Заключение
Жить в Финляндии можно! Финны в ней вообще живут неплохо! Они привыкли в ней жить. Отличается Финляндия от России чуть-чуть. И главный фокус заключается в том, что на это «чуть-чуть» Финляндия отличалась всегда. За сотни лет этого непрерывного «по чуть-чуть» разница стала видна, как говорится, невооруженным глазом. Любой сегодня может туда съездить и в этом убедиться. Но дело даже не в том, как и для чего упиваться этой разницей. Дело в том, чтобы понять, каким образом улучшить нашу окружающую среду. Как повысить эффективность нашей хозяйственной деятельности? Как улучшить образование в стране? Как мотивировать молодежь на увлечение инновациями? Много, очень много вопросов… В том числе как научиться делать приличные лопаты…
И есть только два ответа. Совершенствовать законодательство, развивать выборность и укреплять гарантии имущественных прав граждан! Примеры эффектов от этих нехитрых действий приведены в данной книге. И всё это на примере холодной и заснеженной Финляндии. Вождь сказал, что на санкции мы ответим улучшением предпринимательского климата, экономической свободой!!! Так давайте улучшать!!! Климат нам не изменить, он изменяется по собственным схемам, а вот законы менять надо! И делать это очень продуманно и поспешая медленно…
И тогда вырастут у нас (может быть, в кооперативах типа «Валио») свои деловые ребята. И станет мир (70 миллионов ежедневно) перекусывать не вредной едой в 40 тысячах «Макдональдсов» по всему миру, а в 50 тысячах «Китофэ» по всем городам и весям. И пить будут не пресловутую «Кока-колу», а «Дейтер» (такой модернизированный квас), которым какойнибудь Петров зальет всю планету. И, наплевав на ужасный российский климат, наш бизнес докажет всем, что Путиловы, Мальцовы, Синебрюхоффы и Солдатенковы не перевелись на Руси. Только надо дать им свободы, перестать их кошмарить, а то из 800 тысяч обитателей наших мест не столь отдаленных 200 тысяч ‒ это бизнесмены (мелкие и средние). Лед уже тронулся: надо заметить, в 2014 году из 962 тысяч подсудимых 224 тысячи были освобождены в зале суда. Лично президент ругается на наших «правохренителей», что они «отжимают» бизнес у людей! Так что шанс у нас есть, и чем дешевле будет эта коварная нефть, тем шанс этот становится выше.
Анекдот под занавес. В 2000 году бывший советник Путина по экономике А. Илларионов поместил в журнале «Вопросы экономики» № 1 огромную статью под названием: «Как Россия потеряла двадцатое столетие». Не вдаваясь в подробности, можно сказать, что автор доказал, что Россия (СССР) из семи возможных моделей экономического развития выбрала наихудшую. Так что полученный в стране к началу двухтысячных годов результат совершенно не удивителен.
Отвечая ненаучным языком на тот же вопрос, можно привести старый анекдот. Сельский мужик после популярной лекции спрашивает райкомовского лектора: «А скажите мне, кто придумал коммунизм? Ученые или большевики?». Лектор уверенно отвечает: «Конечно, большевики!!!» «То-то и оно! И я так думаю»! ‒ резюмирует мужик, ‒ «Кабы это были ученые, то они сначала бы всё на собаках проверили»… Финнам повезло, на них ничего такого особо не проверяли… Хотя свое настоящее они тоже купили недешево…
Я тут упоминал умных собак, которые стремятся всегда выживать. Людям выживать сложнее. У них нет шерсти! Значит, надо проявлять к ним больше сочувствия…
Это сочувствие у финнов проявляется во всём: и в конструкции лопаты для уборки снега, и в поведении полиции, и в поведении самих людей. Если люди привыкли к стабильным правилам, и их поведение тоже будет вполне предсказуемым… Только надо правила стабилизировать и всем выдать хорошие лопаты. Снега у нас всегда много, и меньше его, скорее всего, не станет и в обозримом будущем, а хочется ходить везде спокойно и уверенно.
