Часть вторая
Если вас воскресили…
Глава 1
– Катюха! Подъем! Хватит валяться, нас ждут великие дела! Катька! Я же сказал будильник поставить!
Вопль братца заставил поморщиться и понадежнее спрятаться под одеялом. Заодно там я нашла спасение от Тузика, который никогда не упускал возможности вылизать все, до чего дотягивался. А при желании он дотягивался везде, даже одеяло не становилось ему помехой.
Как же я хочу спать…
– Катька! Вставай или без тебя уеду!
Настырный какой… И куда же это он без меня собрался? Память с утра буксовала, но почти сразу я вспомнила и о шашлыках, и о даче, куда мы собирались всю последнюю неделю. Шашлыки… Мм! Встать, что ли?
Который час, кстати?
Стянула с головы одеяло, нашла взглядом будильник и поморщилась. Этот бессовестный гад, числящийся в моих родственниках, начал шуметь за три минуты до будильника. Вот вечно он так! И никуда он без меня не уедет, это я точно знаю. А все потому, что едем мы на дачу не куда-нибудь, а к моей подруге.
Лениво погладила Тузика за ухом, заслужила в ответ довольное повизгивание и активное виляние хвостом… И вдруг зависла.
Рука. Моя правая рука.
Левой рукой заторможенно выключила зазвеневший будильник, не прекращая с потусторонним ужасом рассматривать свое правое запястье. Это… это…
– А-а-а!
Завизжала я больше от неожиданности, чем от страха. Такого просто не могло быть! Не могло!
– Кать? Ты чего? Таракана увидела? – в приоткрытую дверь заглянул братишка, с недоумением осмотрел меня, затем комнату и следом – снова потрясенную меня. – Или паука?
– Паш… – Я торопливо спрятала запястье с татуировкой рода Оверъяр под одеяло и, поплотнее закутавшись, проблеяла: – Паш, какой сегодня день?
– Воскресенье. Кать, ты чего? Переспала?
– А число?
– Двадцать пятое. Катюх… – Брат с озадаченным видом подошел ближе, сел на кровать и как в детстве по-дружески толкнул меня плечом. – Кошмар приснился?
– Кажется, да… Кошмар. Приснился… – Глупо моргая, я не могла заставить себя снова посмотреть на запястье. Этого не может быть! Не может! Не может!!! – Паш… ты иди… я это… сейчас. Ага.
– Кофе сделать? – Послушно встав и направившись к двери, Пашка все равно пару раз обернулся, недовольно хмурясь. – Или валерьянки? Кажется, в аптечке что-то было. Накапать?
– Нет. Кофе. Два.
– Чего два?
– Две кружки, – удивив брата снова, мотнула я головой. – Что-то я себя как-то не так…
– Тогда, может, никуда не поедешь?
– Нет! – выкрикнула я и подняла на брата взгляд, полный ужаса. – Поеду!
– Так. Стоп. Тебе что приснилось?
– Кошмар.
Я решила стоять на своем до последнего. Никто не заставит меня рассказать правду. Потому что это не может быть правдой! Не может!
А зловредный внутренний голос шепнул: «А как же татуировка?»
А нет ее! Это галлюцинация!
«А почему тогда прячешь руку?»
А потому что заткнись!
Мотнув головой, я вытащила из-под одеяла левую руку и настойчивым царственным жестом отправила брата на кухню. То есть просто ткнула пальцем в сторону двери. Кофе. Я хочу кофе. Хотя что я на самом деле хочу, так это понять, что со мной происходит!
Действуя все еще немного заторможенно, переоделась в футболку и спортивный костюм, отстраненно отмечая, что спала в той самой пижаме, в которой была в ночь похищения. И если бы не странный кулон на шее, татуировка рода, да более чем реалистичные воспоминания о днях, проведенных в ином мире, я бы решила, что просто сошла с ума.
Но с ума я вроде бы не сошла. Жаль.
