Вот почему дни Шанса потекли по новому и доселе невообразимому сценарию. Выяснилось, что у Ди с вождением автомобиля дела очень плохи. У него даже не было прав, он не смог их восстановить, вернувшись из последней боевой командировки. Причиной стало агрессивное поведение на дороге, причем это была лишь одна из нескольких его проблем. Так все и началось. В первой половине дня Шанс работал, а ближе к вечеру заезжал за Большим Ди. И уже вместе они отправлялись следить за Реймондом Блэкстоуном.

Несколько раз брали «олдсмобиль». Как-то взяли «студебеккер». А в основном арендовали разные машины, чтобы не примелькаться. В этом вопросе, да и, честно говоря, в большинстве других, Шанс почти полностью положился на Большого Ди. Потом, обычно после совместного ужина в каком-нибудь дешевом ресторане, где подают высококалорийные блюда, они возвращались в мебельный магазин и обсуждали сделанные за день открытия или отсутствие таковых.

Разговоры частенько затягивались за полночь, в том числе из-за постоянных отступлений по множеству тем, которые позволял себе Большой Ди, начиная от размышлений о типах воинского мышления и заканчивая лекциями про оригиналы металлических деталей, которые пришлось воссоздать для мебели Шанса, химический состав особенного кислотного раствора для промывки или способы, которыми можно по сути продублировать узоры, сделанные природной губкой. Все это, в свою очередь, могло смениться двадцатиминутным трактатом на тему правильного способа приготовления горячих бутербродов с сыром.

Карл, когда поправился, иногда присоединялся к ним, корпел над бухгалтерией, возился со счетами. Старик слышал, как они возвращались, и появлялся в считаные минуты. Шанс довольно быстро понял, что у Ди и Карла нет друг от друга секретов, хотя обычно владелец магазина, проведя с ними некоторое время, быстро устранялся.

– Он всю ночь болтать может, – сказал он как-то, имея в виду Большого Ди. – Он не спит.

И это было правдой, насколько Шанс мог судить, здоровяк действительно никогда не спал. Никто не упоминал о мебели Шанса, или о сообщении, которое тот оставил на автоответчике Карла, или об ответе старика. Мало того, никто не упоминал о том, что Шанс стал вроде как водилой Большого Ди, хотя по идее этим должен был заняться Карл. Никто не испытывал никакой неловкости ни по одному из поводов. Все это было епархией Большого Ди, а Шанс стал всего лишь одним из его людей.

За все это время он поговорил с дочерью ровно один раз. Она явно была сильно расстроена, но общаться не желала. Все же, если верить Карле, новых инцидентов не происходило. Дочь посещала уроки. Может, она и встречалась с парнем, но, во всяком случае, ночевала дома. Требование Шанса не разгуливать в одиночку Николь, похоже, пропустила мимо ушей. В свете недавних и возможных событий Шанс даже не думал о том, чтобы поселить ее у себя, хотя во время набегов на противоположную сторону залива собирал информацию о местных школах, иногда останавливался, чтобы записать телефон сдаваемого в аренду дома, а потом выслушивал критику Большого Ди. Тот профессионально оценивал риск взлома и общую обороноспособность дома в случае потенциального военного положения. Даже всерьез рассматривал возможность полномасштабного зомби-апокалипсиса. Он обращал особое внимание на высоту окон и расположение дверей в сочетании с углами обзора. Его интересовали ограды и их близость к линиям электропередач и деревьям.

Абсурдность и запредельная экстравагантность всего этого не ускользала от Шанса. В обмен на работу водителя Ди несколько скостил стоимость своих услуг. «Никогда не узнаешь, на что ты способен, пока не проверишь», – любил повторять здоровяк. Так оно и оказалось. Шанс обнаружил, что получает от своей работы некое удовлетворение. Не от той, что в кабинете, а от этой, за рулем древнего «олдсмобиля». Чарли Паркер в динамиках, Большой Ди на соседнем сиденье. Шанс чувствовал, что действительно чем-то занят. Правду сказать, все это было немного поверхностно, немного нелепо и стремно и, возможно, опасно. С другой стороны, так он избавился от утомительного однообразия одиночества и от катастрофических последствий самостоятельных вылазок; Большой Ди с его разговорами о подающих, принимающих и замерзших озерах стал заменой транквилизаторам, от которых Шанс решил пока отказаться.