Сейчас и у нас, и в Финляндии кризис. Финны в нем нисколько не виноваты. Они очень давно уже никого не бомбили и не переодевались в зеленых человечков. Но ВВП у них упал на 2 % и безработица выросла до 9 %. В России ВВП упал почти на 4 %, хотя безработица еще только 6 %. Будем соревноваться! Кто раньше преодолеет и этот кризис. У финнов много хороших лопат. Они возьмутся за них и станут работать еще больше. Может, у нас устроить бесплатную раздачу финских лопат? Ну, чтобы уравнять шансы на выход из кризиса?
Когда я принес в одно из издательств свою рукопись, малограмотная женщина-редактор зашипела на меня: «Вы не любите Россию!» «Да??? ‒изумился я… ‒ Это в чем это выражается?». «А вот вы пишете, что всё зависит от законов… и критикуете»!
Конечно, всё зависит от законов! И их надо критиковать, если они плохи! Вон даже и президент наш критикует! И написал я, что такое государственное регулирование экономик, во введении.
Опираясь на уже имеющиеся в литературе определения, повторяю, что можно сказать: государственное регулирование экономики – это процесс воздействия на хозяйственную систему при помощи комплекса (или системы) типовых мер законодательного, исполнительного и контролирующего характера, осуществляемых правомочными государственными учреждениями, а также общественными организациями с целью стабилизации существующей социально-экономической системы (порядка) и ее приспособления к изменяющимся внешним и внутренним условиям развития общества.
В вышеприведенном определении особенно важно отметить два положения. Первое из них: речь идет о стабилизации и приспособлении существующей социально-экономической системы. Действительно, если экономическая система (порядок) выросли из традиций и обычаев общества, признаны народом, то их сколько-нибудь резкое изменение практически невозможно без насилия. Финны почти шестьсот лет прожили при законах короля Магнуса Доброго! В привычку всё вошло! Люди, привыкшие к определенному порядку, могут согласиться только с небольшими, постепенными изменениями, при которых экономический порядок сохраняет черты узнаваемости. Незнакомое и непонятное настораживает тех, кого нередко называют обывателями. А ведь общество на 80 % состоит из этих последних. Чего стоит пример бурных событий весной 2006 года во Франции по поводу так называемого договора первого найма. Государство решило создать гарантии для молодежи, нанимающейся на работу впервые. Многие, испугавшись резких перемен, начали протестовать. Виновато и государство, не удосужившееся провести разъяснительную и подготовительную работу. Виноваты и протестанты, ринувшиеся сломя голову доказывать свою правоту, не разобравшись толком в законопроекте.
Очевидно, что, по меньшей мере, два момента в приводимом определении вызывают вопросы и сомнения.
Тем не менее в пользу варианта изменения старого, вместо его отмены, говорит то, что новая система будет, естественно, незнакома большинству населения. Эта система неизбежно начнет трансформироваться, сближаясь с требованиями реальности в соответствии с принципами, что политика – это искусство возможного. Если политики умеют маневрировать. И если в отношении прежней, хорошо знакомой системы, можно достаточно полно предвидеть направления и последствия ее изменений, то новая система может преподнести такую массу сюрпризов, что их в норме хватило бы на столетия. В этом смысле Россия за один XX век не просто выбрала шесть конституций, а явно перебрала лимит трансформаций.
Еще одним аргументом в пользу стабилизационно-приспособительного подхода является то, что намного продуктивнее и эффективнее можно совершенствовать уже известную и привычную экономическую систему, чем новую, непонятную, содержащую в себе какие-то предпосылки резкого изменения имущественного положения отдельных групп населения. От существующей системы требуется быть в основе человечной, восприимчивой к рациональным изменениям и обладать здоровым консерватизмом для отторжения чересчур экстравагантных идей и теорий, способных привести общество к тяжелейшим последствиям.