Но что тогда произошло?
Кулон с шеи сниматься отказывался – застежки я не нашла, а затейливая золотая цепочка через голову не снималась. В итоге пришлось смириться. Естественно, временно. Вот только при ближайшем придирчивом рассмотрении в зеркале и подключении немалой доли фантазии кулон-роза из отполированного темно-серого камня с кремовыми, невероятно тонкими, практически невесомыми, но очень крепкими лепестками был опознан мною как… Розочка. Нежная, теплая и, по странным ощущениям, рождающимся где-то в глубине души, невероятно родная.
Вывод был невероятным, но почти логичным. Неужели вместо казни лорды решили меня отблагодарить? Возвращением, оживлением, розой…
Нет, не укладывается.
– Кать! Ты там заснула? Кофе налит и уже остывает!
– Иду!
Бросила последний взгляд на запястье, недовольно поморщилась и задумалась, как бы скрыть сие великолепие от посторонних глаз. Объяснять всем страждущим, когда я успела сходить в тату-салон и что это значит, не хотелось. В итоге в ящике с мелочью нашелся напульсник, валяющийся там со времен моих подростковых увлечений, который вполне неплохо справился с задачей. Хорошо, что не выбросила, хотя давно порывалась. Одно время у меня была целая коробка разнообразных напульсников, а сейчас всего пять штук осталось. Чему я искренне рада!
Из комнаты выходить во внешний мир не хотелось, хоть тресни, но я подавила в себе малодушное желание отсидеться под одеялом до лучших времен и решительно отправилась на кухню, где уже вовсю витали кофейные ароматы. Я не страус и поэтому прямо сейчас рискну и выясню, действительно ли отсутствовала всего часть ночи и почему брат ведет себя словно ничего не произошло.
Я бы с радостью списала свои невероятные похождения в ином мире на дурной сон, но татуировка никуда пропадать не торопилась. Как и кулон. Он едва уловимой теплой капелькой лежал чуть ниже ключиц, странным образом поддерживая и придавая решимости.
И все-таки зачем род оставил мне татуировку?
В голову не приходила ни одна дельная мысль, я начинала нервничать все сильнее и в конце концов поняла, что мне жизненно необходимо высказаться. А кому мне еще высказываться, как не брату? Скептик, непробиваемый реалист и, ко всему прочему, дипломированный психиатр.
– Паша, – грозно заявила я прямо на пороге кухни и, сурово поджав губы, осмотрела стол, где кроме тарелок с завтраком стояли целых три кружки с кофе, – скажи мне как специалист: по человеку сразу видно, что он чокнулся?
– Ты сейчас себя имеешь в виду? – Пашка удивленно заломил бровь, а когда я села напротив и судорожно кивнула, внимательно меня осмотрел. Приподнял вторую бровь, заставив нервно сглотнуть, и насмешливо ответил: – Сразу видно не всегда, но, зная тебя с пеленок, отвечу как на духу: ты здорова. А что? Есть сомнения?
– Есть. – Я была серьезна как никогда, но кофе так вкусно пах, что я решила сначала немного отпить, чтобы смочить пересохшее горло, а затем продолжила: – Сегодня ночью мне приснился сон. Я прожила в нем несколько дней и могу вспомнить практически каждый час и минуту. Кстати, сегодня точно двадцать пятое?
– Точно. Что за сон? – Брат бессовестно с аппетитом завтракал, но тем не менее внимательно меня слушал. – Совсем кошмарный?
– Нет. Скорее сказочный. Сначала меня убили, а потом я стала привидением. Вот привидением я там и развлекалась. – Вспомнив парочку эпизодов из своих «призрачных развлечений», сдавленно фыркнула. – Но был один момент. Чтобы меня не убили окончательно, один тамошний темный лорд предложил принять меня в род. В общем, я согласилась. – Поддавшись интуитивному порыву, я стянула напульсник и предъявила брату запястье. – Это метка рода. Ты ее видишь?