Правда, по ночам он теперь спал от силы часа три, но в этом тоже имелись свои преимущества. Чувства обострились. Он стал более отзывчивым, более внимательным к пациентам, которые все так же приходили и уходили. В предвкушении вечеров утренние приемы пролетали быстро. Вторая половина дня была словно выкрашена в сепию, тени удлинялись, подступала ночь. Шанс уже не мог припомнить, так ли бывало раньше, его, кажется, охватила полноценная мания, достойная диагноза «биполярное расстройство первого типа», грозя кровью и пламенем и надзором по предотвращению самоубийства на большую часть месяца. Но теперь он уже особенно не раздумывал над этим. Времени не осталось, и мгновения экзистенциального ужаса, в которые он ощущал абсолютную неспособность понять себя, становились все короче и реже. Им завладел охотничий азарт, судьбоносное веление смертной крови.

На третий день второй недели произошел прорыв. По крайней мере Ди так сказал. И кто такой Шанс, чтобы с ним не соглашаться? Его любимый Уильям Джеймс оказался прав: все кругом действительно либо вера, либо страх. Блэкстоун не поехал прямо к себе домой. И не остановился возле бара на набережной, где обитают копы, где есть парковка совсем рядом с проезжей частью и где всегда многолюдно. Вместо этого он отправился на периферию Окленда, в направлении аэропорта, в край одноэтажных домов, торговых галерей и заправок, где многие вывески написаны по-корейски, а там прокатил вдоль аляповато оформленных витрин и фасадов заведений, одно из которых носило нелепое название «Европейский массаж», написанное на затемненном стекле крупными печатными буквами по-английски и по-корейски. Миновал парковку перед зданиями и свернул в переулок, который выводил на задворки.

Решив, что заезжать в переулок будет опрометчиво, Шанс остановился неподалеку, дальше Ди пошел пешком. Он вернулся через десять минут с хорошими новостями:

– Этот урод припарковался с черного хода, у массажного салона, и зашел туда. – Он посмотрел в сторону здания. – По виду не скажешь, но заведение непростое. Там маленькая стоянка, на ней пять-шесть машин, и все высшего класса. С этой стороны в жизни не догадаешься, что там такие тачки стоят.

– Может, эта такая реклама?

– Может.

– А Блэкстоун тут либо по службе, либо перепихнуться приехал.

– Ну да, я видел дамочку, которая его впустила. Он тут уже бывал. И нередко, судя по всему. Посмотрим, сколько он там пробудет. Если час или больше, значит, скорее всего он – клиент и рано или поздно сюда вернется. А когда это случится, тут-то мы и вступим в дело. Стоянка для такого подходит идеально.

Детектив Блэкстоун отсутствовал час двадцать две минуты.

– Засадил, похоже, кому-то, – сказал Ди.

Шанс посмотрел, не улыбается ли здоровяк, но тот сидел спокойно. Его щеки раскраснелись. Он впился в переулок взглядом, словно ястреб, выискивающий полевых мышей, похрустывая костяшками пальцев сперва одной руки, а потом и другой, причем явно делая это бессознательно.

На следующий день Блэкстоун вернулся. В то же время и на то же место.

– Ну, полный вперед, – сказал Большой Ди. – Я пошел.

За квартал от бара Шанс высадил его, экипированного невзрачным нейлоновым рюкзаком, где лежали отвертка, портативная электродрель и пустая флешка, потом отъехал мили на две к большому скверу и стал ждать. Прошло чуть больше часа, и Ди появился вновь. Шанс заметил его сквозь деревья на дальней стороне сквера, который в поперечнике был, наверное, ярдов сто, в центре него находился вычурный фонтан с прудиком. Приближалось время ужина. Машины на улицах зажгли фары. Взглянув на восток, на оклендские холмы, любой мог сразу понять, где проходил огненный фронт, настолько резко обрывался льющийся из домов свет. Фонтан, неподалеку от которого ждал Шанс, был особенно ярко освещен – струи воды вздымались ввысь в белом сиянии и, подобно искрам, рассыпались на фоне темнеющего неба.

По поводу этой части плана у них были разногласия. Они сидели в комнате Ди позади склада, и Шанс доказывал, что им надо назначить место встречи ближе к салону.