Тезис о стабильности существующей социально-экономической системы, на первый взгляд, основательно противоречит фундаментальным требованиям развития. Нужны ведь изменения. А если всё стабильно, то о каких изменениях может идти речь? Но вот тут-то следует задать себе вопрос: изменения ради изменений или медленное, целенаправленное движение к «благосостоянию для всех» (Л. Эрхард)? При слишком высокой скорости изменений управляющее воздействие неизбежно запаздывает. Это то же самое, что пытаться управлять автомобилем на скользкой дороге. Водитель не успевает реагировать на эволюции автомобиля, путь к цели, становясь зигзагообразным, удлиняется, скорость движения (в нашем случае к благосостоянию) резко падает.
Еще один аргумент против изменений по типу: «до основания… а затем…». Привычная социально экономическая система, как правило, уже неплохо изучена. Известны ее главные недостатки (Д. И. Менделеев) и вообще-то неплохо проработаны варианты, решения основных ее проблем. Чаще всего не хватает только так называемой политической воли (группы, имеющие преимущества в существующей системе, не хотят ее изменений, сопротивляются им).
К. Маркс говаривал, что налоговые реформы – это конек буржуазного реформизма, и оно так и есть. Понятно, Маркс мечтал о всемирной социально-экономической катастрофе, а ее налоговыми реформами никак не создать или создать трудновато. Другой великий экономист – А. Смит – говорил, что любой народ можно из пучины невежества и нищеты привести к вершинам процветания и благоденствия, и для этого нужны всего лишь три вещи: мир, легкие налоги и терпимое управление. То есть налицо такие приземленные мечты, близкие к мечтам обывателя… При этом общество должно быть открытым для реформирования. Условно говоря, в нем постоянно должен присутствовать потенциал реформ. Из физики хорошо известно, что электрическая батарея обладает электродвижущей силой – ЭДС, то есть способностью производить полезную работу. Но эта работа может появиться или совершаться, только если будет правильно собрана электрическая цепь. Так и в обществе: для проведения полезных и продуктивных реформ необходимо создать некие линии связи между отдельными социальными группами и, воспользовавшись их потенциалом (знаниями, талантами, возможностями), открыв для него выход, создать общественный и экономический порядок, удобный для всех и признаваемый всеми гражданами (или, по крайней мере, подавляющим их большинством), получать на этой основе полезный результат. Вот этот экономический порядок и будет та цепь, в которой потенциал общества может превратиться в реальную работу и результат.
Второй вопрос. Какое отношение могут иметь к ГРЭ общественные организации? Самое, как ни странно, прямое, если страна является демократической. Ведь если профсоюзы объявят общенациональную забастовку и потребуют повышения зарплаты, то при больших масштабах акции это может иметь самое серьезное влияние на экономику всей страны. В развитых странах громадное воздействие на экономику оказывают союзы потребителей.
Есть огромное множество ассоциаций, объединяющих различные группы населения; чем их больше, тем под более пристальным вниманием находятся отдельные сферы экономической системы.
При этом общество, рассчитывающее на успех, должно быть открытым для реформирования.
В любом обществе, миновавшем до экономическую стадию развития, когда никто не обладал имуществом по стоимости, превышавшем три-четыре дня работы, уже наблюдается образование устойчивых социальных групп. Эти группы иногда называют классами.
Оказывает влияние на возникновение этих групп и технологическая иерархия.
Проще всего выделять группы, отличающиеся по доходам. Литература полна таблицами, разделяющими людей на страты, децили и т д. Простейшее деление ‒ это три группы, если сопоставлять обобщенно. Во-первых, элита, чей уровень жизни мало зависит от экономической конъюнктуры, так как она имеет доступ к власти и системе распределения ресурсов (таких 5‒8 %). Эта группа довольно безразлична к проблемам социально-экономического развития, так как она защищена от всяких коллизий своим положением (об этом уже говорилось выше). Во-вторых, средний класс: в стабильной стране его должно быть 84‒90 %. Он не имеет таких гарантий. И, так как их уровень жизни тесно связан с экономической конъюнктурой, эти люди стремятся больше работать, быть организованными и т. д. Этих людей волнует экономическое положение страны, но они его не определяют, так как у них нет власти, и очень часто, к прискорбию, даже влияния на нее. И, в-третьих, социальное дно: таких, в норме, тоже 5‒8 %. Это люди, живущие на минимуме потребления, в значительной части деградировавшие, склонные к асоциальному поведению. Их ничего не интересует, им бы пожечь, пограбить и разбежаться.