– Вижу татуировку в виде звезд, линий и треугольников. – Пашка заинтересованно перегнулся через стол, взял мое запястье, аккуратно потер кожу, а затем удивленно констатировал: – Она старая. Но… Стоп. Вчера же ее не было!
– Значит, я не чокнулась?
– Хм… А чем сон закончился?
– Меня там замуж вынуждали выйти, а я слегка против была. – Я попыталась объяснить ситуацию вкратце, тщательно подбирая слова. При этом сама понимала, как нелепо все звучит, но по-другому просто не получалось. – Разбудила весь их умерший род и оставила разбираться между собой. Ушла в горы, и там меня настиг черный магический смерч. Больше ничего не помню, проснулась.
Выдохнула, кисло улыбнулась, отмечая, как глубоко задумался братишка, перевела тоскливый взгляд на вторую кружку с кофе и поняла, что пора опустошить и ее.
А братишка все молчал…
– Паш, я не знаю, что думать. Я там прожила практически целую неделю. Понимаешь? Неделю! А на самом деле – всего одну ночь.
– Может, и меньше, – глубокомысленно отметил Пашка и задумчиво отпил из своей кружки. – Может, у нас с ними просто разные временные потоки. Так бывает.
– Э… Что?
Я опешила настолько, что могла только глупо моргать. Даже рот закрыть сил не осталось.
– Что? – словно не сказал ничего странного, спокойно переспросил Пашка. – Кать, не хочу тебя пугать, но уже давным-давно научно доказано существование иных рас и миров.
– Что-о-о? – Не знаю, слышали ли мой вопль соседи, но вот Тузик точно его слышал, потому что радостно залаял в поддержку. Я же прохрипела: – Ты что такое сейчас сказал?
– Повторяю для глухоньких и непроснувшихся. – Братишка странно усмехнулся и, нравоучительно подняв палец, продолжил: – Иные миры существуют, это доказано. Просто это – секретная информация. Десять процентов сказок, фэнтези-романов и фильмов основано на рассказах очевидцев и реальных событиях. Удивлена?
– Очень. – Судорожно кивнув, я подняла на него полные страха глаза. – А ты откуда знаешь?
– Я психиатр, Кать. Практикующий. Я много чего знаю. А еще у меня в преподавателях был невероятно умнейший профессор Кнопин. Вот только он не человек. Он гном.
– К-х-то? – подавившись воздухом, я вытаращила на брата глаза.
Я прямо сейчас схожу с ума? И это – мой брат! Скептически относящийся ко всем моим увлечениям аниме и фэнтези! Реалист и скептик до мозга костей! И он сообщает, что его препод – гном?
– Кать, глаза на место верни, а то выпадут. Да, Ярогор Владиславович – гном. Мне повезло, я это знаю. Дело в том, что именно он курировал мой диплом и именно мне посчастливилось пройти практику на его родине. Кать, я тебе сейчас это все рассказываю, но надеюсь, ты понимаешь, что это секрет? Большой секрет.
– Понимаю.
Сглотнуть вязкую слюну получилось далеко не сразу. Вдох-выдох…
Катя, возьми себя в руки!
Но даже после этих невероятных новостей я не удержалась от уточняющего вопроса:
– Паш… Практика твоя… Это когда три года назад тебя не было целых два месяца? Тогда?
– Да. Я проходил практику в его мире. И знаешь, после нее все эти фэнтези, которые читают твои подружки, – это такая ерунда… – Иронично хмыкнув, Пашка допил кофе. – Так что я не слишком удивлен тем, что и ты умудрилась посетить иной мир. Просто не все об этом помнят. Тебе повезло. А еще повезло, что вернулась. Только, Кать… Не рассказывай никому. В лучшем случае не поверят. Я уже проверял.
