Глава 9
Гуров достал телефон и, набрав номер Орлова, вскоре услышал хрипловатый после сна голос генерала:
– Да, Лева, что там у тебя? Привет…
Лев вкратце рассказал о событиях сегодняшней ночи и, игнорируя сокрушенные генеральские «ахи» и «охи», перешел к главному – сообщил все, что удалось узнать о главаре здешней мафиозной группировки по кличке Паук, он же – бывший замминистра Цуг, умолчав лишь о том, какой ценой удалось получить эти сведения. Ну не хотелось Льву травмировать столь шокирующими подробностями нежную, чувствительную генеральскую психику. Но Орлов все равно был шокирован, лишь только услышал фамилию Цуг.
– Охренеть! Вот это фокус-мокус! Все! Жаворонкова сейчас же поднимаю по тревоге. Пусть хоть на уши встанут, но найдут всю информацию по Цугу и заодно выжмут все, что можно, из того дела о «растворимом алюминии»…
– Кстати! – перебил его Гуров. – Тебе не кажется, что очень даже не случайно расследование того хищения не отдали нам со Стасом? А? Кто-то очень не хотел, чтобы мы докопались до истины, нашли и виновных, и пропажу?
– Лева, секундочку! Во-первых, в министерстве рассудили, что это дело – прерогатива обэпников, поэтому им его и отдали. Во-вторых, ты же помнишь, что вас пришлось бросить на расследование убийства Тимчука, директора департамента специальной информации.
– Да, Петро, да! Вот только вопрос на засыпку: а почему наше расследование убийства Тимчука оборвали на полпути, едва мы сумели доказать, что случившееся – не примитивная бытовуха, а хитро спланированная и осуществленная заказуха? А? Почему «за скобки» вывели двоих гостей Тимчука, кстати, они оба – сотрудники Министерства по делам территорий? Якобы они ушли раньше, чем произошло убийство, поэтому не могут быть даже свидетелями. Правда, прикольно? Особенно в свете того, что удалось узнать сегодня…
На том конце установилось тягостное молчание. Наконец Орлов, откашлявшись, проронил:
– Сам все это вижу… Вижу, Лева… Ладно, давай поговорим о дне сегодняшнем. Что собираешься делать?
– Сейчас едем к элитному коттеджному поселку Семибугорье, где предположительно может находиться Паук. Нам срочно требуется серьезное подкрепление – человек десять спецназа. В охране поселка – энное число автоматчиков. Кроме того, минуя Журавск, в Мокров нужно выслать усиленную опергруппу, которая должна произвести немедленное задержание главы администрации района Павла Хлямпикова и его сына Рональда, начальника РОВД Шаминского, прокурора района Топоркина. Это только предварительно. Кандидаты на задержание – сын Топоркина, как активный участник банды мажоров, подозреваемой в групповых изнасилованиях и убийствах, сын местного магната Юнохи и председатель районного суда Маркисянцев. Это минимум тех, кто должен в наручниках отправиться в Лефортово. Если взять и их «шестерок» – список будет очень большой.
– Лева, ты это серьезно? Ты представляешь, какой может подняться визг?! Все либералы в верхах истерикой изойдут!
– Да пусть хоть обваляются! Мы защищаем закон! А значит, мы защищаем общество и само государство. И я не считаю допустимым из каких-то там соображений жаловать тех, кто погряз в уголовщине. Воры и бандиты должны сидеть в тюрьме! А если мы будем оглядываться на какие-то «особые обстоятельства», то это будет уже не борьба с преступностью, а, извини за грубый слог, какая-то позорная правовая мастурбация. Или я не прав?
– Да прав, конечно, прав! Но если бы так думали и все те, кто повыше нас с тобой… Хорошо! Насчет спецназа… Как срочно он тебе нужен?
– Аллюр – четыре креста! Боюсь, упустим Паука, как один раз уже упустили. Сейчас мы на всех парах мчимся к резиденции Цуга. Скоро будем там. Наши помощники сами рвутся в бой, ведь все могут решить считаные минуты. Так что чем быстрее, тем лучше.
– Хорошо… Сейчас уже четвертый час утра. На своих колесах спецназ будет только к обеду – это самое раннее. Поэтому попробую поговорить с эмчээсовцами и военными – может, помогут авиацией? Если на самолете, то к семи утра они уже были бы на месте.
– Ладно, будем ждать. Но если до десяти никто не появится, на штурм пойдем сами. И знаешь почему? Есть подозрение, что под поселком скрыта целая сеть подпольных цехов, где содержатся рабы. Боюсь, как бы Паук не начал уничтожать улики, в том числе и живые. Этого допустить никак нельзя.
– Понял! Уже начинаю действовать! – пообещал Орлов, и в трубке раздались короткие гудки.
А машина все мчалась и мчалась в сторону Семибугорья, расположенного на холмистом возвышении, которое огибалось руслом Чугуновки. Даже издалека было видно высящееся над округой более чем двухметровой высоты ограждение из железобетонных плит, из-за которого выглядывали крыши жилых построек. Ниже ограждения кучерявились клены, осины, ивы.
Вскоре у перекрестка с дорогой, убегающей в сторону поселка, до которого было не более четырех-пяти километров, Александр свернул на обочину и заглушил мотор. Но ждать пришлось недолго. Не более чем через десять минут на дороге появилась «пятерка» Двинцова. Поравнявшись с «четырнадцатой», Николай лихо тормознул и, выйдя из кабины, сообщил, что с Петром Игнатьевичем и Володей Ростошиным он созвонился, и они его уже ждут.
– Дед сказал, что с Тузом они приедут обязательно. Володька тоже хочет приехать. Пусть едет?
– Пусть! – согласно кивнул Лев.
– А эти трое не сбегут? – насторожился Станислав.
– А откуда они будут знать, что Туза увезли? – рассмеялся Двинцов. – Мы же им не будем докладываться, кто, куда и зачем поехал? Ну все, я погнал! – Сев за руль и дав газу, он помчался дальше.
Запустив мотор, Александр вырулил в сторону Семибугорья и прибавил ходу.
– Ну как там наш «героический» полковник? Как отреагировал на загрузку в подвал? – спросил Крячко у севшего рядом с ним Максима.
– Молчал, как сыч, – смеясь, отметил Новиков. – Только и спросил, долго ли ему там сидеть. Кстати! Мы с Колькой чуть было не нарвались на гаишников. Когда ехали назад, он вовремя свернул в переулок – что-то они сегодня активизировались.
– Да они еще со вчерашнего дня как угорелые носятся, – пренебрежительно усмехнулся Гуров.
Машина мчалась в сторону поселка, и по мере приближения в рассеивающихся утренних сумерках стали видны мощные консольные ворота, сваренные из толстого бронелиста. Справа от них на светло-сером фоне бетонной плиты темнел прямоугольник двери, скорее всего ведущей на оборудованный внутри КПП.
Когда до поселка осталось не более полукилометра, Лев взглянул на Александра и негромко произнес:
– Саш, притормаживай! Надо выбрать место в придорожных зарослях и укрыть там машину.
– А вон, слева отличный кустяра! – тут же откликнулся Максим, ткнув пальцем в сторону пышно разросшегося терновника. – Там три машины спрятать можно!
Ковалев тут же свернул влево и, обогнув терновник, остановился за обширной зеленой, колючей стеной. Новиков вышел из машины и, явив смекалку, подобрал разлапистую сухую валежину, с которой прошел по следу авто. Насколько это было возможно, он взъерошил траву, примятую колесами, и теперь накатанная ими колея не так бросалась в глаза со стороны дороги.
– Молодец! Голова работает! – наблюдая за ним, одобрительно кивнул Гуров. – Значит, парни, мы сейчас со Станиславом Васильевичем часок попрочесываем окрестности, а вы это время можете подремать в кабине. Потом поменяемся. Саша! Открой багажник. Настало время задействовать наш арсенал. У нас там, помнится, четыре штуки семьдесят четвертых «калашей» и два «макара». Учитывая, что мы находимся в зоне возможного столкновения с вооруженной охраной поселка, берите, хлопцы, по автомату. Пользоваться, надеюсь, умеете?
– Обижать изволите, Лев Иванович! – рассмеялся Александр.
Взяв автомат и пистолет в придачу, он отъединил магазины и проверил наличие в них патронов. Боезаряд оказался полным. Взял автомат и Максим. Вскинув на плечо свой «калаш», Лев строго предупредил:
– Ну, я думаю, вы и без пояснений понимаете, что использование оружия – крайний случай, если, например, вашей жизни угрожает опасность и каким-то другим способом отвести эту угрозу не представляется возможным.
– Это мы в курсе… – Новиков взглянул на часы. – Сейчас половина пятого. Значит, с Саньком спим до половины шестого, потом отдыхаете вы. Ну все тогда! Пойду покемарю, а то голова тяжелая, как чурбак осиновый…
Парни забрались в машину и, заблокировав дверцы изнутри, расположились на передних креслах с опущенными спинками. Опера, определившись, кто в какую сторону идет, без единого хруста скрылись в гуще зеленых насаждений. Гуров пошел вправо и, перейдя дорогу, зашагал вниз по склону, с шелестом раздвигая молодняк клена. Потом местность пошла на подъем, и минут через десять ходьбы он оказался среди разросшихся черемух, усыпанных зеленой завязью. Отсюда было видно ограждение и даже тянущиеся над плитами спирали колючей проволоки. Не исключено, находящейся под высоким напряжением.
«Ну твою дивизию! Ну Паук долбаный! – мысленно отметил Лев, дивясь такой степени защиты поселка. – Прямо секретный военный объект!..»