В условиях командно-административной системы первая группа разрастается до гипертрофированных размеров. Всякий, даже маленький начальник борется за статус, ему нужен персональный автомобиль, секретарша-любовница, сауна, охота и рыбалка. В голодные сталинские времена у заведующей столовой речного училища с числом учащихся 1 500 человек каждый вечер был дома натуральный банкет, так как от стола, накрытого на такую массу народа, совсем нетрудно «отщипнуть» на два десятка банкетирующих. Директор крошечного завода в рабочие дни, выезжая на охоту, благодаря наличию вездехода «Виллиса» привозил за один выезд по 150 уток и 50 гусей. Это не менее 200 килограммов очень хорошего мяса плюс неплохой отдых и неплохой доход от продажи значительной части птицы! Молодой смазливый пацан, удачно переспавший с одинокой военкоматовской бабой, за это оказался на американском автосборочном заводе в Иране военпредом (подписывал бумажки и заводил моторы). Когда его сверстники тысячами погибали на фронте, он, получая очень приличную зарплату, присылал родителям в СССР тонны сухофруктов, буквально вагонами, так как его зарплата в Иране позволяла там всё это покупать в астрономических количествах. Должностная коррупция становится одним из мощнейших факторов падения эффективности огосударствленной экономики. Одновременно возникает феномен статусного потребления, также работающий негативно на развитие страны.
В тех же условиях вся вторая группа мечтает перейти в первую. Других вариантов улучшения своего материального положения легальными средствами просто нет. Начинает развиваться карьеризм, и, что самое опасное, он широко поражает и всю научную сферу, для которой чрезмерное администрирование смерти подобно. Постепенно наука перестает играть в обществе ту роль, для которой она предназначена: продвигать технологическую границу и содействовать росту общественной производительности труда.
Третья группа ведет себя наиболее опасно, и она тоже очень быстро растет. В условиях постепенного ухудшения экономической конъюнктуры, вызванного первыми двумя факторами, начинает консервироваться отсталая производственная инфраструктура, растет число людей, занятых неквалифицированным трудом. Из-за низкой производительности труда непрерывно выкачивается рабочая сила из деревни, где условия жизни еще хуже, чем в городе. Разрушаются основы сельской культуры, миллионы людей живут в общежитиях, до революции именовавшихся рабочими казармами. Нравы, царящие в этих скопищах некультурных, вырванных из привычных рамок социальной среды людей, неописуемы. Там буквально страшно находиться. Нет никаких тормозов и ограничителей. Люди, полностью зависящие от предприятия (работа, зарплата, жилье, медицина – всё от завода), становятся первыми и очень специфическими жертвами любых экономических проблем предприятия. Эти люди способны образовать целый континент нищеты, попасть на который совсем несложно: их туда вышвыривают экономические социальные бури и течения. Важнейшая задача всякого современного государства состоит в том, чтобы сократить размеры этого континента до масштабов островка, попасть на который можно только при очень большом желании и обладая выдающимися навигационными способностями. Эти последние состоят в мотивации и социальном опыте. Только 10 % людей обладают способностью целеполагания, за остальных это должно делать общество (государство). Обманывать людей дикими целями типа: «коммунизм – это светлое будущее всего человечества!», не говоря о том, сколько это будет стоить в деньгах и во времени, без преувеличений аморально. Если считать, очень приблизительно, то для России реализация подобной цели – это 34 триллионов долларов инвестиций, мобилизация которых потребует примерно 150 лет, даже в нынешних условиях. В 1917 году это могло выглядеть еще более разочаровывающе: лет 200–250! Мобилизовать и организовать людей словами для достижения таких отдаленных целей вряд ли возможно. Но и, с другой стороны, однобокое увлечение критическими теориями и наивная убежденность, что стоит только захватить власть, и дело (имеется в виду светлого будущего) в шляпе, привело к роковым последствиям. Штык и колючая проволока заменили всю агитацию. На основе столь опасных заблуждений нельзя строить государственную экономическую политику (ГЭП). Если полагать, что ГЭП – это система целей и задач государства в сфере социально-экономического развития и механизм ее реализации, то цели должны быть достаточно понятны населению.