Я заторможенно кивнула и снова потянулась к уже пустой кружке. Сначала попыталась выпить, но лишь спустя пару секунд поняла, что там ничего нет. Вот так братик! Психиатр.
– Кать, отвисни. Мы на шашлыки едем?
– Едем!
На шашлыки мы все-таки съездили. И даже съели их. С друзьями пообщались, Тузика выгуляли, сполна насладились теплым солнечным днем… Вот только все это время у меня не шли из головы слова брата. Все слова. Все обо всем знают, но молчат.
Забавно…
Мы уже ехали домой, когда я решила немного расширить свой кругозор.
– Паш, а магия на Земле есть?
– Кать, я в этом не специалист. – Братишка небрежно пожал плечами, словно для него само слово «магия» было сродни чему-то пустому и нелепому. – Я не маг, я врач. Тебя это так заинтересовало? Хочешь проконсультироваться у специалиста? Думаешь, стала магичкой?
Задав на один мой вопрос кучу своих, причем почему-то недовольным тоном, брат снова меня ошарашил.
– То есть? Это возможно?
– Возможно, – хмуро согласился Пашка и невероятно серьезным тоном продолжил: – Кать, ты, наверное, не поймешь мое желание оградить тебя от этого, но я бы рекомендовал тебе забыть все произошедшее и просто жить дальше. Ты жива, невредима и в своем уме. Ты вернулась. Что тебе еще надо? Или хочешь спровоцировать мироздание, чтобы оно отправило тебя обратно?
– Нет! – испуганно открестилась я от не самой приятной перспективы и замотала головой. – Там псих на психе! Да после того, что я там натворила, они от меня в три секунды мокрого места не оставят! Или ты думаешь, я просто так домой рвалась? Скажу тебе – нет! Дома хорошо, живой – еще лучше! И если бы не эта татуировка, из-за которой одни проблемы, я бы вообще в ус не дула. Но, Паш… – Я тоскливо вздохнула и изобразила на лице максимум страдания. – Я не знаю, чего ждать и к чему готовиться. А что, если это всего лишь отсрочка и со дня на день за мной нагрянет род, чтобы наказать? Что, если они только и ждут момента, чтобы ударить исподтишка? А ведь теперь я жива и меня можно убить… Всех нас можно убить.
Внимательно слушая мои не самые глупые выводы, Пашка хмурился, но взгляда от дороги не отрывал. Я знала это выражение лица. Сейчас мой начитанный, сообразительный и невероятно разносторонне информированный брат все очень тщательно взвешивал и искал выход из сложившейся ситуации. И я точно знала – он его найдет. Ведь это Пашка!
Минут через десять братишка тихо вздохнул и проговорил:
– Ладно, покажу я тебя Ярогору Владиславовичу. Он, конечно, не маг, но связи у него – будь здоров. Только учти – будешь об этом болтать, тебя вычислят в момент. Они не любят болтунов.
– Они? – непонимающе нахмурилась я.
– Они, – многозначительно повторил братишка. – Кать, на Земле живут не только люди. На нашей планете-матушке кто только не живет. Хотя… Ладно, сначала – с визитом к Ярогору, а там видно будет. – И он совсем неожиданно сменил тон на ироничный. – Ты со своими иномирными похождениями еще не забыла, что вроде как работаешь?
– Не забыла, – отмахнулась я от напоминания, не прекращая с надеждой просверливать в братишке дырки. – Он мне точно поможет?
– Кать, не обещаю, но попытаться стоит. – Мы свернули во двор, и Пашка приказным тоном выдал: – Все, давай выбрасывай из головы потусторонние мысли и думай о насущном.
– О чем? – Я удивленно вздернула брови.
– Например, о том, кто сегодня будет мыть посуду.
– Ха!