Стараясь оставаться незаметным для возможных камер видеонаблюдения, которые запросто могли быть установлены на верху стены, он, пригнувшись, пробрался к куртине молодых осин. То, что Гуров обнаружил меж стволами деревьев, его на какой-то миг по-настоящему шокировало. Обратив внимание на земляной холмик, скорее всего нарытый каким-то зверем, предположительно лисицей, он подошел поближе и заглянул в яму, имевшую глубину штыка лопаты.
Лев сначала даже не понял, что там торчит из земли. В первое мгновение ему показалось, что это древесный корень, но уже через секунду он осознал, что на самом деле это обглоданная падальщиками человеческая рука. Видимо, не позже чем этой весной здесь был захоронен какой-то человек. Закопавшие труп поленились вырыть могилу глубже, и поэтому лисы, почуяв его присутствие, легко смогли до него добраться.
«Ни хрена себе, находка! – мотнув головой, зашагал дальше Лев. – Ну тут настоящая дьявольщина творится! Хотя чему удивляться, если верховодит сатанист?»
Неожиданно он вышел на длинную, расчищенную просеку, ведущую куда-то прочь от поселка. Здесь рельеф грунта был достаточно ровный и, судя по размытым дождями отпечаткам автомобильного протектора, время от времени по этой просеке кто-то ездил. Но откуда и куда? Гуров свернул влево и двинулся в сторону поселка. Зелень все больше редела и мельчала, и ему пришлось продвигаться чуть ли не на четвереньках, чтобы оставаться незамеченным.
Выглянув из-за куста дикой смородины, Лев увидел внизу стены вертикально срезанный склон холма, выложенный камнем. Чуть приметная колея, оставленная чьим-то авто, вела к середине этой кладки. Это могло говорить о том, что стена не сплошная, что в ней есть замаскированные ворота, ведущие в какие-то подземные помещения.
«Вот тут-то мы и попробуем пробраться внутрь! – обрадовался Лев. – Не карабкаться же, в самом деле, через стену с „колючкой“! Конечно, тут тоже не все так просто. Но небольшого кумулятивного заряда вполне должно хватить, чтобы этот „Сезам“ открылся…»
В этот момент из кармана донесся сигнал сотового. Звонил генерал Орлов.
– Лева, не спрашивай – как, но мне удалось найти самолет, чтобы отправить к вам и отделение спецназа, и усиленную опергруппу. Они только что вылетели с военного аэродрома и через час с лишним будут в Журавске. Старший опергруппы – твой ученик, подполковник Шадрин. Оперов четверо, и с ними четыре бойца из Росгвардии для силовой поддержки. Спецназовцев десять человек, в том числе их старший – Дмитрий Терентьев, майор. Они полностью в твоем распоряжении. Самолетом отправлен и их транспорт – спецавтомобили «Барс». У Терентьева и Шадрина твой телефон есть, по прибытии сразу же позвонят. Что там у вас на данный момент?
Сжатое, лаконичное повествование Гурова о событиях конца этой ночи генерал выслушал молча, ни разу не перебив. Лишь в самом конце уточнил по поводу найденного в зарослях захоронения:
– Считаешь, та могила у поселка не единственная?
– Думаю, да… Тут всю округу придется прочесывать – и Старый карьер, и Сонькино болото. Так что все еще впереди. Перефразируя Пушкина, вполне можно сказать: о, сколько нам открытий страшных…
Отключившись, Лев продолжил свой путь и вскоре оказался на берегу речки, по краям густо поросшей камышом. Шагая меж деревьев и кустарников, он неожиданно увидел где-то впереди мелькнувшую меж зарослей фигуру человека и, затаившись за деревом, снял с плеча автомат. Менее чем через минуту послышались осторожные шаги. Еще раз выглянув, он увидел пробирающегося через зеленку Крячко и вышел из-за дерева.
– А знаешь, что я нашел? – подходя, многозначительно произнес Стас.
– Потайной выход под стеной поселка, ведущий в глубь холма. Я угадал? – Лев выжидающе прищурился, наблюдая за реакцией напарника.
Но тот тоже оказался на высоте, явив сообразительность:
– То есть надо понимать так, что ты тоже нашел что-то похожее?
Сообщение Гурова о раскопанном лисами захоронении человеческого трупа Крячко если и не шокировало, то произвело на него не самое позитивное впечатление. Сердито фыркнув, он едко резюмировал:
– Охренеть! Прямо фильм ужасов про каких-то каннибалов. Надеюсь, спецназ прибудет вовремя. Уж тогда, я думаю, разберемся со всеми здешними и дракулами, и сатанюгами… Ну что, идем дальше по кругу?
– Идем! Обрати внимание – роса выпала, – отметил Лев, глядя на отсыревший низ брюк. – Значит, день будет ясный.
– Что нам очень даже на руку! – подмигнул Стас.
Примерно минут через двадцать ходьбы по кустарникам и валежнику Гуров заметил срезанный склон холма, облицованный камнем, какой он видел на другой стороне поселка. Уже подходя к месту их парковки, они вдруг услышали отзвуки собачьего лая и несколько приглушенных хлопков.
«Что за хрень такая? Кто мог стрелять?» – встревоженно подумал Лев и прибавил шаг.
Когда Лев с Крячко подбежали к биваку, перед ними открылась весьма необычная картина: невдалеке от машины под деревом, корчась в агонии, бились два здоровенных стаффордширских терьера, а рядом с «четырнадцатой», с автоматами в руках, стояли Максим и Александр.
– Что за стрельба? Откуда тут собаки? – зачастил Стас, оглядываясь по сторонам.
– Скорее всего из поселка, – предположил Ковалев. – Надо думать, этих псов тамошние охранники специально выпускали в режиме свободного поиска, чтобы они рвали всякого, кто только им попадется. Короче, я спал, слышу – собачий лай, злобный такой, оголтелый… Гляжу – Макс залез на дерево, а эти два людоеда прыгают, пытаются до него достать.
– А ты как там оказался? – недоуменно воззрился на Новикова Крячко.
– Как-как… – конфузливо поморщился тот. – Просыпаюсь – срочно надо в одно место выйти. Вышел из кабины, отошел к дереву, а тут сзади: гав-гав! Я еле успел на дерево запрыгнуть, а то порвали бы, уроды, в одну минуту. Вон какие клыки! Ну а Санек тоже проснулся и выручил меня. Так-то я и сам мог бы их из автомата полоснуть, но шум поднимать не хотелось. А он руку с пистолетом ветровкой своей обмотал и через окно почти бесшумно этих зверюг проложил. Теперь я ему ветровку должен! – рассмеялся Максим.
– Понятно! Ну что я могу сказать? В общем-то, молодцы, что не растерялись, да и нас не демаскировали, – похвалил Гуров. – Но мне кажется, нам теперь в любом случае отсюда надо срочно сваливать! Давайте-ка собак закинем в багажник, а кровь завалим листьями.
– А куда поедем-то? – доставая из кармана ключи, спросил Александр.
– Слишком далеко уезжать не будем. Вон, выедем в сторону трассы, за край зеленки свернем и там где-нибудь спрячемся. Саш, полог какой-нибудь в багажнике расстели! Максим, берем псов за лапы, грузим!
Когда трупы стаффов были загружены в багажник, а следы крови засыпаны прошлогодней листвой, машина выбралась из чащи на дорогу и покатила в обратном направлении. Где-то на полпути к перекрестку она свернула вправо и в паре сотен метров от асфальта снова скрылась в гуще молодняка.
Заглушив мотор, Ковалев оглянулся в сторону Крячко и предложил:
– Может, вздремнете? А мы с Максом подежурим. Как смотрите на такой вариант?
– Мне уже как бы и спать не хочется – пока бегали вокруг поселка, сон ушел напрочь…
– Захочется, захочется… – усмехнулся Гуров. – Все правильно, хотя бы час поспать обязательно нужно. Сегодня была очень долгая ночь. А теперь будет и очень долгий день.
Захватив с собой автоматы, Максим и Александр первым делом освободили багажник, бросив трупы собак в ближайшую яму, после чего выдвинулись в сторону дороги, чтобы своевременно контролировать обстановку. Опера, как и следовало ожидать, уснули почти мгновенно, несмотря на не самые комфортные условия для отдыха, несмотря на уже поднявшееся солнце. Лев погрузился в крепкий сон, не обращая внимания на то, что салон машины буквально сотрясал мощный храп его приятеля.
Но когда ближе к семи его телефон снова ожил, он мгновенно проснулся и, нажав на кнопку включения связи, вышел из кабины, чтобы не разбудить Станислава. Чем-то знакомый мужской голос произнес:
– Лев Иванович, здравия желаю! Это Шадрин. Мы уже приземлились в Журавске. Сейчас выгружаем свой транспорт. Какие будут распоряжения?
– Вы получили соответствующие санкции на задержание мокровских чиновников?
– Так точно! Санкционировано задержание главы администрации района Хлямпикова, прокурора Топоркина, начальника РОВД Шаминского, председателя районного суда, ну и ряда «мелких сошек», наподобие некоего Гаражова, Рональда Хлямпикова, Платона Топоркина, Виктора Юнохи и всякой там «шушеры-мушеры».
– Отлично! Ваша задача – не только задержание всех этих лиц, но и наработка базы для ведения дальнейшего расследования, в плане выявления сообщников и пособников, сбор информации о нераскрытых преступлениях. Я, к сожалению, подключиться к вам не смогу – у нас сейчас намечается чрезвычайно ответственная операция. Поэтому вам придется поработать самостоятельно.
– Справимся, Лев Иванович! Тут вот с вами хочет поговорить майор Терентьев.
