Домой он вернулся, когда солнце садилось за горизонт. Уставший, голодный, но в приподнятом настроении. Наскоро приняв душ, отправился на кухню, намереваясь перекусить оставшимися от вчерашнего ужина котлетами. Открыв холодильник, Гуров был приятно удивлен. За время его отсутствия квартирная хозяйка, Валентина Сергеевна, успела настряпать кучу свежих блюд. На верхней полке стояло блюдо с разделанной селедкой. Рядом примостился завернутый в пищевую пленку пирог. В прозрачном пластиковом контейнере обнаружился заливной язык, украшенный узорно нарезанной морковью. Возле него расположились банки с разносолами, включая упругие лисички. В довершение этого великолепия в дверке холодильника охлаждалась непочатая бутылка водки. Сбоку поблескивал пузатый графин, доверху наполненный янтарной жидкостью. Приоткрыв крышку, Гуров втянул носом воздух. Янтарная жидкость оказалась вином.

«Южное гостеприимство в действии, – улыбаясь, подумал он. – Если так пойдет и дальше, ты, полковник, чего доброго, решишь поселиться здесь на веки вечные». Но мысль эта была далека от истины. Несмотря на все гостеприимство, полковник ни за что не променял бы уют своей московской квартиры на дармовые харчи Крымска. Приготовления к ужину шли своим чередом, а мысли полковника крутились вокруг недавних встреч. Ему удалось встретиться с каждым из укороченного списка автовладельцев.

Впечатление от этих встреч было неоднозначное. Более-менее уверенно он мог вычеркнуть из числа подозреваемых лишь троих. Хозяин осветительной установки на предполагаемый момент захоронения трупов находился в длительной командировке в Майкопе. Расстояние от Крымска до Майкопа не настолько далекое, чтобы физически не успеть смотаться в Крымск и обстряпать свои темные делишки, но Гуров в его алиби не сомневался. Тем не менее он дал указания Дмитренко проверить подлинность алиби.

У владельцев автовышек оправдание было посерьезнее. На их машинах просто некуда было спрятать трупы, а прятать их так или иначе пришлось. Не везли же водители трупы прямо на платформе? К тому же общение с каждым из них у Гурова подозрений не вызвало. Простые работяги, озабоченные лишь тем, как прокормить семью в непростых финансовых условиях рынка.

С хозяевами контейнеровозов оказалось посложнее. Один из них, Дмитрий Бузов, мужик лет пятидесяти, наотрез отказался откровенничать с представителем уголовного розыска, заявив, что никаких правонарушений за ним не числится, а сотрудничать с полицией заставить его никто не вправе. Есть вопросы – присылай повестку. Примерно таким был его ответ на все вопросы Гурова. И все же, несмотря на его нежелание общаться, Лев не думал, что он замешан в расследуемом преступлении. Скорее всего негатив по отношению к полиции имел более глубокие корни, и неплохо бы пробить его по полицейской базе на предмет судимостей или чего-то подобного. Эту задачу он тоже посчитал возможным переложить на Дмитренко.

Владелец второго контейнеровоза, Вениамин Сикайло, был мужик ушлый. Хитрый и скользкий, «лисоватый», по определению полковника. Он не стал отказываться от общения, но все его ответы звучали как-то обтекаемо. Машиной пользуется один, но иногда «выдает индульгенцию» на право вождения то одному, то другому приятелю. Надо же помогать людям, таков был комментарий. Давал ли кому-то попользоваться транспортом в обозначенный период, не помнит. Мол, счет добрым делам не держит. Выезжал ли сам в это время на контейнеровозе, тоже не помнит. Впрочем, было дело, гонял в соседний поселок, ребятишкам помочь с переброской оборудования от одного объекта до другого. Имена ребятишек подскажет охотно, только бы вспомнить. И вся беседа в таком духе. Правда, под конец разговора пообещал обдумать все на досуге и обстоятельно изложить в письменном виде. На этом и расстались.