Это простое и невероятно родное заявление так меня рассмешило, что я действительно смогла отбросить гнетущие мысли в дальний угол и заняться повседневными делами. Пашка был прав, как и всегда. Необходимо сосредоточиться на текущих заботах, а магические заморочки оставить тем, кто в них понимает. Даже если род решит наказать меня с особым садизмом, то трясись я или не трясись, все равно ничего не смогу сделать.
Значит, для начала необходимо выяснить, грозит ли мне какая опасность, и если грозит, то тогда и заняться решением уже следующей проблемы. А пока пусть выкусят! У меня есть дела поинтереснее, чем трястись в ужасе, ожидая наказания.
Посуду мыть пришлось все-таки мне. И неудивительно, ведь я почти всегда ее мыла.
Уже третий год мы с братом жили в бабушкиной трехкомнатной квартире, при первой же возможности съехав от родителей. С предками было классно: можно полениться, забить на взрослые проблемы, поклянчить на карманные расходы и много чего еще, но… родители – это родители. Ни задержаться у подружки допоздна, ни на свиданку в десять часов вечера сходить. Папа-хирург и мама-терапевт, работающие в приемном отделении больницы экстренной помощи, – кошмар любого подростка. Каких только ужасов я не слышала, когда они начинали с красочными подробностями рассказывать о том, кого и в каком состоянии привезли ночью на «скорой», а все потому, что сыновья и дочери не слушаются своих умудренных опытом родителей и встречаются не с теми и не там.
Ни я, ни Пашка ни разу не давали повода усомниться в правильном воспитании, но, когда раз за разом и день за днем это самое воспитание подвергалось испытаниям «байками из приемника», это начинало не просто надоедать, а по-настоящему раздражать.
Поэтому, когда три года назад бабушка по состоянию здоровья решила переехать к нам, у нас с братом появился долгожданный шанс наконец-то пожить отдельно. Пришлось выслушать море нотаций, наставлений и нравоучений, буквально подписать контракт о хорошем поведении собственной кровью, чтобы получить заветные ключики от бабулиной квартиры и вдохнуть воздух свободы и взрослой жизни полной грудью. И за это время ни я, ни Пашка еще ни разу не пожалели об этом.
Тогда же мы договорились между собой, что ни он, ни я не будем водить своих друзей домой. Хочется погулять и потусить – пожалуйста! Но только не дома. Кафе-бары, клубы-дискотеки и съемные квартиры – на любой вкус и кошелек. Дом – это дом. Наш с ним общий, и больше ничей.
Естественно, мы прекрасно понимали, что когда-нибудь Пашка женится, а я выйду замуж, но пока ни у него, ни у меня на горизонте подходящих кандидатур не мелькало, а потому и не возникал вопрос, как мы будем делить квартиру, если такое случится. Как случится, так и задумаемся.
Вечер прошел тихо и незаметно: пока поужинали, пока прибралась, пока Тузика выгуляла да на завтрашний день одежду подобрала, не заметила, как устала… Сил осталось только на душ, да и на него – не очень много. Лениво намылила руку, неторопливо перешла на грудь, затем на живот…
И тут поняла, что срочно надо присесть.
Шрама от аппендицита на положенном ему месте не было. Совсем. Ни сантиметрика…
Сердце пропустило удар, несмотря на горячую воду, по лбу скатилась холодная капля пота, желудок сжался в ледяной ком, а в голове уже поселилась дикая и, я бы даже сказала, жуткая мысль.
Неужели ко всему прочему я теперь еще и девственница?!
А ведь что-то такое звучало в условиях воскрешения…
Ноги подкосились, и я предпочла сесть, прежде чем торопливо продолжить обследование своего тела. К своим двадцати двум годам я обзавелась немалым количеством шрамов, чтобы сейчас заняться их поиском. Но ни шрама на коленке от неудачного падения со скейта в четырнадцать, ни шрама на локте от ветки на ролевке в восемнадцать, ни еще десятка небольших, но памятных – я не обнаружила ни одного.