Предполагается (и небезосновательно), что внутри любых групп существует известная степень близости взглядов и взаимопонимания. Группы могут обладать динамичностью, развиваться; терять и приобретать своих участников.
А могут быть и статичные группы, подобные кастам в Индии. Статичность групп характерна для большинства слаборазвитых стран с низким уровнем распространения даже элементарного образования.
Во времена Древнего Египта или Рима производительность труда росла всего лишь на 0,5–1 % за столетие. Поэтому главный фактор, преобразующий общество, очень слабо воздействовал на его социальную структуру. Не говоря уже о том, что правящими группами сознательно создавались препятствия распространению знаний, что затрудняло переход людей из низших социальных групп в группы высшие.
Современное общество отличается высокой динамичностью и размахом перемещений людей по социальной лестнице. Тем не менее и в нем можно выделить различные группы и найти признаки, объединяющие их.
Для чего нужно заниматься этим?
Ответ на вопрос очень прост. Каждому человеку периодически приходиться где-то отстаивать свои интересы. В первую очередь, интересы хозяйственные, как лежащие в основе всего и вся. Добиваться роста доходов можно путем повышения квалификации и поиска лучшей работы. Можно пойти и попросить у начальника прибавки зарплаты, а в итоге оказаться вообще за воротами, если начальник встал сегодня не с той ноги.
Можно создать свое предприятие и, обойдя десяток-другой чиновников, просто не понимающих или недопонимающих, для чего это всё вам нужно, получить наконец необходимые подписи, печати и бумаги.
Все эти действия называются индивидуальными обращениями носителя хозяйственных интересов (НХИ) к власти, и всякий, кто это проходил, знает, что эффект от них крайне мал. Понято, что ГРЭ – это целая система, которая создается для того, чтобы в максимальной степени сделать государственную экономическую политику (ГЭП) удовлетворяющей интересам подавляющей части населения.
Что представляет из себя это население? Оно, по существу, состоит из носителей хозяйственных интересов, ибо, согласно иерархии потребностей У. Маслоу, именно хозяйственные интересы создают предпосылки для удовлетворения потребностей. Можно представить себе, что, например, для удовлетворения потребностей в еде человек посадил грядку брюквы. Едва брюква проклюнулась из земли, как пришла рота солдат и выкопала траншею. Ладно бы вырыли поперек грядки. Но нет, в соответствии с канонами военно-инженерного искусства траншею выкопали вдоль грядки, и, соответственно, брюкве пришел конец. Человек бегает вдоль грядки, ставшей траншеей для размещения упомянутой роты, возмущается, а командир роты в стандартных армейских выражениях объясняет, что в лице его роты сама Родина пришла защищать этого НХИ от полчищ зловредных врагов.
Любитель брюквы (НХИ) решает идти жаловаться на произвол. К кому? К представителю того же государства, которое и прислало истребителей брюквы. Например, к командиру полка. Куда он его пошлет, если этот назойливый НХИ отыщет штаб полка? Ясно, еще дальше, чем послал командир роты. Каков будет результат этого прямого обращения к власти, можно предвидеть легко. Всё будет зависеть от веса того, кто обращается. Если к власти обращается бедный пенсионер – это одно, если это глава крупной фирмы (или мафиозного клана) – это совсем другое. Описываемая первая линия связи малоэффективна для огромного большинства НХИ. Это проверено тысячами людей, заливающихся слезами на популярных ток-шоу.