Незнакомый мужской голос звучал по-военному четко и внятно:
– Здравия желаю, товарищ полковник! Майор Терентьев. Хотел бы уточнить наш маршрут и конечный пункт прибытия.
Гуров пояснил, что до Мокрова они едут в одной связке с группой подполковника Шадрина, а вот от транспортной развязки на въезде в Мокров им придется уйти вправо по объездной дороге. На перекрестке, где стоит указатель «Вертелово», снова свернуть вправо, а примерно через двадцать пять километров пути будет односторонний перекресток, от которого опять-таки вправо уходит дорога на Семибугорье.
– …Подъезжайте, мы вас встретим, – пообещал Лев, нажимая на кнопку отбоя.
Когда он уже закончил разговор, щелкнул замок дверцы машины, и выбравшийся наружу Крячко, потягиваясь, поинтересовался:
– Кто звонил? Чего хорошего сказал?
Известие о том, что скоро прибывают спецназ и опергруппа, его сразу же привело в отличное настроение. Одобрительно причмокнув, он вскинул вверх большой палец и удовлетворенно отметил:
– Молодцы! Вот это я понимаю – класс! Эх, перекусить бы!
– Ну так бутерброды-то, что вечером брали в гостинице, пока еще целы! – кивнул в сторону «Лады» Гуров. – По паре штук на нос можно употребить. Парни-то тоже еще не ели.
Когда коллективный перекус был закончен, запивая этот скудный «сухпай» минералкой из пластиковой бутылки, Максим, смеясь, прокомментировал:
– Эх, пусть бы и этого, но раз пять по столько же! А то только аппетит раздразнил!
В этот момент телефон Гурова снова напомнил о себе, на этот раз позвонил Николай Двинцов:
– Лев Иванович, мы уже на подъезде к перекрестку. Где вы там?
– Когда в сторону Семибугорья поедете, слева от вас начнется зеленка, там и свернете. Сейчас ребят предупредим, они к вам выйдут.
Менее чем через десять минут мчащаяся по дороге «пятерка» резко сбавила ход и, свернув влево, вскоре остановилась в чащобе рядом. Выйдя из машины, Петр Игнатьевич вывел на поводке Туза, который, втянув носом воздух со стороны Максима, издал короткое ворчанье. Потрепав его по загривку, старик констатировал:
– Человек незнакомый, он уже насторожился. Туз, это свой! Свой! Запомнил?
Подойдя к Новикову и принюхавшись к нему, пес обернулся и взглянул на хозяина.
– Просит, чтобы отпустил погулять, – прокомментировал Петр Игнатьевич. – Ладно, Туз, иди гуляй!
Он отстегнул поводок, и пес сразу же направился в кусты, откуда донеслось его приглушенное ворчанье.
– Что за притча? Что там ему не понравилось? – удивился дед.
– Видимо, трупы двух бойцовских собак… – пояснил Крячко.
– Что за собаки? Какие собаки?
Узнав о том, что произошло в окрестностях Семибугорья, Петр Игнатьевич понимающе кивнул:
– Ну тут уж ничего не попишешь! Получили эти барбосы свое, заслуженное. Туз, иди ко мне! Нечего там всякую падаль обнюхивать. Есть хочешь? – Он с улыбкой взглянул на окружающих и вытащил из сумки пакет: – Ну что, хлопцы! Гуся жареного будете? Хлеб есть, мед есть…
Тут же на капоте «пятерки» был расстелен «дастархан», и изголодавшаяся компания буквально набросилась на угощение. Когда от гуся и всего прочего остались, образно говоря, «рожки да ножки», со стороны дороги послышался гул мотора. Схватив автоматы, Максим и Александр бегом ринулись на свои недавние позиции. Следом за ними подтянулись и все остальные.
Из остановившегося прямо напротив них зеленого минивэна выгрузились трое мужчин в черной униформе и балаклавах, с бельгийскими автоматами «FN» на изготовку. Один из них вывел из салона двух крупных ротвейлеров.
– О, суки! – вполголоса пробормотал Николай. – Мой след, твари, заметили. Ща свою псарню сюда запустят… Что, может, из автомата их рубануть?
– Не надо… – увещевающе произнес старик. – Туз их быстро угомонит. Пусть только сунутся!..
Тем временем, о чем-то посоветовавшись, неизвестные спустили с поводка своих собак и неспешно, цепью начали спускаться с дорожной насыпи. Псы со злым лаем ринулись к зарослям. Едва они скрылись в зеленке, Петр Игнатьевич чуть тронул Туза за холку:
– Ну-ка, поучи их уму-разуму!..
Тот, прижав уши, ринулся навстречу ротвейлерам, исчезнув в зелени кустарника. Из гущи ветвей раздалось свирепое многоголосое хриплое рычание, которое почти сразу же заглушил отчаянный, жалобный собачий визг, и мгновение спустя оба окровавленных ротвейлера, как ошпаренные, выскочили из кустов и опрометью ринулись к автомобилю хозяев. Даже на расстоянии было видно, что у одного из них словно острым ножом располосована шкура от холки до хвоста, у другого кровь лилась из обширной раны на шее. Запрыгнув в салон, псы кинулись прятаться в самых дальних его углах.
Автоматчики в черном, как видно, ошарашенные увиденным, замедлили шаг, а потом и вовсе остановились. Держа автоматы на изготовку, они растерянно озирались по сторонам. Вернувшийся без единой царапины Туз сел перед хозяином с гордо поднятой головой.
– Молодец! Умница! – погладил его по голове старик. – А ну-ка, Туз, спой им немножко! Голос!
И пес, запрокинув голову вверх, издал протяжный, хрипловатый волчий вой. Это решило все. Чужаки поспешно попятились назад, запрыгнули в свой мини-вэн, быстро развернулись и уехали восвояси. Державшие их на мушке Новиков и Ковалев язвительно прокомментировали отбытие автоматчиков:
– Застирываться поехали!
– Тонковата кишка у «героев»…
Ближе к восьми на трассе показался автомобиль, внешне похожий на микроавтобус наподобие «Газели». Зарулив в заросли, спецназовцы в сером камуфляже и балаклавах вышли из него, чтобы немного подышать свежим ветерком. На всякий случай, чтобы вдруг не возникло каких-либо эксцессов, Петр Игнатьевич запер Туза в кабине «пятерки». Тот особо не протестовал, наблюдая через стекло за новыми людьми. Прибывшие тоже с интересом поглядывали на этого не совсем обычного зверя.
Терентьев, мощный и крепкий, по складу фигуры очень похожий на Крячко, обсудил с операми детали предстоящей операции. Гуров нарисовал на бумаге примерный план территории поселка и его окрестностей. По его мнению, достаточно перспективным вариантом проникновения на территорию поселка мог быть подрыв одной из потайных дверей кумулятивным зарядом. Рассмотрели они и вариант пересечения стены через верх, при условии образования прохода в тенетах «колючки». После недолгих дебатов было решено использовать беспилотник для изучения территории поселка с высоты и уже на основании этой информации принять окончательное решение. В завершение разговора Терентьев спросил:
– Товарищ полковник, а у вас есть что-нибудь наподобие фоторобота этого самого главаря мафиозной группировки? Как я понимаю, наша главная задача – задержание именно этого человека? Как там его? Цуг?
– Да, его фамилия Цуг, Борис Борисович. Кличка – Паук. Холуи зовут его боссом. Вот, на мой сотовый сбросили фото этого типа. Правда, оно десятилетней давности.
Гуров вывел на экран монитора фото Цуга и передал телефон Терентьеву.
– Бойцам своим тоже покажите… Его антропометрические данные таковы: рост около метра восемьдесят, но он кажется ниже, поскольку постоянно сутулится. На вид ему лет шестьдесят – шестьдесят пять. Конечности у него патологически тонкие, вследствие так называемого арахноидизма – врожденного заболевания, живот объемистый, что сразу же бросается в глаза. Собственно говоря, из-за чего его и прозвали Пауком.
– Ну и морда! – рассмеялся один из спецназовцев, глядя на монитор. – Я его не Пауком, а Ящером назвал бы. Носа почти не видно, пасть широченная, глаза выпучены… Сто пудов, рептилоид, как их иногда по телику показывают.
– Между прочим, есть еще одно непростое обстоятельство, – добавил Лев, еще раз взглянув на безгубое, с вывернутыми наружу ноздрями бледное лицо главаря мафии. – Как уверяют те, кто с ним сталкивался, у него гипнотический взгляд, парализующий человека. Имейте это в виду. Поэтому в неофициальном порядке дам рекомендацию, в общем-то, не вписывающуюся в рамки официальных законов и правил: в случае, если сложится ситуация, тем или иным образом угрожающая жизни кого-то из вас, не колеблясь, применяйте оружие на поражение. Случай слишком необычный и нестандартный, чтобы устраивать либерального пошиба дипломатничанье с крайне опасным отморозком. Насколько мне известно, Мокровский район – лишь частный случай его деятельности. По некоторым данным, сотканная им мафиозная паутина тянется по всей России. Так что, как говорится, шутки в сторону!
– Ничего себе! – удивился Терентьев. – Прямо второй профессор Мориарти.
Закончив с обсуждением предстоящей операции, спецназовцы и опера с их помощниками расселись по своим машинам и, не мешкая, направились в сторону Семибугорья. Укрывшись в зелени вблизи ворот поселка, занялись разведкой местности. В небо был запущен небольшой беспилотник, который, жужжа, как шмель, начал выписывать круги над поселком. Как было видно на мониторе приемного устройства, в пределах стены располагалось десятка три коттеджей разной величины и архитектуры. Сразу бросилось в глаза, что на улицах нет людей – ни взрослых, ни детей, и создавалось впечатление, что здесь вообще никто не живет. В самом центре высилась готическая постройка из черного камня, напоминающая западноевропейский рыцарский замок.