Стон вышел непроизвольным, но протяжным и невероятно тоскливым. Факт налицо – мне дали абсолютно новое тело. Оставался крохотный шанс, что обновили меня лишь снаружи, а не целиком, как грозились, но проверить это прямо здесь и сейчас я не решилась.
Решено. Завтра же запишусь на прием к гинекологу и узнаю все от профессионала.
Прохладный душ прямо в лицо немного примирил с действительностью, да и в принципе после пятнадцати минут глубокого и размеренного дыхания открытие оказалось не слишком уж страшным (и очень даже решаемым!), так что я наконец домылась и отправилась в кровать.
А уже засыпая, отстраненно порадовалась, что с последним своим кавалером рассталась две недели назад и мне не надо выдумывать невесть что, чтобы объяснить необъяснимое. Особенно после всего того, что между нами было… А было многое!
Вот и прогуливайся после этого по другим мирам.
Иные жалуются, что девственность пропадает, а мне как в самой нелепой сказке свезло за троих! Вернули!
Утро встретило непогодой. За окном неприятно моросило и задумчиво хмурились тучи. Таким же хмурым было и настроение. Кто бы мог подумать, что я буду с тоской вспоминать дни, когда была призраком. Призраки не спят, призраки не устают. А еще призракам не надо выгуливать Тузика.
Потеплее одевшись и радуясь, что хоть вчера было солнышко и мы успели прогреть свои косточки, потому что солнышко в Архангельске выглядывало только по великим праздникам, я стояла в крохотной рощице за домом и наблюдала, как Тузик неторопливо обходит свои владения, состоящие из трех берез и семи сосен. Увы, Тузика всегда выгуливала я, исключая редчайшие форс-мажоры. Около года назад я нашла его крохотным щенком на помойке. Маленький слепой комочек, выброшенный умирать. Мысленно прокляв того, кто посмел совершить подобное, я забрала его домой. Тщательно вспоминая все, чему меня учили в медучилище, я сумела сначала реанимировать, выходить и выкормить почти отошедшее в иной мир существо, а затем и вырастить его до состояния «лучший и самый преданный друг».
Несмотря на то что медучилище я окончила с красным дипломом, по большому счету выполняя желание родителей, медиком я так и не стала. Много было сказано слов, еще больше приложено сил, но стоило мне получить заветные для родителей корочки, как я окончательно поняла, что пора начать жить собственным умом и жизнью. Я никогда не хотела спасать чьи-то жизни ежедневно, выслушивать жалобы на больные суставы, ставить уколы, возить на процедуры и выполнять все то, что полагается среднему медицинскому персоналу в лечебных учреждениях. И уж тем более я не планировала повышать свою квалификацию до врача. Поэтому, когда по счастливой случайности подруга подруги предложила мне место туроператора в крупном турагентстве, я ухватилась за эту работу обеими руками.
О чем ни разу не пожалела.
Конечно, я понимала, что это не идеальный вариант и необходимо думать о будущем, ведь сегодня турагентство есть, а завтра его нет, но пока меня все устраивало.
– Темная… – недовольным хриплым басом прозвучало за спиной, вырывая меня из неторопливых раздумий, и я, вздрогнув от неожиданности, торопливо обернулась. – Чья ты?
Отступила я машинально. После противостояния темным Оверъярам я думала, что меня невозможно напугать, но этот мужчина одним своим видом вызывал неосознанный страх, который рождался где-то на животном уровне, минуя сознание. Весь черный, небритый, большой…
И совсем не смягчали впечатление ни строгий деловой костюм, ни скучающее выражение лица, ни полнейшее бездействие, когда я отступила еще.
Он лишь тихо хмыкнул и повторил:
– Чья ты?
– В смысле?
– Из какого ты рода? – терпеливо уточнил черноглазый брюнет, а когда я непонимающе сморгнула, чувствуя себя окончательно поглупевшей, с раздражением добавил: – Ты темная, я вижу. Как называется род?