Самым общительным из шестерки оказался хозяин «илососа». Молодой парень, приближающийся к своему тридцатилетию. Владимир Бобков, так значилось в документах. Его транспортное средство было в районе нарасхват. По словам Бобкова, он не гнушался никакой работой, ни мелкой, ни крупномасштабной, оттого и был завален заказами под завязку. И от частных лиц, и от организаций. Несмотря на то что транспортное средство являлось его личной собственностью, он состоял в штате местной организации, специализирующейся на всех видах коммуникационных работ. На символическом окладе, но по трудовому договору. Бобков охотно вспоминал обо всех передвижениях «илососа» начиная с начала месяца и до настоящего времени. Получалось, что к карьеру он не приближался на протяжении всего периода владения машиной.

О делах годичной давности Гуров ни одному из опрошенных вопросов не задавал. Что толку, если они о том, что неделю назад делали, не помнят? Впрочем, не это было его целью. Все, чего он хотел добиться, – это сложить собственное мнение о владельцах крупных машин. На его взгляд, интересны были лишь двое из опрошенных, хотя и по совершенно противоположным причинам. Вениамин Сикайло возбудил интерес Гурова врожденной хитростью. Вздумай Гуров припрятать чей-то труп, именно Сикайло он выбрал бы на роль подмастерья. Убирать его руками неугодных парней он бы не стал. Нет, не в характере Вениамина пачкаться чужой кровью. А вот заработать пару десятков лишних баксов на перевозке не совсем легального груза – это запросто. Главное, нос глубоко не совать, постоять в сторонке, отгородившись от уголовной составляющей, и, сделав вид, что ничего криминального не происходит, получить законный гонорар. Гуров был уверен в том, что все обтекаемые ответы тот давал лишь с целью получить как можно больше информации, а после покумекать, каким образом на этой информации разжиться.

Не менее интересен оказался и Владимир Бобков. На взгляд Гурова, парень вел себя уж больно нарочито открыто. И явно из кожи вон лез в желании понравиться. Такое поведение характерно для людей, которым есть что скрывать. Но не только это привлекло внимание Гурова к Бобкову. После встречи с ним он успел пообщаться с его работодателем, солидным бизнесменом по фамилии Ерохин, и вот тут всплыли некоторые факты, которые сам Бобков предпочел утаить.

О владельце единственного в районе «илососа» Ерохин отзывался, мягко говоря, с прохладцей. Да, машиной владеет. Да, в штате состоит и даже пользу организации приносит. Иногда. Гуров попросил пояснить последнее высказывание. Ерохин нехотя подчинился. Оказалось, что Бобков работает по своему собственному графику и не всегда принимает в расчет запланированные организацией заказы. Вовчик Боб, как называл его Ерохин, питает слабость к алкоголю и деньгам. Чуть только нарисуется заказ поприбыльнее, он бросает все и катит по своим делам. Из-за этого у Ерохина не раз случались стычки с «кинутыми» заказчиками, и всякий раз ему приходилось выкручиваться, рискуя потерять крупный заказ. Но ничего с этим он поделать не мог, так как приобрести машину в личное пользование свободных средств не хватало. Покупка «илососа» – дело не копеечное.

Когда Гуров поинтересовался, откуда у молодого парня подобные сбережения, Ерохин удивил его во второй раз. «Кто их знает, уголовную братию, – выдал он. – Может, наворовал, а может, „общак“ посодействовал. У них там свои законы». Гуров начал расспрашивать дальше. Тут-то и вскрылось, что молодой общительный парень в прошлом отбывал наказание в местах не столь отдаленных. Вышел, правда, за примерное поведение, не досидев срок, но это, по мнению Ерохина, дела не меняет. Уголовник – он и в Африке уголовник. Поднять дело Бобкова большого труда не составило. Попал в колонию Вовчик Боб, будучи двадцати двух лет от роду. Не за что-нибудь пустячное, за убийство. В запале ссоры насмерть забил коллегу по работе. Адвокат настаивал на том, что убийство Боб совершил в состоянии аффекта, но прокурором это утверждение было опровергнуто. И пошел Вовчик по статье в колонию строгого режима. Правда, с момента освобождения прошло шесть лет, но для Ерохина он так и остался уголовником.

