Пролог

Говорят, пирушки при дворе Оберона, царя фей и эльфов, заметно уступают весельям в покоях его супруги в изысканности и изяществе, зато намного превосходят их в разнузданности. Однако сейчас было еще рано. Кровавая «охотничья луна» нависла над потаенной рощей в глубине окруживших Венецию лесов, заливая багровым светом нескольких сатиров, обхаживающих нимф, огров, бьющих в огромные барабаны, и гоблинов, выделывающих немыслимые антраша в буйном хороводе. Позже вино польется рекой, настанет время поединков и охоты.

Царь фей, еще не присоединившийся к празднествам, возлежал на ложе из роз и костей. Упившись темным горьким вином, он лениво взирал на придворных и выслушивал доклад своего лазутчика, Паслена. Сегодня он пребывал в облике рогатого полузверя ростом вдвое выше человеческого, и пиршество обещало быть на редкость буйным.

– Значит, Медичи затевают войну? – спросил Оберон, устремив взор вдаль.

– Воистину. Их младший, Фердинанд, затеял тяжбу за тосканский трон со старшим.

– А-га, а Фердинанд женат на племяннице Арагона, и значит, Педро опять начнет бряцать саблей и швыряться громкими словесами, хотя на деле ему нет ни малейшей заботы, кому принадлежит этот трон.

– А герцог Франческо женат на племяннице Орсино, – добавил Паслен, блеснув ничего не выражающими черными глазами в багровом свете луны, – и потому Иллирия также вступит в этот спор, – он плотоядно усмехнулся. – Говорят, оба братца назойливо докучают Миланскому Волшебнику, но ни один пока не добился своего.

– А что Франция?

– О, Генрих не станет ввязываться. Он, как всегда, позволит своим лордам драться на любой из сторон, кому какая по нраву, взыскуя чести и славы.

Царь фей воздел руки, расплескивая из кубка вино.

– Так что же, в драку вступит весь мир? – спросил он.

Гоблин с ухмылкой качнулся на пятках.

– Разве война не есть основа естества смертных?

– Это верно, – мрачно согласился Оберон, протягивая пустой кубок одному из слуг-виночерпиев. – Что ж, благодарю тебя за твой доклад, мой добрый Паслен. Ты можешь возвращаться к своим обязанностям.

– Но, мой повелитель… – осмелился возразить Паслен.

– Да, гоблин? – поднял бровь царь фей и эльфов, изумленный дерзостью своего слуги.

– Сдается мне… Серениссима примет сторону Арагона. А ваша царица все еще пребывает в Иллирии, где обхаживает Орсино…

– Вот как? И что же?

– Мой повелитель, царству фей и эльфов лучше всего не ввязываться в войну смертных.

– Х-ммм… – задумчиво протянул Оберон. – Ты прав. Выбери дюжину эльфов и фей из самых добропорядочных и отправь их с посольствами ко дворам смертных. Пусть эти посольства послужат призывом к миру.

Швырнув только что наполненный кубок на мягкий мох, Оберон поднялся на ноги и тяжко вздохнул.

– А я пойду, поговорю с супругой…