– Э… Оверъяры? – сдавленно пробормотала я, мысленно понимая, что веду себя глупо.
Зачем спрашиваю? Он-то не знает! Он-то ответа ждет!
– Не слышал. – Незнакомец недовольно прищурился, шагнул ко мне и зачем-то принюхался.
Как зверь… Огромный дикий зверь с неизвестными намерениями.
Стало еще страшнее, и я, лихорадочно соображая, что кричать в таких случаях – «Спасите-помогите-насилуют» или все-таки «Пожар, спасайтесь кто может», – пыталась прикинуть пути отступления.
И тут ко мне на помощь подоспел Тузик…
Загородив меня своим поджарым телом, почти чистокровный питбуль чуть приник к земле и угрожающе зарычал, обнажая на странного незнакомца все свои немаленькие зубы.
Когда я называла песика Тузиком, я даже представить не могла, что из крохотного лопоухого чуда вырастет мощное мускулистое чудовище, пугающее окрестную шпану одним своим видом. Вот только по характеру мое грозное с виду чудовище было чудовищно ласковым, и больше всего Тузик обожал меня, Пашку, «случайно» упавшую со стола колбасу, родительского кота и соседских внуков, только-только пошедших в ясли.
О том, что Тузик может еще и заступиться за меня, да еще и так грозно, я узнала только что.
– Собаку убери, – совсем как зверь оскалился в ответ черноглазый, затем глухо рыкнул на Тузика, чем потряс меня окончательно, но следом вполне человеческим тоном добавил: – Не трону я тебя, я из смотрящих. Почему без регистрации?
– Регистрации? – Я чувствовала себя не просто глупо, а сверхглупо!
Какая, к лешему, регистрация? Прописка, что ли?
– Где живешь? – На меня посмотрели самые черные и требовательные глаза, которые я когда-либо видела.
И против воли я ответила:
– Здесь… Пятый дом.
– Давно?
– Три года… – выдавила я с трудом и сглотнула, потому что потусторонний страх проходить не торопился.
Лорды тоже были порой страшными. Но этот… Этот был просто жутким!
А тип в черном откровенно удивился моему ответу. Нахмурился, взгляд стал еще пронзительнее, затем он явно принял решение и приказным тоном отчеканил:
– Тебе необходимо пройти регистрацию. – Из нагрудного кармана была извлечена визитка, но стоило незнакомцу протянуть ко мне руку, как Тузик снова угрожающе зарычал. Мужчина поморщился, смерил моего питомца каким-то странным задумчивым взглядом, а затем вновь сосредоточился на мне. – На визитке – адрес нашего офиса в этом городе. Работает круглосуточно. Придешь в течение дня и зарегистрируешься. Если проигнорируешь мой совет, тебя найдут и приведут на регистрацию принудительно.
Подождал пару секунд, явно оценивая эффект от сказанного, тихо хмыкнул и вкрадчивым, доверительным тоном добавил:
– Принудительно – не рекомендую.
– Хорошо. – Я старалась говорить уверенно, но голос дрожал против моей воли. – Я приду. Визиточку на землю положите…
– Смотрящие не трогают тех, кто не преступает закон, – туманно проговорил брюнет, но визитку на землю положил. – Не забудь. Сегодня.
И ушел.
Просто развернулся и ушел, оставляя меня одну со своими запутанными мыслями в полнейшем замешательстве. Неужели это один из тех, о ком предупреждал меня Пашка? Как-то слишком быстро и жутко реалии Земли, недоступные простым людям, ворвались в мою новую жизнь.
Я бы, наверное, еще долго простояла под противным моросящим дождем, перебирая в памяти каждое слово и движение жуткого незнакомца и позабыв обо всем остальном, но проявивший себя с неведомой стороны Тузик настойчиво боднул меня своим широким лбом под колено, напоминая, что пора домой. И не только домой. На работу тоже пора.
Черт! На работу!