Пока Гуров размышлял, на ком из двоих, Сикайло или Бобкове, остановить свой выбор, зазвонил телефон.

– Товарищ полковник, принимайте доклад, – усталым голосом произнес Жаворонков.

– Что-то стоящее нарыл?

– Не особо. Информации по Уланову мало, пришлось кое-кого из знакомых подтянуть, так бы вообще ничего не нашел, – ответил Жаворонков. – Биография у майора скудная. Сразу после учебы был принят в рядовое отделение полиции при Краснодаре. Проработал там пару лет, после чего попросил перевод в мужскую исправительную колонию. По слухам, проштрафился тем, что тряс деньги с ларечников. В деле, естественно, это не отображалось. В колонии проработал и того меньше, что-то около полугода. Оттуда был переведен в районный поселок, где и трудится до сего дня. Если верить все тем же слухам, из колонии ушел не по доброй воле, был уличен в том, что за определенную мзду подписывал заключенным разрешения на свидания. В обход начальства, разумеется. То, что попал на нынешнее место работы, чистая случайность. Кто-то из Краснодарского управления пожалел парня, пристроил на «теплое» местечко, иначе лишился бы парень погон.

– В колонии, говоришь, – задумчиво протянул Гуров. – Это случайно не в Двубратском?

– Так точно. Что, зацепка появилась? – догадался Жаворонков.

– Возможно, – уклончиво ответил Лев. – Есть тут у меня один фрукт, в той же колонии срок отбывал.

– Пробить человечка?

– Не нужно. С этим я сам справлюсь. Спасибо за помощь, Валера.

– Обращайтесь. – Жаворонков дал отбой.

Гуров отставил в сторону стакан с янтарной жидкостью и вслух произнес:

– Вот вам и слова полоумного. Совпадение, не совпадение, а факт занимательный. Интересно, что будет дальше. Теперь осталось решить, как лучше действовать. Наш откровенный друг Бобков может оказаться не таким простым.

Он принялся размышлять. Как спровоцировать Бобкова на решительные действия? Заявить в открытую, что подозрение пало на него, предъявив вымышленного свидетеля? Потребовать выдать подельников? Вряд ли сработает. Парень был в зоне, законы знает. Отправиться к Уланову и потребовать отчета от него? Тоже нет. Уланов не дурак, вывернется, доказательств-то у Гурова нет. Да и стройной версии произошедшего в Крымском районе тоже нет.

Допустим, и Бобков, и Уланов замешаны в истории с сокрытием трупов. Только сама-то история в чем заключается? На этот счет догадок никаких не было. Откуда взялись трупы? Почему в таком состоянии? Довести человека до голодной смерти – не один день нужен. Понятное дело, без чьего-то финансового интереса тут не обошлось. Но в чем он, этот интерес? Вопрос вопросов.

Установить за Бобковым слежку? А толку? Не таскаться же за хозяином «илососа» по всей округе в ожидании, пока тот проколется? Нет, тут нужна провокация, но такая, чтобы зацепила сразу обоих, и Уланова, и Бобкова. Кроме того, должен быть кто-то третий. Вычислить этого третьего и может помочь провокация.

Над этой задачей Лев размышлял долго. Крутил и так, и эдак, пока не пришел к однозначному решению. А как только решение было принято, отложил все остальные вопросы в сторону и отправился спать. Наутро ему предстоял нелегкий день.