– Лучше так, – сказал ему тогда Ди. – Если что-то не заладится, мне нужно будет время, чтобы уйти подальше, прежде чем мы с тобой пересечемся.

– Ты вроде бы хотел, чтобы я был рядом, если что-то пойдет не так. – От одного этого предположения Шансу становилось настолько погано, что словами не передать.

Карл попытался разогнать его страхи.

– Вы не поверите, – сказал он, глядя на Ди так, как гордый отец может глядеть на любимого сына, – но он может становиться невидимкой.

– Часть моей подготовки, – сказал Ди, вроде бы подтверждая невероятное. – Во время службы… мы в этом упражнялись. Какого-нибудь нашего парня запускали в определенную часть города, обычно Сан-Диего… я там азы проходил, но это могло быть где угодно. Неважно. Суть в том, что все остальные члены команды искали этого парня, а вот он… он должен был незаметно пробраться в заранее оговоренное место. Нас учили правильно двигаться, использовать тени, обыгрывать углы, учитывать линии прямой видимости из любой заданной позиции… Это называлось «крадись и гляди».

– Я никогда бы не подумал, что парень его габаритов на такое способен, но видел это своими глазами.

– Я иногда беру с собой Карла, показываю ему всю эту херню.

– Он со мной девятку отрабатывает. – Старик вынул из кармана нож с фиксированным клинком и потыкал им в воздух, словно бы поражая три разные цели. Во всяком случае, так показалось Шансу. – Пока у меня получаются только три, три из девяти. – Он второй раз поразил невидимых противников. – Довольно быстро, да?

Шанс не имел понятия, что имеет в виду Карл, но продемонстрировал восхищение, спросив только, как старику удается вот так таскать в кармане нож с ничем не защищенным лезвием.

Карл извлек небольшие кожаные ножны и показал их Шансу:

– Видите эти маленькие проволочки? – Из ножен торчали четыре тоненьких стержня, согнутых петлей так, чтобы получились небольшие крючки. – Это Ди их приделал. Они цепляются за подкладку кармана и удерживают ножны так, чтобы можно было выхватить нож. – Тут он решил повторить демонстрацию еще раз.

Шанс посоветовал ему практиковаться больше.

– Уж будьте уверены, – сказал Карл.

На этом, собственно, все и закончилось. Точку для встречи решили оставить в парке, где Шанс теперь и ждал, все еще лелея надежду, что все эти навыки типа «крадись и гляди», которые здоровяк когда-то оттачивал в процессе тренировок, окажутся совершенно невостребованными.

Он наблюдал за тем, как Ди юркнул в общественный туалет, пробыл там некоторое время, снова вышел и направился в сторону машины. Сейчас, в сумерках, в парке стало довольно оживленно. По его периметру трусили бегуны. У фонтана собрались несколько подростков, слушавших музыку через подключенные ко всевозможным устройствам наушники и делавших снимки на телефоны. Тут и там бродили мамаши с детскими колясками и малышами в кильватере. Многие оборачивались посмотреть, как мимо них грузно шагает Ди. При обычных обстоятельствах – не используя функцию «крадись и гляди» – громила был не тем человеком, который остается незамеченным. Его массивное тело и белеющий лысый череп перемещались под деревьями, и с его пути порскали дети и голуби.

Интересно, подумал Шанс, как воспринимают его люди? Может, думают, что он бродяга? Знают ли они, что он никогда не спит? Могут ли вообразить себе, что он сражался за свою страну в самых темных и опасных уголках планеты, видел и пережил такое, что мало кому довелось увидеть и пережить? Две маленькие чернокожие девчушки, казалось, пришли от вида Ди в особенный восторг. Они хихикали, и размахивали ручонками, и бежали за ним вприпрыжку по видавшей виды траве позднего лета, держась на некотором расстоянии, будто рыбы-лоцманы в тени кита. Ди не обращал на них внимания. Опавшие листья танцевали вокруг манжет его штанов карго, расстегнутая куртка хлопала по широкой талии, подчеркивая немалый вес.

Когда Ди добрался до машины и тяжело шлепнулся на сиденье, Шанс увидел, что он умудрился как следует промочить футболку и брюки. Его лицо, краснее, чем обычно, до сих пор было настолько мокрым, что с него капало. В последних лучах света казалось, что здоровяк плачет.