– Вот тут он скорее всего и обитает… – предположил Гуров, глядя на монитор.
Невдалеке от ворот был виден ангар из оцинкованного железа, в который седельный тягач «Картерпиллер» до половины закатил свою фуру.
– А это что тут у них за погрузки-разгрузки? – задумчиво спросил Терентьев, указав на тягач.
– Видимо, это терминал для приема рабочих материалов и отгрузки готовой продукции, – пояснил Лев. – Нам рассказывали, что у Паука есть подпольные цеха, в которых используется рабский труд. Думаю, здесь-то под землей они и располагаются. Поэтому в ходе операции основными объектами, на которые следует обратить особое внимание, будут тот «замок» и этот ангар. Думаю, из него должен быть ход в подземелья, где и содержатся рабы.
– Ясно… – хмуро откликнулся майор. – На ваш взгляд, какова может быть общая схема нашей операции?
– Значит, своих двоих добровольцев я сейчас отправлю контролировать дороги, ведущие от потайных ворот, – вдруг Паук надумает скрыться по какой-то из них? Мы с полковником Крячко и все остальные подтягиваемся к основным воротам. Ваша группа проникает внутрь поселка. Как именно – диктовать не берусь, варианты – на ваше усмотрение. Нейтрализуете охрану у ворот и открываете их нам. Дальше – работа по обычной схеме: проверка всех потенциально значимых помещений, задержание членов банды, и в первую очередь главаря, освобождение заложников.
– Хорошо! Принято! – кивнул Терентьев. – Что касается проникновения… Думаю, мы пойдем через стену вон на том участке – метрах в ста от ворот. У нас есть устройство для нейтрализации видеотехники – отличная, кстати, «глушилка», – так что камеры нам не страшны. Кусачками вырезаем «колючку», и – вперед!
– Имейте в виду, что там могут быть специально обученные собаки бойцовских пород! – предупредил Гуров. – Двух псов пришлось застрелить – они напали на моих помощников, еще двоих вывел из строя волкособ Туз. Но, думаю, там их может быть еще немало…
– Учтем! – снова энергично кивнул майор. – Ну что, приступаем?
– Действуйте! Как говорится, с богом! Тем более что наш противник – сатанист со стажем.
Спецназовцы бесшумно исчезли среди зелени, направляясь к ограждению поселка. Лев, созвав всю свою команду, окинул изучающим взглядом парней и без всякого намека на какой-либо пафос огласил:
– Главная дорога – под нашим контролем. Но есть еще две, грунтовые, которые идут от поселка в глубь зеленого массива, их тоже нужно перекрыть. Не исключено, кто-то из главарей, а может быть, и сам Паук, надумает по какой-то из них дать деру. Нужны добровольцы. Кто?
– Я иду! – вскинул руку Ростошин.
– Я тоже! – вызвался и Двинцов.
– Нет, Коль, наверное, пойду я, – несогласно покачал головой Максим. – Ты на машине, а колеса могут понадобиться в любой момент. Так что – извини…
– А, блин! – досадливо махнул рукой Николай. – Ладно, твоя взяла…
– Так, парни! – одобрительно кивнув, продолжил Гуров. – Придете на место – дорогу сразу же перекройте валежником, чтобы даже вездеход не проскочил. Всех без исключения, кто бы ни ехал, задерживать и об этом немедленно докладывать мне. Самим обязательно находиться в засаде, голову под пули не подставлять, действовать по обстоятельствам, но решительно и жестко. Вплоть до огня на поражение. Особенно если встретится Паук. Все ясно?
Когда парни, взяв по автомату, побежали каждый в свою сторону, Петр Игнатьевич спросил, задумчиво глядя им вслед:
– Ну а нам с Тузом что делать? Да и Сашку с Колей?
– Сейчас пробираемся к воротам и там скрываемся в зелени, пока их нам не откроют, затем сразу вбегаем на территорию. Но! Там – зона повышенной опасности! Поэтому задача для Николая и Александра – по мере возможности помогать спецназовцам. Например, охранять задержанных. Тоже возьмите по автомату. Самим никуда не соваться. Станислав Васильевич – ваш старший. Он работает в контакте с Терентьевым, у него свой круг задач. А вот мы работаем с Петром Игнатьевичем и Тузом. У нас задача особая: идем прямо в «замок». Нам нужно найти хоть какую-то вещь, которая была в руках Цуга, чтобы его запах запомнил Туз. Это очень важно! Если Паук сумеет покинуть пределы поселка, преследовать мы его сможем только лишь с помощью Туза. Вперед!
Максимально близко подобравшись к воротам, опера и их спутники затаились за разросшимся шиповником. Напряженно вслушиваясь в какие-то шумы, звуки, доносящиеся со стороны ограждения поселка, Лев больше всего опасался услышать трескотню автоматных очередей. Это означало бы, что охрана успела поднять тревогу и шансы задержать Паука резко снизились. Прошла минута, другая… Неожиданно из-за ворот донеслись отзвуки жестких команд, чьи-то испуганные вскрики, громкий топот ног. Еще через какие-то секунды загудел электромотор, и ворота почти бесшумно отъехали вбок, открывая проход на территорию. Из-за них выглянул один из спецназовцев и махнул рукой – входите!
Но Гуров и Крячко, а следом и все остальные уже и без того во весь опор мчались к воротам. Вбежав на территорию поселка, Лев увидел простирающуюся за воротами небольшую площадь, а за ней – ряды коттеджей. Слева от ворот, стоя на коленях и заложив руки за голову, угрюмо взирали на происходящее полтора десятка обезоруженных охранников в черной униформе с уже снятыми с головы балаклавами.
Увидев Льва, Терентьев доложил:
– Товарищ полковник, охрана нейтрализована без единого выстрела. Продолжаем зачистку территории!
– Отлично! – оценил Гуров и, кивнув в сторону Ковалева и Двинцова, добавил: – Мои помощники. Если есть необходимость, пусть помогут вашим бойцам.
– Это нелишне! – согласился майор. – Задержанных нужно обыскать – пусть займутся, иначе мне придется кого-то отрывать из своих, а тут каждая секунда дорога.
– Ну что, идемте, проверим ангар? – доставая пистолет, предложил Крячко.
– Приступаем! – откликнулся Терентьев и, дав команду четверым спецназовцам прочесать жилой массив, со всеми остальными побежал к ангару, у которого растерянно топтался водитель тягача.
Тем временем Гуров и Петр Игнатьевич с Тузом поспешили по асфальтированной улочке в сторону черного «замка». И если на мониторе в изображении камеры беспилотника он выглядел почти игрушечным, то теперь смотрелся масштабно и внушительно, поражая своим мрачным величием. Вход в здание, обрамленный изваяниями каких-то неведомых чудовищ, был выполнен в виде разверстой клыкастой пасти то ли вампира, то ли вурдалака. Дверь из черного дуба в глубине «пасти» была заперта.
Подбежав к ней, Лев громко постучал рукоятью своего пистолета. Потом еще раз. Внутри что-то щелкнуло, толстая плита двери несколько приоткрылась, и из-за нее выглянула раскормленная физиономия мужчины средних лет в каком-то замысловатом черном одеянии. Взирая на визитеров, он растерянно спросил:
– Вам… ко-го, гос-пода?
– Цуга Бориса Борисовича! – жестко уведомил Лев, толкая дверь и входя внутрь. – Где он?
Оказавшись в просторном помещении с высоким потолком и черными стенами, отделанными золотом, Гуров сразу же понял, что это – сатанистский «храм». В центре зала на возвышении вздыбился изготовившийся к броску трехглавый дракон, отлитый из черной бронзы. На его спине, меж перепончатых крыльев, стояло изображение человекообразного существа с козлиными рогами, в котором без особого труда можно было угадать кумира сатанистов – властителя адской бездны. Льву в глаза сразу же бросилась чья-то запекшаяся кровь на постаменте, обвитом хвостом бронзового дракона.
Толстячок, отступивший под его натиском в сторону, испуганно залебезил:
– Господа! Великого жреца… то есть Бориса Борисовича сейчас здесь нет. Он в отъезде. Кто вы и что вам надо?
Было заметно, что он отчего-то сильно нервничает.
– Полковник Гуров, уголовный розыск. Здесь кого-то приносили в жертву? – указал Лев стволом пистолета на подтеки крови.
Тот, позеленев и нетерпеливо перетаптываясь с ноги на ногу, поспешно затараторил:
– Это… Э-э-э… Кровь животного! Клянусь всем сущим!.. Ммм… Господа! Может быть, чем-то я смогу быть вам полезен? А то мне надо срочно бежать – дела, знаете ли, дела…
При этом он отчего-то опасливо косился в дальний угол «храма». Но Гуров, являя собой само спокойствие, задал очередной вопрос:
– Вы назвали Цуга «великим жрецом». То есть, надо понимать, он проводит свои мессы в каком-то специальном облачении?
Ошарашенный таким неожиданным вопросом, толстячок на какое-то время даже перестал дергаться и пританцовывать. Он изобразил недоуменную гримасу и неохотно кивнул.
– Показывайте, где этот его балахон!
Сатанист проводил их в конец зала, где в просторной комнате, «украшенной» изображениями крылатых монстров, на специальной вешалке размещалось нечто, напоминающее древнегреческую хламиду. Петр Игнатьевич подвел к вешалке Туза и негромко приказал нюхать. Обследовав носом дорогую черную ткань одеяния, прошитую золотыми нитями, пес издал приглушенное ворчанье. Это означало, что из всего обилия запахов он сумел выделить именно тот, который и нужен.