Однако население всегда стратифицировано по самым разным признакам: имущественным, территориальным, профессиональным и другим. В демократическом государстве население может создавать общественные организации. Организация, даже небольшая, располагает несопоставимо большими возможностями. Она может нанять адвоката, заплатить за какое-либо исследование и может планомерно давить на властные структуры в интересах НХИ.
Поэтому общественные организации становятся выразителями хозяйственных интересов, и их взаимодействие с властью создает вторую линию связи населения с ГЭП.
В конечном счете общественные организации, опять же в демократических странах, являются базой общенациональных политических партий. Разрабатывая свои предвыборные программы, эти партии стараются как можно шире обобщить пожелания общественных организаций для привлечения голосов.
К тому же, если вы не А. Пугачева и отпрыск Рокфеллеров, ваши обращения чаще всего остаются без ответа или без последствий. Так работает первая линия связи НХИ с ГЭП.
Так как общество состоит из индивидов и из различных групп, в которые можно объединить индивидов по уровню доходов, по профессиональной принадлежности, по интересам, по наличию или отсутствию недвижимости, автомобиля или жены (мужа), то естественным является расселение групп с высокими доходами в престижных районах. Совладельцы большого дома создают товарищество; банкиры и врачи – ассоциацию (к тому же, например, диетологи, стоматологи и фармацевты создают свои отдельные ассоциации).
Рабочие, врачи создают профсоюзы. Предприниматели создают ассоциации и союзы. Возникает сложнейшая взаимопроникающая система общественных организаций. Это вторая линия связи, по которой выразители хозяйственных интересов пытаются влиять на ГЭП.
Этот кажущийся хаос постепенно консолидируется вокруг нескольких общенациональных центров, придерживающихся определенных идей и теорий. Так формируются общенациональные партии, как выразители хозяйственных интересов широких слоев населения, отшлифовавших и унифицировавших свои представления о своих собственных хозяйственных интересах в сотнях и тысячах мелких общественных организаций.
Так через общественные организации и общенациональные партии формируется третья линия связи между носителями хозяйственных интересов и системой выработки и принятия решений в государстве, то есть исполнителями хозяйственных интересов, тех носителей хозяйственных интересов, которые выработали экономическую программу партии, победившей на выборах.
Естественно ожидать, что эта программа и ляжет в основу государственной экономической политики на тот период, в течение которого партия, выдвинувшая данную программу, сохраняет мандат доверия, полученный на выборах.
Программы партий обычно содержательный ряд обещаний и обязательств, принятых партией, ожидающей своей победы на выборах. И если эта победа состоится, кроме чисто экономических характеристик развития страны в послевыборный период есть возможность отследить степень или полноту выполнения предвыборных обязательств.
Реализуя ГЭП, исполнители хозяйственных интересов – органы трех ветвей власти (Федеральное собрание, Правительство, Судебная система и Президент – соответственно Конституции РФ) – вместе с Центральным Банком (Банком России) выступают как субъекты государственного регулирования экономики и стремятся воздействовать на экономические процессы, так чтобы ощущалось их известное соответствие экономической политики правящей партии. Если это абсолютно ярко обнаруживалось в период правления КПСС в СССР, фактически подмявшей под себя все ветви власти, то сегодня между этими ветвями обнаруживается ряд противоречий в понимании государственной экономической политики. ГРЭ должно обеспечивать слияние ГЭП с ожиданиями большей части НХИ.