В районный отдел к майору Уланову Гуров заявился без звонка. Тот оказался на месте и неожиданным визитом был неприятно удивлен. Настолько, что даже не смог скрыть этого. Подскочив в кресле, он поперхнулся чаем, который пил до прихода полковника, и растерянно выдал:

– Опять вы?

– И вам доброго утра, товарищ майор, – усмехаясь про себя, произнес Гуров. – Вижу, вы меня не ждали.

– Так вчера только беседовали. С тех пор ничего не изменилось, – ответил Уланов.

– И это видно, – кивая на недопитый бокал, уже в открытую усмехнулся Лев. – С таким старанием вам до декабря свидетелей не опросить.

– Я не в том смысле, – принялся изворачиваться Уланов. – Вчера весь день население опрашивал. Результатов никаких. Вы же знаете, как это бывает: никто ничего не видел, никто ничего не слышал. – И заискивающе улыбнулся, разводя руками.

– Мне ли этого не знать, – хмыкнул Гуров. – Впрочем, мне известно и другое: капля камень точит. Слышали такое изречение? Так вот, моя капля дала-таки результат. Приехал поделиться как старший наставник. Возражать не будете?

– Неужели на след напали? – охнул Уланов, и в его глазах Гуров уловил некое подобие беспокойства.

– Возможно. Пообщался вчера с одним человечком. Интересный человечек оказался. С виду рубаха-парень, а за пазухой, сдается мне, булыжничек припрятан. Хочу поглубже копнуть. Что-то мне в нем не нравится.

– Какой человечек, может, я чем помогу? – встрепенулся Уланов. – Я в районе многих знаю. Должность обязывает.

– Владимир Бобков. Знакомо имя?

– Бобков, Бобков… – Уланов усердно морщил лоб. – Чем занимается?

– Машинка у него приметная. «Илосос». В районе такой один.

– Точно. Знаю. «Илососом» владеет один молодой парень. Давно у нас обретается, – поспешил ответить Уланов. – А чем он вас заинтересовал? Грешки за ним водятся?

– Не успел пробить, – слукавил Лев. – Вас вот хотел привлечь. Уж больно он шустрый. Работодатель его уж какой год такую машину для нужд организации приобрести не может, средства не позволяют, а у нашего молодца нашлись. Откуда? Неужели на очистке толчков заработал?

– Так вас его финансовое положение интересует? – с облегчением вздохнул Уланов. – Это я легко выясню. Какой срок дадите?

– На неделю рассчитываете? – пошутил Гуров.

– Что вы! И в мыслях не было! Пары дней достаточно будет, – поспешил ответить майор.

– Пара дней так пара дней, – кивнул Лев. – Прощупайте его основательно. Как живет, чем дышит, откуда машина, чем раньше занимался.

– Будет сделано, товарищ полковник! – отчеканил Уланов.

– Появится информация, сразу звоните, – поднимаясь, произнес Гуров. – А я пока другим субчиком займусь.

– Еще кого-то подозреваете? – Расслабившийся было Уланов вновь напрягся.

– Есть такое дело. Вениамин Сикайло. У него контейнеровоз, машина крупная, запоминающаяся.

– Сикайло знаю. Ушлый мужик. Своего не упустит, – зачастил Уланов. – Про него говорят, что он коровье дерьмо жрать согласится, если на этом заработать можно будет. Только вот не пойму, чем они вас зацепили?

– Теория у меня одна наклюнулась, – останавливаясь в дверях, заявил Гуров. – Дело наше не первое в районе, это вам известно. И о том, что я с Тасиком, единственным свидетелем, на беседу ездил, вы тоже знаете. Для суда он, понятное дело, не годится, а для меня сойдет. Мне удалось выяснить, какого Дракона Тасик год назад в лесу видел. Машина это. Вероятно, что-то из спецсредств. Думаю, водитель выведет меня и на убийцу того бомжа, что нашли год назад, и на тех, кто устроил массовое захоронение в карьере. В связи с этим я и начал проверять всех водителей. Пока заинтересовали только двое: Бобков и Сикайло.