– Петр Игнатьевич, проверьте помещения, – попросил Лев, обернувшись к старику, – а я пока побеседую с этим господином. Кстати, кто вы и как вас зовут?
– Я – смотритель этого храма, зовут меня Вусюпин Антон Аркадьевич. Господин полковник, а не могли бы мы для беседы выйти на улицу? Понимаете… Э-э-э… Тут такое… – заикаясь и захлебываясь словами, протараторил толстячок.
– Понимаю! – Взгляд Гурова стал пронизывающе-колючим, отчего сатанист испуганно съежился. – Здание заминировано и с минуты на минуту должно рвануть? Верно? Или здесь вообще все заминировано? В том числе и подвальные помещения? Отвечайте!
– Да-а-а… – затрясся Вусюпин, потрясая скрюченными руками. – Осталось не более минуты… Нам надо бежать, иначе погибнем!
– Нет, никуда мы не побежим! Вы сейчас же покажете, где и как можно отключить коммутатор взрывных устройств. Ну!
– Идемте! Идемте! Он в соседнем помещении, но у меня нет специальной карточки с электронным кодом, которая может остановить таймер! Я вообще не знаю, где она может быть!
– Карточка? – Лев быстро огляделся по сторонам, и его словно что-то толкнуло в спину. Подбежав к хламиде главного сатаниста, он быстро промял руками ее грубоватую ткань и в верхней части правого рукава ощутил вдруг какое-то прямоугольное уплотнение. Подпрыгивающий от нетерпения смотритель «храма» жалобно охал и подскуливал. Но Гурову было некогда обращать внимание на паникерство патологического труса. Он помнил одно: если сейчас же не найти средства, способного предотвратить взрыв, могут погибнуть десятки людей, в том числе и бойцы спецназа, да и его старый друг Стас Крячко. А допустить этого было нельзя ни в коем случае!
Лихорадочно развернув хламиду, он наконец-то нашел потайной карманчик, в котором находилась пластиковая карточка, напоминающая банковскую.
– Эта? – спросил он Вусюпина.
– Вроде бы… – пролепетал тот. – Идемте, идемте!..
Они вбежали в соседнее помещение, и Лев сразу же увидел укрепленный на стене коммутатор с таймером, от которого во все стороны тянулись провода. На дисплее таймера мигали цифры: девять, восемь, семь… Повертев в руках карточку, Гуров быстро вставил ее в порт таймера, и в тот же миг высветившаяся на мониторе цифра «три» замерла, так и не превратившись в двойку.
– Есть! – выдохнул он, утерев ладонью выступившие на лбу росинки пота.
– Господи! Слава тебе, господи! – утирая слезы и вздевая руки к потолку, возопил Вусюпин. – Отче наш небесный! Славлю тебя и припадаю к стопам твоим!..
– Чего-чего? – глядя на него, саркастично рассмеялся Гуров. – Господи?.. Ну и ну! Странно слышать такое от сатаниста…
– Пребывал я в тяжком заблуждении и недомыслии, – всхлипнул Вусюпин. – А теперь снизошла ко мне великая истина, что единому лишь Ему служить я должен до скончания дней моих земных…
Безнадежно махнув рукой – ну и перевертыш, ешкин кот! – Лев вышел в зал и увидел направляющегося к нему Петра Игнатьевича с Тузом.
– Лев Иваныч, нашел Туз одну тут дверь, думается, что ведет она в подвал. Где там этот пингвин? Пусть откроет. Ключи-то у него, я думаю, есть?
В этот момент в зал «храма» забежал один из спецназовцев с автоматом на изготовку.
– А-а, товарищ полковник! – кивнул он и собрался снова выбежать, но Гуров жестом руки остановил его:
– Минуточку, боец! Связь с майором Терентьевым есть? Передай, что территория поселка заминирована. Я заблокировал коммутатор электронной карточкой. Но его надо отключить вчистую! Если есть хороший сапер, пусть пришлет.
– Товарищ полковник! Я – сапер. Где коммутатор?
Лев проводил спецназовца в помещение, где все никак не мог намолиться вошедший в покаянный раж Вусюпин. В это время в его кармане запиликал телефон. Звонил Максим:
– Лев Иванович, тут у меня чушня какая-то получилась! Короче, ждал я появления транспорта со стороны Семибугорья, а прямо сейчас слышу – где-то позади меня мотор загудел. Оборачиваюсь и вижу зад какой-то старой красной «жиги» третьей модели, которая вообще непонятно откуда выскочила и поперла по просеке куда-то в сторону трассы. Ну я ей вдогонку очередь по колесам дал, но она в этот момент ушла за поворот – и с концами. Что делать-то?
– Не тушуйся! Номер, я так понимаю, ты разглядеть не смог…
– Нет, Лев Иванович, они были слишком далеко.
– Пока находись там, будь на связи с ребятами, со спецназом. Когда они закончат, можешь к ним вернуться. Гражданин Вусюпин, припомните, у Цуга имелись старые красные «Жигули» третьей модели?
Тот, почесав плешь на затылке, усердно закивал в ответ:
– Да, есть, я еще удивлялся – зачем ему эта рухлядь?
– Госномер машины! Быстро!
– Букв не помню, а вот цифры – триста тридцать один…
– Из гаража есть потайной подземный ход, ведущий в зеленый массив?
– Даже два… – хлопая глазами, подтвердил тот.
– Все понятно! – Гуров едва не скрежетал зубами от досады – надо же такой хрени приключиться! – Петр Игнатьевич, быстро к машинам! Нам теперь придется ездить и ездить… Сбежал, скотина!.. – и, издав досадливое междометие, зашагал к выходу.
– Товарищ полковник! Готово! – вслед ему доложил спецназовец.
Лишь махнув на ходу рукой – молодец, все в порядке! – Лев почти бегом покинул черный «замок».
У ворот поселка к этому времени задержанных заметно прибавилось. Кроме того, из ангара начали выходить какие-то бледные, изможденные люди – мужчины и женщины, в одинаковых черных робах и халатах. Судя по всему, это были рабы сатаниста Цуга. Ковалев и Двинцов в это время обыскивали какого-то крупного мордастого мужика, доказывавшего им, что он сам подневольный человек и мастером работал по принуждению.
– Парни, у кого в машине горючего больше? – подойдя к ним, спросил Гуров.
– У меня больше полбака! – обернувшись, сообщил Ковалев.
– Все, едем! Быстро! – скомандовал Лев и поспешил к воротам.
– Что, сбежал этот урод? – догоняя его, огорченно спросил Александр.
– Похоже, да… – Гуров на ходу достал телефон и набрал номер генерала Орлова: – Петро, срочно дай команду журавским гаишникам, чтобы в любой точке области задержали «Жигули» третьей модели красного цвета, госномер триста тридцать один.
– Упустили? – разочарованно уточнил генералом.
– Еще не вечер! Слава богу, удалось не допустить подрыва поселка. А то такой мог бы получиться «фейерверк» с многочисленными человеческими жертвами… И еще! Фото Цуга надо немедленно отправить в аэропорт, железнодорожный и автовокзал, объявить его в розыск и по Журавской, и по всем соседним областям.
– Сделаем! Удачи… – вздохнул Петр, отключая связь.
«Четырнадцатая» мчалась по дороге на предельно возможной скорости. Глядя на летящее под колеса асфальтовое полотно, Гуров напряженно думал о том, куда же мог податься беглый сатанист. Когда они достигли перекрестка с районной трассой, Александр, несколько притормозив, вопросительно глянул в его сторону:
– Куда?
– Влево! Едем до Мокрова. Потом – в Журавск.
– Считаете, он туда мог податься?
– Процентов на девяносто… – Лев выглядел напряженным и погруженным в свои размышления.
Ему подумалось о том, что сегодня один раз интуиция его уже выручила. И, надо сказать, очень даже здорово выручила. Так, может быть, она еще раз подскажет верное решение? Сейчас нужно было спешным порядком «пролихачить» по этой трассе и, если вплоть до Журавска «Жигули» догнать не удастся, ехать в аэропорт. Какой-то внутренний голос подсказывал, что Цуг наверняка захочет как можно быстрее покинуть эти края. И полетит он необязательно в Москву. У Паука, надо думать, везде и всюду есть свои холуи, свои тайные «лежки», где он может скрываться неопределенно долго, латая и чиня поврежденную криминальную паутину.
Менее чем через полчаса они были у Мокрова. Проехав по кольцу, машина помчались в сторону областного центра. Уже миновав «Необъезженного мустанга», Гуров увидел впереди двоих гаишников, прохаживающихся у машины с «люстрой».
– Саша, тормозни! – скомандовал он и, подойдя к гаишникам, показал им свое удостоверение: – Полковник Гуров, Главк угрозыска. Красную «тройку» не видели? Не проезжала?
– Товарищ полковник, да мы сюда только что прибыли, и именно по поводу этой машины. Только что всех наших на уши поставили, – пожал плечами моложавый капитан. – При нас не проезжала…
В этот момент послышался голос Александра:
– Лев Иванович, гляньте! Вон какой-то непонятный дым поднимается над лесопосадкой. Что-то там подозрительное…
Обернувшись, Гуров тоже увидел дым, быстро сел в машину, и они помчались дальше. Следом за ними поспешили и гаишники. Километра через три Александр свернул вправо на полевую дорогу, тянущуюся вдоль старой лесополосы, а еще через пару километров они подъехали к вовсю полыхающим «Жигулям». Какой цвет машина имела изначально – сейчас сказать трудно, но вот то, что это не какая-то другая «жига», а именно «тройка», было яснее ясного. Через буйное пламя, охватившее кабину, было видно, что в машине кто-то находится. Труп лежал лицом вниз, привалившись на руль. Но кто бы это мог быть, даже примерно определить не представлялось возможным.