– Как все прошло? – спросил Шанс.

Абсурдный вопрос будто бы по собственной воле сорвался с его губ, прозвучав наигранно бодро.

– Не хочешь побыстрее убраться отсюда? – спросил Ди.

Они сидели рядком в «олдсмобиле» Шанса и из-за широких плеч Ди почти касались друг друга. Это, подумал Шанс, все равно что оказаться в маленькой лодчонке бок о бок с гигантским лайнером. Если большое судно затонет, оно и тебя утащит за собой. Может, вдруг пришло в голову, он поэтому только что опустил стекло – из-за неосознанного желания сбежать.

– Да ради бога, – сказал Шанс.

Он должен был еще завести автомобиль.

Ди зыркнул на ключ зажигания. Шанс повернул его. Двигатель ожил.

– Что случилось?

– Да та еще история, – сказал Ди. – Зато у меня кое-что для тебя есть, если ты еще не передумал. – Он вытащил из нейлонового рюкзака флешку и поднял так, чтобы Шанс ее увидел.

Тот заколебался:

– И почему я должен передумать?

По непонятным причинам его сильно пугало явное нежелание Ди рассказывать о том, как именно информация попала на флешку.

Шанс завел автомобиль. Как и любой другой житель реального мира, он посмотрел в зеркало заднего вида, в боковое зеркало и влился в транспортный поток.

– Миссия вышла из-под контроля, – сказал Ди.

Шансу показалось, что его сейчас стошнит. Некоторое время они молчали.

– Но у тебя же есть что-то на него, – начал Шанс. Опять повисла тишина. Ему в голову пришла новая мысль. – Или там ничего нет, и поэтому ты спросил, не передумал ли я? На флешке пусто? У тебя не было времени загрузить файлы?

Не самый плохой исход, думал он, представляя себе другие возможные варианты, при которых миссия могла выйти из-под контроля.

– Я не сказал, что миссия провалена, – ответил Ди. – Я сказал, что она вышла из-под контроля. Есть сопутствующие жертвы. Пришлось кое с чем разобраться.

Шанс вздохнул так глубоко, как только мог. Они ехали по дороге, которая огибала сквер, прежде чем пересечься с улицей, ведущей на автостраду, но Шанс проскочил перекресток и снова проехал мимо того места, где ждал Большого Ди.

– О чем конкретно ты хочешь мне сказать? – спросил Шанс.

– Ты какого-то хрена кругами ездишь, – сказал Ди.

Шанс понял, что ему нужно остановиться. Сейчас они были на противоположной стороне сквера.

– Ди, о чем ты говоришь?

– Док, ты про что не понял? Про «сопутствующие жертвы» или про «кое с чем пришлось разобраться»?

– Я ничего не понял, ни вместе, ни по отдельности. И все потому, что ты ничего мне не рассказал.

Ди лишь посмотрел на него.

Если бы Шанс не знал, на что способен его напарник, то всерьез подумал бы, не врезать ли ему по лицу. Но такое даже не обсуждалось, поэтому он сделал лучшее из того, на что оказался способен:

– Ди, объясни по-человечески. Я тоже участвую в деле. Мне нужно знать, что там произошло.

– На самом деле нет.

– На самом деле да.

– Больше узнаешь – сильнее увязнешь.

– Да я и так уже по самые уши влез.

– Поезжай на автостраду, ладно?

– Ты сейчас скажешь, что убил его.

– Если «его» значит Блэкстоуна, то нет, я его не убивал. Во всяком случае, вряд ли. Я один раз попал ему в грудь, но непохоже, чтобы убил. Будь молодцом и поезжай через мост. Я не хочу сказать, что его перекроют, но никогда нельзя знать наверняка… раз уж один из копов ранен.

На этот раз Шанс не проверил зеркала. Разговор о мосте, который могут перекрыть, заставил его запаниковать. Он выехал наперерез серебристому «приусу», который вела тщедушная седая женщина, такая крошечная, что ее голова едва виднелась из-за руля.