– Насчет Бобкова не беспокойтесь, сделаю все в лучшем виде, – заверил Уланов. – Но на вашем месте я бы на Сикайло остановился. Он кандидатура куда более перспективная.

– Как знать, как знать, – задумчиво протянул Гуров и вышел из кабинета.

Районный отдел он покидал удовлетворенным. Наживку майор заглотил, в этом сомнений не было. Теперь оставалось ждать и наблюдать. Водитель, прикомандированный к Гурову, услужливо открыл дверь у пассажирского сиденья:

– Куда дальше, Лев Иванович?

– Гони в Крымск. Сергей Владимирович нас наверняка уже потерял.

– А я ему доложил, где мы, – бесхитростно сообщил водитель, выкатывая на дорогу.

– Что значит доложил? – опешил Гуров. – Разве я давал распоряжение докладывать обо всех моих передвижениях?

– Виноват, – сконфузился водитель. – Я думал, что в этом нет никакого секрета. В другой раз ни слова без вашего ведома не скажу.

Гуров не ответил. Промашка водителя была ему на руку. Он собирался воспользоваться автомобилем, но так, чтобы у Дмитренко об этом отчета не было. А для этого нужно было найти повод, чтобы избавиться от водителя, не теряя при этом машины. Всю дорогу до Крымска Лев недовольно хмурил брови, отмахиваясь от вопросов водителя односложными фразами. Как только машина остановилась у районного управления, он вышел из нее и сразу направился к Дмитренко.

Там он в двух словах объяснил, что не собирается проводить расследование, находясь под микроскопом пусть и у начальника управления, но человека, чье звание ниже его, полковничьего. Дмитренко не сразу понял, чем недоволен московский гость, а когда до него дошла суть претензии, начал оправдываться сразу за двоих: и за себя, и за водителя. Пятиминутные дебаты привели к полной капитуляции Дмитренко, заявившего, что снимает с водителя обязанности гида и телохранителя и передает транспортное средство в ведение Гурова.

Больше в управлении Гурову делать было нечего.

Он вышел на улицу, отобрал у водителя ключи, сел за руль и уехал. Почему-то ему казалось, что нужно спешить. Завернув за угол, он затормозил, убедился, что с крыльца его не видно, и набрал номер начальника Бобкова.

– Доброе утро, господин Ерохин. Скажите, Бобков сегодня у вас задействован?

– Должен был быть, – сердито пробурчал Ерохин. – Да только его это не сильно беспокоит.

– Опять сбежал куда-то? – насторожился Гуров.

– А то! Минут десять назад пришел и заявил, что работы по очистке канализационной системы бассейна переносятся на два часа. Сказал, начинайте без меня, а я подъеду, промывкой труб займусь. Я попытался было возразить, что его работа первой пройти должна, но бесполезно. Он заявил, что подъедет к двенадцати или не подъедет вовсе.

– Куда он поехал? – с надеждой в голосе спросил Гуров.

– Сказал, приятель на ланч позвал. Перекушу, говорит, и вернусь.

– Не знаете, где он обычно обедает?

– А у нас в городе всего три приличных места. Я имею в виду, таких, куда приятеля не стыдно пригласить, – ответил Ерохин. – Ресторан «У Водопада» в центре Крымска, шашлычная возле районной больницы и новомодный общепит, действующий по принципу «Макдоналдса». Еда на вынос и все такое, ну вы понимаете.

– Где ваш «Макдоналдс» располагается? – уточнил Гуров.

– У кинотеатра. В десяти минутах езды от управления. Только он иначе называется. Ищите вывеску «Димкины плюшки».

– Веселое название, – оценил Лев. – Спасибо за помощь. Если Бобков объявится раньше, дайте знать.

– Хорошо, заставлю его вам позвонить, – начал Ерохин, но Гуров вынужден был его перебить:

– А вот Бобкову о нашей беседе знать ни к чему. Лучше вообще никому о нем не говорите. Не звонил я, и все.

