Мэтт с Беном встречаются в старомодной кофейне в Бруклине.

– Выглядишь так, будто по тебе каток проехался, – замечает Бен при виде физиономии Мэтта.

– Ты просто других не видел.

– И сколько там было этих «других»?

Мэтт лишь пожимает плечами.

Бен подозрительно смотрит на Мэтта, думая, что тот шутит. Наконец он улыбается.

– Ну ладно. Главное, что мы остались живы. Чего-чего, а перестрелки на острове я не ожидал.

– В полицию сообщил?

– В полицию? Ну уж нет. Я связался напрямую с ФБР. Они пришлют группу агентов, которая будет контролировать действия полиции. Только так можно быть уверенным, что никакой подставы не будет.

Мэтт кивает.

– А что с флэшкой?

– Отдал федералам. Мой связной говорит, что Бойда и его папаню сегодня же арестуют.

– Советника? – Мэтт с трудом сдерживает радость.

– Да. Я поговорил со своим приятелем Декером – он дежурил в ту ночь, когда задержали Эдди Бойда. Он готов дать показания и подтвердить, что юристы советника Бойда угрожали им и требовали отпустить Эдди. ФБР уже начали копаться в прошлом Бойда-старшего.

– Да уж, громкое дельце ты раскрыл, – говорит Мэтт.

– Громче не придумаешь.

– Что теперь? Отправишься в Вашингтон? Подашься в международную журналистику?

– Да ну. Там ничего интересного не происходит. Я – до мозга костей нью-йоркский репортер.

– Понимаю, – отвечает Мэтт. – Этот город особенный. Если привязался к нему, то отвязаться уже не получится.

Мэтт встает, протягивая Бену руку.

– Рад был с тобой познакомиться, Бен.

Бен пожимает руку Мэтта.

– Взаимно, Мёрдок. Не пропадай, ладно?

Три дня спустя Мэтт наблюдает, как жильцы домов на Сорок восьмой улице возвращаются в родные квартиры. Рядом с ним стоит Микки. Ее родители разгружают картонные коробки со своими вещами.

– Спасибо, – благодарит его Микки.

– За что? Я не сделал ничего особенного.

– Ну-ну. Возвращаешься в Бостон?

– Не-а. Меня уволили.

– Правда?

– Чистейшая. Сказали, что я слишком безответственно подхожу к работе.

Микки хохочет.

– Значит, будешь заглядывать в зал?

– Хочешь продолжить тренировки?

– А то. Мне еще есть чему тебя научить!

Мэтт смеется. Микки встает на цыпочки и целует его в щеку.

– Спасибо.

– Говорю же, не за что. Увидимся?

– Ну, ты-то вряд ли меня увидишь, – иронизирует Микки, – а вот я тебя – точно.

Она переходит улицу и входит в дом.

Свой дом.

Наконец, еще через два дня Мэтт встречается с Фогги Нельсоном в той самой закусочной, где встретил его по приезде из Бостона.

– Кажется, ты выиграл свое дело, – говорит Мэтт.

– Какое дело? Даже до слушаний не дошло! Когда все это дерьмо всплыло, в них уже никакой необходимости не было!

– И правда. Порой судьба к нам благосклонна.

– Слышал последние новости? – спрашивает Фогги.

Мэтт мотает головой.

– О советнике Бойде и его сыне?

– Что с ними?

– Они готовы были стать государственными свидетелями. По крайней мере, Уильям. Он собирался дать показания против мафии.

– И?

Сегодня утром обоих нашли мертвыми в камерах. С вырезанными языками.

Мэтт аж подскакивает на стуле.

– Правда?

– Да. Говорят, мафия до них добралась. Этот Кингпин, о котором все говорят.

Мэтт делает глоток крепкого, горького кофе, не зная, что думать об этих новостях. Бойды могли предоставить важные сведения о главаре мафии.

– Какие у тебя планы? – спрашивает Фогги. – Возвращаешься в Бостон?

– Нет, останусь здесь. Ностальгия замучила.

Фогги заговорщицки склоняется над стойкой, случайно опираясь локтем на свой сандвич с говядиной. Скривившись, он вытирает рукав пиджака салфеткой и говорит:

– Я тут подумал: а что, если нам открыть совместную юридическую контору?

Вопрос не сразу доходит до Мэтта. Он обдумывает его, откинувшись на спинку стула.

– Здесь, в Адской Кухне?

– Где же еще? Мы оба местные, хорошо знаем район, знаем здешних жителей. Лучше не придумаешь!

Мэтт еще ненадолго задумывается, после чего улыбается и протягивает Фогги руку.

– Знаешь, а это отличная идея. Я согласен.

– Здорово! Моя мама одолжит нам денег на съемный офис. На модный, конечно, не хватит…

– Модный нам и не нужен. Помнишь, о чем мы мечтали в университете? С нашими идеалами придется заниматься пыльной работенкой. Но мы справимся, Фогги.

– Договорились. Хочешь подбросить монетку?

– Зачем?

– Чтобы определить, в каком порядке наши фамилии будут написаны на входной двери. Мёрдок и Нельсон, или Нельсок и Мёрдок?

– Давай напишем в алфавитном, – предлагает Мэтт.

– Размечтался. Выбирай сторону.

– Орел.

Фогги подбрасывает монетку в воздух, и Мэтт слышит звонкий металлический «дзынь».

– Тьфу ты.

Монетка пролетает перед лицом Мэтта, падает на стойку и подскакивает несколько раз, прежде чем кто-то ловит ее.

Мэтт оборачивается, уловив знакомый запах, которого давно нигде не чувствовал, но никогда не забывал.

Стик.

Мэтт не произносит ни слова. Ждет. Стик допивает свой кофе и встает.

– Будь начеку, пацан, – говорит он, проходя мимо Мэтта и ненадолго останавливаясь в дверях. – А на монетке решка. Ты занял второе место. Помни об этом и не зазнавайся.

Уилсон Фиск наблюдает из окна, как падает снег. Сегодня созерцание снега не приносит ему успокоения. Он знает, что есть и другие, кто точно так же смотрит на снег и думает, что он возвещает новое начало. Для них снег станет символом очищения города.

Символом надежды.

Все из-за одного человека.

Одиночки, разрушившего его планы, на которые ушли годы. Одиночки, из-за которого он потерял миллионы долларов.

Сорвиголова.

Так его прозвали на улицах. Его имя испуганно шепчут преступники и с благоговейным трепетом произносят благодарные жертвы преступлений.

Сорвиголова.

Имя скрывающегося в сумраке демона, невидимого мстителя. Молчаливого, незаметного защитника униженных и оскорбленных.

Сорвиголова.

Фиск отворачивается от окна. Он узнает, кто скрывается под маской.

И заставит его сполна заплатить за все.