другую луну или все-таки покинуть систему? Рассчитывать на гиперсон там, очевидно, не приходилось, но если бы им только удалось выйти на безопасную орбиту, то можно было бы подождать помощи в космосе.

А если «Онагра» на месте не было, то в гараже всегда оставались вездеходы. Если выехать на поверхность, у них с детьми будет та еда, что они возьмут с собой, и им придется быть осторожными, чтобы не попасть в бурю, но по крайней мере чужие их не достанут.

Но смогут ли они собрать припасы и добраться до ангара без происшествий? Так, чтобы чужие их не убили и не утащили к себе? А если космического экскаватора там не окажется, а она обшарит остальные вездеходы в поисках продовольствия, то сколько они сумеют протянуть, если выедут к самому дальнему процессору? Достаточно ли, чтобы дождаться прибытия помощи?

– Мне нужно поговорить с капитаном Бракеттом, – сообщила она одному из морпехов, рядовому Стамовичу.

– Он сейчас немного занят, – усмехнулся рядовой.

Энн сжимала ладонь Тима своей левой рукой, а спящую Ньют удерживала правой.

– Как только вы доставите нас туда, куда мы идем, мне нужно будет, чтобы вы с ним связались, – твердо заявила она. – И сказали, что я хочу с ним поговорить.

Стамович закатил глаза и пошел дальше, целясь по углам и в открытые проемы.

Второго пехотинца звали Борис Ченовский, и он пристроился рядом с ней.

– Я постараюсь с ним связаться, миссис Джорден, – пообещал он. – Но капитан может ответить не сразу. Сейчас идет большая охота, но вы же в курсе?

– В курсе, – тихо ответила она, на ходу склонив голову к Ньют. – Прошу, просто сделайте, что сможете.

Но в голове у нее уже тикали часы.