Одному Богу известно, сколько времени ушло на то, что последовало потом. Шанс и дама, бывшая оклендская учительница английского языка в старших классах, преподававшая еще до того, как кинематограф обрел звук, обменялись любезностями и страховыми картами. «Олдсмобиль» остался относительно цел. «Приусу» требовались новый бампер и крыло.

– Не будем тревожиться о моей машине, – сказал даме Шанс.

Вина его, и только его, заявил он. Проклятая слепая зона, все дело в ней, но беспокоиться не надо. И нет нужды в полицейских рапортах и отчетах страховых компаний, а то страховой взнос увеличится, да и вообще…

– В более современных машинах есть такие маленькие камеры, – сказала дама. Она с явным пренебрежением смотрела на «олдсмобиль» Шанса.

– Отгоните машину куда хотите, – сказал он ей. – Свяжите тех, кто будет ее чинить, со мной, и я обо всем позабочусь.

– Там была слепая зона, – сказала она.

– Да, понимаю. Вы абсолютно правы. Но на самом деле… все будет хорошо. И у вас есть все мои телефоны. Мне можно звонить когда угодно, в любое время.

Она еще раз посмотрела на провинившийся «олдсмобиль».

– Вы действительно уверены, что нам не следует вызвать полицию?

Шанс догадывался, что ей хорошо за восемьдесят, что у нее, по-видимому, ранняя стадия болезни Паркинсона, и водить ей, похоже, осталось недолго. Пожалуй, рапорт о ДТП настолько же не в ее интересах, насколько он не в интересах Шанса. Пока он не намекал ей на это из страха напугать или огорчить, но, конечно, надеялся, что все это и так подразумевается, и старушка сумеет сообразить, в чем ее выгода.

– Ну вы же знаете полицию, – сказал он, – и страховые компании знаете. – И он изобразил на лице свою лучшую улыбку – что, учитывая обстоятельства, было нешуточным подвигом.

Наконец она согласилась отбыть восвояси. Возможно, до нее действительно дошло, что к чему. Дело могла решить его визитка или тот факт, что, по ее словам, у него честное лицо. Дописывая последние сведения о себе, Шанс услышал сирены и обнаружил, что у него задрожали руки.

– Ну-ну, – сказала дама. Она зашла так далеко, что даже похлопала его по ладони. Ее звали Долорес Флауэрс, сейчас она жила в Алмеде. – Давайте просто порадуемся, что никто не пострадал.

Он вернулся в машину. Ди сидел, откинув большую голову на подголовник, устремив взгляд на потолочную обшивку, туда, где возле лобового стекла намечалась небольшая прореха.

– Шикарно, док.

Хотя через мост Бэй-бридж, несомненно, было ближе, они выбрали окружной путь назад к магазину Карла. Если уж совсем начистоту, окружной путь выбрал Ди. Что касается Шанса, то, когда перед ними наконец возник мост Ричмонд – Сан-Рафаэль, пробег автомобиля волновал его в последнюю очередь. К счастью, оказалось, что путь открыт. На лобовом стекле машины был закреплен транспондер, им не нужно было останавливаться и платить за проезд, но Ди потянулся и передатчик снял:

– Если используешь его, останется запись, что мы тут были.

– Может, она уже есть. После того, что случилось и как повела себя старушка.

– Ты вроде сказал, с ней все в порядке.

– Сейчас да, только, кто знает, что будет завтра?

Они подъехали к пункту оплаты, Шанс дал грузной женщине в кондукторской фуражке пятидолларовую банкноту и поехал дальше.

– Если беспокоишься насчет бабульки, только скажи, – проговорил Ди. – Мы прямо сейчас поедем и разберемся с ней. Адрес, я полагаю, у тебя есть.

У Шанса не хватило мужества спросить, всерьез он это или нет. Перед ними вздымался мост Ричмонд – Сан-Рафаэль, похожий на лестницу с перилами. Слева возник город Сан-Франциско. Шанс держался за руль. Скоро в поле зрения должна была появиться федеральная тюрьма Сан-Квентин. Ему пришло в голову, что парень вроде Большого Ди вполне сумеет в ней освоиться. Дай ему время – и он, возможно, даже станет всем там заправлять. А вот сам Шанс в подобном заведении протянет около шести с половиной минут. Он попытался выбросить эти мысли из головы, сосредоточившись на развернувшейся перед ним бетонной ленте, бегущей в ночь.