Один из гаишников спешно вызвал по телефону пожарную машину и тут же позвонил своему начальству, доложив о происшествии. Его напарник, рискнув подобраться к горящему авто поближе, сообщил:
– Триста тридцать первая! Та самая!
– Как думаете, Лев Иванович, в кабине горит Паук или кто-то другой? – глядя на пламя, спросил Александр.
– Крайне маловероятно, что это он… – Лев устало потер глаза кулаками. – Скорее всего это кто-то из его «шестерок». Следы заметает, урод! Ладно, едем в Журавск, в аэропорт.
Они вышли на трассу, и машина вновь понеслась к областному центру. Петр Игнатьевич, расположившийся с Тузом на заднем сиденье и за все это время не проронивший ни слова, неожиданно спросил:
– Лев Иванович, а вот если мы вдруг найдем этого Паука, как вы думаете его брать? Ну раз он может на людей наводить сильный морок, как его арестуете? Или на вас он не сможет подействовать?
– Трудно сказать… – подумав, пожал плечами Гуров. – Не исключаю, что сможет. Но, надеюсь, Туз будет устойчив к его гипнозу. Он – наш главный козырь…
Когда появились пригороды Журавска, пес отчего-то вдруг заворочался на своем месте, словно предчувствуя, сколь большая возлагается на него ответственность. Александр, руля по городским улицам, выглядел усталым и даже измученным. Да и сам Лев чувствовал себя не лучше. Он с огромнейшим удовольствием немедленно завалился бы спать. Но до сна ли сейчас?
Припарковавшись на автостоянке у аэропорта, все трое поспешили к зданию аэровокзала. Туз, натянув поводок, шел первым, ловя носом запахи, среди которых ему предстояло обнаружить один-единственный, самый нужный. Но пока что ничего похожего не обнаруживалось. Окружающие с интересом смотрели на крупного серого пса, больше похожего на волка. Чтобы расширить зону поиска, Гуров предложил первым делом прочесать все соседствующие с аэровокзалом лавочки и скверики. Он предполагал, что Цуг постарается изменить внешность, поэтому свои главные надежды возлагал на нюх волкособа.
Они пробегали кругами около десяти минут, однако в окрестностях здания вокзала ничего нужного найти не удалось. Поэтому поисковая команда направилась к центральному входу. Охранники, увидев волка без намордника на тонком поводке, сразу же стали в позу и объявили, что «с этим зверем» внутрь никого не пустят. Но внушительный вид удостоверения Льва моментально убедил их в обратном. Теперь поиски начались у касс и в залах ожидания. Являя завидное терпение и незаурядную работоспособность, Туз словно понимал, сколь важно найти того, кого они ищут, поэтому безропотно шел, шел и шел вдоль очередей, вдоль скамеек с сидящими на них людьми.
Но все напрасно – Цуга не было и здесь. Взглянув на Петра Игнатьевича, Гуров вполголоса поинтересовался:
– Как вы? Держитесь пока?
– Нормально, – отмахнулся тот. – Тузу вот надо бы дать небольшую передышку. Минут еще десять походим, потом где-нибудь присядем, колбаской его угостим…
– Это – без проблем! – заверил Лев. – Такого помощника, да не угостить!..
Александр, отчего-то начавший озираться, неожиданно спросил:
– Лев Иванович, а вы не знаете, где здесь у них могут быть «коммунальные удобства»? Вроде чаю не перепил, а прижало так, что хоть караул кричи…
– А-а, так это в другом конце зала, – пояснил Гуров, указав взглядом в сторону большого настенного панно с изображением взлетающего «Ту-144». – Идемте туда, там тоже можно порыскать. Туалет в подвальном этаже, там же и камеры хранения.
Пройдя через зал, они увидели широкую лестницу, ведущую вниз. Здесь было достаточно людно. Кто-то поднимался наверх, кто-то спускался в подвальный этаж… Неожиданно Туз замер и, принюхавшись, издал негромкое ворчанье.
– Опа! – вскинул вверх указательный палец Петр Игнатьевич. – Чего-то он тут унюхал! Так, хороший мой, так! Давай, давай ищи…
Пес, ступая по ступенькам, начал было спускаться вниз, но почему-то вдруг передумал и резко потянул влево, в сторону посадочного терминала. Недоуменно хмыкнув, старик последовал за ним. Следом поспешили и все остальные. Даже Ковалев, разом забывший про свое недавнее желание добежать до туалета. Ускоряя шаг, Лев пристально вглядывался в каждого, кто шел навстречу или в попутном направлении. И тут он вдруг увидел среди жиденькой толпы пассажиров ковыляющего старика с седой как лунь шевелюрой. Тот шел, опираясь на палочку и сильно припадая на правую ногу.
Увидел подозрительного типа и Туз. Он снова заворчал, и при этом шерсть на его загривке разом вздыбилась. У Гурова не осталось и тени сомнений: это – Цуг, замаскировавшийся париком и изменивший походку. Опередив своих спутников, он громко и внятно окликнул:
– Цуг Борис Борисович! Стойте! Вы задержаны!
Уже без намека на хромоту, Паук круто обернулся в его сторону. Его лицо маскировали фальшивые седые усы и борода. Наверняка, если бы не Туз, опознать его было бы крайне трудно. Лишь выпученные глаза в форме параллелограмма спутать с чьими-то другими было невозможно. Случайно встретившись с ним взглядом, Лев вдруг почувствовал, что его руки и ноги словно онемели. Судя по всему, то же самое испытали и Александр, и Петр Игнатьевич, который, неимоверным усилием разжав руку, едва смог выдавить:
– Фас!
В тот же миг, прижав уши и оскалив клыки, Туз ринулся на сатаниста. Тот с неожиданным проворством выхватил из кармана пистолет, но это ему не помогло. Живая серая молния опередила пистолетный выстрел, и мощные волчьи челюсти с хрустом сомкнулись на предплечье Цуга. Он взвыл и с громким стуком опрокинулся на спину, судя по всему, сильно ударившись головой об пол. Среди тех, кто оказался рядом, вспыхнула паника. Послышались крики:
– Помогите! Охрана! Зверь напал на человека!
Почти сразу же, как только Паук упал, Гуров пришел в себя и громко объявил:
– Спокойствие! Это служебный пес, он задержал особо опасного преступника.
Крики постепенно утихли, суета и беготня прекратились. Все с немым любопытством воззрились в сторону лежащего навзничь старика и волка, сжимающего его руку острыми клыками. Петр Игнатьевич, тоже выйдя из ступора, подбежал к Тузу и поднял с пола конец ошейника.
– Туз, отпусти! Фу! – приказал он, и пес, послушно разжав челюсти, отступил назад.
Послышался топот нескольких пар ног, и, на ходу доставая оружие, подбежали сразу трое охранников. Градом посыпались вопросы:
– Что здесь происходит? Кто хозяин пса? Почему он напал на человека?
– Все вопросы – ко мне! – поднял руку Лев. – Вас я уже уведомлял, что здесь проводится операция по розыску и задержанию опасного преступника, главаря ОПГ.
– Ну а что, обязательно нужно было травить старика собакой? – спросил старший охранник. – Сделать это обычным порядком было нельзя?
– Нет, нельзя. Этот «милый старичок» обладает невероятными способностями. Он одним взглядом в течение всего пары секунд парализовал всех нас троих. К счастью, на нашего четвероногого помощника его гипноз не подействовал.
Охранники помоложе недоверчиво переглянулись, и один из них пробасил:
– Да будет вам! Это что, и в самом деле так?
– В самом, в самом! – подтвердил Петр Игнатьевич. – Он только зыркнул на меня, зараза, так у меня сразу все как будто одеревенело. Лев Иваныч, может, чтобы он больше никого не заморочил, давайте морду ему какой-нибудь тряпкой замотаем? Что-то до него и дотрагиваться противно, как до жабы какой…
– Сейчас посмотрим и определимся, что с ним делать… – брезгливо поморщился Лев. – Кстати, мужики! Если он меня сейчас снова обездвижит, пусть Туз ему другую руку «подрихтует»…
– Договорились! Это без проблем! – пообещал старик.
Сопровождаемый неотрывными взглядами охранников и случайных свидетелей, Лев достал из кармана носовой платок и, накинув его на пистолет, выпавший из руки Цуга, положил оружие себе в карман. Затем, взяв Паука за левую руку, слегка за нее подергал и громко спросил:
– Гражданин Цуг, вы меня слышите?
Но тот на его вопрос почему-то вообще никак не реагировал. Тогда он поискал пульс на его худосочном запястье, на шее и, усилием воли подавив в себе какое-то непонятное, подсознательное отвращение, посмотрел в его глаза. Они выглядели остекленелыми, аномально угловатые зрачки расширились до крайнего предела.
– Ну чего он там? Сам теперь в отключке, что ли? – спросил переминающийся с ноги на ногу Александр.
– Похоже, ему аминь. Отбегался, отпрыгался… – объявил Лев, срывая с лица Цуга бороду и усы и снимая с его головы парик.
– Туда и дорога! – махнул рукой Ковалев и ускоренным шагом поспешил в сторону туалета.
Гуров, достав телефон, вызвал в аэропорт местную опергруппу и катафалк из морга.
– Лев Иваныч! Это он что же, из-за того «крякнул», что ему Туз руку прохватил? – спросил Петр Игнатьевич с выражением крайнего недоумения на лице.
