Дочка
Очень скоро Айседоре надоест выступать с протестами и лекциями, на время она оставит попытки переделывать мир и сосредоточится на более важном. Ее тело вдруг зримо начало расплываться, ноги сделались тяжелыми, а мысли невольно сосредоточились вокруг ребенка, белокурой девочки, которую она то и дело теперь видела во сне. Сама Эллен Терри почтила Айседору в ее сновидческих странствиях, ведя за руку похожую одновременно на ангела и ее малышку.
Весной Айседора снова отправляется на гастроли, на этот раз в Данию и Швецию. Выступления проходят при полных залах, публика благоволит к знаменитой танцовщице, и она немного укрепляет свое изрядно пошатнувшееся в последнее время финансовое положение. Собственно говоря, с ее образом жизни не мудрено растратить и сумму, в несколько раз превосходящую ту, что удалось скопить Дункан, так как, в то время когда ее оппоненты с пеной у рта пытаются растолковать, насколько затруднительно воспитывать ребенка без мужа, отважная американка содержит и воспитывает сорок приемных детей.
Меж тем газеты наперебой сообщали о землетрясении и пожарах в Сан-Франциско, узнав о которых, Дора с неделю ходила точно сама не своя, она любила этот город и мечтала когда-нибудь вернуться туда. Теперь же миссис Дункан переживала за своих бывших соседей, гадая, не пострадали ли они.
Импресарио пытался зазвать Дункан в новые поездки, но она отказалась танцевать, так как внезапно почувствовала сильное недомогание, связанное с беременностью. Кроме того, живот уже сделался вполне заметным, так что она решила дождаться рождения дочки в деревне Нордвик на побережье Северного моря. Там Дункан сняла небольшую белую виллу «Мария», куда отказались последовать за нею мать и сестра, не желая иметь ничего общего с незаконнорожденным ребенком беспутной Айседоры и отказываясь присоединиться к ее добровольному изгнанию. И если Елизавету чисто по-человечески можно понять – из-за беременности Айседоры ей пришлось взвалить на свои плечи школу, Дора просто не желала присутствовать при рождении безотцовщины, усиленно делая вид, что не осведомлена о состоянии дочери.
А ведь это был первый ребенок Айседоры, она не имела ни малейшего представления относительно того, что ей предстоит, полагая, что справится с родами не хуже любой крестьянки. В деревне, правда, жил и работал то ли доктор, то ли фельдшер, который уверил госпожу Дункан, что уже неоднократно принимал детей и поднаторел в этом. Врал. Вилла располагалась на расстоянии сотен миль от ближайшего города, случись что, роженица могла попросту не дождаться помощи. Айседора провела лето возле моря, подолгу гуляя или просто сидя на берегу. Несколько раз ее одиночество нарушал Гордон Крэг, но, погостив пару дней, он ссылался на неотложные дела, покидая свою возлюбленную, а Айседора и не просила сидеть с ней. Она писала длинные письма сестре, инструктируя ее, как следует работать с детьми, какие они должны выполнять упражнения, какую музыку слушать. Гуляя между деревнями Нордвик и Кадвик, она разрабатывала то, что после назовут системой Айседоры Дункан, или разговаривала с еще не родившимся ребенком. Примечательно, что за все время добровольного отшельничества, Айседора так и не подружилась ни с кем из тех мест, люди косились на ее живот, чуть ли не плюя вслед. Наверное, конспирации ради следовало дать понять окружающим, будто бы они с Крэгом женаты, но… Дункан была выше этого. В августе для Айседоры была выписана сестра милосердия – Мария Кист, в обязанности которой входило присматривать за будущей мамой и добежать до Кадвика, где жил доктор, когда возникнет необходимость в его услугах.
Несмотря на то что Айседора думала только о ребенке и предстоящих родах, считая дни, схватки начались внезапно, когда она пила чай у себя на веранде. По счастью, Мария оказалась поблизости и, устроив хозяйку в постели, побежала за доктором. Двое суток Айседора не могла разродиться, находясь между жизнью и смертью, пока доктор не воспользовался щипцами и не извлек ребенка. За эти два дня и две ночи, когда Айседора беспомощно кричала от болей, умоляя хоть как-то уменьшить ее страдания, она успела послать проклятия, наверное, всем бывшим, здравствующим и будущим врачам и ученым, не изобретшим и даже не попытавшимся придумать способы, помогающие женщинам меньше страдать во время родов. А действительно, к тому времени наркоз и болеутоляющие применялись уже достаточно широко, кроме того, на улицах запросто можно было приобрести морфий и опиум, кому же выгодно устраивать пытки, в сравнении с которыми ужасы святой инквизиции показались бы сущей ерундой?! Айседоре повезло наткнуться как раз на такого врача.
Отдохнув на вилле несколько недель, Айседора вернулась в Берлин вместе с Марией Кист, с которой успела подружиться, и младенцем на руках. Теперь уже было невозможно что-либо скрыть, и Доре пришлось смириться с внучкой, которой вскоре дали ирландское имя Дердре.