– Понял, – вздохнул Ерохин. – Эх, ведь знал, когда брал на работу этого уголовника, что рано или поздно подведет он меня под монастырь. Надо было еще тогда ему отказать, сейчас не пришлось бы играть в шпионов.

Больше он ничего не сказал. Гуров немного подумал и решил, что в шашлычную в такую рань Бобков вряд ли отправится. Слишком уж это приметно, а Гуров был уверен, что так называемый приятель – не кто иной, как третий соучастник пока еще неизвестной Гурову аферы. В ресторане в этот час вообще не обслуживают, а вот кафе быстрого питания – самое то. Сверившись с навигатором, он проложил маршрут до кинотеатра и кафе с веселым названием «Димкины плюшки».

До кафе и правда оказалось недалеко. Чтобы не особо светиться, подъезжать прямо к двери Гуров не стал. Припарковался на противоположной стороне возле магазинчика, предлагающего товары первой необходимости. Прогулочным шагом пересек проезжую часть, практически пустую в это время, и остановился на углу. Широкая витрина предоставляла возможность осмотреть зал, не входя внутрь, что Гуров и сделал. Как и предполагал Ерохин, Вовчик Боб для встречи с приятелем выбрал именно «Димкины плюшки». Сейчас он восседал на высоком барном табурете спиной к полковнику. Вполоборота к нему сидел еще один мужчина. Он был гораздо старше Вовчика, лет под пятьдесят, слегка лысоватый и с сухим крючковатым носом, но в целом приятной наружности. Типичный провинциальный бизнесмен. Выглядел он раздраженным. Вовчик, яростно жестикулируя, пытался донести до собеседника какую-то, на его взгляд, жутко важную идею. Бизнесмен горячности Вовчика не разделял. Запал Вовчика иссяк, он устало опустил руки на барную стойку, да и сам весь как-то сник. Его собеседник, напротив, проявил некое подобие оживления. Он похлопал Вовчика по плечу, наклонился к самому уху приятеля и что-то тихо прошептал. Реакция Вовчика на действия бизнесмена была неожиданной. Вскочив с места, он ткнул пальцем в грудь бизнесмена, сказал одно-единственное слово и поспешил к выходу.

Гуров едва успел скрыться за углом. Дверь кафе с шумом распахнулась, и оттуда выскочил разъяренный Вовчик. Некоторое время он постоял на крыльце, видимо, соображая, в какую сторону ему следовать, а потом помчался к перекрестку. Лев ожидал, что его собеседник бросится за ним, но у того, похоже, были совсем другие планы. Поразмыслив, Гуров остался на месте. Отыскать Бобкова он сумеет без труда, а вот упустить шанс выяснить, кем является лысоватый господин, умудрившийся за десять минут разговора так вывести из себя жизнерадостного Вовчика, позволить себе не мог.

Он снова вернулся на наблюдательный пост. Вовчика и след простыл, а лысоватый господин продолжал сидеть, низко склонившись над чашкой. Прошло десять минут, бизнесмен не делал попыток оставить заведение, напротив, бармен забрал чашку, стоявшую перед бизнесменом, и заменил ее свежей. Минуту спустя бармен добавил к чашке десертную тарелку с пышными пончиками горкой. Бизнесмен приступил к еде. Прошло еще минут десять. Гуров начал уже подумывать, не ждет ли тот возвращения Вовчика, но это предположение оказалось неверным. Покончив с пончиками, бизнесмен небрежным движением бросил на стойку деньги и направился к выходу.

На крыльце он задержался ровно настолько, чтобы успеть окинуть внимательным взглядом улицу. Не заметив ничего подозрительного, дошел до парковки, сел в чернильного цвета «Тойоту» и неспешно выехал на дорогу. Гурову хватило времени дойти до своей машины и последовать за «Тойотой».