Сама по себе сложность прохождения информации от носителей хозяйственных интересов до исполнителей требует создания еще одной, четвертой, линии связи. В реальной жизни всегда наблюдается стремление к гегемонии исполнительной власти над законодательной. Демократию нередко называют властью бедных, и исполнительная власть в большей степени, чем какая-либо другая контролирующая ресурсы государства, не всегда реагирует на проявления желаний носителей хозяйственных интересов и не стремится провести их оформление в виде новых законов или поправок к старым, давно действующим законам. Небезызвестный Бисмарк говаривал, что у него в парламенте есть социалисты, которые чего-то там болтают, болтают, но ничего не делают! А вот онто делает! Значит, он практический социалист! Любому ясно, что как глава исполнительной власти Бисмарк контролировал использование ресурсов государства и, очевидно, мог их как-то перенаправить. При этом можно было воспользоваться несовершенством законодательства и процедур контроля исполнения того же бюджета, например.
Кроме того, отмечается устойчивое недопонимание высшими эшелонами власти долговременных социальных интересов населения. Собственные проблемы и схемы решений ближе и понятнее верхам, кроме того, в реализации собственных экономических программ представители политической элиты видят главный критерий успеха своей деятельности, в то время как в действительности главная их задача – постоянная корректировка этих программ в соответствии с меняющимися условиями развития общества.
Слияние частной и государственной экономической политики может быть достигнуто на уровне советов экспертов; лиц, обладающих правом прямого общения с главами государств. Это могут быть Президентский совет, консультативные советы по отдельным проблемам и сферам деятельности (культура, здравоохранение, малый бизнес, военные проблемы и т. д.). Например, во Франции есть Совет по делам малого бизнеса, в Германии так называемый «Совет мудрецов», состоящий из виднейших представителей науки и культуры. Есть Президентский Совет и в России, однако роль его в корректировании государственной экономической политики пока еще незначительна. В США есть Экономический совет при Президенте.
Нельзя не заметить, что многие специалисты считают независимость СМИ одним из фундаментальных принципов существования и развития рыночной экономики. Можно с достаточной степенью корректности утверждать, что средства массовой информации составляют пятую линию связи между носителями хозяйственных интересов и их исполнителями.
Подытоживая, можно сказать, что госрегулирование экономики обеспечивает слияние государственной экономической политики с интересами большинства населения и является серьезной проблемой большинства государств с переходной экономикой, а не только России.
И вот, мобилизовав НХИ и ВХИ, какая-то из партий выиграла выборы. Различия в программах могут быть небольшими: одни обещают инфляцию 3 %, а безработицу 5 %, другие обещают инфляцию 2,5 % и безработицу 6 %. Вот и выбирайте, любезные граждане (НХИ)!
Понятно, что когда советская пропаганда выдавала фразы типа «выборы без выбора», она имела в виду, что народ не выбирает модели экономики. Было бы очень забавно, если в США, например, республиканская партия, победив на выборах, создавала колхозы, и демократы, в свою очередь победив на выборах, эти колхозы распускали бы. Тогда США, к радости некоторых наших политиков, походили бы на какую-нибудь Эфиопию или Сомали. Туда надо было бы возить гуманитарную помощь, но только на танках. И при выдаче люк открывать не слишком широко, чтобы банку не оторвали вместе с рукой.
Недавно я в очередной раз сгонял в «финку»! Забежал в магазин, набросал в тележку всякой еды и покатил ее к кассе. И вдруг прямо запрыгал от радости, будто родственника встретил после долгой разлуки! Я увидел на стойке у кассы банки с пивом под названием «Сандельс». Если вы внимательно читали мою книгу, вы понимаете. Что это их местный Багратион! Разбираясь с историей Финляндии, я прекрасно выяснил, какую роль сыграл в ней Сандельс.
Я не пил пиво уже лет семь! Выборгские бандиты меня отравили пивом, залив в финскую банку какой-то клопомор. И всё, я больше с тех пор даже в «дьютике» пиво не покупал!!! А тут, обрадовавшись встрече с «Сандельсом», я взял одну баночку и дома с удовольствием ее выпил. Пиво оказалось вполне приличное! И вообще, что-то покупать, когда точно знаешь, что обозначает название, какова его история, ‒ это здорово интересно! Всем всего наилучшего!!!