– Думаю, что нет. Он, когда падал, здорово приложился затылком к полу. А у него, если глянуть повнимательнее, очень слабые кости. Он, откровенно говоря, полный дохляк. Это у него убивать других, к тому же чужими руками, хорошо получалось, а сам он не из жизнестойких. Ну что ж… Умер так умер. Сейчас он уже на пути к своему хозяину…
– В смысле, к какому хозяину? – удивленно уточнил старший охранник.
– Так он же сатанист! Глава не только ОПГ, но и секты сатанистов, их верховный жрец. Так что в мире ином маршрут у него может быть только один – в адские «кущи».
Прибывшая опергруппа долго не могла поверить в то, что ей рассказали Гуров и его спутники. Произведя все необходимые мероприятия – фотосъемку, описание положения трупа, – вместе с прибывшими сотрудниками морга Цуга на носилках перенесли в ближайшее свободное помещение. Судмедэксперт, проводя первичный осмотр тела умершего, оперативно раздетого санитарами, сразу же отметил такую патологию, как арахноидизм – патологически истонченные руки и ноги по причине недоразвитых костей и слабо развитой мускулатуры. Но не это было самым необычным. Осматривая правый рукав пиджака и рубашки, пропитанных кровью из прокушенной руки, он удивленно присвистнул:
– Ни хрена себе! Первый раз в жизни вижу такое! Обалдеть! Кровь какая-то странная, вроде и красная, но то ли с зеленоватым, то ли с синеватым оттенком. Е-п-р-с-т! Да это мутант какой-то!..
Лев, наблюдавший за его манипуляциями, обратил внимание еще и на странный рисунок кожи умершего. По всему телу ее покрывала едва заметная, но тем не менее характерная ромбическая сетка, наподобие того какую имеет кожа питона…
Две недели спустя Гуров писал отчет по только что проведенному им расследованию покушения на убийство ведущего конструктора оборонного завода. Неделю назад на подлинного Кулибина нашего ОПК средь бела дня в подъезде дома напал неизвестный и нанес ему несколько ударов ножом. К счастью, пострадавшему удалось выжить. Расследование этого случая, который внешне выглядел попыткой ограбления, было поручено оперу из «молодых да ранних». Тот, не мудрствуя лукаво, методом подгонки задачи под готовый ответ «нашел» виновного в лице безродного бродяги, которому что сидеть на нарах, что бомжевать по подвалам, разницы никакой не представляло. Благо усомнился в достоверности этой версии прокурор, который созвонился с Орловым, и тот поручил Гурову распутать эту историю.
Углубившись в расследование, Лев понял, что тут не все так просто. Ему удалось выйти на подпольную бандеровскую организацию, из числа членов карательных батальонов АТО, пробравшихся в Россию под видом гастарбайтеров. Себя «свидомые» громко именовали «Помста заклятим ворогам» (месть заклятым врагам) и планировали провести целую серию убийств тех, кто работал в российской оборонке, а также ряд диверсий на военных и гражданских объектах. Существенную помощь в расследовании Гурову оказал его старый приятель, полковник ФСБ Вольнов, который вел параллельное расследование по линии своего ведомства. Совместные усилия оказались весьма эффективными, и банду террористов очень скоро задержали.
И вот теперь нужно было заниматься бумажной рутиной, сочиняя отчет о проделанной работе. Станислав Крячко, сумевший в считаные дни выявить и задержать до той поры неуловимую шайку потрошителей банкоматов, тоже сопел и вздыхал над своими бумагами. И хотя с момента их возвращения из Журавска прошло уже около половины месяца, поездку туда Стас помнил, словно это было только вчера. А было там – тако-о-о-е!.. Уйдя в свои мысли, он непроизвольно издал громкий вздох.
– Что, все никак свою мокровскую зазнобу не забудешь? – послышался чуть насмешливый голос Гурова.
Вернувшись к реальности, Крячко недовольно отмахнулся:
– Лева, у тебя только одно на уме: будто у меня на уме только одно! – повторил он чью-то старую хохму. – Врать не буду, Ольгу иногда вспоминаю. Собственно говоря, она этого заслуживает. Такая женщина! Кстати, ты очень удивишься, но между нами ничего не было. Представь себе! Нет, так-то я рассчитывал на что-то лирическое. Но-о… Не сложилось. В самый интересный момент позвонил ее сын и сообщил, что бабушку, ее мать, с инсультом увезли в больницу. И – все. Облом! Хотя… Как только выбью у Петрухи отпуск, махну в Мокров. И с Олей повидаюсь, и у Петра Игнатьевича подлечусь… Ты ж тоже хотел у него подлечиться?
– Само собой! – рассмеялся Лев и со вздохом добавил: – Я тоже многое вспоминаю из тех событий. Иной раз даже во сне вижу и тот «замок» сатанистский, и Паука уже раза два видел. Придет, тварь, и стоит, скалится. Говорю ему: «Сгинь, погань! Ты уже умер, и делать тебе тут нечего!» Хрипит, корчится и исчезает.
– Ни хрена себе! – удивленно помотал головой Стас. – А ты мне об этом что-то ничего не рассказывал. Ты это… В церковь, что ли, сходи, покропи квартиру святой водой! А то привяжется к тебе этот упырь…
– Да брось ты! – пренебрежительно отмахнулся Гуров. – Уже отвязался. Хватило того, что, когда второй раз Цуг привиделся, я послал его непечатным слогом. Стас, все это – внутри нас самих. Просто подсознание реагирует на ту психологическую травму, которую я получил тогда, в аэропорту. Кстати, этот тип сильнее Крапивинского был. И намного. Помнишь дело «молотобойцев»?
– Ну как не помнить?! Как сейчас…
Начатую тираду Крячко неожиданно перебил звонок телефона внутренней связи на столе Льва. Издав удивленное «Х-ха!», Стас прокомментировал:
– Петрухе чего-то, блин, приспичило!
Орлов, поинтересовавшись, на месте ли Станислав, попросил оперов зайти к нему. Выходя из кабинета, Крячко озадаченно пробормотал:
– Та-а-а-к… Или «кренделей» навешает, или… Или представит к «ордену сутулого»!
Войдя к генералу, приятели застали того во вполне умиротворенном настроении. Ответив на приветствие и указав им на кресла, Петр заговорил:
– Итак, мужики! Должен довести до вашего сведения, что вашу работу министерство оценило чрезвычайно высоко. Вышел приказ премировать вас в размере трех месячных окладов. Вот… Это – на сладкое. Но есть и горькое. За нарушение ряда положений и законов в ходе проведения операции на территории Журавской области вам обоим объявлен строгий выговор.
Последние слова Орлова заглушил дружный хохот оперов. Утирая невольно выступившие слезы, Станислав с трудом выдавил:
– Охренеть! Теперь, если захочется в цирк, съезжу в наше министерство!.. Уже смешно!
– Зря смеетесь! – укоризненно покачал головой генерал. – Если бы не учли предотвращение взрыва в ходе операции, если бы не спасение более чем сотни человек, находившихся в рабстве, могла бы быть и премия поменьше, и выговор пожестче.
– Кстати, а что там сейчас, в этом Семибугорье? – разом посерьезнев, спросил Крячко.
– Информации о нем очень мало. Вы же сами, наверное, смотрите новости, о Семибугорье почти ни слова. Там до сих пор работают опера, в том числе и опергруппа Шадрина.
По словам Орлова, в настоящее время в поселке развернули свою деятельность СК и Генпрокуратура. Как сообщил ему в телефонном разговоре Шадрин, его опергруппа выявила и задержала приспешников Цуга – оба сейчас уже дают показания. Много интересного рассказал и перелицевавшийся сатанист Вусюпин. Оказывается, человеческие жертвоприношения все же имели место быть, но он свою причастность к ним полностью отрицает. Хирурга, который брал органы для трансплантации, еще в момент операции застрелил кто-то из своих же. Скорее всего он слишком много знал о заказчиках, и те подстраховались на случай разоблачения и задержания Паука.
Тем не менее уже установлено, что органы вывозились за рубеж при посредстве некой очень мутной НКО, зарегистрированной на Багамских островах. Ее топ-менеджмент задержан, в связи с чем в наш МИД уже посыпались ноты и протесты из ЕС и ООН. Большинство освобожденных из рабства все еще проходят стационарное лечение, ими занимаются психологи. Работают с ними как со свидетелями и следователи.
Жители поселка почти сразу же после того, как властвование Паука рухнуло, выехали оттуда в массовом порядке. Как оказалось, они там тоже были на положении, по сути, тех же рабов. Большинство числятся в свидетелях, но есть и такие, кто может стать обвиняемым по очень серьезным статьям УК.
– Так что, мужики, за работу вам – спасибо! – с некоторой торжественностью в голосе завершил генерал. – Но на будущее знайте: работать надо строго в рамках закона!
– Да-а, Петро! В нашей «конторе» никак не соскучишься, – покачав головой, отметил Гуров. – Ты лучше скажи, в Журавске все на тормозах спускают или только часть того, что мы обнаружили?
– Кстати, кстати, кстати! – вскинув руку, подхватил Крячко. – Вчера в новостях показывали Журавск. Тамошний губернатор толкал речугу на каком-то совещании. Много «лил воды», много «вешал лапши» про всякие там «великие свершения», и – ни слова про мокровские события. Полез я в Интернет – ти-ши-на! В двух или трех местах маловразумительно «пукнули», что, дескать, да, что-то такое скверное в Мокрове было. Но теперь все хорошо, все налаживается… Там нового главу уже назначили?
– Назначили! – энергично кивнул Петр. – Теперь там… Как его? Фамилия такая заковыристая…
– Уж не Юноха ли? – смеясь, в порядке хохмы предположил Станислав.
– Точно! Юноха! – подтвердил Орлов. – А что такое? Он у вас вызывает сомнения?
– Какие, к черту, сомнения? – неожиданно вспылил всегда спокойный и невозмутимый Гуров. – Да он подельник и Хлямпикова, и Шаминского, и Топоркина… Твою дивизию! Да это просто б…дство высшей пробы! Ему сидеть надо минимум четвертак, а его – во главе района поставили!.. Я в шоке!..
– А ты знаешь, что его сынок совместно с младшими Хлямпиковым и Топоркиным для развлечения творили групповухи, в том числе и с малолетками, в том числе и совершая садистские убийства? – тоже вскипел Станислав. – Мы же тебе сообщили про парня, которого посадили по ложному обвинению. Насиловали и убивали – Хлямпиков и его кодла. А срок отбывает он! Ты хотя бы пальцем двинул, чтобы эту ситуацию хоть как-то исправить?
– Я сделал запрос… Но ответа пока еще нет, – сконфуженно ответил Орлов. – Мужики, заниматься этим случаем буду. Обещаю! Что касается Мокрова… Да, я согласен. По совести говоря, там нужно сажать, сажать и сажать. И не только в Мокрове. Надо и губернатора гнать в три шеи, и всю областную верхушку. И если бы только их! Вы же прекрасно понимаете, что тот же Паук – не какой-то там злодей-самоучка, который действовал сам по себе. Если бы! У него во властных верхах знаете какие были «прихваты»! Разговариваю недавно с одним крупным либералом. Он мне в глаза смеется и открытым текстом объявляет, что они все равно своего добьются, что сделают все возможное, чтобы нашу страну разделить на части. Это мыслимо?!
– Это что еще за козел? – сердито буркнул Станислав.
– Его вы, я думаю, уже не раз видели по телику… – нахмурился Орлов. – Он из тех, кто в Думе проталкивает «ювеналку», всякие поблажки для гомосеков, кто добивается отмены закона, запрещающего торговлю детьми, которая процветала под видом иностранного усыновления… И был бы он там в единственном числе! Там таких сук хватает. Они и покрывали все паскудные делишки Цуга и его подельников. Говоря конкретно по Мокрову, могу сказать, что оба Хлямпиковых в СИЗО. Старшему светит лет десять, младшему – восемь, Топоркину-младшему – шесть. Но это еще под вопросом! Топоркин-старший из прокуратуры уволен, но проходит как свидетель. Юноха-младший тоже пока в свидетелях.
– А Шаминский? – прищурился Гуров.
– Шаминский отправился следом за Пауком. Ему светило пожизненное, поэтому он покончил с собой в камере следственного изолятора. Каким-то образом смог достать себе иглу от одноразового шприца, ввел ее в вену руки и прямо ртом вдул туда воздух. Когда охрана прибежала, он был уже готов. Эмболия сосудов, и коронарных, и головного мозга.
В кабинете ненадолго повисла тишина. Побарабанив пальцами, Орлов неожиданно предложил:
– Если хотите, могу кое-что рассказать о главном фигуранте, о Цуге-Пауке. Случайно нашел человека, который знал его чуть ли не с детства. И вот он рассказал, что родился тот в начале пятидесятых, причем при весьма загадочных обстоятельствах…
Как явствовало из этого повествования, женщина, родившая Цуга, жила в глухом селе среди болот и была простой колхозницей. Жила одиноко – ее муж погиб на работе, детей у них не было. Как-то штормовой осенней ночью к ней в дом пробрался неизвестный, который совершил над ней насилие. Кто это был – установить так и не удалось.
Вскоре женщина поняла, что беременна. Хотела избавиться от ребенка и пошла к местной знахарке. Но та, лишь увидев ее на пороге, отчего-то очень испугалась и выпроводила из своего дома. А тут – то авралы на ферме, то начались полевые работы, и когда эта женщина поехала к врачам, оказалось, что все сроки уже упущены, и ей пришлось рожать. Когда в роддоме она впервые увидела ребенка, то пришла в ужас и хотела от него отказаться. Но врачи уговорили его оставить.
Пока Боря Цуг рос, его матери пришлось сменить несколько мест жительства. Свое родное село она покинула тем же летом по двум причинам. Во-первых, в те годы родить невесть от кого считалось большим позором. Во-вторых, к ней прилипло прозвище «топякова ухажерка». Увидев ребенка своей односельчанки, местные предположили, что родила она его от «топяка» – некоего мифического человекообразного существа, якобы живущего в болотных топях. Ее стали сторониться и чураться как прокаженной.
Поэтому при первой же возможности она перебралась в другой район. Но и там жизнь не заладилась. Соседские дети не хотели дружить со странным мальчиком – большеголовым, большеротым, с тонкими, как солома, руками и ногами и пугающе странным взглядом. Третий переезд был, когда Боря уже учился в пятом классе. Рос он угрюмым и нелюдимым, не имел ни друзей, ни просто товарищей. Но вот учился он очень даже хорошо. Знания схватывал, что называется, на лету. Поэтому после школы смог без проблем поступить в экономический вуз, причем столичный.
А потом началась его карьера, которая выглядела стремительной. Многие из тех, кто его знал, не раз отмечали, что, если бы не отталкивающая внешность Цуга, не его злобный, желчный характер, он достиг бы куда большего. Но он и сам в запредельные выси не рвался.
– А что же его мать? Он ей хоть как-то помогал? – спросил Станислав.
Как оказалось – нет. Он о ней забыл, лишь переступив порог. Никогда не отвечал на ее письма. Да скорее всего никогда их и не читал. Еще будучи студентом, он никогда не просил прислать ему денег. Но и ей, когда стал большим начальником, не посылал ни копейки. В тот день, когда Борис поехал поступать в институт, она навсегда перестала для него существовать. На людях он себя позиционировал человеком скромным и аскетичным. Достигнув поста зама министра, удовольствовался и этим, не претендуя на большее, и изображал из себя незаменимого трудоголика, готового трудиться круглосуточно…
Но, видимо, уже в те времена он жил двойной жизнью. Уже тогда он располагал огромными деньгами, заработанными на всяких махинациях. А когда в середине восьмидесятых Цуг поехал в США для «обмена опытом», то домой вернулся во многом иным. Именно в США в нем открылись способности подавлять чужую волю на расстоянии. Видимо, с ним там хорошо поработали спецы соответствующего профиля из сатанистских сект. Все они, кстати, связаны с американскими спецслужбами.
– Но семьи у него не было… Этот его знакомый не сказал, почему? – поинтересовался Стас.
– Мне на днях сообщили кое-какие данные патолого-анатомического исследования тела гражданина Цуга, пятьдесят третьего года рождения. Так вот… Строение его внутренних органов заметно отличается от «устройства» обычного человека. Деталей я не знаю, но у него тяжелейший двусторонний крипторхизм. А с таким диагнозом семью никак не заведешь. Хотя, говорят, с женщинами он общался. Вроде бы даже какая-то от него собиралась родить. Что еще? Проверили состав крови. В ней повышенное содержание меди. В эритроцитах одновременно содержатся и гемоглобин, и гемоцианин – дыхательный белок, содержащий медь.
– Вот это да! Представляю, какой теперь поднимется шум в научных кругах! – удивленно воскликнул Гуров.
– Не поднимется, Лева, не поднимется, – снисходительно улыбнулся Орлов. – Мне эти данные сообщили по секрету. Так что, имейте в виду, вам тоже на этот счет распространяться не стоит. Сам труп и все материалы исследования прямо из журавского морга забрали какие-то товарищи в черных костюмах и черных очках. Куда увезли – хрен его знает. Все засекречено.
– Ну, японский городовой! Вот и не верь в «теорию заговора»! – хохотнул Крячко. – А причину-то смерти Паука определили?
– Кровоизлияние в мозг… – пожал плечами генерал. – Он и смолоду особо крепким здоровьем не отличался, а к старости и вовсе имел кучу болезней, в том числе и сосудистых. Поэтому даже не самого сильного удара затылком об пол было достаточно, чтобы произошел разрыв мозговых артерий. Краем уха слышал, что ФСБ уже в десяти краях и областях раскрыла филиалы паутины Цуга.
– И все это – благодаря нам! На-а-м! – вскинул указательный палец Крячко. – А нам – строгий выговор! Это правильно?
– В какой-то мере! – дипломатично парировал Орлов. – Формально, хоть и с лучшими намерениями, но закон вы нарушили. А это – наказуемо!
– Надо помнить, в какой стране мы живем! – Лев одарил пристальным взглядом своего друга-начальника. – У нас – позволю себе повториться! – для того чтобы защитить закон, иной раз приходится в той или иной мере его нарушать. И никуда от этого не деться!
Закончив разговор, опера вышли из генеральского кабинета, оставив его хозяина в философско-задумчивом настроении. Когда они вернулись к себе, к ним кто-то постучал, и в кабинет заглянул помощник дежурного по Главку.
– Лев Иванович, вам тут какой-то человек принес письмо… – протянул он продолговатый прямоугольник.
Взглянув на лицевую сторону конверта, Гуров прочел написанное немного странным, замысловатым почерком, словно адресат выводил не буквы русского алфавита, а египетские иероглифы: «Старшему оперуполномоченному, полковнику Гурову Льву Ивановичу». Достав из конверта втрое сложенный лист принтерной бумаги, Лев увидел написанные все тем же странным почерком несколько строк: «Гуров! Ты виновен в смерти моего отца. Ты виновен в том, что уничтожен его бизнес. Такое не забывается и не прощается. Эдгар Цуг. Город Рига»…
